Это все Мария Павловна, и, кстати, где она сейчас, понятия не имею. Глянул на часы. Я еще час назад поручил ей подготовить кабинет для нового сотрудника, и, развел руками, видимо, до сих пор готовит.
Что же это за сотрудник такой, Виталик, что ты Машеньку загрузил? сухо произнесла мама, но ее холодные голубые глаза наконец-то оттаяли.
Она сама его, кашлянул в кулак, пытаясь скрыть улыбку, набежавшую на лицо, стоило лишь вспомнить разговор с тетей Машей в тот день, точнее, ее выбрала.
А можно подробнее, а то мне уже страшно, мама заинтересовалась и, чуть подавшись вперед, впитывала в себя все мои эмоции.
Почему страшно?
Я знал, что она скажет, но не мог отказать себе в удовольствии услышать это из ее уст. Ведь она так обожала Машеньку.
Ну, видимо, возраст берет свое. Она хоть и младше меня на пять лет, но знаешь, милый, посмотрев на помощницу, которую она готовит на свое место, я засомневалась в здравости ее рассудка. Наверное, она устала.
Я не сдержался. Засмеялся опять, искренне и громко. Как же я обожал мамину прямолинейность. Поднялся с места и, обойдя стол по кругу, встал за маминой спиной, положил руки ей на плечи, невесомо сжал и, поцеловав в макушку, прислонился подбородком к седым волосам, собранным в аккуратный пучок.
Мама положила ладонь на мою руку и, похлопав по ней, начала неизбежный разговор, ради которого сюда пришла.
Она редко появлялась в офисе, даже когда здесь еще работал отец. Последний раз она здесь была лет восемь назад, как раз когда я был на учебе в Москве. Я тогда с самолета поехал сразу сюда, до дома было дольше, а мама, узнав о том, куда я держу путь из аэропорта, опередила меня. И, когда я явился в кабинет, она уже ожидала блудного сына вместе с отцом. На самом деле она очень мной гордилась за выбор профессии и самостоятельную жизнь.
Мама, в отличие от отца, которого она иногда в шутку называла торгашом до мозга костей, была из очень статусной семьи. Поздняя и единственная дочь человека, получившего звание маршала Советского Союза, который женился почти в пятьдесят на молоденькой дочери эмигрантов дворянских кровей. Самый настоящий мезальянс, за который деда собирались лишить звания. Но все как-то утряслось и улеглось, бабушке дали гражданство и закрыли глаза на ее происхождение. Что было очень странно, словно кто-то им там что-то наколдовал.
Они встретились во Франции, и через два дня знакомства дед, приехавший по государственной важности делам в составе делегации, практически похитил бабушку, вывез в ФРГ, а там уже и пересек границу. Бабушка до сих пор вспоминает то чудное приключение с улыбкой и слезами на глазах. А вот деда не стало с нами двадцать один год назад, он прожил до восьмидесяти восьми. До последнего держался молодцом и сражался со своими болячками, потому что не хотел оставлять в одиночестве своих девочек, несмотря на то, что у его девочек был мой отец, уже тогда построивший свой бизнес, и я, молодой парень, который к тому моменту определился, что пойдет по стопам деда.
Понятно, что я не рассчитывал дослужиться до таких грандиозных званий, я прекрасно знал, что мне рано или поздно придется вернуться и продолжить дело отца, иначе никак. Ведь я тоже был поздним ребенком. Но несмотря на это я был благодарен отцу, что он не давил и принял мой выбор, позволил состояться как личности. А мама мама мной гордилось, и это делало меня безумно счастливым человеком.
Если ты не женишься и не сделаешь своему отцу внука в самом ближайшем времени, он умрет раньше положенного срока, а я, знаешь ли, не хочу этого, милый.
Мам, ты так говоришь, как будто это проще простого.
Я понимаю, что это непросто, и даже смирилась в глубине души, что никогда не подержу на руках собственных внуков. Мы сами виноваты, что так долго тянули с твоим появлением на свет. Но ведь мы были молоды и наивны, думали, что успеем многое, ведь вся жизнь, казалась бы, стояла впереди. Не повторяй наших ошибок, Виталий.
Мам
К отцу сегодня опять приезжал врач, ему было плохо. Прописали курс капельниц. Мама глубоко вздохнула. Он разговаривал со Станиславом, и тот подтвердил, что вашего союза с Мирославой не будет.
Я же ему говорил уже. Отстранился от матери и пошел к бару. Воду?
Нет, не надо, сын. Просто подумай над этим. Вы, мужчины, на самом деле более чувствительны ко всему и более эмоциональны
Маа-ам!
Не перебивай, отцу это очень важно. Все. Мама поднялась с кресла и, взяв клатч со стола, не оборачиваясь ко мне, произнесла: Я сказала, ты теперь думай над моими словами. И делай выводы. Тут она все же развернулась и, пронзительно посмотрев на меня, сделала решающий удар: Я верю в тебя, сын.