Мы резко остановились, вывалились из машины и бросились вниз, в овраг.
Самир от увиденного грязно выругался на арабском, русском, чьи матерные слова запоминались легче других слов, и английском, перемешивая эти три языка между собой.
Подбежав к старой ауди, я увидел, что за рулем сидит красивая светловолосая девушка. Ее голова была откинута назад, а лицо и подушка безопасности были залиты кровью. Сама она была без сознания.
С трудом открываю покореженную дверь с ее стороны. Самир помогает отстегнуть ее ремень с пассажирской стороны.
- Ее нельзя трогать. Карим, мы не знаем какие у нее сейчас есть переломы и повреждения, - предупредительно говорит Самир.
- Оставлять здесь и дожидаться их врачей тоже бессмысленно, - не соглашаюсь я.
Быстро осматриваю девушку на предмет заметных ран. На лбу большой порез, из которого сочится кровь. Все лицо в мелких порезах от осколков стекла. Из разбитой нижней губы, вокруг которой уже начинал наливаться синяк, также стекала на шею и грудь кровь. Мне показалось, что правая рука неестественно согнута, но я не врач, чтобы определить точнее.
А уж про внутренние повреждения вообще не могу ничего сказать, уверен только в том, что присутствует сильный удар в область груди. Главное, чтобы ребра не были сломаны.
- Самир, звони этому хрену из управления медициной, который звал нас к себе. Пусть присылает сюда вертолет. До ближайшей больницы мы ее в здравии не довезем, еще упаси , Аллах, только хуже сделаем.
Друг поднялся из оврага на дорогу и стал набирать по спутниковому телефону столь заветный сейчас номер.
Я присел на корточки рядом с ней, продолжая ее разглядывать, и прощупывая пульс на руке. Под моими пальцами едва пробивалась слабая пульсация.
- Не бойся, девочка, мы тебя здесь не бросим. Черт возьми, это все из-за моей глупости.
Меня пугало, что она уже больше двадцати минут, пока мы ждем вертолет, не приходила в сознание. Я так и не отошел от нее.
Самир сказал, что этот министр, чье имя я сейчас даже не помнил, отправил нам на помощь вертолет скорой помощи и машину с бригадой спасателей. Точные координаты нашего местоположения, друг продиктовал ему по телефону.
Как жалко, что этому хрупкому и прекрасному созданию, по его вине пришлось попасть в такую ситуацию. Девушка была очень красива. Даже с кровью на лице, груди и руках. Стройное тело, затянутое в маечку, и короткие шорты, открывающие вид на роскошные длинные ноги.
Черты лица говорили о породистой благородной красоте. Я знаю о чем говорю. От моего уважаемого отца мне остался гарем с любовницами/наложницами в количестве шестидесяти женщин. Все как на подбор красотки.
Их дворец, еще больше моего, находился далеко от места, где я построил свои владения. После смерти отца я несколько раз навещал их, но каждый раз покидал, с ощущением, словно сходил в дешевый низкопробный бордель. Надо понимать, что средний возраст красоток уже был за тридцать пять лет. Отец никогда не связывался с несовершеннолетними юными дарованиями.
В гареме уже на данный момент есть женщины глубоко пенсионного возраста. Они живут в свое удовольствие, получая денежную дотацию. При желании могут покидать дворец и ездить в город.
После того, как отец умер, несколько женщин изъявили желание уйти, и я не стал им препятствовать. Те, кто пожелал остаться, я думаю, не пожалели.
По совести, надо было распустить их всех, найти каждой уважаемого мужа или спонсора. Тем, чей возраст уже перевалил за сорок лет, можно было бы выплатить достойное вознаграждение и отпустить на четыре стороны. Но вопрос в том, что и они не хотят уходить с бесплатного проживания и зарплаты, да и я не планировал больше никого отпускать.
Пусть я не посещал и более не планировал приезжать туда, но этот гарем поддерживал мой статус и репутацию богатого и влиятельного человека. Я могу путешествовать по миру как обычный турист, но у себя на родине я должен вызывать уважение и страх перед партнерами, подчиненными и слугами. Так воспитывал меня отец, и так я буду воспитывать своих сыновей.
Так как большую часть своей жизни я провел в разных европейских школах и академиях, то мое отношение ко многим арабским традициям и устоям было уважительным, но нейтральным. На многие вещи я готов был смотреть с полузакрытыми глазами. Я даже вполне разделял мысль, что гарем с любовницами это пережиток прошлого. Сейчас, в наше время, редко у кого встретишь такой цветник из женщин.
