Когда они вышли и направились к автомобилю, Вероника с наслаждением дышала свежим, пахнущим морскими водорослями воздухом. Время тянулось бесконечно долго, и ей казалось, что они никогда не доедут до поместья, так сильно хотелось поскорее оказаться дома.
Но все же наконец они добрались, и Ралф, обняв Веронику, ввел ее в вестибюль. Войдя в дом, она шутливо ткнула кулачком ему в бок и высвободилась.
Пещерный человек, не иначе, а?с усмешкой спросил он.Схватил добычу и тащит ее в свой каменный закуток.
В спальне Ралф помог ей высвободиться из вечернего платья и начал целовать, даже не дав отдохнуть с дороги. Но жар его поцелуя пронизал, как всегда, плоть Вероники, воспламенив кровь, так что она покорно поддалась своему повелителю, готовая исполнить любое его желание. И это ощущениепокорности и смиренияей неожиданно понравилось.
И вот их одежды сброшены как попало, и Ралф, без излишних церемоний, повлек Веронику на кровать, не удосужившись даже снять покрывало, и овладел ею грубо и первобытно, действительно как дикарь, настигший свою дикарку.
Это было страстью, не знавшей предела, и Вероника встретила партнера с радостью первобытной самки, изголодавшейся по любовной ласке.
Ни времени, ничего, только два тела, пытающиеся слиться в одно, а тщетность этого стремления лишь сильнее воспаляла их страсть. Наградой за это безумие был краткий миг острейшего наслаждения.
Позже, много позже они лежали, потихоньку приходя в себя, не желая ни двигаться, ни о чем-либо разговаривать.
Силы небесные, вопрошала Вероника, неужели он испытывает то же самое, что и я? Хотелось верить, что так оно и есть, но сомнения лишали наемную любовницу последнего покоя. Зачем, спрашивала она себя, я вообще думаю об этом? Договорные отношения, определенные конкретным сроком. Никто не виноват, что ты умудрилась влюбиться в партнера по бизнесу. При чем здесь любовь? Ты платишь, он получает долг. Ты, голубушка, здесь потому... потому что...
Но нет сил даже на то, чтобы додумать мысль до конца, нет сил пошевелить хотя бы пальцем. Она была настолько пресыщена наслаждением, что даже его рука, легшая ей на бедро, не только не возбудила ее, но даже вызвала раздражение. Такую реакцию на его прикосновение она заметила за собой впервые.
Постепенно Вероника пришла в себя, дыхание выровнялось, сердцебиение нормализовалось, но вместе с успокоением вернулись тревоги, угнетавшие ее сознание.
Ралф, видя, что она не отзывается на новый любовный призыв, поцеловал ее в макушку и затих, продолжая и во сне бережно и нежно обнимать свою наложницу.
Как ей хотелось бы сказать ему: «Я тебя люблю». Но этого она себе позволить не может. Их отношения обусловлены контрактом, и что с того, что она его любит? Скоро все закончится. Так что, говорила она себе, наслаждайся его присутствием, пока не истек срок соглашения. И, главное, скрывай свои чувства.
Вероника долго лежала без сна, затем, убедившись, что Ралф крепко спит, выскользнула из постели, накинула халат и потихоньку спустилась вниз.
Лунный свет проходил сквозь стеклянные двери террасы, и Вероника стояла, вглядываясь в темнеющий на фоне светлого неба парк, в трепещущие на ветру резные силуэты деревьев, и все никак не могла отделаться от грустных размышлений.
С каждым днем становилось все труднее скрывать свои подлинные чувства, а по ночам... О, это ночи! Как может она продолжать заниматься любовью с человеком, который ее не любит? Как может она спать в одной постели с мужчиной, то и дело вступая с ним в интимные отношения, и в то же время пытаться эмоционально отдалиться от него? От этого можно просто сойти с ума, ибо ни душа, ни рассудок не смогут выдержать столь неестественного существования.
Не спится, pequena?
Голос Ралфа испугал Веронику, застигнутую в минуту столь сильного душевного смятения. Сознание протестовало против грубого вторжения в ее мир. Но тело ее, неподвластное разуму, задрожало в ответ на его прикосновение, стоило ему только обнять ее и привлечь к себе.
И вот уже ей отчаянно захотелось склонить голову ему на грудь, впитать его силу, уверенность в себе.
