Ты уже целовалась? И если да назови имена.
В ушах начинает звенеть, лицо покрывается пятнами чувствую это. И, кажется, вижу свое нелепое отражение в синих глазах, которые внимательно за мной наблюдают.
Имена
Он думает, что я встречалась уже не с одним
Я настолько теряюсь и от этого предположения, и от вопроса, но больше от требовательности, которая звучит в его голосе. Как будто он вправе знать обо мне все. Даже то, что не знают другие.
Поэтому пропускаю момент, когда ноутбук остается лежать на кровати, а Кирилл оказывается напротив меня.
Высокий
Какой же высокий
Наверное, поэтому у всех его подружек такие огромные каблуки, потому что иначе они до него не дотянутся
Испуганным ворохом проносятся мысли и застывают подобно желе, когда он вдруг обхватывает пальцами мой подбородок, заставляя смотреть на себя, заставляя не прятаться. И, видимо, от испуга я не могу вспомнить ни одного мужского имени, кроме
Лука и Егор, произношу едва слышно.
И едва не глохну от его нового приступа смеха.
Мое лицо просто горит из-за глупости, которую ляпнула. Ну да, назвать в качестве своих парней сразу двух сводных братьев это провал.
Перестав хохотать, Кирилл берет меня за руку, легко преодолев мое сопротивление, подносит к своим губам, и я уже думаю, что он что он
Он проникновенно смотрит в мои глаза, поглаживает мою ладонь подушечкой большого пальца, отчего я впадаю в странное оцепенение, и душевно так говорит:
Внесу вклад в твой будущий опыт. Если хочешь, чтобы хоть один мужчина когда-нибудь поцеловал костяшки твоих пальцев, сделай так, чтобы у тебя появились эти костяшки. Пока их даже руками трудно нащупать. У меня вот не вышло.
Он отпускает мою ладонь.
Сзади что-то оглушительно хлопает
Вздрогнув, выныриваю из ватного кокона воспоминаний, оборачиваюсь на звук и понимаю, что это приятели Кирилла, не вытерпев, сами открывают шампанское.
Кстати, Полина уже среди них. Смеется, ничуть не расстроившись, что игристое вино попадает на ее новое платье. У нее много нарядов, она в любой момент может подняться в комнату и сменить один на другой, так что меня смущает не это. А то, что она тоже тянется за бокалом.
Может, сделает для вида пару глотков?
Заметив мой взгляд, сестра специально становится так, чтобы повернуться спиной. Ладно, она знает, что делает. По крайней мере, она в настроении, что в последнее время редкость.
Отвернувшись, недоуменно смотрю на Кирилла, удивляясь, что он еще здесь. Его компания уже подает ему знаки, торопит, чтобы присоединился к ним, а он так и стоит напротив меня.
Ну так как? интересуется он.
С трудом вспоминаю, о чем он. А когда меня осеняет, не могу отказать себе в удовольствии и смеюсь.
Смеюсь так громко, что кое-кто из важных гостей оборачивается, но это не имеет значения. Для меня уже нет.
Куда больше меня занимает то, как хмурится мужчина напротив меня. Не может понять, что смешного. А это ведь просто.
Делаю шаг к нему, так же, как и он до этого, притворяясь, что собираюсь обнять от излишка трепетных чувств. Провожу пальцами по вороту его пиджака. Он опускает голову, загипнотизированно следя за моими движениями, и так даже лучше, пусть мой ответ останется между нами.
Интересно, почему я должна отвечать? Шантажировать меня больше нечем. Я не на исповеди. Ты мало похож на человека, перед которым мне хочется упасть на колени и покаяться в своих прегрешениях, перечисляю я, старательно стряхивая с его пиджака несуществующую пылинку. С другой стороны, именно ты внес первую лепту в мой опыт в подобных вопросах
Его дыхание настолько тяжелое, что шевелит мои волосы на макушке. Но когда я делаю паузу, оно обрывается, словно он боится, что из-за гула гостей меня не услышит.
Не доводя его до кислородного голодания и себя до проблем не уверена, что первую помощь умеет оказывать кто-то, кроме меня, продолжаю с улыбкой:
Я уже довольно давно сделала так, чтобы костяшки моих пальцев были видны.
После чего еще раз, но уже куда медленней, чтобы это заметил и он, провожу пальцами по его пиджаку и решаю, что с пылинкой покончено.
