Все,выдохнул он.Теперь я смелый. А ты?
Врешь,Мишка смотрел на напряженного парня, который слишком уж прямо стоял у стола.
Ян тут же засунул руки в карманы и присел на край. Мишка подошел к нему и подпнул босой ногой ботинок Яна:
Разуваться тебя не учили?
Разуваться и раздеваться только под музыку,попытался схохмить тот.И вообще я не уверен, что от меня ждут таких решительных действий.
Мишка зацепил пальцами пряжку его ремня и потянул на себя. Ян поддался.
Ждут,едва слышно выдохнул Мишка.
Он слегка тронул губы парня легким поцелуем и остановился, не зная, что делать дальше, можно ли целовать еще или уже обнять. Запах Яна, смешанный с терпким коньячно-лимонным ароматом, с запахом улицы и табакавсе это было до головокружения хорошо. Его захлестнул восторг, плавно перекипавший в телесное вожделение. Ян тихо и нервно рассмеялся и поцеловал его сам. Мишка тут же прикусил его нижнюю губу, лизнул уголок рта, собирая терпкий горьковатый вкус коньяка и острую кислинку лимона. Обрисовал пальцами твердую линию скул. Он не спешил, осторожно касаясь кромки губ, уголков рта. Потерся щекой о едва заметную щетину, коснулся шеи. Огладил пальцами дернувшийся кадык. Ян осторожно вытащил руки и обнял его, притягивая ближе и перехватывая инициативу, не сбивая неторопливый ритм.
Их движения были тяжелыми, замедленными, сдерживающими растущее изнутри напряжение. Мишка зарылся пальцами в волосы Яна и чуть потянул в сторону, открывая себе доступ к шее. Он провел носом по коже, с удовольствием вдыхая запах. Прихватил губами мочку уха. Ян развернул его, поменял позицию, прижимая Мишку к столу. Куснул агрессивным поцелуем. Мишка перехватил его подбородок, забирая инициативу, углубляя поцелуй. Он уступал и тут же стремился вернуть себе доминирование, растворялся в этой мягкой интимной борьбе за первенство. Он рухнул в этот поцелуй, тонул в сбитом, дрожащем ритме дыхания, втискивал в себя податливое тело сильнее. Отрывался на короткий вдох и снова впивался в губы.
Ян отстранился, увернулся от Мишкиных губ и, закрыв глаза, уперся лбом в лоб. Его заметно потряхивало.
Подожди,остановил он Мишку, когда тот снова потянулся за поцелуем.
Что не так?коротко и рвано выдохнул Мишка.
Все так. Все слишком так Но это пока максимум.
Мишка прижал к себе парня, которого била мелкая синхронная дрожь, зарылся носом в его волосы и погладил спину, успокаивая. Ян, уткнувшись в его шею, старался дышать глубже. Он мягко оттолкнул Мишку и отошел к двери, обрывая контакт. Мишка чувствовал себя оголенным проводом. Он застыл посреди комнаты, боясь хоть на шаг приблизиться к Яну, понимая, что прикоснись он к нему, как его закоротит и выбьет все пробки.
Увидимся,голос Яна просел от эмоциональной перегрузки.
Он, не дожидаясь ответа, шагнул за порог и захлопнул за собой дверь.
Мишка обхватил себя за плечи, чтобы унять нервную дрожь. Он тяжело опустился на кровать и силой сжал виски, пытаясь запустить зависший мысленный процесс. Ян не был ошибкой. Он был чертовым вирусом, который Мишка по неосторожности хапнул. И теперь все системы сбоили, выдавая вместо привычного стройного алгоритма набор порнографичных картинок.
Мандаринка отодвинула блюдце с ополовиненным куском торта.
Делюсь по-братски,тяжело вздохнула она,отрываю от сердца, можно сказать.
Опять считаешь калории?Мишка без зазрения совести тут же подцепил кремовую розочку пальцами.
Ты деликатен как свинцовая труба,скорчила рожицу Миндаринка и вдруг расцвела обворожительно-кокетливой улыбкой.
Мишка аж притормозил с процессом истребления торта, наблюдая метаморфозы на лице Мандаринки.
