В зрительном зале она не меняется, с началом спектакля косым взглядом замечаю, что очарование старого, может быть, отжившего свой век искусства слегка подчиняет ее.
На сцену врывается Лео Вениаминович в роли обаятельного подтоптанного простака. За спиной вспыхивают очажки смеха, потом перерастают в хохот. Как бы превозмогая груз забот, Женя смеется.
Близится полночь. Оставлен беззаботный смех в стенах театра. Идем по опустевшей с диковинным названием улице. Что-то недоступное, необъяснимое заполняет пространство и сжимает, глушит звуки, движения, притупляет мысль, что-то опасное, известное с чужого голоса. Я не лишен красноречия, но не могу придумать ему названия, боюсь трогать потому болтаю: «Так я познакомлю вас с «оленями». Женя долго освобождается от своих мыслей. «Со всеми вместе или с каждым в отдельности?» «Как пожелаете». «Начинайте». Боюсь, что я ей наскучил и эта наша встречапоследняя. И вдруг слышу:
Послезавтра обязательно встретимся, повелительно, нежно
Это для вас важно? как бы со стороны слышу свой голос.
Если бы вы знали, как важно! по слову, раздельно произносит девушка.
Я делаю шаг к ней, получается очертя голову. Злюсь на себя за все мои прежние грехи, на нееза ее чистоту и недосягаемость. Беру ее лицо в ладони и, скорее, вспоминаю, чем вижу при свете старинного фонаря над головамиее синяк на шее.
Это не ссадина, отвечает Женя на мою заторможенность. Это поцелуй. Потом рассудительно и строго: Только пусть он вас не огорчает. Это совсем не то.
Спросить у нее, не замужем ли она, не подвергалась ли насилию в течение прошедших двух суток. Глупо.
Вы придете, шепчу уверенно
Я пришла сегодня. И как только смогу, приду
Двадцать три часа. Пришибовский вытряхивает майку в проем двери, надевает и сусликом ложится. Я давно гляжу в потолок, вспоминаю. Она убежала; присела, нырнула под руки и убежала. Миновали сутки, я репетировал, ждал ее звонка, стоял в маске палача с топором в последнем акте трагедии «Мария Стюарт» ждал ее звонка, вот лежу ухом к аппаратуи жду.
Лео Вениаминович справляется:
У тебя есть деньги?..
А что?
Может, жевать нечего?
Услышать от коллеги намек на предоставление кредита, ну, знаете!
Хорошо же я выгляжу. Надо отвернуться к стенке. Думаю: надо изыскать способ и разочароваться в Жене, на этом пожаре мне ничегошеньки не выгорит. Она с причудами, с завихрениями.
Двадцатилетние студентки третьего курса, да еще экономического факультета, так себя не ведут. Потому у нее и нет надежного кавалера, несмотря на всю ее незаурядную, даже отпугивающую красоту. Но чего она от меня хочет? Если девица легкого поведения, живет за счет гастролеров, то пора бы уже тащить в ресторан, проявить хоть какие-нибудь свойства натуры. И куда она исчезает через день? Может, она все-таки замужем, ведет двойную жизнь? Потребовать объяснений? Но по какому праву? Я ведь тоже не свободен.
Хорошо, что мы с тобой сегодня шли вместе
Пришибовский с приплюснутым лицом и сузившимися глазами пытается меня маленько напугать: