Нисколько.
Джошуа проводил взглядом Эличто-то в его движениях неуловимо изменилось.
6
Стивен, не тут же. Увидят. Стив!Джошуа попытался оттолкнуться от края стола, над которым его нагнул Стивен, и вывернуться из совсем не шутливого захвата.
Соскучился,Стивен впился в холку вполне ощутимым укусом и начал стягивать с него брюки вместе с трусами.Ты совсем одичал в этом своем боксе. Биг боссы тебя загрузили?
Перестань,шутка балансировала на грани насилия.
Давай, Джош!выдохнул хрипло Стивен и сильно сжал уже оголенные ягодицы.
Нет!
Джошуа, пользуясь тем, что его не держат, с силой подался назад и, развернувшись, оттолкнул распаленного Стива, не рассчитывая силу. Тот некрасиво отлетел к стене, стукнулся об нее, и мужчины вцепились друг в друга взглядами, переваривая случившееся.
Прости,взгляд Стивена почти физически ощутимо изменился из затуманенного, агрессивно-напористого в испуганный.Я так соскучился. Джош?не отходя от стены, просительно тихо, не нарушая личное пространство Джошуа, которое вдруг стало огромным, позвал Стивен.Прошу тебя
Джошуа рваными лихорадочными движениями привел себя в порядок.
У меня проблема,сухим тоном отсек он дальнейшее выяснение отношений.Нужно составить новую таблицу для Эли. Последние события здорово на нем отразились: выброс эндорфина утром, потом резкий скачок кортикотропина ночью. Я принес тебе кривую с показателями за последние несколько дней.
Хорошо,Стивен уселся за рабочий стол.Дай мне минуту,он с силой сжал виски, выдохнул и раскрыл графики.Ты выяснил причины?
Последние события не прошли даром И еще контакт.
Контакт?
Сейчас я свел его к минимуму, что вызвало,Джошуа постучал пальцем по резко задранной кривой,к выбросу кортикотропина. В общем, у меня проблема. Эли очень остро реагирует и на контакт, и на его отсутствие.
Что намерен делать?Стивен деловито пощелкал по клавиатуре.
Добавить седатива и плавно довести контактность до прежнего уровня. Должно сработать.
А если нет?
Джошуа внутренне подобрался. Он не желал этого вопроса. Логичного и лишающего его крох общения с Эли.
Стивен,Джошуа попытался заморозить фармаколога взглядом.Я, наблюдая Эли не первый год
Не заводись,Стив в примиряющем жесте поднял руки.Я просто спросил. Будут тебе седативы.
Джошуа сидел в кресле и бездумно щелкал тумблером микрофона. Его раздражала заторможенность Эли и неизменная блуждающая полуулыбка на его лице. Хрупкое, почти болезненное чувство нежности, которое колыхалось в груди, когда он видел, как Эли улыбается по-настоящему, теперь передавливало горло спазмом. Как же так? Что происходит? Он перевел взгляд на Эли, придирчиво осматривая того. Почему его так неправильно волнует это почти искусственное существо, к которому и прикоснуться нельзя, с которым он всего парой слов обмолвился? Аналитический мозг не желал сдаваться, высыпая гору новых вопросов. Эта гора росла, приобретая монументальность, но ни на грамм не поколебала чувство, тонкой иголкой скребущее сердечную мышцу.
Элипозвал Джошуа.
Эли неторопливо повернулся к барьеру. Посмотрел пустым незаинтересованным взглядом образца два-четыре-шесть-восемь.
Я верну тебя.
Это новая фаза. Нет. Новая корреляцияэто необходимость. Скорее, так новый этап, требующий дополнительной корректировки Черт! Джошуа мысленно формулировал размытые обоснования, но они выглядели очень блекло. А что, если Стивен догадается? И что? Это его не касается. Джошуа контролирует ситуацию Ха Контролирует. Хер там но смотреть на заторможенного Эли сил нет. Как механическая кукла. Краски не распечатанные стоят. А для него же специально заказывают Его интересы сливаются с интересами корпорации Звучит-то как убого
Джошуа долбанул по стене и прижался к ней лбом, в голове шумело от количества нестабильных эмоций, голосящих, словно чайки.