Привет, Мракобес,хлопнув его по плечу, Ян плюхнулся на стул рядом.Надеюсь, я не нарушил Идеальное Романтическое Свидание?обратился он к Мандаринке, белозубо скалясь в улыбке.Ян,представился он, игнорируя хмурый Мишкин взгляд,а это Алена,он кивнул на свою спутницу, что замешкалась, но тоже присела за их столик.Вкусно?застрял он взглядом на пальцах Мишки, испачканных в безжалостно раздавленной кремовой розе.
Очень,Мишка нахально вылизал свои пальцы.А у вас Идеальное Романтическое Свидание не заладилось?
Мы люди публичные,притворно вздохнул Ян.Не хватает аудитории.
Почему Мракобес?Мандаринка кокетливо склонила голову к плечу, прицельно выпуская ядерный снаряд женского обаяния по Яну.
Борьба противоположностей. Свет и тьма. Логика и чувства. Минус и плюс,Ян подтянул к себе тарелку с десертом.Не знал, что ты любишь сладкое. Это так не вписывается в твой суровый аскетичный облик, Мракобес.
Я тоже думал, что ты любитель острого,не остался в долгу Мишка.
Ян демонстративно отломил кусок торта и отправил его в рот.
Любишь урвать кусочек чужого?воткнул в него Мишка еще одну колкость.
Люблю,Ян ухмыльнулся.Оно слаще.
Марина,прервала их баталию Мандаринка, протягивая руку Яну.Нас не знакомят. Но я девушка самостоятельная и не обременена ненужными комплексами,выпустила она коготки, пробуя на прочность шкурку подруги Яна.
Конкуренцию она любила. Вернее, любила отправлять конкуренток в глубокий нокаут.
Ян тут же подхватил ее пальчики и пылко прижался к ним губами. Мишка откинулся на спинку стула, прищурился, наблюдая этот третьесортный водевиль. Он уже с ходу накидал несколько вариантов развития сценария.
Я не очень благодарный зритель, Ян. Цветов и оваций не будет.
«Это провал»,подумал Штирлиц,внутренним голосом легендарного разведчика продекламировал Ян.Истинный ариец. Характер нордический, выдержанный. Беспощаден к врагам рейха. Отличный семьянин; связей, порочивших его, не имел Да, Мракобес?прищурившись, продолжил Ян.
Ну-ка пошли,Мишка со скрипом отодвинул стул и неторопливо поднялся.Мы покурим,стряхнул он руку Мандаринки, вцепившейся в него.
А вас я попрошу остаться,Ян кивнул Алене и чеканным шагом, скрестив руки на спине в имитации гордого военнопленного офицера, отправился в сторону гардероба.
Мишка втолкнул его в туалет и прижал к двери.
Какого хера ты вытворяешь?прошипел он, чувствуя, как уже привычно закипает внутри от того, что Ян находится рядом.Зачем нарисовался?
Может быть, я соскучился?продолжал позерствовать Ян.А тут такая встреча.
Ты пропал.
Мишка сморщилсяэто прозвучало почти как жалкий упрек. Он выпустил парня и отступил, ему хотелось врезать так, чтобы костяшки пальцев загудели.
А теперь опять потянуло на острое?
Сладкое,Ян дернул его на себя и жалящим поцелуем коснулся губ.Запретный плод и все такое Ты меня искал?
Приложить бы его по губам, кривящимся в ехидной усмешке Приложить бы Мишка вцепился пальцами в подбородок Яна и впился болезненным поцелуем в эти тонкие ехидные губы.
Сука,выдохнул он, на секунду разрывая поцелуй.
Как ты меня бесишь!зашипел Ян.До умопомрачения. Ты!Ян с силой оттолкнул его от себя.Ты гребаная константа. Ты не можешь быть неправильным. Я вижу я нутром чувствую крепкую арматурную спайку твоих рамок. Почему? Почему ты позволяешь себе?
