Нет, стараясь как можно убедительней, ответила я.
А мне показалось, что скучаешь, Зацепин нажал на какую-то кнопку, встроенную в панель дверцы и внезапно возникшая перегородка тут же автоматически разделила салон и водительский отсек.
Я занервничала и хотела отодвинуться, но Герман притянул меня к себе. Мое сердце словно провалилось в желудок от той волны страха, что буквально окатила меня с ног до головы. Я понимала, что рано или поздно буду вынуждена подчиниться своему мужу в постели, но этот момент отчаянно хотелось отсрочить.
Зацепин же не замечая, а возможно банально игнорируя мою дрожь, принялся целовать меня в шею, немного больно сдавливая в своих руках талию. Я зажмурилась до цветных точек перед глазами и кажется, прикусила губу. Только не это! Только не сейчас!
Его прикосновения и поцелуи не то чтобы были мне крайне омерзительны, я просто испытывала сильный страх. Этот страх заставлял меня иначе реагировать на любое действие со стороны Германа, ведь по сути именно он и являлся источником этого жуткого чувства, что так прочно укоренилось в моей душе.
Пожалуйста, сдавленно прошептала я, уперев свои ладони в широкую грудь мужа. Он уже навис надо мной, прижав меня к кожаному сидению своим телом. Не надо, дрожащим голосом попросила я.
Герман тут же прекратил и встал с меня. Я почему-то думала, что мои слова не подействуют на него. Он пальцами причесал свои темные волосы и нервно отдернул края пиджака, я же продолжала не шевелиться, настороженно наблюдая за мужем.
Уж слишком плохо ты обо мне думаешь, Арина, холодным тоном проговорил Зацепин, переводя цепкий взгляд на меня. Я не собирался отбирать твою невинность на заднем сидении автомобиля, больше он со мной на протяжении оставшегося пути так и не заговорил, сконцентрировав всё свое внимание на телефонных звонках.
Когда мы прибыли на место, я немного разнервничалась. Впервые я вышла в свет уже, будучи женой, а не свободной девушкой. Пока мы добирались к нашей вип-ложе в сопровождении охраны и организаторов, к Герману подошло порядка пяти человек, чтобы просто пожать руку и напомнить ему об их присутствии на сегодняшнем мероприятии.
Я знала и была много наслышана о влияние своего мужа. Он владеет крупным холдингом и является спонсором многочисленных проектов. Его значимость в деловых кругах непомерная, но я не думала, что настолько. Все буквально стелились у ног Германа, говорили комплименты, одобряли и нахваливали его выбор в отношении жены. Стало даже как-то мерзко наблюдать за этим лизоблюдством.
Почему наморщила свой носик? вдруг спросил меня муж, когда мы распрощались с очередным бизнесменом и продолжили путь к ложе.
Слишком много лицемерия, ответила я.
Знаю, он отчего-то заулыбался.
Почему вы ты смеешься? немного неуверенно спросила я, чувствуя себя оскорбленной. Казалось, что Герман смеется с меня.
Просто все эти лицемеры совершенно уверенны, что я верю в искренность их помыслов. А на самом же деле я на расстоянии чувствую их корыстные душонки. Вот и смешно от их самоуверенности.
Я искоса глянула на Германа и про себя отметила, что когда он улыбается, мне рядом с ним становится не так уж и страшно.
Перед самыми ступеньками, которые вероятней всего вели к ложе, мы снова остановились. Муж завел очередную деловую беседу с каким-то человеком, а я, заранее уже зная, что ничего интересного мне услышать не придётся, ушла в свои мысли.
Неожиданно неподалеку от нас остановилась красная спортивная машина. Она ярко и красиво переливалась на солнце, тем самым привлекая к себе внимание окружающих. Я рассматривала автомобиль просто, чтобы занять себя, а не из какого-нибудь умысла.
Через несколько мгновений из машины вышел высокий и стройный молодой мужчина с копной золотистых немного вьющихся волос. На вид этому водителю не было больше двадцати пяти. Немного худощавый с красивыми широкими плечами и ровной осанкой. Незнакомец был одет в причудливый комбинезон черно-красного цвета. Судя по этой одежде, мужчина явно принимает участие в сегодняшних гонках.
Не успев поставить автомобиль на сигнализацию, гонщик тут же столкнулся с каким-то плотным мужчиной, который принялся отчитывать его, точно мальчишку. Я заулыбалась, наблюдая за этой картиной. Блондин не очень-то расстроился и спокойно выслушал все претензии, а после засмеялся и приятельски похлопал мужчину по плечу, чтобы тот успокоился.