Джош? Все в порядке?
Голос Клариссы махом пресек фрустрации. Джошуа дернулся от стены, потер лицо, словно убирая с него ход своих размышлений.
Устал,подобрал он вполне подходящую ложь.Ты что?наконец заметил он в руках коллеги ящик, наполненный личными вещами.Уходишь?
Как видишь,Кларисса тряхнула коробкой.Третья, но не последняя: когда живешь на работе, обрастаешь как дно корабля, так что отшвартоваться сложно. А потом тебе пробивают это дно Вот, кстатиона вытащила из коробки плетеный браслет с вкраплениями разноцветных шариков.Рика их плела десятками, из какого-то нового полимера, абсолютно гипоаллергенная штука.
Спасибо,Джошуа сжал в кулаке приятный на ощупь браслет.Может быть, посидим выпьем где-нибудь?он сунул его в нагрудный карман рубашки.
Обсудим, как этооказаться вне игры?хмыкнула Клэр.Нет, Джошуа, рубить швартовые!она тяжело обогнула Джошуа и направилась дальше.
Не прикипай к нему,не оборачиваясь, бросила Клэр.Держи эту гребанную дистанцию.
Эли оживал на глазах, словно после спячки. Движения неторопливо набирали стремительность и размах, но главное, они становились законченными. Стивен просьбе не удивился, зря Джошуа дрожал как подросток, да еще мысленно чуть ли не научный доклад складывать начал. Не смея спугнуть удачу, Джошуа не сопротивлялся, когда Стив, мягко толкнув его к стене, приник глубоким поцелуем и потребовал свидания. Почему нет? Джошуа и сам был на подъеме.
Джошуа,Эли подошел к барьеру, скрестил на груди руки.
Как самочувствие?тут же отозвался ученый. Он с удовольствием отметил, как Эли дернул плечом, отметая не нужный вопрос.
Джошуа,Эли задумчиво размял длинными пальцами переносицу.В голове пустота какая-топожаловался он между делом.Я хочу получить зеркало.
Зеркало? У тебя же есть в
В полный рост. Хочу. Это можно?
Не вижу причин отказывать.
Джошуа не мог кончить, казалосьвот-вот его накроет волна удовольствия, но она откатывала, оставляя его лежать на пропитанных потом простынях. Стивен, сцепив зубы, вдалбливался в его тело.
Не могу больше,выдохнул он с рыком и, выскользнув из Джошуа, слил ему на живот,дай мне немного времени,он откатился и потянулся за полотенцем, обтер лицо и грудь.Воды? Все в порядке?
Да. Что-то яДжошуа укоризненно покосился на свой опавший член,не в форме.
Хочешь сверху?
Не сегодня.
Окей.
Стивен перевернулся и удобнее устроился между ног Джошуа, умелые ласки довольно быстро привели поникший член в боевую готовность, но тут Джошуа опять застопорился. Кончить не получалось.
Подожди минуту,Стивен скатился на пол и вытащил из-под кровати коробку.Маленькие слабости из периода одиночества,он вытряхнул коробку на кровать.Может, что-нибудь нам может помочь?
Джошуа с любопытством рассматривал вибраторы, фаллоимитаторы каких-то диких кислотных оттенков, вытянул нить шариков, покрутил в руках наручники, была даже пара вещей посерьезнее.
Вырви глаз,взял он в руки насыщенно синий искусственный член.Как-то я не готов к инопланетному вторжению,заулыбался он, глядя на столь интимно раскрывшегося для него Стива.Может быть, это?он нашел анальный вибратор и, зажав в ладони, переключал режимы, прислушиваясь к собственным ощущениям.О, это что?длинный узкий штырь приятно лег в ладонь.Катетер?