Рамок, значит?Мишку затрясло от бешеной злости, которую он словно вирус подцепил через поцелуй.А ты, конечно, свободная личность? Творческая? У тебя, значит, карт-бланш на индивидуальность? Тебе можно все? Рамки мои чувствуешь? Да они просто не вписались в твой убогий кругозор. Колют и выпирают.
Мишка отшатнулся к стенке и тяжело потер грудную клетку, в которой непривычно кипели тяжелые густые эмоции. Они раскаленной смолой обжигали нутро, заставляя его выдыхать ядовитый смог слов, чтобы травить душу Яна. Мишка прижал раскрытую ладонь к холодному кафелю, будто вслепую нашаривая точку опоры. Он с каким-то отрешенным удивлением осознавал, что это его собственные чувства. «Я так не могу. Не умею». Ему казалось: прижми он сейчас руку к грудии нащупает там выжженную дыру и спекшееся в черный обугленный кусок сердце, настолько осязаемы и материальны они были. Он боялся выдохнуть, спугнуть происходящее в нем. Эта невыносимая горечь была сладкой. «Я мазохист?попытался подыскать хоть какую-то формулировку Мишка.Моральный мазохист? Почему мне так нравится то, что происходит?» Мишка поднял растерянно-потрясенный взгляд на Яна.
Что?Ян тут же считал Мишкину растерянность, и она заметно смутила его.
Я чувствую,произнес Мишка.Понимаешь, чувствую!
Мишка качнулся к Яну, несмело тронул его, притянул к себе и обнял. Чувство горечи утихло, отхлынуло, оставив после себя какую-то шероховатую нежность. Ян зарылся пальцами в волосы Мишки и уткнулся носом.
Ты сводишь меня с ума, Мракобес. Я привык чувствовать, понимать людей. Для меня ты «Черный квадрат» Малевича. Нет в тебе ничего. Раздражаешь до безумияи оторваться невозможно.
Они стояли, вжавшись друг в друга, словно опутанные выпотрошенным нервным волокном.
В дверь заколотили. Они медленно разлепились и отошли друг от друга по разным углам, Мишка к раковине, Ян к окну. Дверь распахнулась, на пороге нарисовался тщедушный охранник, из-за плеча которого выглядывала Мандаринка. Она цепко пробежала взглядом по лицам парней и не смогла скрыть секундное разочарование.
Ми-и-ишпротянула она,мы волновались.
Разговор Мандаринки всю дорогу соскальзывал к Яну. Сначала робко и аккуратно, наблюдая за реакцией Мишки, потом поддразнивающе, потом в голосе зазвучал нескрываемый интерес.
Я не знала, что вы знакомы,наконец перешла она к лобовой атаке, не добившись от него какого-либо отзыва на ее попытки.
Теперь знаешь.
Мишка устало потер переносицу. Его неудержимо тянуло домой, свернуться в комок под пледом и заснуть.
Ты же не ревнуешь?промурлыкала Мандаринка.
Ревную?
Мишка с недоумением посмотрел на девушку. Он не понимал, как можно не увидеть, не почувствовать, что точек соприкосновения с Яном у нее почти нет, а ревновать по касательной глупо, что ли.
4
На вторую пару успеем,привычная эвкалиптовая сладость освежила горло.Где мы?
Ян рывком сел, обозревая комнату.
М-м-мзадумчиво произнес он,к Андрюхе добрались. Он у нас в прошлом году на басах был. Потом забросил. Да ты не суетись,с силой толкнул он Мишку назад и навалился сверху.Он раньше обеда домой не попадет.
Ян, коснувшись растрескавшимися губами Мишкиного рта, споро выцарапал леденец и с удовольствием разгрыз его.
Опять горло заложило,пожаловался он, затягивая Мишку в карамельный поцелуй с привкусом антисептика.
Грея замерзшие после плескания в ледяной воде руки о чашку с растворимым кофе, который он без зазрения совести позаимствовал у неведомого хозяина, Мишка напряженно прислушивался к сдавленному мату, приглушенному плеском воды в ванной. После секса настроение Яна предсказать было невозможно. Он то ласковым котом толкался под руку и урчал что-то умиротворенно-пошлое, то, сбившись в агрессивный комок, сочился циничным ядом. Это не зависело ни от качества секса, ни от его количества, это ни от чего не зависело Этот процесс не поддавался ни одному логическому заключению, и Мишка готов был гадать на кофейной гуще, лишь бы не зависать в этом безынформационном пространстве.