Эта девушка была передо мной без косметики и с испачканным лицом, но я уже видел в ней некий свет, на который мне хотелось смотреть, не отрывая своих глаз. Какого цвета у нее интересно глаза?
Вертолет мы прождали еще час. Могу себе представить, сколько бы ехала по этим дорогам обычная машина с врачами. В таких ситуациях начинаешь остро понимать всю прелесть быть богатым и влиятельным человеком, расположения которого все хотят. Но с ужасом думаешь, что было бы с простыми людьми в такой ситуации.
Вдалеке услышали шум вертолетных лопастей. Через пару секунд уже над нами завис красно-белый вертолет санитарной авиации. С трудом посадив на дорогу летательный аппарат, из него выгрузились врачи.
Они с особой осторожностью вытаскивали девушку из машины. Я рассчитывал, что от передвижения, она придет в себя или издаст хоть стон, но увы. Она находилась полностью во власти бессознательности.
Осмотрев ее, медики решили лететь в больницу Перми, где будет более качественное лечение, чем в ближайшей поселковой больнице.
- Какая больница?уточнил я на русском языке. Я и Самир знаем по несколько языков в совершенстве.
- Седьмая больница имена Власова*, лучшая в городе, - ответила врач, застегивая ремни на носилках.
- Документы девушки есть с собой?спросил другой врач.
Я растеряно глянул в сторону оврага, где осталась ее машина до приезда теперь уже спасателей.
- Самир, сходи посмотри ее сумочку.
Он вернулся через пару минут, неся маленький рюкзак. Достал из него органайзер с авто документами, среди которых был паспорт.
- Стальнова Вера Валерьевна, двадцать лет, - прочитал Самир и передал мне паспорт. С фотографии на меня смотрела юная девушка подросток. Большие светлые глаза, по фото не понятно какого цвета, полные губки и роскошная грива волос оттенка пшеницы. Русская красавица.
Я отдал паспорт врачам. Те быстро погрузили носилки в вертолет и перед отправкой спросили:
- Кто-то из вас поедет вместе с девушкой?
Мы с Самиром переглянулись. Подумав, я решил, что друг останется дожидаться спасателей, которые будут доставать ее машину, а я полечу с ней. После спасения машины Самир приедет на Крузере в больницу за мной. Зачем мне это было нужно, ради чужой незнакомой девушки, прерывать свой отдых и тратить весь день на сидение в больнице? Я хотел все проконтролировать и убедиться, что ей окажут должное внимание. Тем более меня съедало чувство вины за случившееся.
Может я не совсем еще бездушная скотина?
*15 больница имена Власова* - название выдумано, чтобы не указывать какие-либо конкретные названия, не задев чью-либо репутацию.
9
Я никак не хотела выходить из мягкой темноты, окружившей меня. Периодически мое сознание вырывалось из цепких лап забытья, мне слышался непонятный гул и стрекот, разрывающий мою голову изнутри. За эти доли секунды ко мне пришла мысль, что я в аду и мое наказание - слушать эту какофонию звуков.
Через мгновение я с легкостью снова тонула в обволакивающей меня тишине и темноте.
Следующим осознанным приходом в себя был момент, когда надо мной мелькали яркие вспышки, а меня саму куда-то быстро катили. Невыносимо болела грудная клетка и раскалывалась голова.
Ко мне кто-то склонился в маске. Мужской голос быстро спросил:
- Аллергия есть на какие-нибудь препараты?
Я хотела ответить «нет», но у меня не получилось ничего произнести, вместо этого раздался хрип. Тогда я начала отрицательно качать головой. После первого же движения, мой мозг затопило новой волной боли, от чего я опять потеряла сознание.
Сквозь сон я начала чувствовать себя и свое тело. Первым сильным ощущением пришла жажда. Во рту было сухо как в Сахаре. Грудь и живот чем-то сдавлены.
Я попробовала пошевелить пальцами рук и ног. Слава Богу, все двигается. В мое сознание медленно проникала мысль «где я и что со мной?». Произошедшие события начинают неохотно всплывать в памяти.
Авария. Та Тойота врезалась в меня, а я потеряла управление и съехала на скорости в овраг, где врезалась в дерево. Что ж, память не потеряна. Мое имяСтальнова Вера Валерьевнаотлично, про себя я все помню.