Был у меня такой эксперимент. Провальный.
КатетерДжошуа почувствовал, как по спине пробежали мурашки то ли страха, то ли возбуждения.
Угу,фыркнул Стив,эксперименты пришельцев над живыми людьми.
Эксперименты Пришельцы Джошуа покатал гладкую тонкую полоску гибкого металла между ладонями Эли Он почувствовал знакомое, запретно-детское адреналиновое сексуальное возбуждение. Когда секснегласное табу, но стояк почти круглосуточный.
Как?он влажно выдохнул вопрос, почти ощущая быстрый перестук сердечной мышцы о ребра.
Смазку нужно, и вводишь в мочеполовой канал. Это может быть больноголос Стива затухал, исчезал.Только ты сам
Джошуа сжал в руке металлический штырь, согревая. Он ощущался весомо, надежно и как-то бесповоротно, что ли. Капнув на ладонь смазку, он не спеша растер ее по всему катетеру и, сжав член, неторопливо ввел утолщенный на конце штырь. Колкая боль, замешанная на адреналине, расползалась от паха, обнажая какую-то неведомую до сих пор грань удовольствия. Джошуа вывел катетер наружу, грудь ходила ходуном от закипевшего болезненного наслаждения. Мозг как будто перешел в аварийный режим, снимая привычные ограничения. Джошуа повторил движение более резко, закусывая губы от резкой боли, прошивающей пах и позвоночник. Буквально выдернул катетер в последний раз и свернулся тугим клубком, сжимая член, толчками выплескивающий сперму. Его накрыло, между висками будто пробило голубоватой молнией, и тело перетряхнуло сильнейшим спазмом. Он выдохнул развернулся, слабо нащупал одеяло и натянул его на себя. Хотелось спать. Блаженство, разлившееся по телу, оставило в голове лишь одну мысль. Нирвана. Вот оно.
Они со Стивом это не обсуждали. Просто по привычке, вбитой с детства, не говорить про сексне было этого, и все. Джошуа понимал, где-то на уровне инстинктов, что он изменился. Как будто в нем сдвинулись вековые тектонические пласты, и в этот разлом хлынуло что-то глубинное, внутреннее, потаенное... То, что не скроешь уже и не затрешь. Он мучительно проигрывал диалог со Стивом, где пытался нивелировать, уменьшить то, что произошло. Диалог выглядел коряво. Он мучительно представлял, как при следующей встрече Стив брезгливо отпрянет от него, укоризненно поджимая губы тонкой полоской.
«У каждого есть сексуальные девиации,десятки раз Джошуа проговаривал эту объяснительную фразу,просто они выражаются более или менее четко. Но в сущности своей явление обыденное».
«Это штука твоя!»вопило вдруг измученное сознание, отбиваясь от придуманных нападок Стива.
«Ничего не произошло же,следующим этапом успокаивал Джошуа сам себя.Я просто себя накрутил. Стив и думать не думает про ту ночь. Просто позвоню ему»
Но к телефону он так и не подошел.
7
Джошуа разглядывал свое отражение в погасшем экране монитора. Черная поверхность усугубляла тени, превращая лицо в измученный лик с икон прошлого, делая глаза большими, больными и фанатичными. Он ладонями обтер заросшие щетиной щеки, пристально и требовательно вглядываясь в отраженный взгляд. Подталкивая себя к внутреннему диалогу
«Скажи!мысленно отдавал он приказ отражению.Говори! Трус!»
Взгляд в мониторе становился отчаяннее
«Ты хочешь его! Хочешь! Ты урод. Извращенец».
