Встав с кровати, подошла к двери. Теперь я спала в другой комнате. Здесь не было туалетного столика с большим зеркалом или окна, чтобы я не могла себя ранить во второй раз. Я же не хотела этого делать: все случилось в мгновение ока, я не понимала, что творю. Будто в тот момент кто-то другой контролировал меня, мое желание и тело.
Голыми ногами чувствовала холод, исходящий от пола. Все мое тело покрылось мурашками. Коленями особенно чувствовала холод, будто стояла голышом. Посмотрела на свои ноги, и поняла, почему мне так холодно. Потому что я стояла только в одной рубашке, причем мужской. Благо, она доходила до колен, сидела на мне как платье. А длина рукава позволяла скрыть рану от чужих глаз. На мне не было нижнего белья, только рубашка синего цвета и мужские трусы. Спасибо хоть, что не забыл про них. Хотя стоп! Кто это меня переодел? Марк?! Да он что себе позволяет?! Поимел меня насильно и можно теперь переодевать? Да кем он себе считает? Богом или моим мужчиной? Для меня он навсегда останется насильником, который обесчестил меня, похитил и изнасиловал! И как жаль, что сейчас рядом со мной не оказалось никого из близких. Никого, кто мог меня поддержать в такой час. Как бы мне ни было больно осознавать, но я одна здесь. Их трое, а я одна.
Не стала подходить к двери, уверенная, что сижу взаперти. Не думаю, что мои похитители вдруг потеряли бдительность и оставили дверь открытой. Хотя, если такое случится, не упущу возможность сбежать отсюда. От него. Но удивилась, когда в комнату вошел Марк, а я не услышала, как в замке повернулся ключ. Значит, все это время дверь была не заперта, как думала изначально?
Что такое? С тобой все хорошо? кажется, он по-своему растолковал мое удивление, которое отразилось на моем лице. Не смогла скрыть, как удивилась такому исходу дела.
Марк быстро сократил расстояние между нами, и его большая ладонь коснулась лба. Нахмурился, видимо, понял, что у меня нет температуры.
Это вы переодели меня? в конце речи мой голос сел. Постаралась не смотреть ему в глаза. Да и не хотела я задавать этот вопрос. Вовсе нет.
Он не дал сделать задуманное, быстро схватил меня за подбородок, заставив посмотреть на него. По-прежнему нахмурившись, он внимательно смотрел на меня.
Да, голос звучал уверенно, как будто это в порядке вещей, и его не смутил факт, что я сама могла это сделать. Без его помощи или вообще без чьей-либо еще.
Теперь настала моя очередь нахмуриться. Хоть я это и знала без его ответа, но, оказывается, подтверждение услышать все равно не хотела. Мне не нравилось, когда он так делал: приказывал, одевал, заставлял, в конце концов. Я не кукла, не его собственность, я не Снежана! Я всего лишь
А кто я теперь? Сама запуталась. Теперь не имеет значения, кто я, разве не так?
Что, тебе не понравилось? не понял он.
Что мне не понравилось? Вы серьезно? если бы он не держал мой подбородок, то сейчас я ржала бы, как ржет обычно конь. Нет, серьезно. Почему это мне не понравилось? А кому понравится, если её переодевает кто-то другой? Вот вам понравилось бы?
Нужно было это дело оставить Диме с Олегом, да? мужчина будто издевался надо мной. Потешался, гад этакий! Вон, как его губы дрожат, пока он старается удержать серьезное выражение лица. Ему смешно или решил таким образом меня напугать? У меня слов не хватает, чтобы описать, как я зла сейчас на него.
Отпустите! попыталась дернуть головой, но куда мне до него. Мне больно!
Ты хоть знаешь, что могла умереть? одним вопросом он загоняет меня в тупик. Наш разговор пошел совсем в другое русло. Марк умело может менять тему, провоцировать собеседника, вывести из себя, заставить сойти с ума. Он может менять маску на лице, и кажется, никто не узнает его настоящего.
Я знаю его всего сутки, но кажется, что всю жизнь. Он, если не узнал всю правду обо мне, то понял, что я не Снежана, и будто сбросил с себя маску мужчины, который хотел изощренно отомстить сестре. Я не знаю, что ему нужно от меня, хочет ли отпустить меня, но мне уже жаль его. Жаль, потому что шесть лет его жизни украли. Я не верю, что это сделала Снежана, но мне искренне его жаль.
Мы могли не успеть, Романова. Или еще хуже, не поняли бы, что ты истекаешь там кровью и умираешь. Я мог быть занят, а ребята, они не поднялись бы сюда без моего разрешения на это. Или ты просто не дожила бы до больницы. Знаю, я виноват, но не стоит так наказывать меня. От этого хуже будет не мне, а тебе, наконец он отпускает мой подбородок, быстро закатывает рукав на левой руке до татуировки, и подносит её к моему лицу. Видишь это? Видишь? Уверен, читать ты не разучилась. Я мерзавец, коим стал благодаря ей, не стоит долго гадать, кто это его «ей». Моя сестра. У меня ничего не дрогнуло бы, если бы ты сегодня умерла. Мне все равно, если бы ты сегодня откинулась. Потому что ямерзавец!
Не замечаю, как слезы капают из глаз, как мне становится больно от его слов. Он хотел донести до меня, какой он бездушный ублюдок? Так вот, не стоило ему так стараться. Потому что я уже давно это поняла и усекла.
Но тогда почему мне так больно от его слов? Почему чувствую, как становится трудно дышать? Возможно ли, что причина в нем? Потому что он сейчас рядом, сидит передо мной, яростно сверкает на меня глазами? И чувство, будто меня отчитывает как маленького ребенка.
Теперь эта твоя ошибка всегда будет с тобой. И, прежде чем делать такие необдуманные поступки, будешь вспоминать меня, и понимать: проблемы, которые появятся в твоей жизни, дерьмо по сравнению того, как с этим.
И когда он попытался обнять меня, истерика нахлынула с такой силой, что я закричала. Не смогла сдержать в себе боль.
Не прикасайтесь! Нет! Ненавижу!
Подскочила с места, как ужаленная, и пыталась стереть с щеки слезы, но они срывались с ресниц, будто не собираясь никогда заканчиваться. Я не понимаю, что со мной происходит. Почему так реагирую на него.
Отпустите меня, и я уйду. Я не Снежана, и уже устала повторять одно и то же.
Не могу.
Мне показалось, что он горько усмехнулся. Боже, о чем я говорю? Горько? Почему ему должно быть горько? И почему, мать его, он не может меня уже, наконец, отпустить? Почему?
Не могу отпустить, пока не выясню всю правду о тебе. Кто ты?
Сводная сестра.
Я это понял, как тебя зовут?
Разве это имеет значение? Как меня зовут? Вас это не волновало, когда вы насиловали меня.
Значит, будешь Романовой, он пропустил мимо ушей мои язвительные слова. И потом, шагнул ко мне, а я в страхе отскочила на два шага назад. Я найду что-нибудь потеплее, а ты пока останься здесь.
Мне нужны мои вещи, упрямо заявила я.
Они еще не высохли. Поэтому придется тебе довольствовать тем, что найду для тебя я.
Марк ушел, захлопнув за собой дверь. А мне оставалось только ждать его.
Глава 6
Пока ждала Марка, пыталась собраться с мыслями: нужно перестать плакать и взять себя в руки. Чувствую себе измученной, хотя проснулась только что. Разговор с ним был тяжелым, впрочем, как всегда. Не понимаю, что на меня нашло, но знаю одно: не стоит ждать чего-то хорошего от этих людей. В особенности от Марка, а про его подельников вообще молчу. Мужчина сам признал, что они и пальцем не пошевелят, чтобы помочь мне в трудную минуту.
Стерла слезы, поднялась на ноги и стала мерить комнату шагами. Теперь, когда Марк оставил меня одну, истерика закончилась и я могла думать трезво. Главное, не паниковать и не истерить как сейчас. Это мне не поможет. Придется быть послушной, если хочу сбежать отсюда. Потому, когда вернулся Марк, старалась выглядеть отстраненной, как будто приняла свое положение заложницы.
Вот, держи, оденься.
Взяла из его рук вязаный джемпер серого цвета, и задалась вопросомоткуда у него эти вещи? Вроде в этом доме нет никого, кто младше меня и самого Марка.
Чья одежда? верчу в руках вещь, не обращая внимания на Марка.
Моя, носил, когда был студентом.
Марк стоял, опираясь о дверной косяк, и наблюдал за мной, сложив руки на груди. Выглядел спокойным и расслабленным, будто это не он кричал на меня пять минут назад. Будто его подменили. Как он может быть таким спокойным? Как так легко ему удается менять маски и так легко переворачивать душу человека? Вот как?!
Почему вы так смотрите? его взгляд заставил меня насторожиться. Не то, что боюсь, однако не хотелось бы расслабляться в его обществе.
Как?
Так, отступила назад, когда он вдруг подался вперед, ко мне. Увидев это, остановился и нахмурился.
Оденься, сухо бросил.
Отвернитесь.
Девочка, я не раз видел тебя голой, а сейчас тебе просто надо надеть свитер сверху, чтобы не заработала переохлаждение.
Боитесь, что дела ваши осложнятся тем, что я стану проблемой, если приболею? не знаю, откуда взяла смелость дерзить, но была рада, что хотя бы таким образом могу скрыть свой страх.
Нет, не боюсь иметь дело с девочкой, которая приболеет по своей вине. И, кажется, боишься ты, я не заметила, как оказалось в ловушке его рук. Посмотрела на него и задумалась, что пропустила тот момент, когда он сократил расстояние между нами и теперь стоял очень близко. Почувствовала его дыхание на своем лице. Чего ты боишься, девочка? Меня?
Последние слова выбили почву из-под ног. Я поняла, что все это время задерживала дыхание, и откинулась спиной назад, опершись на стену позади меня, вздохнула. Он нависал надо мной, упершись руками в стену, и смотрел на меня голодными глазами. Я будто тонула в этом взгляде, и забыла, что он ждет моего ответа. Но что мне ответить? Боюсь ли я его? Да, боюсь, и он это знает. Знает, но все же хочет услышать это от меня? Услышать, как при виде его мне хочется сжаться от страха, не попадаться ему на глаза? Как мои колени подгибаются от страха и сжимается сердце? Сидеть взаперти и ждать неизвестно чего? Тогда я должна буду его разочаровать, потому что этого никогда не будет. Я не позволю ему это узнать, не позволю потешаться надо мной.
Во-первых, я не боюсь. Ничего и никого! А вас тем более. Во-вторых, перестаньте уже называть меня девочкой. Я не девочка, у меня есть имя!
И как тебе называть? Марк опустил взгляд на мои губы, но быстро отвел его в сторону. По спине прокатился холодок. Ладони вспотели.
У только начала, но вспомнила, как он еще несколько часов назад назвал меня Снежаной. Он не знает, как меня зовут, и почему я должна раскрыть последнюю карту, что имею на руках? Я решительно настроена на побег, если он сам добровольно не отпустит меня.
У?
Быстро повела плечом, будто скидывая с себя ненавистные руки, хотя никто и не удерживал. Близость с этим мужчиной раздражала. Хотелось быстро избавиться от его общества. Поэтому с раздражением натянула на себя свитер, и тут же ощутила, как стало чуточку теплее, чем минуту назад.
Довольны? с раздражением спросила. Марк явно был удивлен, и я быстро проскочила, пользуясь его заминкой.
Не хочешь назвать свое имя?
Нет! У вас не найдется брюк, которые вы носили, когда были студентом?
Может, перестанешь уже выкать? Это выглядит странно после того, как я несколько раз видел тебя голой, а ты меня.
Хотите, чтобы я обращалась к вам на ты? Я правильно поняла?
Да.
Хорошо, как хотите. То есть хочешь, мерзавец.
Марк сначала расхохотался, а я смутилась. Я вроде его унизила, а он смеется?
Очень оригинально, но хотелось бы, чтобы ты называла меня Марком. Давай знакомиться?
Марк, значит Марк. Поняла, но теперь-то дашь мне какие-нибудь штаны?
Хорошо, идем со мной.
Мы вышли из комнаты. Я старалась не отставать от Марка. Не хотелось бы встретить кого-то из своих похитителей. Пальцы ног поджимались от холода, старалась не стучать зубами и сжимала в руках края свитера. Мы вошли в ту комнату, где утром остановились. Теперь здесь успели убрать осколки, но не заменили зеркало туалетного столика.
Зашла я в комнату с опаской. После случившегося боялась остаться в этой комнате. И я впервые за сутки, что была здесь, была благодарна Марку за то, что он надолго не задержался в комнате. Быстро выудил из шкафа трико и вручил мне.
Мне понравилось, как ты смотришься в моих боксерах, Марк усмехнулся, но я не стала зацикливаться на этом так же, как не стала снимать с себя чужой белье. Не хотелось лишний раз светить задом перед ним.