Как и с душевными разговорами.
Хочу отойти, затеряться среди гостей, но не успеваю.
Алиса! зовет меня мама.
Бросив взгляд в ее сторону, замечаю рядом с ней и Федором Ивановичем незнакомого мужчину.
Федор Иванович что-то говорит этому гостю, мама нетерпеливо машет рукой и подмигивает, незаметно кивая на незнакомца.
Несмотря на то, что на вид ему около сорока, может даже чуть больше, выглядит он хорошо. Подтянутый, довольно интересная внешность, хотя черты жестковаты.
Вспомнив ее просьбу, с трудом давлю вздох, понимая, к чему это все.
Но праздник, вежливость, да и Кирилл все еще рядом
Изображаю сияющую улыбку наивной девушки, которая ни о чем не догадывается, и направляюсь к своему новому потенциальному ухажеру.
Но делаю только шаг, и
Кирилл хватает меня за запястье. Довольно сильно, приходится остановиться и развернуться к нему, чтобы вырваться. Улыбнувшись родственникам мол, извините, на секунду еще задержу, не виделись столько лет, он пронизывает меня тяжелым взглядом, от которого хочется спрятаться, и буквально цедит каждое слово:
Не торопись с выводами. Возможно, однажды ты сама захочешь опуститься передо мной на колени.
Его предположение настолько смешно, что хочется рассмеяться.
Но я не могу.
Отчетливо понимаю, что он имеет в виду, но главное ведь не в этом. Главное в том, что он абсолютно не шутит и действительно допускает мысль, что я могу
Кивает, сминая мое недоверие.
Склоняет голову набок, проходится по мне придирчивым взглядом.
Только запомни: тебе придется очень Подушечка его большого пальца начинает скользить по моим костяшкам, словно проверяя, что они действительно есть. Очень постараться, чтобы я принял твое покаяние.
Глава 3. Кирилл, настоящее
Хрен знает, с чего меня так заносит.
И почему вместо того, чтобы дать ей уйти, мелькает сумасшедшая мысль затащить ее в дом, прижать к стене и искусать до беспамятства ее губы, чтобы она сама опустилась передо мной на колени.
Наверное, выводит из себя ее дерзость.
Раньше она всегда, даже в ущерб себе, предпочитала конфликту мир. А сейчас откровенно нарывается.
Вряд ли соображая на что.
Иначе не улыбалась бы, а уже бежала к мамочке, теряя по пути тапки.
Хотя сегодня она изменила любимой обуви на плоской подошве и даже умело держится на довольно высоких каблуках.
Но выбор плохой.
Неудачный.
Потому что ее пухлый рот слишком близко. Так близко, что я с трудом давлю в себе желание стереть эту лицемерную улыбку своими пальцами.
Интересно, если и правда к ней прикоснусь закричит или молча вытерпит, сделает вид, что ничего страшного не происходит, а потом бросится к защитникам, разукрасив свои обвинения?
Когда-то я был уверен, что знаю ее. И знаю глубже, чем кто-либо другой. Но даже если бы я не ошибся, человека может изменить даже день, не то что три года.
Уже не шестнадцатилетняя девчонка.
Ей девятнадцать.
Она стала заметно стройнее, не до состояния, когда взглядом можно сосчитать позвонки, но булочкой ее вряд ли уже кто-нибудь посмеет назвать. Черные волосы гораздо длиннее, но не собраны в хвост, а распущены.
Знает, наверняка уже знает, как длинные красивые волосы действуют на мужчин.
Их хочется сжать в ладони, пропустить через пальцы и намотать на кулак, чтобы запрокинула голову, чтобы из взгляда исчез этот вызов. И удивление, как будто она понятия не имеет, за что я мог бы с нее спросить.
Не сомневаюсь, что эти темно-карие, почти обсидиановые глаза не одного мужчину сделали тюфяком и наивным увальнем, который ей потакает и верит.
Алиса! нетерпеливый голос ее матери разрезает тишину между нами.
И я отпускаю запястье притворщицы.
Не глядя на нее более, направляюсь к друзьям. Странно по-дружески обниматься с теми девчонками, с которыми когда-то трахался жестко, но из четверых, кажется, только Светка была бы не против повторить наш секс-марафон. У одной постоянный любовник, очень ревнивый. Вторая уже замужем и родила. Третья на днях собирается выбирать кольца.
