Я и сам понимал, но все же спросил:
И что бы ты хотела, чтобы я сделал?
Я? Это твоя сестра и твоя жизнь. Если хочешь, чтобы они тебе нравились, делай их такими. Ломая, ничего не создашь.
У нее, видимо, накопилось, что сказать, но тут с великим облегчением на лице из кухни появилась Машка. Хадя замкнулась в себе. Сестренка направилась ко мне, Хадя исчезла на кухне, а я сел на кровати, уткнувшись в Машкин телефон.
Рядом мелко продавился матрас, через плечо заглянуло любопытное лицо и сразу отпрянуло:
Не пойму: наслаждаешься моим позором или заводишь себя для нового круга воспитания?
Стираю.
Я справилась бы сама, тихо вымолвила Машка, глазами провожая в вечность самые откровенные альбомы.
Нет уж. Я стал просматривать остальное на предмет похожего компромата. Некоторые снимки тебе захочется сохранить, просто рука не поднимется их удалить. Если сделаю самбуду спокоен, что ничего подобного больше никто никогда не увидит.
А если я действительно хочу оставить себе на память?
Снова напрашиваешься на ремень?
Ремень, ремень Вот и весь разговор. Брат, называется. Захара выгнал, меня избил, теперь в личной жизни грязными руками копаешься. Стоило ли тебя защищать?
Мы оба друг друга стоим, потому и защищаем. А это что за папка? Почему именно она запаролена?
Это личное. Не имеешь права. Отдай.
Теперь точно не отдам. Оказывается, мы еще не все знаем. О, сколько нам открытий чудных готовит просвещенья век Черт бы его подрал, этот век просвещенья, жили же как-то без него. Говори пароль.
С отчаянной категоричностью попавшего в гестапо партизана Машка мотала головой. Дескать, считайте меня коммунистом, живым не сдамся. Что же она такое скрывает, чему развлечения с Захаром и более скромные игры с негром в подметки не годятся?
В черепе словно взорвалось, накрыло страшным пониманием. Я схватил сестру за плечи:
Наркотики?!
Ее затрясло в моих неконтролирующих себя руках, как тряпичную куклу. В этот момент Хадя решила позвать за стол. Прозвучавшее слово и наши позы заставили ее скрыться из виду.
В памяти всплыл ее тихий голос: «Это твоя сестра и твоя жизнь. Если хочешь, чтобы они тебе нравились, делай их такими. Ломая, ничего создать нельзя». А я, кажется, снова собрался ломать. Но ведь есть повод! Всем поводам повод, хуже не придумать. С ним обязательно нужно что-то делать, так оставлять нельзя.
С ума сошел? Отпусти. Машка вырвалась. У нас от наркоты Пашка Семейчиков помер, я к этой гадости на километр не подойду.
Тогда что здесь?
Не твое дело.
А мои мысли уже шли вразнос. Что может быть еще? Бедна у меня фантазия, не выдает ничего дельного. В голову лезет такое, что хоть на стену бросайся, но Машка не такая. Не может быть такой. Она как Мадина: по-детски живая, по-подростковому авантюрно настроенная, отрицающая навязываемые взрослыми скучные нормы. Обычная любительница приключений. Она еще даже не ощутила это в полную силу. Тогда что она прячет?
«Не твое дело». Нет, сестренка, мое. Как брат я должен
Поперек вполне здравой мысли опять вспыхнули, как красный сигнал светофора, слова Хади: «Ломая, ничего создать нельзя». И другое: «Это акт отчаяния, а поступок должен быть продолжением слов и выливаться из примера, который подаешь жизнью». А моя жизнь, увы, не розами пахнет, местамисовсем-совсем не розами. Чего лезу в чужую жизнь?
Я взял себя в руки.
Ладно, не будем открывать.
Спасиб
Сотрем так.
Машку передернуло, незаконченное слово сменилось выкриком:
Нет!!!
Одно из двух. Либо пароль, либо
Мой день рожденья.
Я с тревогой покосился на сестренку:
Что произошло на твой день рождения, что его пришлось так прятать?
Нет. День рожденияпароль.
Ну-у нет слов. Поражаюсь детской глупости.
Ты уже взрослая тетя, неужели не знаешь, что такой пароль при желании вскрывается за три секун
В этот момент набранные цифры открыли папку. Снова фото. Похожи на те, что с Захаром, но
Не с Захаром.
Жуть. Будто бы я на сайт для взрослых попал. Оказывается, Захар это еще цветочки, причем маленькие и хилые по сравнению с целым садом других растений.
