Свалить от Грейс через пять секунд после того, как она довела меня до оргазма, было настоящей подлостью. Но мне нужно было уйти оттуда. Как только я пришел в себя, моей первой мыслью было: «Какого черта я тут делаю?». Нет, правда. Конечно, Грейс класснаяи сексуальная, и забавная, но неужели я пал так низко, что теперь трахаю пальцем случайных девушек, с которыми даже не знаком? И в этот раз я даже не могу оправдаться алкоголем, потому что был трезвым как стеклышко.
А самое худшее во всем этом? Она, черт подери, даже не кончила.
Вспоминая об этом, я стискиваю зубы. Она очень страстно стонала, да, но я уверен на девяносто девять процентов, что не кончила, несмотря на то, что сказала мне совсем другое. Или, вернее, солгала. Потому что когда женщина бормочет что-то невнятное, типа «угу», на твой вопрос, получила ли она оргазм, это называется ложью.
А это ее уклончивое «да, мне тоже» на мою фразу о том, что нам было весело? Вот пример того, как ранить мужское самолюбие. Она не только не кончила, но и моя компания не особо пришлась ей по душе?
Я не знаю, как к этому относиться. Нет, конечно, я не идиот. Я не живу в волшебном пузыре, где оргазмы сыплются с неба прямиком в кровать женщины каждый раз, когда она занимается сексом. Я знаю, что иногда они его имитируют.
Но я с полной уверенностью могу заявить от лица большинства мужчин: мне нравится думать, что они не имитируют его в постели со мной.
Проклятье. Мне следовало взять ее номер телефона. Почему, черт побери, я не попросил ее номер?
Но и на этот вопрос ответ мне известен. Последний месяц у меня ни разу не возникало желания взять номер телефона у девушки, с которой я только что переспал. А точнее, я был слишком пьян до, во время и после секса, чтобы даже вспомнить об этом.
Глухой звук шагов, доносящийся из коридора, вырывает меня из моих мыслей, и я поднимаю глаза как раз в тот момент, когда в кухню входит Гаррет.
Здорово, говорит он.
Здорово. Я засовываю в рот полную ложку каши и изо всех сил стараюсь не обращать внимания на охватившее меня ощущение дискомфорта и одновременно ненавижу себя за это чувство.
Гаррет Грэхеммой лучший друг. Бога ради, я не должен испытывать дискомфорт в его присутствии!
Так чем в итоге ты занимался вчера вечером? Он достает из верхнего шкафчика пиалу, из выдвижного ящикаложку и садится за стойку рядом со мной.
Тусовался с одной девчонкой, отвечаю я, проглотив безвкусные хлопья. Мы смотрели кино.
Круто. Я ее знаю?
Не, мы только вчера познакомились.
И скорее всего я больше никогда не увижу ее, потому что оказался эгоистом в постели и, судя по всему, плохой компанией.
Гаррет насыпает в пиалу немного хлопьев и тянется за пакетом молока, который я не убрал в холодильник.
Слушай, а ты уже созванивался с тем агентом?
Нет еще.
Почему?
Потому что в этом нет никакого смысла.
Потому что пока не было времени. Мой ответ звучит резче, чем мне хотелось бы, и в глазах Гаррета мелькает обида.
Не нужно на меня набрасываться. Я просто спросил.
Прости. Я прости. Ага, вот я все и объяснил.
Заглушив стон, я зачерпываю еще ложку каши. Между нами повисает тишина, но вот Гаррет откашливается:
Слушай, я все понимаю, ладно? Тебя не отобрали в НХЛ, и это отстой. Но мир же не рухнул. Ты свободен от обязательств, не связан с конкретной командой, а значит, ты можешь подписать контракт с любой, которая захочет тебя заполучить. И по-любому такие команды найдутся.
Он прав. Я уверен, что многие команды захотели бы, чтобы я играл за них. И уверен, что какая-нибудь даже заявила бы на меня свои праваесли бы я принял участие в драфте.
Но Гаррет об этом не знает. Он думает, что последние два года я просто пропускал это мероприятие, ия уже говорил, какой я дерьмовый друг? я позволяю ему так думать. Потому что, как бы по-дурацки это ни звучало: то, что мой лучший друг верит, будто меня до сих пор не отобрали, вгоняет меня в куда меньшую депрессию, чем если бы я признался, что никогда не буду играть за профессионалов.