Кофе?Ян, вывалившись в кухню, втянул аромат и зябко поежился.Дерьмокоферазочарованно протянул он, заметив на столе жестянку дешевого эрзаца.
Можно подумать, ты каждое утро пьешь свежемолотый,огрызнулся Мишка на автомате.
Можно и подумать,Ян забрался с ногами на колченогий стул и уставился в окно немигающим взглядом.Можно и подуматьпробормотал он.
Мишка ненавидел такие моменты. Взгляд Яна становился отсутствующим, он словно отгораживался от Мишки, заполняя пространство между ними Пустым Абсолютом. Мишка почти физически чувствовал, как идеальный вакуум выдавливает его из мыслей Яна. Хотелось вцепиться в эту незримую оболочку, разодрать ее, разгрызть, уничтожить Но это же не рационально Мишка, отвернувшись, сделал глубокий глоток кофе, который обжег гортань, продрал горло. Он обвел взглядом очередное пристанище на ночь и остро почувствовал внутренний метроном, равномерно и безукоризненно вычитающий секунды, минуты и часы из времени, которое дано им провести вместе.
Не пойду на пары,выпал Ян в реальность.
***
Ты что?Мишка внимательно посмотрел на Мандаринку.
Она высокомерно вскинула голову и иронично хмыкнула:
Я беременна.
Мишка сосредоточенно рассматривал острые носы ее сапожек. Они хищно впивались в грязно-серую мешанину снега, оставляя четкий рифленый след узора.
Не молчи!раздраженно дернула рукой Мандаринка.Я сама не в восторге.
Второй месяц,Мишка оторвался от созерцания утрамбованного снега.Что ты надумала?
Мандаринка резко вдохнула воздух и подалась вперед.
ЭВМ. Бронированный,пощечина обожгла его скулу.Высчитал? Что же ты не применил свои аналитические способности раньше? Хотя тебе плевать же? Ты уже тогда все продумал, даже то, как удалить погрешность Так же?в ее глазах стояли злые слезы.
Я не настолько сволочь.
Да-а-аМаришка задохнулась.А насколько? Какой процент сволочизма заложен в твою программу?
Ты не хочешь рожать,Мишка раздраженно дернул головой.Не истерии и не ври. Давай обсудим это
Обсудим?Маришку начала бить крупная дрожь.Соберем симпозиумее губы поползли в кривой, злой, но беззащитной ухмылке.
Тихо!Мишка дернул ее на себя, обнимая.Тихо,прижимал он ее, пережидая, когда агрессивная беспомощность выйдет слезами.
Не реви,приподнял он ее подбородок. Потекшая тушь трагичными кругами залегла под глазами. Яркая помада, смазавшись, испортила безупречный контур губ.Ладно?Мишка аккуратно стер кровоподтек косметики.Хочешь «наполеон»?ему катастрофично не хватало времени обработать внезапно свалившуюся информацию.И чаю. Только ты сейчас подозрительно напоминаешь фанатку КиШ.
Он мягко усмехнулся, когда Мандаринка ринулась хаотично перерывать сумочку, чтобы ликвидировать ужас. Пока у этой задачи было всего два решения. И они оба ему не нравились.
Острые коготки Мандаринки разбирали торт на тончайшие сладкие лепестки. Мишка не отрываясь смотрел на ее лицо. Брови девушки то сходились к переносице, то выламывались в трагичный излом. Губы то сжимались в суровую линию, то расцветали дрожащей виноватой улыбкой. Что-то в ней изменилось. Привычные настройки сбились, и Мишка отмалчивался, пытаясь нащупать эту новую Мандаринку. Понять, что же за мысли перебирает она в своей голове, глядя на чашку давно остывшего чая.