У меня возникло ощущение, что к вискам приставили электродрели и включили их. Во все стороны летели ошметки кожи, костей, мозгов.
Как это объяснишь?
Подать ремень?
Я досчитал в уме до десяти и мощно выдохнул. Мое страстно желавшее вскочить и действовать тело осталось на месте.
Как понимаю, это Данила? Не отводи глаза. Ты что же, и с ним тоже?!
Он главный во дворе, что хочет, то и делает. Потому он тебя так невзлюбил, когда ты взялся ниоткуда и показал возможности. Данила ни одной девчонке прохода не дает.
Принуждает?
У меня взбесился пульс. Кулаки снова сжались.
Машин взор упорхнул в сторону.
Уговаривает.
Она ссутулилась, согнулась и словно бы стала в два раза меньше.
Не верю.
Но это правда. Он действительно уговаривает, но, когда «уговаривает», пользуется тем, что отказ выйдет дороже. Той, кто откажет, во дворе жизни не будет, он это умеет. Несколько раз мы всей дворовой компанией гнобили девчонок, которые ему отказали. То есть, гнобили не потому, что те отказали Даниле, просто он умело всех подбивал и так все обстряпывал, что не участвовать нельзя. Все понимали, что каждая из нас может оказаться на месте тех, над кем издеваемся, и от этого мы издевались еще больше. Пока есть коза отпущения, остальные в безопасности. А он стоял в стороне и посмеивался.
«Коза отпущения». Ну-ну.
Машка еще сильнее сжалась, словно я мог ее ударить. Или это не из-за меня, а вспомнились дворовые унижения?
Она тихо добавила:
Одна девчонка потом себе вены вскрыла.
Значит, тыкак все?
Мне пришлось. Это до тех пор, пока я не стала гулять с Захаром. Если есть парень, Данила не трогает.
Снимки вызвали тошноту, я потянулся к необратимой команде в меню телефона.
Не удаляй! Машка повисла на мне, словно от этого зависела жизнь.
Я опешил от такого порыва. Палец вновь потянулся сделать необходимое, но сестренка вцепилась в аппарат обеими руками:
Не надо!
Будь она старше и сильнее, то вырвала бы скользкий гаджет, но с братом-студентом школьнице не справиться.
Я понял, что чего-то не понимаю. Происходило что-то необъяснимое.
Объясни, почему не надо, и если убедишь, то оставим.
Маша глухо выдохнула:
Это компромат. Смирившись, что придется мне все рассказать, ее голос потек спокойнее. Даниле никто не может перечить, он чувствует вседозволенность и пользуется. Мне нужны доказательства, что все это было на самом деле.
Почему не сказала с самого начала? Любую болезнь проще предупредить, чем лечить, а Данилабольной. Постой. У меня взмок лоб. У него тоже есть такая папка? Не дал же он тебе спокойно сэлфиться в интересных позициях, если и сам
У него на каждую из нас есть такая папка. Он же водит к себе, а там, даже если тебя сразу несколько скрытых камер снимает, ничего не заметишь. Все выглядит как игра, он улыбается, ничего не запрещает а потом монтирует, и получается, что мы сами приходим и его соблазняем. Тогда нам выставляются условия: если вякнешь, то вот свидетельства, что все происходило по обоюдному желанию, а сам Данила чуть ли не пострадавшая сторона. И еще он угрожает, что записи сразу уйдут в сеть, и родственники с одноклассниками увидят, какая ты на самом деле и как хорошего человека подставить хочешь. Мы с девчонками договорились: если кто-то сможет уничтожить его записи, то со своими обратимся в полицию. Или хотя бы припугнем, чтобы приструнить на будущее.
С минуту я собирался с мыслями.
Слушай сюда, сестренка. Папку с телефона, который легко потерять или отобрать, как у некоторых (не будем показывать пальцем, к тому же этот некоторый сейчас далеко) нужно перенести в «облако» и на всякий случай скопировать на компьютер, чтобы в нужный момент было под рукой и не зависело от интернета. Держи. В руки сестренки перекочевал мой планшет. Скопируй и запароль так, чтобы ни один хакер не взломал. Никаких имен и дней рождения, только длинные перемешанные наборы цифр и букв в заглавном и обычном виде. Папка будет лежать у меня, открыть сможешь только ты. Теперь несколько слов по вашему уроду. Я хочу с ним поговорить.