Не знаю, чем именно меня привлек этот гонщик, то ли своей внешностью, то ли неуловимой легкостью, что прослеживалась в каждом его даже незначительном движение и взгляде. Но мне вдруг подумалось, что было бы замечательно иметь возможность поговорить с ним. Он не был похож на других. Трудно объяснить, в чем именно состояло различие, но оно определённо обладало неким природным магнетизмом.
Блондин поправил молнию на своем комбинезоне и уже был готов куда-то проследовать за мужчиной, который видимо, являлся неким координатором. Но в последний момент, словно бы ощутив мой взгляд, гонщик посмотрел прямо на меня. Я засмущалась, но взгляд почему-то не отвела, хотя стоило бы.
Молодой человек уверенной походкой направился ко мне. Солнечный блеск красиво играл в светлых волосах, а пронзительный взгляд больших голубых глаз просто завораживал. Слегка худощавое лицо с острым подбородком вроде бы принадлежало взрослому человеку, а улыбка и глазаребенку. Кажется, именно этот контраст и отличал гонщика от всех остальных мужчин, которых мне доводилось видеть.
Добрый день, его мелодичный голос, казалось, проник в самую глубину моего существа.
Добрый, мои щеки покраснели, а на губах мелькнула смущенная улыбка.
Александр Ломов, он кивнул и в знак приветствия поцеловал мою руку.
Арина, фамилия моего мужа, словно бы застряла у меня в горле.
Зацепина, раздался над моей головой низкий голос Германа.
Те лёгкость и ненавязчивость, что только-только зародились в атмосфере, тут же были уничтожены строгим тоном моего мужа.
Очень приятно, Александр продолжал улыбаться, словно не ощущая враждебного настроения Германа, и пожал ему руку.
Мне тоже, муж по-хозяйски положил свою руку мне на талию и притянул поближе к себе, я спиной уперлась ему в грудь. Я ваш поклонник, казалось бы, что такие слова следует счесть за комплимент, но Герман сказал это как-то предостерегающе.
Правда? Александр выглядел удивлённым. Неожиданно. Я еще не взял ни одного кубка, чтобы обзавестись такими влиятельными поклонниками.
Так для того и нужны влиятельные поклонники, чтобы брать кубки, Герман многозначительно посмотрел на Александра.
Я польщен, мужчина вновь улыбнулся. Постараюсь не упасть лицом в грязь. Мне уже пора, нужно подготовиться.
Да, конечно, Герман тоже улыбнулся, но мне его улыбка показалась несколько натянутой. Как странно. Я думала, что он будет в восторге от встречи с любимым гонщиком.
Если я одержу победу, то обязательно посвящу ее вам, Александр перевел взгляд своих ясных голубых глаз на меня.
Я не знала, что на это ответить и как себя повести. Пальцы Германа неожиданно больно сдавили мою талию, и я едва не вскрикнула, но в последний момент всё же сдержалась. Не рискнув испытывать терпение своего мужа на прочность, я отстраненно произнесла:
Спасибо, но не стоит.
Александра позвали, и он спешно покинул нас. Я невольно глянула ему вслед, ощущая, что мое сердце внезапно забилось чаще. Имя Александра отдавалось призрачной сладостью на губах.
Идем, мы и так уже прилично задержались, Герман схватил меня за руку и повел за собой.
3
Я совершенно ничего не смыслила в гонках, лишь смутно предполагала, насколько этот вид спорта может быть опасен. Когда мы заняли наши места в ложе, нам тут же подали прохладные напитки. Люди понемногу заполняли трибуны, вооружившись разноцветными флажками и кепками. Вокруг царило веселье и предвкушение скорого развлечения. В нашей же ложе витал неприятный покой, смешенный с напряжением.
Мои мысли почему-то были полны Александром Ломовым. Я прокручивала в воспоминаниях его облик, особенно глаза. Такие выразительные и невероятно красивые, обрамленные легким золотом ресниц. Мне не следовало думать о другом мужчине, это было неправильно, во всяком случае, так меня учила мама. Я посмотрела на Германа. Рядом с ним сел какой-то мужчина, вероятно партнер по бизнесу или еще кто-то. Они общались между собой, временами смеялись. Герман устроил свою руку на моей коленке, то ли обозначая этим поле его собственности, то ли давая мне понять, что без него я не имею права даже шелохнуться. Несмотря, на тактильный контакт, у меня создалось стойкое убеждение, что Зацепин совсем забыл про мое существование.