В грудной клетке клокотало чудовище, что вылупилось в ту самую ночь и медленно пожирало его день за днем, наращивая силы. Он сначала не разглядел его, оно лишь мелко копошилось и цеплялось взглядом за неровные движения Эли, застревало на изгибах и выступах обнаженного тела за стеклом. Потом вдруг стало наливаться отчетливо томительным возбуждением, которое лихорадочным температурным румянцем вызревало на скулах, высушивало губы, гуляло под кожей накапливающимся электричеством и прокрадывалось в его сны. Сны, где неясные смутные очертания раз за разом приобретали знакомые черты и пластичность. Сны, после которых Джошуа просыпался больной от перевозбуждения и невозможности получить желаемое. Кожа мучительно требовала прикосновения тонких пальцев, он сжимал мятую простыню, судорожно выдыхая «Эли!» в преступную темноту ночи. Сжимал член, почти до боли, втискивался в себя двумя, тремя пальцами и изливался под подкинутые воображением еще не завершенные картины желания. Потом проваливался в очередной сон со смутными образами накопленного за день.
Невыносимо
Джошуа!четкий почти железный захват предплечья и разворачивающий рывок.Что происходит?Стив отпустил его и, скрестив руки на груди, застыл напротив в укоризненной и одновременно агрессивной позе.Ты почему меня игнорируешь и не отвечаешь на звонки?
Звонки?Джошуа лихорадочно зашарил по карманам. Темный экран разряженного телефона вдруг стал толчком к пониманию, как он завис в собственной внутренней неразберихе.Ты мне звонил?Джошуа тупо пялился на безмолвный кусок пластика, пытаясь проанализировать ситуацию.
Каждый день. Приезжал к тебе несколько раз. Но ты тут живешь, что ли? Нам надо поговорить, Джошуа Та статья Я понимаю отчасти твои эмоции, но ты же сам говорилЭли не способен переживать стрессовые ситуации Но мы-то с тобой Неужели нельзя было обсудить?
Статья?Джошуа опустил глаза, пытаясь спрятать растерянность. Что-то определенно происходило все это время, пока он подкармливал и взращивал внутреннего демона.Статья, да Давай поговорим
Джошголос Стивена смягчился.Ты какой-то измученный. Если бы я только знал, что это так тебя заденет Я хотел как лучше. Ты мне веришь?он нежно прикоснулся к щеке Джошуа.Встретимся в субботу?
Хорошо. В субботу. Я приеду.
Стивен кивнул и нажал на кнопку лифта. Он еще что-то говорил, отступая в разъехавшиеся створки лифта, а Джошуа улыбался и кивал, не способный больше воспринимать никакую информацию. Он еще долго стоял, созерцая матовую поверхность сомкнувшихся дверей.
Статья вышла несколько дней назад, вызвала даже маленькую шумиху, но ее волны быстро улеглись, так как искусство не было актуальной темой для большей части общества. Небольшая фотография улыбающегося Стивена, хвалебная ода гениальности «его» работ и ненавязчивое упоминание корпорации. И конечно, ни слова об Эли или Джошуа. Все компактно и прилично для первой прикормки. «Почему я должен был волноваться,пытался нащупать Джошуа логическую цепочку размышлений Стива,из-за самолюбия, должно быть? Ладно разберусь с этим в субботу»
Надо просто разделить этот мир пополам.
Работа. Эли. Стив.
Не получается пополам. На три части? А как их делить, если они все взаимосвязаны? Но разделить необходимо, иначе Эли заплывает на территорию Стивена и поглощает эту часть жизни, погружая Джошуа в какой-то черно-белый порнографический кошмар. Он и на работу покушается, заставляя забыть про текущие дела. Джошуа уже как параноик перекраивает отчеты, ему кажется, что по ним заметно все все то, что происходит внутри. Казалось, каждая его фраза так и кричит откровением. Вот, например, это чертово зеркало, затребованное Эли. Как написать в отчете, что образец часто рассматривает себя, прикасается к себе, изучает, иногда испытывает явное сексуальное удовольствие, которое выражено не ярко, но вполне определенно? Как это написать сухим казенным языком, когда самого колотит от невыносимого острого возбуждения и он кончил несколько раз, чуть не сойдя с ума от остроты накатившей череды оргазмов?! Как написать, что Эли после этого создал две картины явно под действием испытанных эмоций и Джошуа видит в хаотично расположенных ярких пятнах следы собственной спермы?..