«Скудность». Слово вылезло из ниоткуда. Мишка обвел взглядом пустой больничный коридор с убогим, затертым до дыр линолеумом, выхолощенные серо-голубой краской стены и потрескивающие лампы дневного света. Мимо них прошла, позвякивая ведром, санитарка, затянутая в серый халат, неодобрительно поджала губы и цыкнула что-то унижающее. Мишка глубоко вздохнул въедливый запах хлорки, и ему показалось, что он проникает вовнутрь, выжигая, обесцвечивая что-то важное и нужное. Мандаринка сжала его руку, вцепляясь коготками в самый центр ладони. Обеззараженный воздух больницы будто вытравливал ееволосы в свете люминесцентных ламп посерели, а губы казались синими, под глазами залегли глубокие нездоровые тени.
Пошли отсюда,Мишка потянул ее к выходу.
Ты уверен?Маришка неожиданно остановилась, отдергивая свою руку.Ты подумал?
Ее взгляд был тяжелым, переполненным бьющимися внутри нее эмоциями: почти отчаянным страхом и такой же отчаянной надеждой.
Значит, ты женишься?он задрал голову, подставляя горло обманчиво теплому ветру.Переходишь в стан добропорядочных буржуа?
Мишка смотрел на его ломкую фигуру, борясь с желанием схватить и оттащить его на безопасную ровную поверхность крыльца, уже подсушенную солнцем.
Женюсь,его ровный механический голос уже привык произносить это шипящее, жгучее слово.
Ян рывком развернулся, опасно качнулся, но, балансируя руками, удержался на неровном выступе выщербленных ступенек. Он внимательно смерил Мишку задумчивым взглядом и склонил голову к плечу.
А знаешь ли ты, Мракобес, что ошибки это не всегда погрешность в расчетах? Иногда это шанс, возможно, единственный шанс получить что-то нужное и верное в итоге?
Не надо пафоса, Ян,Мишка глубоко засунул руки в карманы, больным взглядом соскальзывая с острых черточек любимого лица.Это минутное. Завтра мои углы потеряют свою остроту, и ты рванешь за новой дозой адреналина.
Мишка сжал зубы, пытаясь сглотнуть вставшую в горле комком боль. Пусть она провалится в грудную клетку и расшибется там вдребезги о монолит застывшей сердечной мышцы.
Прощай навсегда,
Возьми банджо,
Сыграй мне на прощанье.
На-на-на
Там на неведомых дорожках...
Там на неведомых дорожках
Следы невиданных зверей
продекламировал Макс вслух выплывшие из подсознания строчки.
Чистые утоптанные тропинки профилактория навевали тоску. Макс плелся по прогулочному маршруту, отмечая краем глаза, что таблички с отметками километража стали появляться реже.
«Не реже, а медленней!»поправил он себя, не давая поблажки. Колено болезненно ныло, требуя привала, а еще же назад возвращаться. Макс доплелся до столбика с отметкой «1500». Тяжело опустился на мшистый камень, наполовину вросший в землю, и стал почти профессионально массировать больную ногу. По стволу соседнего дерева винтом спустилась белка. Легкая летняя шубка делала ее смешной, больше похожей на большую любопытную крысу. Белка в пару прыжков приблизилась к Максу и, усевшись на задние лапы, уставилась на человека.
Попрошайка,пробурчал Макс, но по карманам зашарила вдруг что-то да осталось для наглого грызуна. Выудив несколько семечек, протянул на ладони белке, гадая, хватит ли той смелости. Белка в два счета вскочила на ладонь, сгребла дары и тут же уселась их грызть.
Совсем обнаглела?Макс аж дыхание затаил, не желая спугнуть зверька.
Та, быстро разобравшись с подношением, легко оттолкнулась от руки, запрыгнула на ближайшее дерево и запетляла от ствола к стволу, скрываясь в чаще.
Макс провел ладонью по белесым царапинкам, оставленным зверьком на его ладони. «Единение, блядь, с природой!»довольная улыбка перебивала весь сарказм. Опираясь на трость, он поднялся с камня и легко зашагал в сторону корпусов, забыв, что минут пять назад еле дополз до этого места.
Устроившись на террасе с чашкой кофе, Макс раскрыл журнал с хищным «хаммером» на обложке.