Вероника?окликнул Ралф, стараясь заглянуть в эти странные зеленые глаза, мерцающие в полумраке парка лунным отсветом.
Она прижала руки к пылающим щекам и пробормотала:
Когда все это закончится, я покину ваш дом, и моя жизнь продолжится в другом месте.
Ралф прищурился.
А это так необходимо, чтобы все закончилось и вы, моя дорогая, навсегда покинули меня?
Он смотрел на ее бледное личико, заглядывал в изумрудные глаза, потемневшие от печали.
А как же иначе? Существует ведь срок договора.
Каждая ночь становилась живым напоминанием о том, как трудно ей будет уйти отсюда. Не было минуты, чтобы она не терзалась мыслью, что вот и еще один день миновал, еще одна ночь любви безвозвратно ушла в прошлое.
А если я попрошу вас остаться? Остаться и продолжать быть любовницей?
Понимая, что он в любую минуту может увлечься другой женщиной? Ждать, всегда ждать наступления той страшной минуты, когда он, отводя глаза, сам попросит ее оставить этот дом?
Вероника знала, что для нее такая жизнь была бы просто невыносима. Нет, это невозможно. Она хотела засмеяться, но смех умер у нее в горле, так и не прозвучав. Боже милостивый, даже думать об этом и то больно. Как же с этим жить?
Остаться? Надолго ли, Ралф?почти весело спросила она.Пока я вам не надоем?
Он прижал свою ладонь к ее щеке.
Давайте вернемся в постель.
Секс ничего не изменит.
Спать, querida. Вам надо хорошенько поспать.
Он подхватил ее на руки и отнес в спальню.
Теперь у него не было ни времени, ни желания затевать разговор о том, что завтра он должен вылететь в Перт и что обстоятельства могут заставить его на несколько дней продлить деловое турне, заглянув еще в Джералдтон и Олбани. Утро уже совсем скоро, тогда он ей и скажет.
11
Ралф вышел из самолета, достиг главного вестибюля аэровокзала, снял с багажной карусели свой саквояж и пошел нанимать такси.
Поездка получилась долгой и напряженной, несколько дней он вел сложные переговоры, которые почти ни к чему не привели. Крайне усталый, он думал только о том, чтобы поскорее добраться до дому, принять душ, потомВероника...
Он должен был вернуться в Мельбурн только завтра, но в спешке закончил все дела, сразу же поехал в аэропорт и вылетел вечером, не в силах дожидаться следующего дня.
Черт! Как он соскучился по ее гибкому телу, по запаху. Скорее бы заключить эту женщину в объятия, целовать, ласкать и любить ее бурно и страстно. А потом просто смотреть, как она одевается, ест, как поднимает ее тонкая рука чашечку с кофе, как она хмурится, улыбается или погружается в задумчивость.
И снова ласкать ее и снова целовать, и снова... Ох, эта стройная шея, когда она закидывает голову назад, эти заповедные местечки в основании шеи...
Все эти мысли страшно возбудили Ралфа, и он с трудом заставил себя успокоиться.
В этот поздний час транспорта было мало, и такси на большой скорости летело по улицам, блестящим от недавно прошедшего дождя.
Ралф с нетерпением ожидал момента, когда, открыв для такси ворота своего поместья, он подъедет наконец к дому. У главного входа он вжал в руку таксиста крупную банкноту, а сдачи брать не стал, махнул рукой, мол, езжай, дружище.
Сигнализация была включена, что и не удивительно, ведь час поздний. Вероника наверняка уже в постели, может быть, даже успела заснуть.
Улыбка тронула его губы при мысли о том, как он поднимется по лестнице, войдет в их спальню и зажжет свет.
Но что-то было не так. Он почувствовал, что-то не так.
Войдя в спальню, он включил свет и замер от ужаса при виде пустой постели. Он посмотрел на часы. А может, она просто в гостях у своей подруги, у Патти...
Но тут Ралф заметил на тумбочке белый прямоугольник. Это был конверт.
В несколько прыжков достигнув тумбочки, он схватил этот конверт, открыл, выхватил листок бумаги и несколько раз прочитал то, что там было написано.
Письмо короткое, слова самые простые.
Одежда, украшения, все, что он покупал для нее, оставалось на месте, в ящиках комода и в гардеробе. Банковский чек, приложенный к письму, окончательно добил его.
Он прошел всю гамму чувствот отчаяния и дикого сожаления до гнева и холодной бессильной ярости... И должен был признать, что никогда в жизни не чувствовал себя таким беспомощным и несчастным.