Невыносимо
Пиво было холодным, чуть терпким, с явным оттенком меда, именно таким, как Джошуа любил. Но хотелось водки. Махнуть пару стопок для смелости и рассказать обо всем. Обезвредить алкоголем страх откровенности, сбить фокус восприятия реальности, размыть его, так чтобы черты Стива поплыли, истончились до нужного силуэта. Джошуа сделал последний глоток и пристроил бутылку у ножки кровати.
У тебя кто-то появился?Стив вытянулся во весь рост и закинул руки за голову, философски изучая потолок.
Джошуа невольно передернулся от прокатившихся по спине мурашек.
Какого хрена?Стив был спокоен, как море перед штормом. Удушающе-напряженное спокойствие.
Джошуа стянул одеяло и мягким комом сгреб его к себе, словно пытаясь заткнуть пустоту, которая вдруг образовалась в животе. «Это ужас,понял Джошуа,он меня сожрал».
Понимаешь
Все. Объяснения застопорились внутри, так и не подобрав приличной формы.
У меня сейчас очень серьезная стадия эксперимента.
Ложь во спасение? Чье?
Псих. Ты сдвинулся на своей работе. Мне иногда вас жаль. Вас всех. Вы как придатки у своих образцов. Это только кажется, что вы контролируете ситуацию. Недобоги. Вы можете регулировать даже их эмоции, но без них вы не существуете. Вас нет.
Ты один из нас,Джошуа мял и разглаживал одеяло.
Не дождешься. Для меня это всего лишь цифры и химическая реакция. Я переступаю вечером порог рабочего кабинета и живу. Вы этот порог уже не переступаете. Мне кажется, что даже в постели нас трое.
Мне лучше уйти.
Куда? Куда ты можешь уйти, Джошуа?
Джошуа поднялся с постели и сгреб одежду.
Чем ты недоволен?он резко развернулся к Стиву. Ты получил свой бонус. Ты теперь гений. Пусть фальшивый, но кого это волнует?хотелось уязвить. Хотелось впиться клещом в язык Стива и впрыснуть дозу яда, так чтобы он онемел.
Ты думаешь, мне это нужно?Стивен одним слитным движением перекатился и встал на колени.
Джошуа, будто очнувшись, окинул вдруг всю картину целиком. Обнаженный Стив посреди так и не разворошенной постели. Он вдруг нутром почувствовал развилку. Один шаг к кровати, и все можно поправить. Один маленький шаг, и рядом с ним будет парень. Живой, горячий, не идеальный. Такой, как нужен для жизни. Последний шанс зацепиться, выкарабкаться и всплыть.
Джошуаголос Стивена просел от сдерживаемых эмоций.Прошу тебя
Джошуа стиснул в кулаке тонкую ткань рубашки. В кармане под пальцами перекатывалось что-то неопознанное. Он на автомате выудил браслет, сплетенный из ярких полимеров. Абсолютно гипоаллергенных. Маленький эластичный ободок, будто нарочно сделанный для тонкого запястья Эли. Самообман? Где та черта, которая может разделить мир на черное и белое? Почему это все как абстракция с картин Эли? Без формы, без границы, без образа. Где правда? Кого обмануть? Как обмануть? Кого спасать?
ДжошуаСтивен тяжело осел, глядя на закрывающуюся дверь.
***
Девушка была ухоженной, с легким налетом богемности.