Привет. Гулял?Андрей лениво растекся по креслу напротив. Взъерошенный, весь послесонный, он сладко тянулся в лучах утреннего еще не жаркого солнца.
Привет,Макс демонстративно уставился в журнал, намекая, что соседство не желанное.
Мы вчера на рыбалку ходили. В заливе вода прозрачная, сазаны вот такие,отмерил парень смело полстола.Прям у берега пасутся.
Угу,отреагировал Макс, но размеры рыбины снял. Брешет, конечно, но порыбачить можно.
Андрей сорвался с места и через секунду уже склонился над плечом Макса, заглядывая в журнал.
Уууу, зверюга,протянул он. Постучав по изображению «хаммера», на мгновение прижался к щеке Макса и тут же отпрянул.Увидимся,кивнул и запетлял среди столиков к выходу.
Макс выдохнул. Его клеили. Он старательно держал дистанцию, иногда, плюнув на все приличия, отгораживался надменным молчанием, но Андрей как будто не замечал. Раз за разом вторгался в личное пространство. Жалил внезапным контактом и тут же отскакивал, не давая Максу возможности взбеситься и открыто послать.
Совсем обнаглел,покачал головой Макс, попытался вернуться к журналу, но внутри скрутилось в тугой комок и сладко ныло внезапное желание.
Макс со вздохом отложил журнал и уставился в пространство. Больше это игнорировать и отмахиваться не хотелось. «Нет,озвучил вердикт сам себе Макс.Нет, потому что ты старый и хромой. Нет, потому что ты не умеешь крутить курортные романы».
Макс подготовил «вилку»он загнал короля черных на нужное ему поле. Превратил пешку в коня Мяч, упруго стукнув в центр доски, рассыпал фигуры, заставил отпрянуть противников и поскакал дальше.
Извините,прижимая пойманный мяч к бедру, к ним подошел Андрей.Как так получилось, понятия не имею.
Он нагло щурился и, склонив голову на бок, смотрел на Макса. Вручил ему мяч в руки и, тут же почти бухнувшись на колени, стал собирать рассыпанные шахматные фигуры.
Макс напряженно замер, сжимая в бешенстве мяч. Злило не то, что почти выигранная партия так и останется не завершенной. Бесило, что он краснеет от того, как Андрей, собирая фигуры, нарочно его касается. Прижимается горячим боком к ногам. Опирается рукой о колено, будто случайно прогибается, потянувшись за укатившейся фигурой.
«С-с-сукин сын!прозвенела за стиснутыми зубами фраза.Сукин сын!» Макс не мог дышать, потому что острый запах пота разгоряченного игрой молодого тела опасно щекотал обоняние, вызывая приступ острого, до головокружения, желания. Макс ничего не видел, кроме сползающих с поясницы шорт, бесстыже открывающих яркую резинку трусов.
Сгрузив все фигуры на доску и расставив их там в хаотичном порядке, Андрей уходить не спешил.
Что?раздраженно выдохнул Макс.
Мяч.
Макс опустил взгляд на мяч, в который он вцепился со всей дури и сильным толчком кинул его в Андрея. Хотелось в лицо, в эту наглую усмешечку, но пришлось метиться ниже. Мяч глухо стукнулся о грудную клетку, Андрей перехватил его и неторопливо пошел на площадку, где его явно заждались. Подхватив трость, Макс извинился и заковылял в тенек. Бесит! Наглый засранец! Макс сильнее сжал набалдашник и жадно втянул воздух, словно животное, пытаясь уловить в воздухе хотя бы пару нот острого аромата. Свалить на экскурсию на пару дней? Яркий рекламный проспект обещал, как минимум, поставить Макса на ноги... Подальше. Подольше.
Курортное время идет странно. Дарит ложное ощущение неторопливой размеренности, выдавая день за неделю, сметая границы между незнакомыми людьми. Будто живешь тут давным-давно. Может, за пару дней бьющий энергией Андрей найдет себе другой объект для атаки? Решено. Макс направился в номер, дозваниваться и обговаривать экскурсию.
