Александра ВьюгаСамокат и блинчики
Глава 1
Мам, мне срочно нужен самокат! кричу я из коридора, по дороге из своей комнаты в ванную.
В голове крутятся отголоски мелодии будильника вперемешку с обрывками путанных снов, в которых я несусь на самокате по нашему парку, и ветер, развивая полы ветровки, шумит у меня в ушах.
Зая, тебе двадцать восемь, и подобные претензии к матери давно неуместны, кричит в ответ мама из кухни. Нуженкупи. И не морочь мне голову. А ещё лучше, купи, взгромоздись на него и катись в свою квартиру.
Почистив зубы и умывшись, я выползаю на кухню, шаркая тапочками, и сажусь за стол.
Мам, ты же знаешь, что я не могу. Не могу там находиться. Мне всё напоминает его.
Мама вздыхает и молчит, устав спорить со мной на эту тему. Она стоит спиной ко мне и лицом к плите, заслоняя шипящую и шкварчащую сковородку. Её густые светлые волосы забраны в высокий хвост. На ней мягкий, светло-серый домашний костюм, подчёркивающий прекрасно сохранившуюся фигуру, за которой она тщательно следит. Я знаю, что мама жарит яичницу, но где-то внутри себя я чувствую запах блинчиков. Блинчиков, которые часто пёк для меня по утрам Валя.
Валя. Надо же было додуматься так назвать парня. Каким-то абсолютно девчоночьим именем. А вот на девчонку он точно не похож. И не был никогда похож. Всегда хмурый, с коротко стриженными тёмными волосами и ещё более тёмными глазами. Вечно взъерошенный, с угрюмой складкой между бровей, которая разглаживалась, только когда он смотрел на меня. И уж точно его нельзя было назвать девчонкой, когда он, опрокинув на кровать, или поставив раком, грубо втрахивал меня в матрас, так, что искры сыпались из глаз, так, что я забывал как меня зовут, так, что не мог сдержать громких рваных стонов, так, что ничего вокруг не существовало, кроме него. Да для меня и так последние три года ничего и никого вокруг не существовало, кроме него, кроме этого угрюмого парня по имени Валя.
Мама ставит передо мной тарелку с яичницей и кружку с чаем.
Ешь давай. И катись на работу.
Я мычу что-то невразумительное и ковыряю яичницу. Ковыряю и снова вспоминаю Валины блинчики. Почти каждый выходной он не ленился встать пораньше и испечь их для меня. А я макал их в сметану, или в варенье, или в сгущёнку, и уплетал за обе щеки, не забывая при этом ворчать, что скоро я непременно растолстею. Валя только посмеивался на это, а я на самом деле млел от его заботы и был абсолютно, безоговорочно счастлив. И эти блинчики каждый раз казались мне самым вкусным из всего, что я когда-либо пробовал на этом свете.
А теперь нет блинчиков. И нет Вали. И ничего вообще нет.
Мам, мне точно нужен самокат.
Зачем, Стёп? Для суицида такой себе способ. Мама трёт лоб и задумчиво вглядывается в моё лицо. Но знаешь, я, пожалуй, и на него согласна. Ты мне тут три месяца уже мозг выносишь. У меня личная жизнь, между прочим. И ты ей сильно мешаешь. Мне ещё пятидесяти нет, и по утрам я хочу трахаться с любовником на этой вот самой кухне, а не великовозрастного сына яйцами кормить.
Ты не мать, ты ехидна! восклицаю я с возмущением. Ты не видишь что ли, что я страдаю?!
Ты страдаешь ровно столько, сколько я тебя знаю. А это уже целых двадцать восемь лет. И как тебя только твой Валик терпит? Святой человек! Мама опять вздыхает и начинает оттирать в раковине сковородку, противно скрежеща по ней металлической губкой.
Мам! Ты издеваешься?! Он меня давно не терпит! Он бросил меня, между прочим!
Я отпихиваю тарелку с недоеденной яичницей и ухожу в свою комнату собираться на работу.
