Я снова не смогла хранить молчание.
Я требую ответов. Почему я попала к тебе в дом? Что это за место? Я Обычная девушка. Родилась на ферме и
Ложь, его голос прервал мою речь, как удар клинка. Ты не родилась на ферме.
Одной рукой Брэндан обхватил свою печатку на мизинце правой руки. Он постоянно крутил ее между пальцами и смотрел на герб, изображенный на кольце.
Я Да, не родилась там. Но я самая простая девушка. Если вам что-то нужноу меня этого нет. Если вы продаете девушекЯ набрала в легкие воздуха и попросила: Лучше дайте мне пистолет.
Он поднял на меня свои льдистые глаза, наконец, и я окаменела от страха, сковавшего мой рассудок. Такого тяжелого взгляда я прежде не видела. Взгляда, наполненного грехом, жестокостью и страданиями. Мужчина смотрел на меня не отрываясь, да так, будто видел меня насквозь. Словно ему в миг открылись карта с подробным описанием моей жизни и картинка моих сжавшихся от холода внутренностей.
Хуже стало, когда его взгляд с недоумением и издевкой заскользил по красному бархату, в который я была завернута. Пробежавшись глазами по нему, словно не обнаружив ничего интересного, он уже дольше оглядывал мои оставшиеся голыми плечи и, наконец, поднялся к лицу.
Только бы щеки не стали цвета этой дурацкой шторы.
Как тебя зовут? Хрипловатый голос и акцент, с которым он говорил, были очаровательны. Этот парень бы разбивал десятки девичьих сердец, если бы не был ублюдком, психом и садистом.
Ты у всех своих пленниц спрашиваешь имена?
Имя. Назови, грубо выдавил он, глядя на меня непрерывно.
Ария, на секунду замешкавшись, отозвалась я.
Брэндан резко выдохнул и повернул голову направо, разминая шею. Два быстрых шага, и он оказался рядом со мной, отчеканив жестче:
Опять ложь. Мне позвать Гилберта? Я знаю, что будет для тебя хуже плена и смерти. Хорошо, что я не отрубил ему то, что может послужить тебе казнью.
Внутри меня слезы посыпались градом, но я сделала все, чтобы сдержать их и сохранить лицо. Не вышло. Предательски посиневшие губы дрожали. В комнате воцарилась вечная мерзлота.
Мое имя не имеет значения.
Я гордилась собой. Я была очень смелой. Я приготовилась к тому, что Брэндан по щелчку пальцев исполнит свое обещание в жизнь.
Ты Чужая. Но другая. Sordida puella, он поморщил нос, словно от меня все еще исходил неприятный запах.
Высумасшедший садист. Я хотела его оскорбить, но молодого человека это только рассмешило, хоть и смех этот нес в себе больше угрозы, чем радости.
Сейчас? Уже нет, небрежно ответил он, словно не протыкал в моем присутствии человека шпагой длинною в половину моего роста. Как бы я не хотел к тебе прикасаться, мне придется самому это сделать.
Сделать Что?
Ответа не пришлось ждать долгоБрэндан схватил меня за и без того раскрасневшиеся запястья и потянул за собой на диван, который стоял позади нас. Беспорядочно кинув меня на подушки, он вдруг схватил мои ноги за лодыжки, заставляя меня потерять собственный разум.
Я не чувствовала испуга. Я чувствовала себя так, будто ниже пояса мое тело онемело от многочисленных мурашек, побежавших по коже ног
Его хватка была стальной, а взгляд безумным. Одним им он пригвоздил мою спину к спинке дивана так, что я не могла пошевелиться.
Его ладони заскользили по моей голени, быстро и неистово подбираясь к внутренней стороне моих бедер. В два счета он закатал красную ткань до пояса, оставив руки у меня между ног.
Он раздвинул их, заставив меня затрястись от негодования и от Непонимания. От жара, сковавшего тело.
Выругавшись, Брэндан нахмурился сильнее и, с легкостью повернув меня на бок, обжег взглядом кожу на моих ягодицах. Мысленно я радовалась тому, что умудрилась сохранить белье.
Если в теле, переполненном чувствами, еще существовал мой рассудок.
Quod erat demonstrandum (лат. «Что и требовалось доказать»). В последний раз проведя ладонью по мое коже, он отпустил меня, резко соединив мои ноги. Он отошел на два шага назад и схватил себя за волосы.