Не надо, всем будет хуже. Ты далеко, а у него найдутся дружки из секции, куда он ходит. С Данилы все взятки гладки, он опять будет ухмыляться в сторонке, когда мне устроят тако-о-ое
Я смогу ему объяснить, что если с тобой что-то случится, все равно виноват будет он. Пусть пылинки с тебя сдувает.
Если со мной что-то сделают посторонние, его вину еще доказать нужно, а со мной уже сделают. Ты этого хочешь?
Звучало убедительно, но логика где-то хромала. Зло нельзя оставлять безнаказанным. Эх, почему Машка не рассказала обо всем, когда Гарун был жив? Мы с ним вдвоем
Стоп. А сам я что же, не мужик?
Поднялась злость на себя. Самая продуктивная злость из возможных.
Я подумаю, как лучше сделать, чтобы ты не пострадала. Пойдем на кухню, чай стынет.
Чаепитие прошло в похоронном настроении. Я молчал, шумно прихлебывая из стакана, Машка тоже не горела желанием болтать, а Хадя никогда не начинала разговор первой. Вру, начинала, но при наличии причины, против которой танкэто детская рогатка.
Наверное, сегодня снег выпадет или метеорит на голову упадет: сестренка, закончив с чаем, взялась помогать Хаде в мытье посуды, а затем (еще более невероятно!) пообещала участвовать в стирке. Неужели взрослеет? Радость за сестренку подкрепилась радостью за себя: а ведь подействовало воспитание!
Пока девочки чирикали о чем-то около раковины, я отправился в комнату, где прилег на кровать. Бессонная ночь взяла свое, сознание провалилось в дыру, где были только тьма и тяжесть.
Глава 3
Когда глаза вновь открылись, в ванной слышались смех и непонятная суета.
Потереть спинку! доносился задорный голосок сестренки.
Я привыкла сама, сдержанно возражала Хадя.
Ты не цирковой акробат, и даже они такой финт не всегда сделать могут. Стесняешься, что ли? Брата не стесняешься, а меня, женщину, его сестру, стесняешься?! Хватит глупостей, давай сюда свою спину.
Хадя вновь попалась в созданную мной ловушку. Отрицать, что мы не пара, поздно, да и сестренка ничего предосудительного не предлагает. Почему нет? Когда мы жили на Кавказе, перебои с водой были частым явлением, и поход в общественную баню не представлял собой что-то особенное.
Не стоит мне показывать, что проснулся, и выпроваживать бойкую озорницу. От того, что Хадина спинка сегодня будет отдраена до блеска, никто не пострадает.
Разговоры в ванной комнате стали тише. У меня взбурлило любопытство. Я осторожно поднялся, сделал несколько тихих шагов и приник ухом к двери. Внутри текла вода. То ли ванная набиралась, то ли девочки специально включили, думая, что это глушит их, а в результате разговаривали громче, что было мне на руку.
Это не страшно, через пару дней следа не останется.
Хадины слова вызвали вполне логичную для сестренки реакцию:
Нужно сфотографировать!
Глупости. Ты обижена на него, но вспомни, что вчера ты гордилась братом. Ты сама говорила.
Это было вчера! Когда он приезжал домой, он был другимнадежным другом, который слушает и слышит, вникает в проблемы и помогает их решить. Он был братом-мечтой. Был! В прошедшем времени!
Вчера ты с этим соглашалась. За день твой брат не изменился. Он такой же, каким ты гордишься за то, что он именно такой. Изменилась ситуация. Эту ситуацию создала ты. Теперь скажи, кто виноват, что брат взялся за ремень?
Ведешь к тому, что это я?
На его месте я бы тоже не вытерпела. Если в твоей жизни произошло нечто такое, что не укладывается в принятые рамки и что необходимо скрытьскрывай, жизньне прямая линия, где все предопределено, это жуткая кривая, и только от нас зависит, пойдем прямо к цели или заблудимся в тупичках. Но если ты что-то скрыла по дороге, будь готова ответить за все, когда твои дела выплывут наружу. Мы принимаем решения, мы же отвечаем за последствия. Твой брат хочет гордиться сестрой. Твои родители хотят гордиться дочерью. Если рассказать маме с папой о том, что произошло как думаешь, на чью сторону они встанут?
Машка шмыгнула носом и промолчала.
Для случаев, когда не знаешь как поступить, есть жизненное правило, продолжила Хадя. На то, что собираешься сделать, посмотри глазами своих будущих детей и подумай: будет ли тебе стыдно перед ними за свой поступок? И сомнения исчезнут. Если хочешь, чтобы родители и брат гордились тобойне давай им повода, не делай того, за что им или твоим будущим детям может стать стыдно.