***
К тому факту, что мне нравятся мужчины, мама в своё время отнеслась на удивление спокойно, несмотря на то, что узнала она об этом весьма пикантным образом. Мне тогда едва исполнилось восемнадцать, и я только поступил в университет. Мама как-то пришла с работы пораньше, заглянула в мою комнату и застала меня стоящим на коленях, с членом одногруппника во рту.
Ой! всплеснула мама руками.
Она похлопала пару секунд глазами, а потом как ни в чём не бывало сказала:
Не обращайте на меня внимания. Главное, не забывайте предохраняться. А как закончите, приходите ужинать. Закрыла в мою комнату дверь и отправилась на кухню.
После того, как мой одногруппник ушёл домой, мама спросила:
И что, у тебя это всё серьёзно? Или просто юношеский эксперимент?
Я опустил глаза.
Серьёзно.
А с девочками вообще никак?
Вообще никак.
Мама подумала немножко, пожевала губу и бодро сказала:
Ну и ладно! Зато никаких залётов и своенравных невесток. А уж с зятем-то я всегда общий язык найду.
И никаких трагедий и упрёков типа «ты мне больше не сын», «знать тебя не желаю» и «выметайся из моего дома». Ну а чего ещё было ожидать от женщины, любовники которой менялись с такой скоростью, что я не всегда успевал запоминать их имена.
***
Натягиваю джинсы и мягкий светло-голубой свитер. Этот свитер мы купили вместе с Валькой на зимней распродаже. Как раз незадолго до того, как он меня бросил. Валька хихикал и говорил, что в этом свитере, со своими белокурыми локонами я похож на ангелочка. Хихикал Да, это хмурое создание умело хихикать. И вообще, хмурым созданием он был для всех, кроме меня. А со мной он как будто оттаивал. Улыбался. Для меня одного. И нежности всякие говорил на ушко. Такие, что вообще никак не вязались с его внешностью. А ещё пошлости. Такие, что я краснел прямо посреди улицы. Или магазина. Да вообще в любом месте, где ему вздумывалось наклониться к моему уху и в подробностях рассказать, как он собирается засунуть в мой зад свой язык, или как, вцепившись в мои волосы, кончить в мой рот, а потом вылизать из него остатки своей же спермы. Да я и сейчас краснею от одних только воспоминаний. И не только разговоров этих, между прочим. Все свои обещания Валик с завидным постоянством выполнял. И не по одному разу. И в различных вариациях. В общем, я никогда не жаловался и наслаждался.
В коридоре накидываю тёмно-серую ветровку, тоже вместе с Валиком купленную («Ну ничё так Под цвет глаз. Бери, конечно, если нравится!»), засовываю ноги в кроссовки («Белые Не практично, вообще-то Но смотрятсяогонь!») и выхожу на улицу.
Конец апреля. Солнышко пригревает, птички поют, дети на самокатах гоняют, а у меня на душе пустота и мрак. Они поселились там три месяца назад. С тех самых пор, как в конце января Валя подхватил свой огромный рюкзак и, кинув на прощание «не скучай», укатил в неизвестном направлении.
Нет, он конечно перед этим втирал мне почти целую неделю про джунгли, в которые едет, и даже места какие-то называл. Но я был в таком шоке, что совершенно ничего ни то что не запомнил, но даже толком и не понял.
Глава 2
Мимо проносится, чуть не задев меня и обдав густым облаком цветочных духов, девушка в коротком платье на девственно-белом самокате. Иду к автобусной остановке. Можно было бы до метро и пешком дойти, но мне лень. Мне вообще всё лень в последнее время.
Забираюсь в автобус. Тот же самый номер, в котором мы и познакомились с Валей три года назад. Водила тогда был что надокрутой шумахер. Заложил очередной вираж так, что я, даже пытаясь удержаться двумя руками за поручень, не устоял на ногах и полетел. Лететь, правда, в утренней давке далеко не пришлось. Приземлился сразу, прямо в объятия хмурого парня. Он сгрёб меня в охапку, посмотрел сверху вниз на моё перекошенное лицо и, скептически хмыкнув, сказал:
Вот это подарок! И вроде не день рождения у меня сегодня, а всё равно, блин, приятно.