Проклятье, уже полночь! Но поздний час не помешал ему сделать несколько телефонных звонков. Чтобы получить ответы на все свои запросы, надо было еще дожить до утра. И Ралф долго стоял под прохладными струями душа, затем осушил стакан вина, принял горячий душ и лег спать.
Сон его был беспокоен, он встал на рассвете, надел халат, получил ответы на ночные запросы, позвонил еще по нескольким номерам, позавтракал, оделся, сел за руль своего «мерседеса» и выехал из дому.
Когда наконец прозвенел звонок и последний урок закончился, Вероника с облегчением вздохнула.
День начинался скверно, со спущенной шины. Потом она попала в автомобильную пробку и в школу опоздала. Да и все, за что она сегодня принималась, шло из рук вон плохо.
Нервы ее и без того были напряжены, а тут еще все эти мелкие неприятности. Сегодня Ралф должен вернуться в свой опустевший дом и найти ее письмо.
Собрав книги и тетради, она сложила их в сумку, вышла в коридор, спустилась на первый этаж и медленно побрела к школьной автостоянке.
Давайте-ка, мисс Хеймиш, я поднесу вашу сумку.
Спасибо, Тони,сказала она, заставила себя улыбнуться и передала парнишке сумку.
А у меня для вас кое-что есть.
Он сунул руку в карман брюк, немного смутился, потом, когда они довольно далеко отошли от здания школы, достал из кармана небольшой сверточек и передал ей.
Ничего особенного. Просто мне хочется, чтобы эта вещица была у вас.Немного замявшись, он все же договорил:В благодарность за тот ужин и вообще...
Вероника была растрогана и от души поблагодарила парня. Тот быстро проговорил:
Откроете, когда приедете домой.
Кивнув, она положила сверток в карман.
Спасибо, Тони. Я сберегу твой подарок.
Мисс Хеймиш, а ваш приятель здесь.
Сердце Вероники замерло, когда она увидела Ралфа, лениво прислонившегося к капоту своей машины. Ох, зачем?.. Лучше бы он не приходил!
С вами все в порядке, мисс Хеймиш?спросил Тони, видя, как она вдруг занервничала.
Черт возьми, что она должна говорить?
Да, мальчик, все нормально.
Вы с ним поругались или что?
Вот именно, или что! В животе у Вероники что-то свело, и она изо всех сил старалась выровнять дыхание, не совсем с этим справившись, когда они подошли к машине и ее хозяину.
Первым заговорил Тони:
Здравствуйте!
Ралф с улыбкой ответил ему:
Привет, Тони. Как успехи?
Спасибо, хорошо.
Ралф кивнул.
А теперь сделай милость,вкрадчиво проговорил он,оставь нас. Нам с Вероникой нужно кое-что обсудить.
Тони взглянул на него, потом перевел взгляд на Веронику и, видя, что она страшно побледнела, спросил:
Мисс Хеймиш, с вами действительно все в порядке?
Все хорошо, Тони, спасибо. Завтра увидимся.
В самом деле, ничего страшного быть не могло, но она заметила, что Тони колеблется, перед тем как уйти.
Вероника, садитесь в свою машину,тщательно выговаривая каждое слово, приказал Ралф.
Силы небесные, да он страшно зол! Его лицо казалось высеченным из камня, а глаза были так мрачны, что его взгляд трудно было выдержать.
Все это уже было.
Ничего, дорогая,сдержанно проговорил Ралф.Давайте повторим это еще раз.
Вероника не хотела ни видеть его, ни, тем более, разговаривать с ним с глазу на глаз. Если он прикоснется к ней, она растает, а этого нельзя допустить. Ее подбородок вздернулся.
Я буду ждать вас у кафе в Литл Луис. Помните? Мы там впервые пили кофе.
Ралф с удовольствием свернул бы этой непостижимой стервочке ее стройную шейку. У него просто руки чесались. Но вместо этого, кивнув в знак согласия, он молча сел за руль своей машины и повернул ключ в замке зажигания.
Движение в это время суток было напряженным, и, пока Вероника прибыла к тому самому, памятному ей кафе, прошло гораздо больше времени, чем обычно занимает поездка в элитный пригород. Место для парковки тоже нашлось не сразу, и Вероника оставила свою машину за полтора квартала от кафе.