Понимаете, у Гаррета был выбор, соглашаться или нет. Он хотел получить диплом, отказавшись от всех соблазнов, которые предлагает драфт. Многие игроки студенческих команд бросают учебу в тот же самый момент, когда профессиональная команда заявляет о своих правах на них. И сложно поступить иначе, когда команда из НХЛ делает все возможное, чтобы убедить тебя побыстрее распрощаться с колледжем. Но Гаррет умный парень. Он понимает, что, сделав этот шаг, потеряет право на членство в Национальной ассоциации студенческого спорта, а еще понимает, что подписание контракта с командой не означает моментального успеха или даже участия в играх.
Черт, да мы оба знаем, что случилось с Крисом Литтлом, членом нашей команды. Мы с Гарретом тогда были на первом курсе. Чувак попал в драфт, ушел в профессиональный хоккей, проиграл полсезонаа что потом? Из-за серьезной травмы ему пришлось завершить карьеру. Навсегда. И теперь Литтл не только никогда не встанет на лед, но даже все заработанное по этому контракту, ушло на лечение. И, насколько я знаю, он вернулся в университет, чтобы получить-таки специальность. Будет сварщиком или типа того.
Так чтода, Гаррет разыграл все по уму. А я? Я с самого начала знал, что не буду играть в профессиональный хоккей.
Я к чему: Грецки тоже не прошел драфт, и посмотри, чего он достиг. Этот мужиклегенда! Его по праву можно назвать лучшим игроком в истории хоккея.
Гаррет все говорит и говорит, стараясь «обнадежить» меня, и я разрываюсь между тем, чтобы рявкнуть на него и попросить заткнуться или изо всех сил обнять его, потому что этот парень потрясающий друг.
Но вместо этого с языка слетает очередная ложь:
Я позвоню агенту в понедельник.
Он удовлетворенно кивает:
Хорошо.
И снова повисает тишина. Мы загружаем наши тарелки в посудомоечную машину.
Слушай, сегодня вечером мы собираемся в «Малоун», говорит Гаррет. Я, Уэллси, Так и, может, Дэнни. Ты пойдешь?
Не могу. Мне нужно уже начинать готовиться к экзаменам.
Печально, но я уже теряю счет вещам, о которых лгу своему лучшему другу.
* * *
Грейс
Прости, ты можешь повторить? Рамона пялится на меня в полнейшем неверии, ее изумленные глаза напоминают два черных блюдца.
Я пожимаю плечами, как будто не сообщила ей только что ничего особо важного.
Вчера вечером заходил Джон Логан.
Вчера вечером заходил Джон Логан, эхом отзывается она.
Да.
Он пришел в наше общежитие.
Да.
Ты была в этой комнате, и он пришел, и вы были вместе. В этой комнате.
Да.
То есть Джон Логан объявился у нашей двери, вошел к нам и был здесь. С тобой. Тут.
Я давлюсь от смеха:
Да, Рамона. Мы уже определили тот факт, что он был здесь. В этой самой комнате.
У нее открывается рот. Она закрывает его. Потом снова открывает и издает такой оглушительный вопль, что я удивлена, что вода в моем стакане не задрожала, как в одной из сцен фильма «Парк Юрского периода».
О боже! Подруга подбегает к моей кровати и плюхается на матрац. Рассказывай все!
Она даже не переоделась, вернувшись с вечеринки: на Рамоне все то же крошечное подобие платья, которое неприлично вздергивается, когда она садится, и серебристые туфли на шпильках, которые подруга в возбуждении скидывает.
Когда Рамона вошла в нашу комнату, я выдержала целых три секунды прежде чем выложить ей новости, но сейчас, когда она смотрит на меня в радостном волнении, мое горло сжимаетсятак мне не хочется ей что-то рассказывать. Внезапно мне становится неловко рассказывать ей обо всем, что произошло прошлым вечером, потому что ну ладно, я просто скажу: потому что это было разочарованием.
Я с удовольствием посмотрела с ним кино. И мне понравилось целоваться с ним и все такоепо крайней мере, до тех самых заключительных моментов, но вот парень кончил и тут же ушел. Кто так делает?
Неудивительно, что он занимается сексом на вечеринках братств. Наверное, его девушки оказываются слишком пьяными, чтобы заметить, был у них оргазм или нет. Слишком пьяными, чтобы понять, что Джон Логанэто просто красивая упаковка и ничего более.