Но Саня
Прости, можно перебить? Имам Шамиль говорил: «Когда указываешь пальцем на других, посмотри, что другие три пальца указывают на тебя».
Машка вновь умолкла. Хадя пошла в атаку:
Произошло столько всего, что голова пухнет, и один момент прошел мимо сознания. Его стоило бы подчеркнуть. Твой брат готов был сесть в тюрьму, чтобы тебе не пришлось раздеваться перед чужим мужчиной. У тебя замечательный брат.
Ты так говоришь, потому что любишь.
Я превратился в стекло, тронь зазвенит или разобьется. И не просто в стекло, а в огромные стеклянные уши, живущие на свете ради единственного смысла: узнать, что в ответ скажет Хадя.
Она сказала:
А он меня любит?
Конечно.
Тогда подумай: он отдавал любовь и свободу, чтобы избавить сестру от позора.
О таком повороте я не думала.
На кафель пола звонко опустилась босая ступня. Я опрометью бросился назад и едва успел бухнуться в кровать, как из ванной появилась завернутая в полотенце сестренка. Я закрыл глаза.
Шаги прошлепали в мою сторону.
Саня! Спишь?
Я приоткрыл один глаз:
Зависит от.
Хочу сказать, что я на тебя больше не сержусь.
Подойдя к кровати, Машка опустилась перед ней на колени, легла грудью на край одеяла и положила голову щекой на сложенные перед собой руки. На меня глядело милое домашнее лицо сестренки, от ее мокрых волос пахло свежестью и клубничным шампунем. Глаза глядели в глазародные и до боли знакомые. За такой взгляд можно простить все. Машка этим быстро воспользовалась.
А ты?
О том, что тоже не сержусь, на словах я, конечно, сказать могу, но за то, что внутри, не ручаюсь. Там по-прежнему бурлит и пышет.
Здесь тоже. Сестренка весело хлопнула себя по оттопыренной ягодице. Звонкий звук прокатился по комнате.
Я соорудил высокомерную улыбочку:
Даже не поморщилась. Хотела показать, как страдаешь от моего воспитания? Словами Станиславского: не верю!
Но ведь вправду все тело болит!
А у меня душа. Давай на время сойдемся, что сейчас мы в расчете, и перестанем кусаться.
Принято! Машка радостно выпрямилась и поправила на груди полотенце. Тогдамир? И родителям обо всем, что узнал, ты не расскажешь?
Не дави на меня. В одном соглашусь: пока во что-то новое не вляпаешься, о прошлых подвигах им лучше не знать. Но ведь вляпаешься, зуб даю. К тому же, старое тоже может вылезти боком.
Не вылезет, обещаю! И не вляпаюсь. Гладкий лобик на миг собрался гармошкой. А если вылезетты меня прикроешь?
Я же твой брат.
Спасибо, братик! Меня накрыл слюнявый поцелуй. Выражение лица сестрицы сообщило: основная проблема решена, можно пошалить. А задница у Нади действительно белее моей. И такая пикантная родинка в интересном месте. Я тебе почти завидую.
Родинка? У Мадины родинка была на груди около соска. У них это семейное, что ли, как в индийском кино? Нет, Гарун подобным знаком отличия не отмечен.
Спросить, что ли, где именно? Да никогда в жизни, я же «Надин парень», Машка меня засмеет.
А теперь разыгралась фантазия. Лучше бы Машка молчала.
Я же просил не касаться таких тем.
Дверь ванной отворилась. Хадя, одетая в мой спортивный костюм, недовольно покачала головой и скрылась на кухне.
Она у тебя такая строгая. Завернутая в полотенце сестренка вскочила с коленей, перестав пугать прихожую ярким полнолунием. А вы, кроме миссионерской, какие-нибудь позы практикуете, или у такой серьезной пары строгость царит во всем? Вы хотя бы фильмы разные посмотрите. Могу кое-что посоветовать.
Сейчас посмотрим фильм «Ремень возвращается».
Успокойся, а то Прохору позвоню. Ты знаешь, что бравый сержант мне свой номер оставил?
Когда?!
Уходя. В прихожей. Места надо знать. Не кипятись, нет никаких секретов. Он в карман моей куртки записку сунул, чтобы знала, куда обращаться, если брат-садист снова взбесится. Думаешь, пора звонить?