У каждого из нас есть пиковые моменты в жизни. Эмоциональный взрыв, если хотите, именно тогда рождаются вещи, вышагивающие за грань отпущенного таланта. К сожалению, это имеет побочный эффект. Художник очень быстро перегорает. И тут перед нами встает острый вопрос бытия. Что есть ценность? Жизнь человека или его талант? Стоит ли искусство своих жертв? Каждый из нас должен сам ответить на этот вопрос. Перед вами серия картин Стивена Фрая. Двадцать четыре полотна, которые художник создал буквально за год. Говорят, тогда у него случился бурный роман с его коллегой по работе. Существует много различных домыслов о том, кто это был. Одни говорят, что возлюбленный художникасошедший с ума ученый, другиечто гений, имя которого до сих пор под грифом секретности в корпорации, где работал Фрай. Предлагаю ознакомиться с экспозицией, начиная с этого полотна
Девушка увела за собой небольшую группу, неодобрительно и укоризненно покосившись на косуху одного из экскурсантов, который с горькой складкой усмешки застыл перед картиной. Немолодой человек, засунув руки глубоко в карманы вытертых джинсов, созерцал яркую россыпь хаотичных пятен, от которых кружилась голова. Перед ним кинолентой выжженных нервов бежало полузабытым фильмом прошлое.
ДжошуаСтив покосился на вцепившиеся до побелевших косточек в отвороты униформы пальцы Стало страшно. Он смотрел на скрюченно-когтистый захват и представлял, как они сжимаются на его шее в безумной попытке получить невозможное.Джошуа,сглотнул он вязкую слюну, заглядывая в лихорадочные, покрасневшие от бессонницы глаза ученого,я прошу тебя Остановись.
Что ты хочешь?в голосе Джошуа сплелись воедино готовность пасть до нижайшего предела и угроза.Картины? Новые картины? Хочешь? Я могу его заставить Слава, Стив Имя в веках Навсегда. Меня? Хочешь меня? Ты только скажи,пальцы разжались и стали неловко стягивать одежду, путаясь в элементарном порядке.
Это было страшно, до глухоты, до немоты. Все это напряженное до белого шокового разряда сумасшествие, маниакально плескавшееся в глазах бывшего любовника. Все это желание кивнуть ему и одним махом оборвать хрупкую жизнь, попавшую в водоворот чужого безумия. Все это собственные подлые мысли, жирные черви славолюбия, разъедающие его душу уже несколько месяцев. Все это
Я прошу тебя прошу. Он мне нужен, понимаешь? Я умираю Умираю, когда он не смотрит на меня.
Я сделаю Джошуа. Сделаю.
Стивен тяжело отпустился и уставился невидящим взглядом на сетку корреляции, которая бешеными скачками будто перечеркивала всю их жизнь. Недобоги
Он совсем чуть-чуть, на сотую долю процента, исказил привычную формулу, ту самую, которая позволяла держать Эли в непрекращающемся чужом кошмаре. Химическую формулу любви, которая заставляла любить искренне, нежно, до самопожертвования, пока действует наркотик. Формулу, которая на сотую долю процента отличалась от обычного яда. Сотый процент. Маленькая погрешность после запятой, которая убьет. Освободит? Очистит совесть? Не поможет, но спасет?
Стивен окинул взглядом светлое помещение и поморщился от боли то ли в колене, то ли в душе. Возраст берет свое. Когда-то он бросил все и попытался переплюнуть чужой присвоенный талант. Он проиграл. Ненужная любовь. Фальшивый маленький осколок чужой истории, ставший краеугольным камнем целого течения в живописи. Кривая ухмылка бытия.
Стивен, прихрамывая, поплелся к двери с броской табличкой «Выход». Что такое любовь? Цепь химических реакций? Гормоны? Наркотик? Джошуа сошел с ума, когда Эли погиб от передозировки «любовного коктейля»смеси допамина с другими гормонами. Или он сошел с ума раньше, когда решил добиться от Эли ответного чувства? Недобоги Знающие все о своих созданиях. Все до последней клетки, но не умеющие понять себя.
Качели
Ветер метался по опустевшей детской площадке. Он капризно выдувал песок на новенькое искусственное покрытие, имитирующее зеленую траву. Раздраженно дергал ветви деревьев, обрывая с них листву, и пинал качели, которые тоскливо скрипели, укачивая пустоту. Вадим, вцепившись в подоконник, слушал эту заунывную песню одиночества. В груди выло, тоскливо металось разорванное в клочки сердце.