Я искренне хотела что-то начать испытывать к своему мужу. Ведь так правильно, так должно быть, этому меня учили мать и няня. Но мое сердце молчало, зато учащенно билось лишь от одной мысли об Александре. Я даже испугалась такого неожиданного отклика.
Где-то внизу неподалеку от гоночных машин, мелькнул Александр. Я тут же его узнала по его золотистым волосам. Поддавшись чуть вперед, я хотела проследить, куда он пошел, но фигура Александра уже где-то исчезла.
Всё хорошо? Герман сильней сжал мою коленку и как-то подозрительно посмотрел на меня.
Да, я прикусила нижнюю губу.
Кого-то увидела? он приблизился ко мне и глянул так, словно бы пытался найти в моем облике намек на ложь.
Нет, просто, я запнулась. Скучно немного, я ничего не понимаю в этих гонках.
Герман, твоя жена сущий ангел, засмеялся собеседник моего мужа.
Да, это уж точно, Зацепин немного расслабился, его взгляд перестал быть таким пристальным. Кстати, познакомься Сережа, это Арина.
Очень приятно, я пожала Сергею руку и как странно, Герман спокойно отнесся к этому, не то, что в случае с Александром.
Мне тоже. Надеюсь, вам удастся растопить сердце нашего Германа, и он наконец-то станет мягче, добродушно произнес Сергей.
Не неси чепухи, оборвал его Герман. И не пугай мне Арину, она и так меня боится, муж едва заметно улыбнулся и вновь погрузился в деловые разговоры, по-прежнему крепко сжимая мою коленку.
Когда непосредственно началась гонка, я немного оживилась и постаралась вникнуть в суть самого действа. Визг шин и рев моторов резали слух, тем самым вызывая волну адреналина у болельщиков.
Отметив для себя, какой машиной управлял Александр, я вот уже больше часа следила исключительно за ней. Сердце непроизвольно сжималось всякий раз, когда красную машину с широкими черными полосами по бокам заносило на крутых поворотах. Это страшный вид спорта и это я отчетливо поняла, когда один из автомобилей не вошел в поворот врезался в трибуну, и несколько раз перевернувшись в воздухе, бесформенной грудой металла упал на землю.
Я вздрогнула от звука удара машины об асфальт. Герман же со своим другом наоборотрассмеялись, явно довольные тем, что стало на одного противника меньше. Это было просто ужасно! Гонка продолжалась, а выбывшего участника унесли с трассы, в то время, пока разбитый автомобиль оттаскивали эвакуатором.
Слава богу, что подобная печальная участь не постигла Александра. Судя по словам комментатора, господин Ломов вел себя нахально и рискованно на трассе, чем собственно и пытался взять свою победу.
Меня немного подташнивало, и временами я просто не могла смотреть на гонку. Еще несколько машин сошли с дистанции, одна из них даже загорелась, но всё обошлосьее вовремя потушили.
Чего жмуришься? услышала я голос своего мужа.
Страшно, ответила я, не поднимая взгляд на трассу.
Чего же ты боишься? он улыбнулся, как бы насмехаясь над моей боязливостью.
Не знаю. Это жестокий вид спорта. Некоторые машины просто в щепки разлетаются, а всем весело. Тут нет ничего смешного.
Маленькая ты и совсем ничего не понимаешь, Герман приобнял меня и неожиданно было ощущать от него не грубые объятия, а ласку. Никто ведь никого не принуждает. Они же становятся гонщиками по собственному желанию и зарабатывают на этом огромные деньги.
Никакие деньги не стоят человеческой жизни, возмущенно заявила я.
Это верно, только вот люди об этом часто забывают.
А вы Ты бы решился поучаствовать в подобном?
Нет, я слишком ценю свое здоровье и здоровье близких мне людей. Ненавижу играть на чувствах, ненавижу заставлять кого-либо переживать за меня. Это всё же неправильно.
Я ничего на это не ответила, но в глубине души была согласна с мнением Германа.