Тут же одумавшись, он пришел в себя и опустил руки, вновь нацепив безразличную маску.
Но я знала: он злится.
Он просто в гневе.
Моя кожа была опаленаона горела от его прикосновений. То, что он трогал меня без позволения, было дикостью.
Но Брэндан, кажется, совершенно не придал значения ни мне, ни моему телу, в то время как я отчетливо чувствовала каплю пота, стекавшую по позвоночнику. Она дразнила меня, заставляя содрогнуться от недавнего воспоминания.
Страх завладел мной.
Тыеще одна ошибка. И еще смела качать свои права! В два счета он со всей дури налетел на журнальный столик и перевернул его одним махом. Стекло разлетелось на куски у моих ног, на что он только злорадно улыбнулся.
В который раз за сегодняшний день я видела кровь. На этот раз свою собственную. Осколок врезался мне в лодыжку, но я почти не чувствовала причиненной боли из-за сильно испуга.
Я никогда не видела таких одержимых. Больных. Он походил на неконтролируемого Беса. Брэндан расстегнул пуговицу на шее, делая глубокий вдох.
В то время как ты не должна даже своего грязного рта раскрывать! заявил он, пугая меня все больше и больше.
Грязный рот здесь только у вас, выпалила я, не обдумав сказанное. Ваше Высочество.
Последней фразой я хотела сгладить свои слова, но они прозвучали с такой издевкой, что я сделала только хуже.
Я буквально приставила к своему виску пистолет, а к груди кинжал. И все этоодним словом.
Что ты сказала? черт бы побрал этого сумасшедшего, но он подбежал ко мне, ступая прямо на битое стекло. И ни один мускул от боли не дрогнул на его лице. Вены на его лбу вздулись до предела, а скульптурное лицо исказилось гримасой злости, но лишь на мгновение.
Уже в следующую секундулишь холод и пустота в его взгляде.
Руки Брэндана на моей талии, которые сжали ее с адовой силой.
Я могу убить тебя. Раздавить. Ты не понимаешь, с какой легкостью и удовольствием мне это удастся. Я сделаю это, не напрягаясь.
Он приподнял меня над полом, заставив повиснуть в воздухе.
И ты не представляешь, насколько ты этого заслуживаешь.
Что я, черт возьми, ему сделала?
Вы самый несчастный человек, которого я когда-либо видела, выдавила из себя я, подписав себе приговор на казнь. И самый отвратительный.
Поверь, грязная девка, ты гораздо хуже меня, он произнес это с такой ненавистью и таким тоном, что я действительно почувствовала в этом какой-то смысл. Но даже если это и не так, то своими словами ты сделала мне невероятный комплимент.
Его руки сильнее сжали мою талию, как в тугой корсет. Моя грудь раздулась от переизбытка воздуха, ткань начала не кстати сползать с ключиц и груди прямо перед взором этого Дьявола.
Нет, если он увидит хоть частичку моего тела, я этого точно не вынесу.
Моя нога резко согнулась в колене, и я со всей дури ударила его в солнечное сплетение. Мои приемные братья часто дрались между собой, и я видела, как один из них прибегает к этому приему, когда уже падает или сдается.
Брэндан дернулся, но на его лице не отразилось ни грамма боли. Удивительно. То ли у него стальная выдержка, то ли он действительно не человек, то ли крепкий пресс, в который я уперлась своим коленом, защитил его от моего незатейливого удара.
Vae (лат. «Бл*дь, Черт»)! сквозь зубы выдал он, еще больше пугая меня своей силой.
Глаза Брэндана потемнели, будто в них назревал настоящий десятибалльный шторм. Сердцем я чувствовала, что с ним что-то не так. Это был не просто взгляд безумца или, как я подумала, «Главаря секты».
Это был взгляд человека, на руках которого редела кровь.
Взгляд человека, который прошел через настоящий Ад, а потом посмел выбраться из него живым.
И еще этот взгляд излучал мощь, к которой я не прикасалась прежде. Черные зрачки, постоянно меняющие свой размер, и темно-синяя радужка гипнотизировали, манили, то окрыляя, то заставляя трястись от ужаса.