Тащиться пять часов на машине по жаре, чтобы два часа бултыхаться в источнике, было глупо. Макс гонял разваренную макаронину по блюду. Аппетита не было, но путевка включала всего один обед, а покупать еду на улице Макс не хотел. Ночевка в сомнительной чистоты гостинице, быстрый заплыв с утра и опять пять часов по тряской дороге. Дурак.
В профилакторий он вернулся раздраженным и тут же наткнулся на Андрея. Окинув хмурым взглядом парня, курящего в компании какого-то длинного белесого хлыща, буркнул приветствие и потащился в номер. Хотелось быстрее, но нога после пятичасовой дороги была словно чужая. Макс всем нутром чувствовал взгляд Андрея. Жалостливый, поди, взгляд? Ну смотри смотри. Я старый и хромой. Да.
Смыв с себя дорогу и почти смыв негатив, Макс завалился на кровать и лениво защелкал пультом. Три местных канала не отличались насыщенной сеткой вещания. Убаюканный невнятным бормотанием, Макс уснул.
Просыпался он тяжело, жарко плавая в томном желании. Еще чуть-чуть ну жетянулось за лаской тело. Вцепиться ладонями в узкую талию и кончить на верткую загорелую спину, что яркой картинкой выплыла из марева сна. Макс, сжав член и стиснув зубы, чтобы не стонать, сплюнул на руку, быстро довел себя до кульминации. Влез же, паршивец, в сон. Хороший сон. Горячий. Макс помотал головой, вытряхивая фрагменты ярких воспоминаний, и пошел в душ. Контрастный душ и прогуляться до завтрака, и надо прихватить что-нибудь съедобного для наглой белки.
Его нагоняли. Макс посторонился, немного уступая дорогу бегуну. Захотелось спрятать тростьбыло неловко путаться у людей под ногами со своей хромотой, вызывая незапланированное чувство вины.
Привет. Гуляешь?
Андрей остановился перед ним. Темный треугольник пота на груди, спутанные, явно нечесаные с утра, волосы, тяжелое дыхание.
Привет.
Макс сошел с тропинки, демонстрируя нежелательность контакта. Опершись плечом о дерево, задрал голову, рассматривая небо сквозь кроны деревьев. Мол, вали, дышу я тут. Андрей шагнул следом. Макс уже приготовил пару колких холодных фраз, что отсекут любое желание к общению, когда Андрей дернул его за плечо и тут же толкнул в грудь, пришпиливая к стволу. Вломился влажным коротким поцелуем. Отстранился и замер. Реакцию! Он ждет реакцию. Вмажь ему! Оттолкни! Макс вцепился пальцами в майку парня и притянул его к себе, вжимаясь неловкими жадными губами. Не поцелуй даже. Андрей расслабился, выдохнул в губы и ловко заскользил руками по телу. Плечишеягрудь. Вклинил коленку между ног, притерся всем телом, и назад. Грудьшеяплечи. В ушах шумело. Привкус зубной пасты, запах хвойного леса, жесткая кора между лопаток, острый запах чужого тела... Волшебная сила природы, блядь. Хрен переспоришь.
Разные
Он кивает мне, принимая к сведенью, и осторожно выгребает ложкой пену капучино. Прикидываю, как быстрее закруглить спонтанную и ненужную встречу. Зачем я вообще навязал себе этот марш-бросок по знаковым местам? Из-за засевшей в подкорке случайной фразы. Хитросплетения неосязаемой, но крепкой интернет-дружбы. «Его нет. Он фейк, набор смайлов и буквенных символов, порой интересно и причудливо выстроенный в небанальные фразы, щедро разбавленные музыкой, томительной и уж какой-то слишком разномастной, но объединенной хрипловатой, перченой, трагической ноткой». Его нет.
Мой взгляд медленно кочует по столикам, и только периферия цепляется за человека, которому мы, перекидываясь пустыми ленивыми фразами, давно вынесли приговор. Дураки. Кошусь на мультяшную татушку, слегка вылезшую на кисть из-под рубашки. Она будто показывает мне язык, надменно фыркает и поправляет: «Старые дураки».
Не вкусно,отпихивает он чашку.