Я выпутался из его рук и пробормотал:
Извини.
«Извини»? Ну уж нет. Ты мне ногу отдавил, и вообще расстроил, так сказать, мою тонкую душевную организацию. Так что я требую полной моральной компенсации. Он плотоядно облизнулся: И физическойтоже.
Я рассмотрел его как следует, и он показался мне вполне симпатичным. Почти на полголовы выше меня и, скорее всего, мой ровесник. Недолго думая и не обращая внимания на начинающих коситься на нас попутчиков, я сказал, что компенсирую ему всё с огромным удовольствием. И даже сверху накину. Он сообщил, что живёт в двух автобусных остановках от меня, взял мой номер телефона и сказал, что зайдёт за своей компенсацией в ближайшее время.
Тем же вечером хмурый обладатель нежного имени Валентин переступил порог моей квартиры, с тем, чтобы задержаться в ней на целых три года. На самых лучших и самых счастливых в моей жизни три года.
Через месяц нашего совместного проживания я решил познакомить его с мамой. Её дом находится через три двора от моего, и субботним днём мы с Валей пешочком отправились к ней в гости на обед.
Несмотря на всю свою хмурость, маму мою Валя очаровал очень быстро.
Наконец-то ты нашёл себе кого-то нормального! выдала она мне по телефону тем же вечером. Сделай, пожалуйста, так, чтобы он тебя не бросил. Иначе я тебя убью, так и знай!
И как же я должен это сделать, интересно?
Прежде всегои это главноене выноси ему мозг, как ты обычно это делаешь. А ещё Ну не знаю Что там у вас, у педиков, в чести Готовить что ли нормально научись. Рубашки ему гладь. Носки стирай.
Мам, он почти не носит рубашек, для носков у нас есть стиральная машина, а готовить ему нравится самому.
Ну тогда выучи наизусть камасутру и активно применяй на практике. Всё. Мне пора. Береги моего зятя.
***
Выбираюсь из автобуса и ныряю в метро. Народа, как обычно в час пик, много, и через пару станций я оказываюсь в самом углу вагона, прижатым к парню с самокатом. Симпатичный парень, между прочим. Брюнет, и одет стильно. Но я всё ещё болен Валей, поэтому блестящий чёрный самокат интересует меня гораздо больше, чем его обладатель.
Добираюсь до работы практически не опоздав и сразу погружаюсь в творческий шум и креативный гам рекламного агентства. По-быстрому просачиваюсь в наш айтишный закуток. Агентство не такое уж большое, поэтому штат айтишников состоит всего из трёх человек: меня, Ирки и Влада. Влад вроде как наш с Иркой начальник, поэтому сидит отдельно от нас, за перегородкой, а вот мы с Иркой сидим вместе, стол к столу, лицом друг к другу.
Иркаоригинальная личность. Ну, то, что сейчас девчонкой-айтишницей никого не удивишь, это понятно. Но вот Ирка как раз таки на девчонку не особо-то и похожа. Бывшая пловчиха с соответствующей фигурой и короткой стрижкой, высокая, вечно в джинсах и безразмерных балахонах, никакого маникюра и косметики. В общем, от парня не отличить. Говорит громко, ведёт себя уверенно, любую оргтехнику поднимает одной левой. Я был очень удивлён, когда узнал, что она замужем. И ещё больше был удивлён, когда познакомился с её мужемучителем русского языка и литературы. Он оказался тихим, скромным парнем немного пониже Ирки. Когда я увидел их вместе, у меня сразу же возник вопрос: кто из них кого трахает? В тот момент я очень живо представил, как Ирка по ночам пристёгивает страпон и пялит своего литератора во всех мыслимых и немыслимых позах.
