Давно же Вероника не была в кино, с год примерно, если ее не подводит память.
Фильм был превосходен, но и часу не прошло, как глаза ее начали слипаться, она то и дело клевала носом, и ей больших усилий стоило не заснуть. Усталость, как физическая, так и душевная, все-таки взяла верх, и она заснула, откинув голову на спинку дивана.
Ралф перевел взгляд с экрана на это объятое сном создание. Она казалась хрупкой, эта женщина, но впечатление было обманчивым. Прошлой ночью...
Его возбуждало воспоминание о том, как он овладел этим изящным телом. Шок открытия, то, как ее охватила боль, и то, как он уводил ее от боли к наслаждению, оказалось намного слаще всего, что он испытал прежде.
Когда картина закончилась, он выключил телевизор и свет, включил сигнализацию, затем взял Веронику на руки, поднялся на второй этаж и вошел со своей ношей в спальню.
Она так и не проснулась, и он, откинув покрывало и одеяло, положил ее в постель, затем осторожно расстегнул молнию на джинсах и, стараясь не разбудить ее, стащил их. Потом пришла очередь трикотажного топа и бюстгальтера.
Его глаза сузились при виде страшного кровоподтека, распространившегося с левой стороны на ширину трех ребер. Определенно, это не... Да нет, ведь он действовал крайне осторожно. Тем более что грубость в обращении с женщинами никогда не была частью его сексуального репертуара.
Итак, значит, она все-таки ввязалась в драку! Ралф накрыл ее одеялом, погасил лампу, стоявшую на прикроватной тумбочке с ее стороны, перешел на другую сторону и, скользнув под одеяло, лег рядом с ней.
Какое-то время он читал книгу, пока не ощутил ее движение и не услышал слабый стон, сорвавшийся с ее уст.
Дурной сон? Видно, ее и во сне преследуют бурные события этого дня.
А может, ее беспокоит свет? Он отложил книгу, выключил лампу и придвинулся поближе к своей любовнице. Не просыпаясь, она прильнула к нему, будто приветствуя тепло и покой, который он ей предложил.
Лунный свет проникал сквозь неплотно прикрытые жалюзи, образуя чересполосицу теней, проходящих через всю комнату.
Ралф поднял руку и отодвинул упавшие на ее лицо прядки волос, затем наклонился и поцеловал ее в макушку.
Вероника проснулась незадолго до рассвета и почувствовала, что она не одна. Несколько минут она лежала неподвижно, затем пошевелилась и немного изменила позу.
Медленно повернув голову, она смотрела на спящего Ралфа. Расслабившись во сне, он утратил свой суровый вид, и она могла подробно рассмотреть все его лицо, вплоть до густых длинных ресниц, загибающихся на концах. Смуглая, оливкового оттенка кожа, тени, залегшие под скулами, небольшая горбинка на прямом носу, мужественно очерченный подбородок.
Вероника испытывала странное желание коснуться его щеки, провести по ней кончиками пальцев, ощутить легкую шероховатость бритой кожи, затем исследовать изгиб его рта.
Интересно, что он сделает, если она предпримет нечто в этом роде?
Ей хотелось вновь ощутить вкус его поцелуя.
Вновь почувствовать ту нежность, которую он проявил после того, как впервые овладел ею. Скольжение его рук по ее коже, по тем местам ее тела, где таились источники наслаждения...
Buenos dias.
Вероника вздрогнула, глаза ее широко открылись при звуке его голоса.
Я думала, вы спите.
Разве он не говорил ей, что сон у него как у кошки, которая и во сне прислушивается к малейшему шороху? Это наследие тяжелого детства, и даже теперь, когда миновало столько лет, он не может избавиться от застарелой настороженности. Последние пять минут он явственно ощущал, что она смотрит на него.
Я вижу, Вероника, вы хорошо выспались. Откуда ему про то знать?
Кажется, я заснула, не досмотрев фильма.Выходит, он отнес ее в постель и раздел?Думаю, уже слишком поздно, чтобы... чтобы...
Вы смущены,констатировал он, бросив на нее беглый взгляд и слегка улыбнувшись.Немного, но смущены.
Пора вставать.
Нет, не пора.
Он наблюдал, как потемнели изумрудные глубины ее глаз, как расширились зрачки и чуть дрогнули губы, когда он поднял руку, чтобы отвести с ее лица выбившиеся пряди волос.