Ралф уже дожидался ее там, у него проблем с парковкой, как видно, не бывает. Когда она приблизилась, взгляд его стал напряженнее.
Кофе или прохладительные напитки?
Он встал, отодвинул стул и помог ей сесть.
Спасибо, я бы выпила кофе с молоком.
Он призвал официанта, сделал заказ, потом выпрямился на стуле и уставился на нее, явно ожидая оправданий.
Держи себя в руках, Вероника!
Ну, мисс Хеймиш, и что вы мне скажете?
Мистер Спенсер, вы ведь наверняка прочли мое письмо. Что же мне еще говорить?
Он подавил вспышку гнева.
Вы что, дорогая моя, в самом деле думаете, что можете вот так взять и исчезнуть?спросил он с опасной мягкостью интонаций.
Если бы я захотела исчезнуть, вам не просто было бы меня отыскать. Я бы уехала в другой штат, воспользовавшись вымышленным именем.
Силы небесные! Что за околесицу я несу?подумала Вероника. Какой другой штат? Какое вымышленное имя?.. Уж лучше бы промолчала!
Когда официант принес заказ, она не спеша положила в кофе два кусочка сахара и теперь старательно помешивала в чашке ложечкой.
Ралф немного расслабился, откинулся на спинку стула и, как бы подводя итоги, довольно спокойно спросил:
Значит, вы решили разрушить и отбросить все, что мы с вами разделяли?
А что мы разделяли?
Брови его приподнялись.
Хорошо, Вероника, не начать ли нам разговор заново? На сей раз, без словесных игр.
Что-то я не пойму, Ралф, что вы имеете в виду.
Да, куда уж вам понять,несколько вяло проговорил он.Но объясните мне хотя бы, что заставило вас уйти.
Условий нашего соглашения я не нарушила. Просто прервала срок его действия, а остальной долг буду выплачивать деньгами.
Ралф кивнул, соглашаясь, но его слабая улыбка показалась ей издевательской.
Вы достаточно хорошо знаете меня и могли бы понять, что я буду настаивать на более определенном ответе.
У меня нет времени. Через полчаса я должна быть на работе.
Глаза Ралфа помрачнели.
Нет,вкрадчиво сказал он.Ни на какую работу вы сегодня не пойдете.
Вероника решила, что с нее достаточно. Одним плавным движением она встала из-за стола.
Знаете, Ралф, еще одна ночь с вами просто убьет меня.Глаза ее вспыхнули зеленым пламенем.Я все решила, и глупо было бы изменять собственному решению, хотя... Все дело, видите ли, в том, что я полюбила вас. Вы требовали объяснений? Вы получили их.
Не вымолвив больше ни слова, Вероника повернулась и направилась к выходу. Потом, воспользовавшись проходным двором, перешла на ту улицу, где была припаркована ее машина.
Включив мотор, она ринулась прочь отсюда, будто за ней гнался сам дьявол.
Через двадцать минут она припарковала малолитражку возле ресторана, вошла туда и, поздоровавшись с владельцем, прошла в служебное помещение, надела фартук и начала обслуживать столы.
Это был тяжелый вечер, она буквально сбилась с ног. Взвинченные клиенты требовали обслуживать их скорее и ругались, когда она, перепутав столики, вместо зелени подавала едокам чесночный хлеб. Кроме того, она в запарке перепутала два заказа, и на голову ее обрушился поток непотребной брани.
Успокойся, соберись, твердила себе Вероника, стараясь войти в ритм работы. Выходя в зал, она вновь и вновь натягивала на лицо улыбку, в душе ненавидя всю эту мерзкую клиентуру. Но тому, кто не хочет лишиться работы, показывать свой норов не рекомендуется.
Хуже всего было то, что ее наниматель полагал, что одиннадцать часов, когда посетители уходят, не то время, когда пора уходить и ей, так что, если хочешь получать свои денежки, будь добра еще с полчаса повозись на кухне. Наконец этот тяжкий вечер закончился, она сняла фартук и вышла на улицу. Глоток свежего воздуха, хоть и подпорченный выхлопными газами, все же, после прокуренной атмосферы ресторана, немного оживил ее.
Минут через двадцать она подъезжала к дому, где снимала комнату, и почти застонала, услышав шум за соседней дверью. Вечеринка? Видно, так оно и есть.
Все, чего ей хотелось, это принять душ и лечь спать. В мире и покое. Но покоя тут, как видно, не дождешься.