Он словно под гипнозом провожал больным взглядом яркий пластик. Туда-сюда Туда-сюда Вадим прислонился лбом к прозрачному холоду стекла. Когда-то у него был пропуск в этот мир заповедного детского счастья.
Вадим Он обязательно поймет со временем.
Вадим внутренне сжался в непробиваемый, покрытый броней комок. Сейчас он ненавидел того, кто пытался утешить его.
Вадь
Не трогай меня.
Вадим мысленно повторил все, что сказал его сын. «Ненавижу. Пидар. Ненавижу тебя»
Он пальцами обрисовал равнодушный пластик окна, вкладывая в движение всю нежность, горько кипевшую на дне души, не растраченную и теперь уже и не нужную Он не мог пережить брезгливой, болезненной ненависти, которая поселилась в глазах его сына. Не мог
Чем?глухой голос пробился сквозь горловой спазм.Отсосешь мне? Потом пойдешь и объяснишь моему сыну, что это нормально? Расскажешь ему о толерантности? Научишь не стыдиться и не бояться того, что его отец гребаный пидар? Найдешь какие-то оправдания, почему я живу с мужиком вместо того, чтобы жить с его матерью и с ним?
Он бросал слова, с беспощадной точностью пробивая по самым больным, критичным точкам. Он видел, как лицо любимого еще этой ночью человека превращается в бледную маску.
Вадьсловно утопающий за соломинку хватался за его имя тот, ради которого хотелось жить когда-то.
Не слишком ли дорого за условное счастье?отвернулся от него Вадим.
Дорожный "роман"
Приплясывая от пробивающего ознобом мелкого нудного дождя, Семен Семеныч чиркнул колесиком зажигалки и попытался в очередной раз раскурить сигарету. Колесико, виновато вжикнув, высекло едва заметную искру. И все. Семен Семеныч уныло глянул на закрытые окна киоска и перебрался в желтоватый круг фонаряиллюзия тепла все лучше, чем промозглое одинокое раннее утро на очередной станции.
Чертова работа!нахохлился Семен Семеныч двадцати двух лет отроду, тощий, белобрысый и промокший. Он печально обозрел блестевшие в скупом освещении рельсы, проводил взглядом убегающие вдаль шпалы и запечалился. Не потому что было о чем печалиться, просто было в этой картинке что-то эпическое, да еще под дождь, самое время вкусить меланхолии. Но переключившийся светофор тут же развеял нарождающуюся невнятную тоску, и Семен Семеныч, совсем в соответствии со своим возрастом, бодро запрыгал по перрону, словно это могло как-то ускорить ход поезда.
В купе чинно пили чай. Семен Семеныч воровато окинул взглядом тесно заставленный едой столик, и его желудок беспардонно известил попутчиков о своем печальном состоянии. Семен, покраснев, собрался уже ретироваться на верхнюю полку, но был пойман, то ли отчитан, то ли обласкан и помещен немедленно за столик. Где был тщательно допрошен, обмерян взглядами и накормлен двумя сухонькими старушками, доставшимися Семену в качестве попутчиц. Чай с малиновым вареньем да с дорожными деликатесами как-то живо напомнили про бессонную ночь на вокзале. Верхняя полка поманила белоснежным ушком подушки и мягким валиком свернутого одеяла. Сопротивляться даже в благодарность за еду не было сил. Плавный ход поезда и перестук колес на стыках, наверное, самая сладкая колыбельная.
Сон вспугнул монотонный говорок офени:
Детективы, фантастика, журналы, сканворды.
Семен Семеныч, вытянув шею, с любопытством уставился на корешки дешевеньких книг. Ехать еще сутки, было бы кстати скоротать время за каким-нибудь чтивом, но корешки радовали розовыми, голубенькими, бежевыми обложками в розах и сердцах.
А где детективы или фантастика?взмолился он.