Но я уже проговорилась, и теперь мне придется довести дело до конца и рассказать Рамоне еще что-нибудь. И вот пока она таращится на меня во все глаза, я объясняю ей, как Логан ошибся дверью и в итоге остался посмотреть фильм.
Вы смотрели кино? И все?
Я чувствую, как по щекам разливается румянец:
Ну
Рамона снова дико взвизгивает:
О боже мой! Ты с ним переспала?!
Нет, спешу ответить я. Конечно нет. Я едва его знаю. Но ладно, мы целовались, с языком.
Я сомневаюсь, стоит ли рассказывать дальше, но и этого откровения хватает, чтобы у Рамоны засветились глаза. Она похожа на ребенка, которому только что подарили его первый велосипед. Или пони.
Ты целовалась с Джоном Логаном! Ууу-ху! Это так круто! Он хорошо целуется? Он снял футболку? А штаны?
Не-а, вру я.
Моя лучшая подруга больше не может спокойно сидеть на месте. Она спрыгивает с кровати и начинает скакать вокруг меня.
Я поверить не могу! Я поверить не могу, что меня здесь не было и я этого не видела!
Ты стала увлекаться вуайеризмом? сухо спрашиваю я.
Стала бы я подглядывать за Джоном Логаном? О да! Я часами смогла бы наблюдать, как вы двое целуетесь. Внезапно Рамона охает: О боже, напиши ему прямо сейчас и попроси прислать фотку его члена!
Что? Нет!
О, да брось, наверняка он будет польщен Она снова охает. Нет, напиши ему и пригласи сюда! И пусть прихватит с собой Дина.
Я не хочу разочаровывать ее, но, учитывая, как быстро свалил Логан прошлой ночью, мне не остается другого выхода, кроме как рассеять все иллюзии Рамоны.
Я не смогу, даже если захочу, признаюсь я. Я не взяла его номер телефона.
Что?! Она шокирована. Ты с ума сошла? Ну хоть свой-то ты ему дала?
Я качаю головой:
У него с собой не было трубки, так что у меня не было возможности дать ему свой номер.
На мгновение Рамона затихает. Пронзительные карие глаза смотрят на меня прищурившись, словно она пытается проложить телепатический канал к моему мозгу.
Я неловко ерзаю на месте:
Что?
Давай начистоту, медленно произносит Рамона. Он правда был здесь?
Меня накрывает волной шока:
Ты шутишь?
Когда она едва уловимо ведет плечом, мой шок перерастает в ужас:
Зачем бы я стала это придумывать?
Не знаю Рамона заправляет за ухо прядь темных волосочевидно, что ей неловко. Просто ну, он старше нас и такой горячий, а вы не обменялись номерами телефонов
И это означает, что я вру? Вне себя от обиды, я вскакиваю на ноги.
Нет, конечно нет. Она дает задний ход, но уже слишком поздно. Я зла и направляюсь к двери. Куда ты идешь? жалобно спрашивает Рамона за моей спиной. О, ну хватит, Грейси. Я верю тебе. Незачем так злиться и куда-то убегать.
Я не убегаю. Я бросаю на нее сердитый взгляд через плечо и хватаю свою сумку. Через пятнадцать минут у меня встреча с папой. Мне и правда нужно уходить.
Честно? скептически спрашивает она.
Да. Я заставляю себя не смотреть на подругу волком. Но это не значит, что сейчас я на тебя не злюсь.
Она бросается ко мне и обнимает прежде, чем мне удается ее остановить, да стискивает так сильно, что мои легкие лишаются притока воздуха. Это одно из ее фирменных извинительных объятий, которым я уже потеряла счет.
Пожалуйста, не злись на меня, умоляет Рамона. Прости, что я спросила. Я знаю, ты не стала бы придумывать это. А когда ты вернешься, я хочу услышать все подробности, договорились?
Да договорились, бормочу я, но не потому, что хочу, а потому, что мне нужно убраться отсюда, пока я не ударила ее по лицу.
Она отстраняется, на ее лице читается облегчение:
Круто. Тогда до скоро
Я выхожу из комнаты до того, как Рамона успевает закончить фразу.