Мне фиолетово, что тебе нравится, а что нет.
А еще мне нравится твой настрой. Не выкаешь, это уже прогресс, мы быстро оказались на коридоре. Ты можешь свободно передвигаться по дому, никто не помешает тебе.
На улицу тоже могу выходить?
Нет, только если со мной или с кем-то из парней. Слушай, он так резко остановился, что я не успела остановиться и просто врезалась ему в спину. Его лицо сделалось жестким и бесстрастным. Девочка, не думай о побеге. Сбежать отсюда у тебя не получится. Здесь кругом лес, дикие звери, ты не успеешь дойти не только до города, но даже до поселка. Поэтому надеюсь на тебя и на твое благоразумие. Пока я не выясню о тебе всё, ты никуда не уйдешь.
Перестань уже называть меня девочкой!
Тогда назови свое имя.
Просто Романова и никаких девочек и крошек. Усек?
Еще как, девочка.
Отстаивать свое мнение с этим мужчиной нереально. Это его «девочка» раздражает меня, хочется заткнуть уши и не слышать больше это слово. Никто меня до него так не называл. И теперь не знаю, как реагировать на это. Главное, не привыкать к этому прозвищу.
Ты проголодалась?
И тут мой живот громко заурчал, ответив на вопрос. Наверно, не стоит лгать ему, что это не так. Я и вправду проголодалась. Ничего не ела со вчерашнего дня. Даже в доме сестры, куда пошла прибраться, потому что Снежана попросила, поужинать не успела.
Не отказалась бы от ужина, честно призналась.
Марк понимающе кивнул и попросил меня идти за ним.
Штаны оказались велики, пришлось смотреть под ноги, чтобы ненароком не наступить на штанины и не упасть с лестницы кувырком. На сегодня больницы с меня хватит.
Гостиная оказалось уютной и теплой, те двое следили за камином. Увидев нас, вскочили со своих мест, будто перед ними стоит король или президент, а не обычный смертный, как они сами.
Дима, у нас осталось что-то поесть?
Выражение лиц мужчин стало таким, будто Марк просил от них что-то невозможное. Почему эти двое так уставились на нас? Наверно, они съели все и теперь вспомнили, что забыли про нас? Боже, я что, снова осталась без ужина?
Так мы и не приготовили ничего, удивленно ответил этот, как его звал Марк? Дима?
Как это не приготовили?
Мы не умеем готовить.
Мы с Марком переглянулись. Ясно, они просто не умеют готовить, а я тут надумала всякое.
Может, для нас приготовит ужин она? второй мужчина указал кивком головы на меня. Марк и Дима посмотрели на меня. Думаю, не стоит прятаться за спиной похитителя, потому что он сам не против этого.
Думаешь, она умеет готовить? Смотри, какая она тощая, не думаю, что умеет.
А где у вас кухня? Готовить себе я умею, поэтому не хочу и сегодня голодать из-за вас. И да, вам не советую есть блюдо, которое приготовлю я. Кто знает, каким он будет на вкус.
Марк и Дима переглянулись и улыбнулись.
Олег тебе поможет.
Олег и вправду мне помогал: не давал намочить руки, помогал нарезать овощи и рассказывал интересные истории, пока наш ужин готовился на плите.
Мужчина оказался приятным человеком. Не хамил и не презирал меня, как его друг, за что я ему благодарна. Правда, пытался узнать мое настоящее имя, но я промолчала. Кажется, мой похититель откровенен со своими людьми, раз они поняли, что похитили не ту. И знают ли они о том, что случилось в той комнате? Марк и это им рассказал?
Украдкой посмотрела на Олега. Не похож его взгляд на такой, будто жалеет меня именно в том плане, о котором я сейчас думаю. Возможно, ему просто неприятно, что не смог нормально сделать свою работу. Наверно, Марк не идиот, чтобы рассказывать своим людям об интимной стороне своей жизни. Очень на это надеюсь.
Стол мы накрыли вместе. Дима ворчал, Олег смеялся над ним, а Марк молчал. Лишь его нахмуренные брови и поджатые губы наводили на мысль, что мужчину что-то беспокоит. Даже за ужином ничего не говорил. Говорили в основном только Олег и Дима, я не хотела встревать в их разговор, только слушала и редко смеялась над их шутками. И в конце ужина услышала в свой адрес благодарность за ужин и извинения от Олега, что сомневался в моих кулинарных способностях. И только Марк строго держал обет молчания.