Этот капризный жест раздражает. Устало прикрываю глаза, с силой потираю веки и уже откровенно прячу зевок в ладонь. Почему-то из глубин подсознания всплывает школьный урок химии и очень зрелищный трюк взаимодействия натрия с водой. Раздраженное кружение кусочка металла по периметру чашки, неприятный запах и полученная в результате щелочь... Да. Похожее на щелочь настроение я пытаюсь удержать в не сильно герметичном контейнере вежливости.
Демонстративно отхлебываю из чашки и уже готов пожать плечами, мол, «нормальный напиток, я тебя не понимаю», когда нёбо оцарапывает неприятный привкус синтетических сливок и в нос бьет заметный запах дешевого одноразового пластика.
Бр-р,отодвигаю от себя стакан как можно дальше.Дерьмовый кофе,на помощь приходит затрепанная фраза американских фильмов.
Жуткая жуть,возвращает мне другое поколение почти детскую присказку и тянется за рюкзаком, чтобы оплатить это безобразие.
Он смотрит на мир через затвор, быстро отщелкивая собственные впечатления дорогой фотоигрушкой. Сожаление, разбавленное легкой завистью, слегка трогает мою душу. Как можно пользоваться ею как простой «мыльницей»? Бездумное щелканье поверхностных впечатлений. Пялюсь хмуро на вековые булыжники, колкое недовольство острыми фразами выпирает из гладкого полотна моего исторического повествования. Лицо отлепляется от объектива и обращается ко мне. Я почти физически чувствую его бессовестно любопытный взгляд. Как чужой ребенок, не обремененный еще нормами воспитания, наивно присваивает себе чужую вещь, так и этот без малейшей неловкости таращится глазищами в лицо, тщательно ощупывая чужие эмоции.
А в этом,он похлопывает ладонью о ковку забора,в этом,притоптывает ногой (как же называется эта их обувь?) булыжники моей мостовой,в этом,кивает он на растрескавшуюся кору лукоморского дуба,есть твоя история?
Нагле-е-ец,не выдержав, тяну я с ухмылкой, вдруг внутренне ощущая отступающее раздражение.Каков наглец,примеряю я на себя новомодную одежку откровенности.
То, что ты тут нес рассказываешь,он делает паузу.Ты как гид. У тебя неплохо получается. Как в музее,морщится он от собственной косноязычности.Понимаешь? Все вокруг неживое, и ты идешь и поправляешь таблички «Руками не трогать, фото и видеосъемка запрещены». Почему? Неужели ты не понимаешь, что сейчас происходит моя история. А даты События. Я об этом давно прочитал в сети. Ты когда-нибудь вспоминаешь величие колонн или изящную вязь ковки? Нет? Я тоже. Но я помню настроение. Я собираю свои ощущения,он покачивает фотоаппарат, нацеливает объектив на меня и расстреливает залпом вспышек.
Я не л-л-люблю, когда меня снимают,растерянность застопоривает язык прирученным заиканием.
Не люби,буркает он в ответ.
И, резко развернувшись, выпускает заряд раздражения в глубину сквера. По дорожке со строгой фонарной стражей, по мокрой от недавнего дождя скамейке, по зеленой бронзе пафосной старины.
Молчим.
Мы хмуро бредем рядом, взъерошенные этим полудиалогом. Я смотрю на задернутое тучами небо, на иголки его модной стрижки, на наглую рекламу, вгрызшуюся в фасад старинного дома, и вдруг понимаю, что он удивительно вписывается. Здесь и сейчас он более целое и монолитное с моим Городом, чем я. Тут же начинаю беспомощно шарахаться взглядом по таким знакомым, но давно не замечаемым местам. Это же все мое. Мое. Если свернуть направо, то можно увидеть серый грузный угол моего университета. А вот в этом киоске всегда продавали газеты и журналы и лотерейные билеты. Если завернуть налево и попетлять между дворами, можно выбраться к выбеленным стенам поликлиники, где меня лечили все детство, где я работаю последние цать лет. Если Какого черта? Почему он, волей случая завернувший в мой город, так по-хозяйски творит тут свою историю?