Ты совсем страх потеряла? Похоже, мне все-таки удалось удивить безэмоционального господина. Ты действительно не знаешь кто я? Даже не догадываешься?
Последние слова прозвучали с усмешкойбудто не знать о нем невозможно. Я ненавидела, когда со мной разговаривают как с недалеким ребенком. Да, я выросла в глуши и не получила достойного образования, но это не значит, что не понимала жизни и людей, чувства которых с легкостью угадывала. Почти всех.
Я знаю, что вы управляете этой сектой, пыхтя пробормотала я, устав от его взгляда. Я прикрыла свои веки, понимая, что он, словно вампир, высасывает из меня всю душу взглядом. Коллекционируете пленниц. Может, по своей прихоти; может, для продажи; может, еще для какихто извращенных целей. Знаете, я не удивлена. Ни одна нормальная девушка не останется в вашем замке добровольно. Ни одна женщина не захочет провести даже ночь под одной крышей с вамиЯ просто шевелила губами, радуясь, что не вижу его реакции на свои слова.
Так спокойно. Хотя его руки держали меня все крепче и крепче, но я терпелав конце концов, талияэто не шея, и я еще могла спокойно дышать.
Сектой? Мало того, что ты слишком дерзкая, так ты еще и глупа. Смотри мне В глаза.
Он встряхнул меня, как безвольную куклу.
Я ослушалась.
В глаза мне смотри, Sordida puella.
Распахнув веки, я снова пропала в омуте его синих глаз. Может, они были ненастоящими. Может, технологии дошли до того, что в мире придумали линзы, которые способны управлять чужим разумом, а я не знаю.
Ты ошибаешься, пренебрежительно подметил он, и я не поверила своим ушам. Что он хочет этим сказать? Неужели Его Высочество оправдывается? Да еще и перед кем. Перед грязной девкой, как он говорит. Почему именно ко мне он так настойчиво пристал? Ведь я слышала, что прежде ни одна из пленниц не покидала стен темницы. Но, очевидно, ты не одна из этих женщин. Что-то или ктото в твоем прошлом научил тебя прятать свой страх.
Он поморщил нос, будто бы принюхивался ко мне.
А я его чувствую. В каждом твоем робком вдохе. На секунду мне показалось, что в его голосе сокрыта какая-то боль и нежность, которая приоткрыла для меня завесу человека, которым он был в прошлом.
Ведь он не мог с рождения быть жестоким головорезом, душегубом и убийцей.
Если он только не действительно сын Дьявола, но я никогда не верила в сверхъестественное.
Я не боюсь вас. Если хотите убить менясделайте это прямо сейчас, и дело с концом. Я не хочу в темницуэто ниже моего достоинства. И я не позволю рукам всяких уродов прикасаться ко мне.
Конечно, я боялась говорить эти слова. Я знала, что он способен на это, но понимала, что, если буду выказывать свой страх и умолять о пощаде и свободе, ничего не изменится. Пленницы проделывали это много раз, и что? Где они? Погибают в темнице, в темноте и одиночестве. Моя смелость поможет мне выделиться из толпы. И будь, что будетв любом случае, небеса на землю не рухнут.
Но мне же ты позволяешь, в его глазах блеснул незнакомый мне огонек, а уголков губ коснулось подобие улыбки. Хорошо. Хочешь смерти? Да будет так, чужая.
У меня вся жизнь пронеслась перед глазами. Пусть скучная, пусть одинокая, но, тем не менее, наполненная некоторыми моментами искреннего счастья.
Я не знала своих родителей, не знала кто я, но это не мешало мне любить природу, которая была моим домом, и знать каково этопройти босиком по свежескошенной траве, тающей под ногами.
Запах моря, который я буду чувствовать, где бы не была.
Я знала, что такое поцелуй мужчины, и что это такое, когда ктото ставит твои интересы превыше своих.
При мыслях о Гаспаре, который не спешил ко мне на помощь, мое сердце сжалось. Он на войне. Возможно, его уже даже нет в живых, а яглупаяосуждаю его за то, что он не решается противостоять этому дому и сумасшедшим его обитателям
Твоя казнь будет показательной. Для всех. Я как раз искал лишний повод для такого мероприятия. Народ должен знать, что бывает с теми, кто идет против воли Короля. Не успела я осознать его слов, как он отпустил меня, быстро удаляясь из комнаты.