Я немного в курсе событий, хотя мы в последние годы редко общались. Так, в общих чертах. Но этого достаточно, чтобы в первые минуты не было натужных попыток искать темы для разговора.
С возвращением! Светка прижимается ко мне, тянется за поцелуем и, проверяя мои намерения, делает вид, что случайно целует меня не в щеку, а в губы. Ты, надеюсь, надолго?
Надеюсь, что нет.
Главное самому так не промахнуться, ржет Макс, когда мы обмениваемся приветствиями.
Сергей подхватывает смех приятеля, думая, что это удачная шутка. Присмотревшись к ним, понимаю, что они уже хорошо «приложились». Но меня удивляет не то, что они успели поднять себе настроение, хотя недавно пришли, праздник толком даже не начался, а то, что от них не отстает и Полина.
Пытаюсь припомнить, сколько ей лет шестнадцать-семнадцать? Не мое дело читать ей нотации, но больше, по ходу, некому.
Ее мать и мой отец прохаживаются по лужайке и дразнят своим очевидным счастьем гостей. А старшая сестра, если я правильно понимаю, пытается наладить личную жизнь. Уж слишком явно флиртует.
Ненароком поправляет сливочное коктейльное платье, перекидывает с шеи черные локоны, чтобы было видно ее грудь. Размер третий? Или второй с поролоновыми вставками? Мужик смотрит внимательно судя по всему, тоже пытается разгадать.
Она не смущается.
Кокетничает.
То улыбается, то заливисто смеется, наплевав на то, что многие оборачиваются. То опускает взгляд, то снова смотрит мужчине в глаза. А глаз-то его и не видно все его внимание там, где дилемма: второй или третий?
И снова трюк со взглядом в сторону, куда-то вдаль и на собеседника.
Забыла все на хрен.
Говорил же ей четко, что ни черта у нее не выходит и строить глазки так неумело плохо для зрения.
Понимаю, что какого-то черта сорвался с места, только когда уже приближаюсь к воркующей парочке.
Но чем ближе я к ним, тем сильнее растет мое удивление.
Во-первых, я наконец узнаю ценителя бюстов. Во-вторых, они оба говорят по-английски. Но это хрен с ним мало ли какая блажь у людей. Но потом до меня доходит смысл их беседы.
Да, Дэн, я тоже считаю, что это прекрасный собор, там особая атмосфера, и Алиса монотонно и без особого интереса повествует о местах, которые в нашем городе стоит посетить в первую очередь.
Ее собеседник кивает, смотрит на ее грудь и задает наводящие вопросы, как будто впервые здесь и проездом.
Наверное, я как-то себя выдаю, потому что Алиса оборачивается, окидывает меня равнодушным взглядом и увлеченно продолжает тараторить о достопримечательностях.
А еще, Дэн, я бы посоветовала вам доносится до меня ее голос.
Останавливаюсь позади нее, киваю мужчине в ответ на его приветствие и перебиваю бессмысленный монолог:
Что, Денис Анатольевич, начали давать частные уроки английского? Или просто решили освежить в памяти архитектуру родного города?
Алиса умолкает.
А потом оборачивается и смотрит на меня с таким укором во взгляде, как будто это я дурил ей голову и выдавал себя за иностранца, желающего припасть к святым мощам.
Извините роняет уже по-русски.
Но не мне, а тому, кто разыгрывал перед ней представление.
Подождите, Алиса, просит ее уже не Дэн, а Денис Анатольевич, и мне достается еще один негодующий взгляд. Я действительно живу в Америке, действительно занимаюсь книжным бизнесом
Хорошо, что мы не успели коснуться этой темы, чуть нервно усмехается Алиса. В этом вопросе мой английский не так совершенен.
Она снова пытается уйти.
Но, видимо, Денис Анатольевич рассмотрел то же, что только что я, когда ее губы не отвлекали. Нет у нее никакого поролона в бюстгальтере. На ней и бюстгальтера нет.
Ваша мама говорила, что вы пишете истории закидывает он удочку, не желая ее отпускать. Поверьте, у меня серьезное издательство
И я уже думаю, что вот оно он ее зацепил.
Если чем и можно ее удержать, когда она злится, то именно этим.
Но Алиса улыбается.