Глава 6
Грейс
Когда я захожу в «Кофе-Хат», папы еще нет, поэтому я заказываю себе зеленый чай и нахожу нам два уютных местечка в углу. Субботнее утро, и в кофейне пусто. Что-то мне подсказывает, что большинство людей сейчас борются с похмельем после пятничной ночи.
Когда я усаживаюсь в плюшевое кресло, над дверью звенит колокольчик и входит мой отец. На нем неизменный коричневый пиджак и накрахмаленные брюки цвета хакиэтот его наряд моя мама называет «а-ля серьезный профессор».
Привет, милая, машет он мне. Погоди, я возьму себе кофе.
Через минуту папа присоединяется ко мне за нашим столиком в углу, и вид у него более изможденный, чем обычно.
Прости, что опоздал. Я зашел в кабинет, чтобы взять кое-какие бумаги, и там меня перехватила одна студентка. Хотела обсудить свою курсовую работу.
Все нормально. Я сама только что пришла. Я открываю крышку своего стакана, и пар поднимается мне в лицо. Подув на горячую жидкость, я делаю быстрый глоток. Как прошла неделя?
В суматохе. Я засомневался в качестве сданных работ, так что добавил себе рабочих часов, чтобы студенты могли задать вопросы по экзаменационному материалу. Каждый день оставался в университете до десяти вечера.
Я хмурюсь:
Ты ведь в курсе, что у тебя есть ассистент? Он не может помочь?
Может, но ты же знаешь, что мне нравится работать с моими студентами.
Да, я это знаю и уверена: именно поэтому все папины студенты так сильно его любят. Он преподает молекулярную биологию в магистратуре Брайаракурс, который, по идее, вряд ли может вызвать особый интерес у студентов. И тем не менее, чтобы записаться на занятия, выстраивается целая очередь. За эти годы мне не раз довелось побывать на его лекциях, и, должна признаться, у него получается превратить ужасно скучный материал в нечто увлекательное.
Папа делает глоток кофе, глядя на меня поверх стаканчика:
Значит, так, я зарезервировал нам столик в «Ферро», на шесть тридцать в пятницу. Это подходит имениннице?
Я закатываю глаза. Я очень не люблю дни рождения. Мне достаточно скромного празднования, илисамое идеальноелучше вообще обойтись без него, но моя мамамонстр дней рождения. Вечеринки-сюрпризы, подарки-розыгрыши, поющие официанты в ресторанах она может обречь вас на невиданное количество всевозможных мучений. По-моему, она получала удовольствие оттого, что ставила свою единственную дочь в неловкое положение. Но после того как три года назад мама переехала в Париж и я больше не могу проводить свои дни рождения с ней, она взвалила обязанности по моему унижению на моего отца.
Именинница согласна только в том случае, если ты пообещаешь, что ей никто не будет петь.
Папа приходит в ужас:
Господи, ты думаешь, я смог бы это выдержать?! Ни за что, милая. Мы просто вкусно и спокойно поужинаем, а когда ты будешь потом говорить об этом вечере со своей мамой, то можешь сказать ей, что у нашего столика тебе пел целый ансамбль мариачи.
Договорились.
Точно ничего страшного, что мы не поужинаем в твой настоящий день рождения? Если ты хочешь отпраздновать в среду, то я могу отменить дополнительные часы.
В пятницу будет отлично, убеждаю я папу.
Ну и славно, значит, определились. О, и вчера я снова говорил с твоей мамой, добавляет он. Она спрашивала, не передумала ли ты перенести свой приезд на май. Она была бы рада, если бы ты приехала на три месяца вместо двух.
Я медлю в нерешительности. Мне очень хочется поехать к маме этим летомно на три месяца? Даже дваэто уже много, и именно поэтому я настояла на том, чтобы вернуться в первую неделю августа, хотя занятия не начнутся до сентября. Не поймите меня неправильно, я обожаю свою маму. Она веселая и непосредственная, и такая энергичная и воодушевляющая, что создается впечатление, будто с тобой постоянно находится твоя собственная группа поддержки, размахивающая своими помпонами. Но еще она очень утомительная. Мама словно маленькая девочка в теле взрослой женщины, которая следует каждому своему порыву, не думая о последствиях.
Можно, я подумаю? прошу я. Мне нужно решить, хватит ли мне энергии, чтобы поспеть за ней.
Папа усмехается:
Мы оба знаем, что ответ «нет». Ни у кого не хватит энергии, чтобы угнаться за твоей мамой, милая.