Подавшись вперед и глядя на нежную впадинку в основании ее шеи, он приник к этому месту губами, затем провел рукой по плечу и почувствовал, что тело ее отзывается на его ласку. Он медленно исследовал губами изгиб изящной шеи, будто пробуя на вкус эту нежную кожу, впитывая легкий ее аромат, а потом потихоньку двинулся в сторону плеча. Одна его рука скользнула ей на бедро, другой он ласкал ее грудь, угадывая все самые чувствительные точки ее тела. Затем он принялся целовать эту упругую и в то же время мягкую грудь, наслаждаясь атласной нежностью кожи, и она выгнула шею, почувствовав, как разгорается в ее теле пламя желания. Вопреки намерениям, она прильнула к нему, ожидая более тесной близости. Ее неуверенная рука погладила его по груди, задержалась немного, прежде чем провести по животу, а затем скользнула на бедро. Она хотела ощутить силу, которая и страшила ее и в то же время доставляла такое наслаждение.
Угадывая нерешительность любовницы, он накрыл ее руку своей, передвинул на несколько дюймов, и дыхание у нее перехватило. Ее прикосновение было таким легким, будто бабочка, пролетая, коснулась его своим крылом, и он ощутил мощное возбуждение, порожденное ее робким исследованием. Мужчина в такие моменты уязвим больше всего, подумал он. Отбросив одеяло, он встал перед ней на колени, раздвинул ее бедра и медленно овладел ею. Она страстно прильнула к нему и не смогла удержаться от невольного стона, ощутив его властное проникновение в глубины ее естества. А движения его все повторялись, и она, невольно подчинившись заданному ритму, начала отвечать ему. Это настолько сильно захватило и поглотило ее, что она забыла обо всем на свете. Существовало только слияние их тел. Был только этот мужчина, только этот момент, и стихийная всепоглощающая страсть, которая их объединяла. Потом она пережила вместе с ним нечто, что раньше было неведомо ей. Такого мучительного наслаждения не бывает, не должно быть, от него умирают.
Но она не умерла, а постепенно и очень медленно начала возвращаться к реальности, тело ее успокаивалось, довольное и расслабленное. Они лежали рядом, и она удивлялась его самообладанию. Его дыхание не участилось, сердце билось ровно, в то время как ее собственное в какой-то момент чуть не выпрыгнуло из груди.
Если бы она была немного опытнее, то могла бы улыбнуться и поддразнить его немного, покрыть легкими поцелуями широкую мускулистую грудь, возможно даже заняться его темными сосками, легонько терзая их зубами, пока он не застонет и не закроет ее рот долгим поцелуем. Она могла также позволить себе всякие другие вольности с его телом, просто чтобы услышать, как его дыхание станет хриплым и задыхающимся, и почувствовать быстрый рост мужской силы, вызванный желанием, пробужденным ею. В конце концов, разве не так ведут себя в постели настоящие любовницы? Но она ничего этого не делала. Слишком новы были для нее ощущения интимной близости, чтобы затевать подобные игры. И она просто неподвижно лежала, ощущая на теле ласковое движение его пальцев и легкие поцелуи, которыми он покрывал ее плечо.
Вероника не заметила, как задремала. Разбудил ее шум воды, доносящийся из ванной Ралфа. Взглянув на часы, она встала, взяла перемену одежды и направилась в свою ванную.
5
Ралф настоял на том, что проводит ее к хирургу. Более того, он оставался и ждал до тех пор, пока рану ее не обработали и не наложили на руку свежую повязку.
Далее он позволил себе проявить нетактичность, упомянув синяк, украсивший ее ребра.
Вероника взглянула на него укоризненно, сердясь за въедливость, и доложила, что доктор и этот синяк осмотрел, заверив ее, что ребра целы.
Вы невозможно много командуете, мистер Спенсер,проворчала она, когда они спускались в лифте.
Он поднял брови.
А вы не командуете?
Нет, я не командую.
Покинув здание, они молча прошли на автостоянку. И все время, пока ехали в сторону города, Вероника не проронила ни слова.
Они подъехали к магазину, торговавшему дорогой модельной одеждой, исполненной в основном в единственном экземпляре. Цены на ярлыках стояли астрономические. Входя в элегантный салон, Вероника чувствовала себя страшно неловко и отчего-то злилась на Ралфа.