Гонки продолжались и к счастью, аварий больше не возникло, хотя риск был, причем огромный. Наверное, за тот период, пока наблюдала за автомобилем Александра, я прожила несколько жизней. Это было так волнительно, так тревожно, что даже голова немного разболелась. Но в конечном итоге победу в этой жестокой гонке всё-таки одержал господин Ломов. Герман не помнил себя от счастья, ведь победа Александра принесла ему немаленькую прибыль. На этой почве муж решил пригласить победителя к нам домой на праздничный ужин.
Мне эта идея понравилась, ведь наличие гостей исключало то, что Герман будет проявлять ко мне исключительный интерес и нам не придется оставаться наедине. Тем более, было очень интересно пообщаться с человеком, который сознательно выбрал такой рискованный вид спорта. Я искренне хотела узнать, почему Александр пошел по такому пути, а не, скажем, по пути семья-работа-отпуск.
Когда мы приехали домой, прислуга уже всё готовила для грядущего вечера. Муж заметно расслабился и находился в поднесенном настроении. Таким веселым он мне нравился значительно больше.
Я ушла к себе в спальню и первым делом, когда переступила порог комнаты, сбросила туфли. Они натерли мне жуткие кровавые мозоли на пятках и нескольких пальцах. Никогда не любила узкую обувь, да еще и на каблуке. Мама меня всегда учила ходить в туфлях, но мне больше нравились кроссовки или босоножки на низкой подошве.
Переодевшись в просторный халат, я аккуратно повесила в шкаф платье и, отыскав в ванной пластыри, вернулась в спальню, чтобы хоть что-то сделать с мозолями, которые продолжали неприятно саднить.
Когда я кое-как разобралась с одной ногой, в спальню без стука вошел Герман. Я инстинктивно напрягалась, даже несмотря на то, что муж был весел. Кажется, у меня уже выработалась привычка опасаться Германа всякий раз, когда он вот так неожиданно врывается ко мне в комнату.
Что с тобой? он хмурым взглядом осмотрел рядом со мной лежащие кусочки ватки, испачканные кровью, затем посмотрел на мои ноги. Мне стало как-то неловко, словно бы я здесь занималась неприличным делом.
Ничего. Пустяк. Просто мозоли. Со мной такое с детства, я продолжила заниматься своим делом, как вдруг Герман сел рядом, отобрал у меня пластырь с ваткой и осторожно положил одну мою ногу себе на колено.
Пустяк говоришь? он немного сердито глянул на меня.
Ну да, тихо ответила я.
Герман ничего больше не произнес, а просто начал аккуратно, словно ювелир обрабатывать мою ногу. Он это делал так быстро и ловко, что я даже ни разу не пикнула, боли не было.
Вот и всё, муж поцеловал мою щиколотку и встал, чтобы отнести оставшиеся пластыри обратно в ванную.
Такая забота с его стороны поразила меня. Со мной никто так не возился, разве что няня, но и то до тех пор, пока мне не исполнилось одиннадцать. Затем меня учили полной самостоятельности. Папа вообще говорил, что излишняя опека может только распустить и обленить меня. Поэтому я, наверное, так странно и реагировала на проявленную мужем заботу.
Распоряжусь, чтобы тебе купили обувь поудобней, твердо заявил Герман, вернувшись в спальню.
Не стоит тратить на меня деньги, я и к этой привыкну.
Нет, это даже не обсуждается, оборвал меня Зацепин, и я не решилась ему противостоять. Да, и вот еще что, он уже собрался уходить, но в последний момент задержался у открытой двери. К ужину надень что-нибудь поскромней, платье какое-нибудь закрытое или брюки с блузкой. Думаю, ты поняла, чего я хочу.
Герман своими желаниями совсем сбил меня с толку. То, я обязана одеваться так, чтобы каждый встречный видел, насколько сильно платье обтягивает мою фигуру, теперь нужно нарядиться так, чтобы моей фигуры вообще не было видно. Глупости какие-то!
Отчаянно хотелось запротестовать, но я не смогла. И дело было здесь не только в строгом воспитании, которое заключалось в том, что я обязана слушаться своего будущего мужа во всем. Я сама по себе была неконфликтным человеком. Я долго терплю-терплю, а затем могу просто взорваться.
Меня возмущало то, что и так, почти не имея никаких прав, я еще и не могла самостоятельно решить, что мне надеть. Это уже выглядело абсурдно! Что-то внутри меня неожиданно начало бурлить, бунтовать. Жутко захотелось сделать наперекор Зацепину, но разумно ли это? Пожалуй, что нет.
Хорошо, покорно ответила я, сжав руки в кулаки.