Упав на пол, я больно ударилась о паркетное покрытие современной комнаты и тихо простонала, услышав топот шагов, а затем почувствовав, как новые стражники схватили меня за плечи и заковали руки в новые оковы.
Все было как в тумане, сне или альтернативной реальности. От страха, голода и постоянного стресса я испытывала внутри такую усталость, что совершенно не понимала, что все это происходит на самом деле.
Может, это кошмар? Пожалуйста, Боже, сделай так, чтобы я проснулась.
Но нет. Меня продолжали нести, как вещь. Вот уже мы миновали роскошные коридоры, вновь приближаясь к моей камерек сырости, крысам и грязи.
Только сидя в углу своей темной комнатушки, я начала приходить в себя, постепенно вспоминая свой разговор с сумасшедшим главарём и все события, которые произошли сегодня.
Все кланяются, когда видят Брэндана в коридорах. Все беспрекословно выполняют любой его приказ.
Его боятся, остерегаются и в тайне мечтают убить
Я нахожусь в стране, где мне постоянно холодно, а небо, которое я видела в крошечном окошке, почти всегда затянуто серыми тучами.
Никто не смеет идти против воли Короля.
Голос этого ублюдка не покидал моей головы.
С тяжестью в сердце я осознала, что нахожусь не просто в плену и даже не в сектантской группировке. Я нахожусь в темнице у самого страшного врага всей Европы; у того, против кого уже столько лет идет ужасающая войнав плену короля.
Глава 4
Кенна
На самом деле, последним королем Англии был Джонатан Третий, насколько я помнила. Я никогда не вдавалась в подробности и историю страны, которую ненавидела всем сердцем. Все, что я знала, это то, что последние лет семь Англия стремилась только к одной целизавоевать все европейские земли, чтобы обрести мощь, достойную для завоевания других стран.
Я слышала, что несколько лет назад, как и в прошлом веке, наши страны существовали в дружественном союзе.
Я напряглась, вспоминая уроки истории, на которых предпочитала спать.
Кажется, полвека назад на Англию, которой управлял Парламент, напали, и этот случай понес за собой много человеческих жертв. Нападающие не состояли в Европейском союзе, они пришли от куда-то извне, но названий этих стран я даже и не помнила. Может, из-за океана, может, с другой стороны материка. Правда была в том, что Англия не желала мириться с такой слабостью, и один из ее правителей решил добиться полумирового господства любой ценой.
Но ему это не удалосьмонархи Англии всегда были лишь картинкой для народа, красивыми куклами, первыми лицами государствастраной всегда управлял Парламент, а власть одного абсолютного монарха давно канула в прошлое. Как и во Франции, и в других странах. Конечно, в нашей стране была королевская семья, но она уже не имела никакого веса в политических делахПрезидент и его совет отлично выполняли все свои государственные обязанности, постоянно развивая страну.
Это было до войны.
Я вовсе жила так далеко от всего этого, что меня это не особо касалось. Может, это звучит ужасно, но мне было плевать на политику, на то, кто правит страной, и что будет завтра.
Разве что-то имело значение, когда по утрам я выходила к морю и кормила чаек, зевающих на берегу?
И наблюдала за тем, как волны равномерно ударялись о песчаный берег, когда вокруг не было ни души. Я не бывала в больших городах, не ездила на знаменитые курорты. Только один раз, в Париже, и то потому, что Гаспар отвез меня туда.
И теперь вот онаеще одна усмешка, я столкнулась лицом к лицу с войной, оказалась в самом ее эпицентре. Оказалось, что гражданская война в Англии выглядела еще хуже, чем в наших странах.
Да, они, наверняка, не голодали. Но если бы на глазах наших людей устроили демонстративную казнь
Они бы этого просто не выдержали.
Здесь же все было как-то иначе. Что можно сказать о людях, которые спокойно стоят в стороне, когда видят, что их пресловутый король протыкает насквозь ребра своего противника?
Играючи, в шутку Это просто уму непостижимо.
К тому же, здесь было что-то не так. Коронация наследника всегда была чем-то особеннымновость о ней всегда разлеталась далеко за пределы стран, в которой она происходила.
Я бы была в курсе, если бы Брэндан был королем. Я бы сразу узнала его