Вскоре, впрочем, восхищение этим необыкновенным мужчиной взяло верх над всеми другими чувствами. У него оказался отменный вкус. За два часа он помог ей выбрать пару восхитительных вечерних туалетов, пару платьев для коктейлей, невероятно изысканный костюм, а ко всему этому роскошествунесколько пар изящных туфель.
А теперь пора перекусить. Время ланча,провозгласил он, укладывая коробки и свертки с покупками в багажник машины и запирая его.
Выбор Ралфа остановился на ресторане «Эмманьюэл». Отложив меню, он с удивлением взглянул на нее, слыша, что она хочет заказать порцию копченого лосося и суп.
Считаете, дорогая моя, что еда не имеет значения?
Серьезно взглянув на него, она сказала:
Я бы обошлась сандвичем и чашкой кофе.
Вам не нравится производить хорошее впечатление?
А разве я здесь для того, чтобы производить впечатление?
Нет, это не входило в мои намерения.
Тем не менее они привлекли к себе внимание нескольких посетителей.
Скажите, а вам нравится, когда на вас глазеют?рискнула спросить она и увидела, что его глаза слегка помрачнели.
Не особенно.
Вероника предпочитала носить узкие юбки и блузки, дополняя их жакетом. Одежда не особо дорогая, зато хорошо на ней сидела и была ей к лицу. Но, вероятно, подумала она, в тех сферах, где вращается ее любовник, одеваются несколько иначе. Именно поэтому они сейчас привлекали всеобщее внимание. Он был прав, предлагая ей одеваться и вести себя соответственно его статусу.
В таком случае... Благодарю.
За что?
За одежду,просто сказала она.И за еду.
Что это? Притворство? Игра? Нет, вряд ли, подумал Ралф, тут нечто иное.
Представьте, Вероника, я прекрасно понимаю, что стоит за вашей благодарностью. Но не стоит, право, смущаться.
Действительно, не стоит смущаться по поводу новых приобретений, ведь это не более чем необходимость, уговаривала себя Вероника. В конце концов, любовница богатого человека обязана хорошо одеваться.
Мне еще предстоит навестить отца,сказала Вероника, когда они перешли к кофе.Вчера я у него не была. А потом еще надо заехать к Тони.
Они ведь в разных больницах,ровным голосом произнес Ралф, и она взглянула на него настороженно.
Обещаю вернуться домой вовремя. Только скажите, когда нам надо будет выходить.
Сразу после шести.
Вероника взглянула на часы: почти половина второго.
Отца я навещаю каждый день. А у Тони никого нет.
Никого, кто позаботился бы о нем, договорила она про себя. Ему, возможно, хуже, чем сироте. Тот хоть знает, что к нему некому прийти, и никого не ждет.
Ралф призвал официанта, быстро расплатился с ним и сразу встал.
Буду ждать вас дома в четыре тридцать. Не позже,строго сказал он, когда они шли к машине.
Машин на больничной стоянке было полно, что и понятно: по выходным посетителей всегда больше, так что припарковаться Веронике удалось не сразу. Она провела с отцом полчаса и помчалась к Тони. До той больницы, где он лежал, нужно было проехать несколько миль. Парень выглядел просто ужасновесь в ссадинах и синяках, которые сегодня стали еще страшнее.
Вы пришли, мисс Хеймиш! Я очень рад.
Она принесла ему небольшой томик Диккенса и несколько бутылок фруктового сока.
Ну, как ты, Тони? Выглядишь сегодня лучше.
Да, спасибо.
Прости, но я не смогу сегодня побыть с тобой подольше...
Ничего, мисс Хеймиш, не беспокойтесь.
В коридоре она задержалась на сестринском посту и расспросила о состоянии Тони: нет ли улучшений, и сколько он может здесь пролежать? Потом ей пришлось чуть не полмили идти до машины.
Она опоздала всего на несколько минут и, поднявшись в спальню, сразу скинула туфли и разделась.
Вещи она распаковала еще утром, после завтрака, и, схватив свежее нижнее белье, отправилась в ванную, где наскоро вымыла голову и принялась за макияж. Прежде чем выйти в спальню переодеваться, она расчесала волосы.
Платье было просто сногсшибательное: облегающее, с низким вырезом и тонкой бретелькой через плечо, оно мерцало павлиньей зеленью и синевой. Руку она обвязала подходящим по цвету шарфиком, что и выглядело оригинально, и скрывало заживающую рану.