Качает отрицательно головой.
И почти сбивает издателя с ног смелым признанием:
Вряд ли мои истории подошли бы для серьезного издательства. Дело в том, что я пишу исключительно порно.
Воспользовавшись моментом, пока у издателя в памяти смешались английские и русские буквы, она удаляется.
Порно тянет задумчиво Денис Анатольевич, глядя ей вслед. А я бы, пожалуй
И замолкает, снова освежая в памяти лексикон.
Бросаю взгляд на Алису и то ли каблуки виноваты, которые она раньше терпеть не могла, то ли платье, которое могло быть и подлиннее, но внимание просто прикипает к ее упругой заднице.
Я бы, пожалуй, осеняет издателя, ее почитал
Сжалившись над старческой деменцией, подсказываю более точное слово:
Поимел.
Он согласно кивает, бросает в мою сторону немного расфокусированный взгляд, преисполненный благодарности, а потом сознание его снова светлеет.
Что?
Говорю: у меня имелась возможность ознакомиться с ее творчеством.
Да? вяло интересуется он.
Мое признание его явно заинтриговало значительно меньше, и спрашивает он чисто из вежливости.
Из той же долбаной вежливости, из которой я не могу открыто послать знакомого отца пускать слюни по дамам более подходящего возраста.
И как тебе? интересуется он без особого интереса.
Да никак, трата времени, пожимаю плечами. Смотреть и участвовать мне нравится больше.
Это да, соглашается он, снова находит взглядом Алису, но сейчас это перспективное направление, иногда надо давать новым авторам шанс
Шанс, ну да.
Пока он только пускает слюни, у него действительно есть шанс пробежаться по памятникам архитектуры, как он и плел, а не по ближайшим стоматологиям.
Он тяжело вздыхает. Заметив, что Алиса в компании моих знакомых увлеченно беседует с молодежью, он, видимо, понимает, что «почитать» сегодня не выйдет.
Кирилл, тянется в карман пиджака, достает одну из визиток, передай сестре, пусть со мной свяжется Все-таки интересно, а вдруг
То есть он не остыл.
Ну ладно, я пытался быть вежливым до последнего.
Агата Юрьевна! взяв визитку и сунув ее в карман, окликаю бодрую старушку, которая в компании своей знакомой проходит в паре шагов от нас, демонстративно воротя припудренный нос. Как же я рад вас видеть! Выглядите просто великолепно! Как и ваша подруга.
Она немного удивляется, но подходит.
Я радостно целую ей руку, как будто не эти же пальцы когда-то пытались скрутить мои уши в трубочку. Ну что поделать. У нее были самые вкусные груши. А еще ими не жаль было кидаться с огромного дерева.
Ох, какой же ты стал млеет она от моего внимания. Надеюсь, остепенился? Я же понимаю, это все твоя компания
Я понуро киваю.
Но вроде бы и правда чуть изменился, присматривается она ко мне. Подрос, что ли? Или просто стал серьезней, чем раньше?
Снова киваю, а заодно обеляю себя в ее глазах еще больше мало ли отец груши так и не высадил, а вкуснее я и правда нигде не встречал.
Да куда уж серьезней, говорю я и перевожу взгляд на знакомого отца, сообразившего, что с двумя говорливыми старушками придется обсудить все что угодно, даже свои детские годы, только не тему, которая его взволновала, и намеревавшегося незаметно сбежать. Вот, кстати, познакомьтесь, это Денис Анатольевич. Очень серьезный издатель высокой литературы
О-о-о теперь вдохновляется не только Агата Юрьевна, но и ее приятельница. Они обступают издателя, пронизывают вдохновленными взглядами и А вы знаете, что первое издание Пушкина
Пристроив приятеля отца в компанию, которая так просто его не отпустит, делаю вид, что меня кто-то окликнул, и тут же откланиваюсь. Подозрений не возникает: у двух старушек просто со слухом не очень. А третьему жужжат в оба уха про Пушкина.
Н-да, быстро же он устает уже какой-то вялый и неактивный, ничего своего придумать не может и понуро кивает, как ранее я. А ведь это его работа нести просвещение в массы! Как говорится, не порно единым
Ему выпадает только секундная передышка, когда Агата Юрьевна, благосклонно потрепав меня по щеке, приглашает заскакивать за грушами, если вдруг я буду здесь осенью.