Открываю глаза и яркий дневной свет меня ослепляет. Немного привыкнув к солнечным лучам, проникающим в помещение через окно, оглядываю место, где нахожусь. Уютная одноместная палата с телевизором и небольшим холодильничком. Голубые стены, чистые шторы, две тумбочки и два мягких кресла. За вон той дверкой, скорее всего туалет.
Интересно, врач давно уже был у меня или скоро придет? Очень хочется пить. Оглянувшись еще раз, заметила на тумбочке справа от меня стакан и большую бутылку негазированной воды «Черноголовская». О-о-о, то, что надо!
Поднимаю правую руку, и сильная боль простреливает от плеча до локтя. Вывихнула что ли? Ну, уж точно не перелом, потому что гипса или шины на мне нет.
Так-с, ладно. Сейчас устроим акробатический этюд в моем-то состоянии.
Тянусь левой рукой к воде, поворачивая корпус тела вправо и испытывая в груди болезненное напряжение. Взяла бутылку, с трудом подняла ее в воздух и тут же выронила. От слабости не удержала одной рукой.
- Вот же гадство, - выругалась и провожаю ее взглядом по полу. Она откатилась к коридору палаты, где замерла у чьих-то ног в мокасинах.
К бутылке наклонился мужчина, поднял ее и посмотрел на меня.
Симпатичный, высокий, со слегка-вьющимися черными волосам, спортивное телосложение. По лицу видна восточная национальность. Какая именно не могу понять сходу.
- Ты хочешь пить, - утверждает он.
Подходит и наливает воду в стакан, потом преподносит его к моим губам. Боже, это самая вкусная вода, которую я пила в своей жизни. Наверное, одинокий путник в пустыне не пил с такой жадностью как я.
- Спокойно, никто не отнимет, - улыбается он. У него мягкий, бархатный по звучанию голос, без какого-либо акцента.
- Вы не врач?
- Нет, яменя зовут Самир.
- Меня зовут Вера. Самир, может вы могли бы позвать врача? Я хочу узнать, что со мной после аварии.
- Ты все помнишь? Нет проблем с памятью?наводяще спросил Самир.
- Да, в принципе, я помню все. Только как оказалась здесь и сколько я тут уже, в памяти нет вообще информации.
- После случившейся аварии мы с боссом вызвали врачей и спасателей. Да, это по нашей вине, ты сейчас находишься тут, - видя в ее глазах немой вопрос, ответил Самир, - Тебя доставили в пермскую больницу на вертолете.
- Ты был за рулем?спрашиваю.
- Нет, мой руководитель и друг.
- С ним все в порядке? Вы не пострадали?не знаю, зачем это спросила, ведь это я сейчас лежу на больничной койке.
- Нет, на нас ни царапины, а вот тебя немного потрепало, - сокрушенно произнес Самир, - но врачи дают очень обнадеживающие прогнозы.
- Сколько дней я уже здесь?
- Два дня. Все это время ты не приходила в сознание. Мы очень с другом боялись за тебя.
Я пропустила мимо ушей уже второе упоминание еще какого-то человека и спросила то, что волновало меня больше всего:
- Со мной ничего серьезного? Вроде переломов нет
- Сейчас подойдет врач и расскажет о твоем состоянии лучше меня, - улыбнулся Самир и вышел из палаты.
После воды я более-менее пришла в себя, и начали приходить в голову другие мысли. Работа!!! Чтоб вас всех за ногу!! Я не приехала вовремя! Наверняка Алексей Васильевич подумал, что я не захотела приезжать и решила слиться по-английски. Как неудобно то. Где мой телефон? Надо срочно ему звонить.
В этот момент в палату вошел невысокий худенький мужчина в белом халате и следом за ним возвышался Самир.
- Здравствуйте! Меня зовут Кирилл Григорьевич, ваш лечащий врач. Как вы себя чувствуете?поинтересовался мужчина. Прошел поближе к кровати и стал осматривать мою перевязку на голове. Оказывается, она там была все это время, а я даже не ощущала ее.
- У меня болит голова, ноет в груди что-то, и при подъеме правой руки, пронзает болью. А так нормально. Но я уже устала, если честно. Какая-то слабость есть.