Из драгоценностей у нее был лишь небольшой бриллиантовый кулон на золотой цепочке и такие же серьгиподарок родителей к ее совершеннолетию.
Волосы Вероника зачесала наверх и сложила в искусный узел. Она уже надевала вечерние туфли на тонком высоком каблуке, когда в спальню вошел Ралф.
Он был свежевыбрит, волосы поблескивали от недавнего душа, и вообще выглядел он в идеально сшитых брюках и свежей белой рубашке олицетворением утонченности.
Сердце Вероники невольно ускорило ритм, стоило ей окинуть взглядом его стройную широкоплечую фигуру, а треугольник смуглой кожи в вырезе не до конца застегнутой рубашки возбудил у нее желание увидеть его раздетым. Она, естественно, ничем не выдала своих ощущений и шальных желаний.
Ралф на ходу скрепил обшлага рубашки запонками и застегнул пуговицы, затем повязал галстук и облачился в пиджак великолепного кроя.
Было прохладно, и мостовые блестели от недавно прошедшего дождя.
Что это будет за вечер, Ралф?спросила Вероника, когда они подъезжали к центру.Вы говорили, кажется, что он благотворительный?..
Да. Для Фонда больных лейкемией,ответил он, метнув в нее быстрый взгляд.Этот Фонд один из немногих, которые я нахожу нужным поддерживать.
Ралф остановил свой «мерседес» у главного входа в отель, и они вышли, предоставив швейцару распорядиться о парковке машины.
Поднявшись на лифте, они вошли в просторное фойе, предваряющее великолепный бальный зал. Повсюду сновали официанты с подносами, предлагая гостям вино и шампанское. Сливки городского общества попивали напитки, сплетничали и краем глаза следили за вновь прибывающими.
Ралф, дорогой мой! Вы здесь! Искренне рада вас видеть.
Вероника повернула голову и увидела высокую молодую брюнетку. Все в ней было совершенно: от вершины фантастической прически до кончиков туфель.
Интересно, это ее воображение или Ралф действительно насторожился?
Лора? Весьма рад,глухим голосом отозвался он.
Вы не хотите познакомить нас?
Конечно. Лора Каннингем. Вероника Хеймиш.
И пяти секунд не пройдет, подумала Вероника, как ее оценят и тотчас отстранят.
Не помню, чтобы мы с вами встречались,промурлыкала Лора.Вы недавно в городе?
Новенькая в этой части города, она чувствовала в вопросе подвох, но лишь улыбнулась и просто сказала:
Нет.
Лора выгнула тонкие брови.
Полагаю, что друг друга-то вы знаете хорошо?
Если эта красотка желает позабавиться, Вероника вполне способна подыграть ей.
Ралф, он...она выдержала паузу и одарила его милой и непринужденной улыбкой,мой особый друг.
Я понимаю.
Нет, милочка моя, ничего ты не понимаешь, подумала Вероника.
Ну, мы еще побеседуем.
Лора, казалось, готова была съесть Ралфа живьем. Улыбка, прикосновение ее безупречно отлакированных ногтей к его рукаву. То, как она облизывает губы. Явный призыв, привлекательно обернутая в любезности и милые словечки обжигающая чувственность.
Надеюсь, мы окажемся за одним столиком,уверенно проговорила Лора.
Вероника в ответ на это просто опустила ресницы.
Вы извините нас,протяжно заговорил Ралф,но я вижу некоторых своих приятелей, с которыми хотел бы Веронику познакомить.
Когда они отошли, Вероника вполголоса спросила:
Эта роскошная Лора одна из ваших бывших пассий? Недавняя, надо думать? Если не последняя...
Ралф одарил ее ленивым взглядом.
Да.
Мне следует ее опасаться?
Я не обещал ей...
Райских садов?дерзко договорила за него Вероника.
Он улыбнулся.
Вот именно.
Но я пари готова держать,сдержанно поделилась она своими мыслями,что эта Лора из тех особ, которые, попадая в дом, тотчас заново оформляют интерьер и меняют мебель.
А я не из тех мужчин, которые позволяют это делать. Я вообще редко оставляю женщину в своем доме.
И как ей относиться к тому, что ложе, которое она разделяла с этим мужчиной, он разделялпусть «редко»с другими?