Офеня жестом карточного шулера вытянул из плотно утрамбованной стопки несколько книг и веером раскинул их перед парнем. Семен Семеныч тут же заалел под взглядом попутчиц, ибо обложки детективов не оставляли и грамма сомнения в своем неприличном содержании. Выбрав менее «обнаженную» обложку и прихватив еще пару журналов, он затаился на верхней полке.
Детектив грешил явным скудословием, но зато изобиловал постельными сценами. Через каждые две страницы героиня то сладостно плавилась, то, нахально раскинув ноги, отдавалась, то, воинственно оседлав, скакала на очередном любовнике. Эта нахалка совсем не церемонилась с вынужденным воздержанием Семен Семеныча, да еще на фоне весеннего обострения. Она припечатала его животом к полке и заставила осторожно ерзать, заливаясь румянцем по самую маковку. Из-за этой бестии Семен Семеныч вынужден был отказаться от приглашения к вечернему чаепитию и лишился возможности вообще спуститься с полки даже по нужде.
Семен Семеныч наконец оторвался от очередной постельной баталии и решил переключиться на журналы, чтобы хоть как-то утихомирить восставшее естество. Но эта чертова девка наглым образом изгибалась на хищно блестевшем капоте Камаро, терлась крутым бедром о разогретый бок серебристого Мерса, манила на бежевую кожу надменного БМВ. Семен Семеныч признал поражение и, закрыв журнал, уткнулся в подушку, сжимая зубы, чтобы не застонать от желания положить руку на пах и уже как-то разрядить напряженную там ситуацию. Он считал мелькающие за окном столбы электропередач, смотрел до рези в глазах на уходящую в бесконечную даль степь, и, казалось бы, стало по чуть-чуть отпускать, когда дверь купе отъехала, явив взору чуть припухшую физиономию проводника.
Я к вам девушку пересажу из соседнего, там мужики подгуляли?
Конечно, конечно,захлопотали обрадованные старушки.
И на порог шагнула она.
Та самая, из книги, что терзала Семен Семеныча неотступно и жестоко вот уже несколько часов, вынуждая его постыдно вжиматься неудовлетворенным желанием в тонкий матрас. Семушка почти застонал и еще глубже зарылся лицом в подушку. Она же обустроилась у столика и влилась своим глубоким, с интимно-грудными нотками, голосом в плавную беседу старушек. Жестокая! Она как магнит притягивала взгляд Семена к пикантно приоткрытой ложбинке. Заставляла залипать на тонкой полосочке белого шрама, описывающий плавный полукруг на шикарно-щедрой груди. Демонстрировала изгиб нежной шеи, дразнила ласкающим ухо, почти французским округлым «р». Мучила, томила, срывала судорожное дыхание, подкидывала невозможно горячие картинки воспаленному воображению. Семушка отвернулся к стенке и прижался разгоряченным лбом к пластиковой поверхности, проклиная офеню, книги и свое живое воображение. Неясное движение за спиной подсказало Семену, что девушка перебралась на полку и готовилась ко сну. Вскоре свет в купе потух, давая возможность Семушке выдохнуть и перевернуться на другой бок. Он тут же залип на невозможно эротичном гитарном изгибе фигуры напротив. Пришлось тут же переворачиваться на уже отлежанный живот и в очередной раз вжиматься естеством в равнодушный матрас.
Сон пришел жаркий, горячий, возбуждающе откровенный. Семен Семеныч выныривал из него с томительно требующим любви телом и опять проваливался в его ненасытные объятия.
Семушка проснулся от того, что его кто-то мягко касался. Он замер, не в силах провести границу между сном и явью, не веря в это. Рука осторожно, но настойчиво теребила его за плечо. Он повернул голову и задохнулся от теплого аромата сонной женщины рядом, перед его глазами была та самая ложбинка и невозможно притягательные губы. Мозг Семушки моментально взорвался заметавшимися мыслями. «Боже! Неужели?»вопил он, лишая Семен Семеныча возможности даже вдохнуть.