- Вера, это нормально. У вас средней степени сотрясение, также сильный удар префронтальной коры головного мозга. Такие боли будут с вами еще пару дней, может дольше. И не смотря, на мелкие порезы по всему лицу, у вас была большая рана на голове и обильная потеря крови. Отсюда, в том числе, следует ваша слабость. Рентгенограмма не выявила у вас никаких внутренних повреждений, кроме ушиба грудной клетки и вывиха правой руки. Самая страшная ваша травмаэто сильный удар по голове. Вам действительно повезло, могло быть в десятки раз хуже или вообще, упаси, Боже, летальный исход.
- Через сколько дней я могу выписаться?спрашиваю. Да, мне, можно сказать, повезло не покалечиться сильнее в этой аварии. Моим родителям так не повезло, к сожалению. Что же это за проклятье такое с автомобилями в нашей семье?
- Мы за вами еще дня два-три понаблюдаем, а дальше, если будет положительная динамика, вернемся к разговору о выписке, - улыбнулся доктор, что-то записывая в мою карточку, закрепленную у изножья кровати.
- Вы не знаете мои вещимой рюкзак с документами, телефонгде они? Остались в машине, наверное?расстраиваясь все больше, спросила я. Да как так то? Что там с моей машиной? В ней столько было нужных мне вещей. Будущее начинало смотреть на меня сквозь плотные тучи, и я сама понимала, что лишилась средства передвижения, что сильно осложнит мою жизнь.
- Не переживай, все здесь, - вклинился в разговор Самир, доставая из-за спинки кресла мой синий рюкзак.
Отлично, хоть не придется бегать по всем кругам ада, восстанавливая документы.
Самир вынул из бокового кармашка телефон и протянул мне со словами:
- Тут тебе звонили много. Раз на десятый я позволил себе ответить, всё-таки за тебя там переживают и похоже потеряли, а ты была без сознания.
Посмотрела во входящих звонках: Алексей Васильевич - 5 раз, несколько неизвестных городских номеров, Алексей Васильевич - 8 раз, Олег - 3 раза, Наташка и Лариска по 2 раза каждая, и еще несколько мобильных номеров, которые у меня никак не записаны.
Бог ты мой. Похоже, Алексей Васильевич всерьез переживал, когда в течении дня я не приехала. И далее стал звонить уже либо Олегу, либо его отцу, - с умилением подумала я.
Когда ты совсем один в этом мире, то подобные переживания других людей за тебя, следует высоко ценить.
Набрала будущему начальнику, тот моментально снял трубку:
- Верочка, ну где же ты, как ты себя чувствуешь? Господи, я обзвонился уже тебе, потом Олегу и его отцу. Никто ничего не знает о том, где ты и что с тобой! Вера!быстро и испуганно заговорил он.
- Алексей Васильевич, со мной уже все в порядке. Я вот только пришла в себя. Когда проехала Липки, попала в аварию, представляете? Сейчас я в больнице, - вопрошающе взглянула на Самира, в ожидании подсказки, - пятнадцатой, Власова.
- Я приеду к тебе сегодня, - выдохнул мужчина, - ты не поверишь, что я уже успел себе надумать. Итак, переживал, как ты одна без Олега проедешь такой путь, а тут вон аж что случилось. К четырем часам буду, не возражай. Мне еще семье Камоловых доложить надо как ты и что с тобой. Последнее что от них слышал, так это то, что Олег выехал по твоему маршруту. Надо ему позвонить, пусть возвращается обратно.
Я с облегчением попрощалась и откинулась на подушки. Слабость и усталость накатила на меня. Уже засыпая, я услышала, как в палату вернулся Самир, выходивший до этого вслед за врачом. Зачем он сидит со мной?подумала я, проваливаясь в царство Морфея.
Мое пробуждение через пару часов было весьма приятным. На тумбочке я заметила бананы, апельсины, печенье, воду и сок. Увидев их, мой желудок подал сигнал бедствия. Есть хотелось зверски.
В палату зашли Алексей Васильевич, Самир и еще один незнакомый мужчина восточной наружности.
Я плотоядно на них посмотрела, думая лишь о том, что придется отложить сеанс еды. Э-э-э-х!
- Вера, исхудала-то как! Личика совсем не видно, воскликнул Алексей Васильевич, - я не знал что тебе можно, но принес стандартные фрукты, печенье и воду. Завтра Оксана привезет горячей еды, если врач разрешит.