Интересно, кого сейчас пялит Валик? На кого он меня променял? Понятно, что на кого-то получше. На кого-то помоложе. Нашёл поди себе новую задницу. Тугую и узкую, а не такую растраханную, как у меня. А моя задница что? Это сейчас она практически девственная стала, за три-то месяца. А тогда конечно растраханная была. А какой же ей ещё быть, если тебя дерут регулярно и нещадно, а иногда ещё и ночью разбудят, тщательно вылизав плечи и шею, а потом прошепчут на ухо:
Стёпка Какой же ты Ммм Не дотерплю до утра Давай сейчас, а? Хочу тебя ужасно
И мозг ещё пребывает на грани сна и бодрствования, плавая в эротических фантазиях, а тело уже само собой выгибается в умелых руках и подставляется под такие знакомые и желанные ласки. И член тоже наливается сам собой, оказавшись в плену Валиной ладони. А пальцы его уже внутри, растягивают А затем и мозг просыпается, и из горла вырывается протяжный стон из-за невозможно приятного чувства наполненности. И опять эти сводящие с ума пошлости на ухо, и громкие шлепки тел, быстрее и быстрее резче и резче А потом липкие пятна на простыне. И, спустя некоторое время, два прижавшихся друг к другу тела под одеялом, на сухой половине кровати. Поцелуй в висок и тихий шёпот:
Люблю тебя. Спи.
***
В обеденный перерыв идём с Иркой в ресторанный дворик ближайшего торгового центра, в котором мы каждый день обедаем. Ирка покупает свои традиционные бургеры и падает за ближайший столик. А я прохожу мимо палатки с блинами, старательно отворачиваясь и убеждая себя, что сегодня уж точно не возьму их. Делаю круг по ресторанному дворику и, так ничего и не выбрав, возвращаюсь к блинам.
Опять? кривится Ирка, глядя на мой поднос, когда я сажусь рядом с ней. Ты уже три месяца этими блинами питаешься.
Считай, что у меня весеннее обострение, бурчу я.
Ну-ну. А ещё ты за последние три месяца ни разу не улыбнулся.
А это можешь списать на весенний авитаминоз.
Ага. Три раза. Всё сохнешь по своему оператору? Может пора уже с кем-нибудь познакомиться?
Да не могу я! Люблю я его.
Тяжёлый случай, вздыхает Ирка.
Я отпихиваю тарелку с недоеденными блинами. Невкусные. Точнее вкусные, но не такие, как у Валика.
Глава 3
После обеда Ирка сидит за столом, прижав плечом к уху мобильник, и вдохновенно отчитывает своего мужа. А вот я Валика никогда не отчитывал, и не пилил, и он меня тоже. Он вообще идеальным был. И отношения у нас тоже были идеальными. Ровно до тех пор, пока он меня не бросил. Наплёл что-то про джунгли и свалил. Можно подумать, я прямо такой идиот, чтобы поверить в подобную чушь!
Стёпка, ты даже не представляешь! Это же такой шанс! Я всю жизнь об этом мечтал! верещал он.
Я в ответ мычал что-то невнятное, а Валик не замолкал:
Настоящее документальное кино! Про природу! У них целый цикл! И вот сейчас как раз очередную серию про джунгли должны начать снимать! И командасплошные профи! Но там ерунда такая вышла в последний момент с одним из операторов Короче, он никак не может поехать. Вот меня Диман и порекомендовал Ну Диман, дружбан мой, помнишь?.. А они, представляешь, согласились! трещал он взахлёб, запихивая в бездонный туристический рюкзак высоченные ботинки на толстой рифлёной подошве. Там, кстати, связи совсем не будет. Ну ты же понимаешь, что в джунглях нет телефонных вышек. И интернета тем более. Так что я тебе даже написать не смогу. Но ты не переживай. Если меня сожрут тигры, тебе сообщат.
Я смотрел на его сборы и восторженные метания с тихим ужасом. Одна только мысль была в моей головенадоел. Я ему надоел. Он от меня уезжает. Джунглипросто предлог. Ну какие к чёрту джунгли? Он всю жизнь работает оператором в каких-то заштатных дневных шоу, которые крутят на таком же заштатном телеканале. А тут джунгли. Мечта у него, видите ли! Первый раз слышу. За три года, между прочим. Да врёт он всё. Не едет он ни в какие джунгли. На самом деле нашёл себе кого-то и бросает меня, просто в глаза сказать боится. Боится, что сцену закачу, вот и сваливает по-тихому.
***
Когда Ирка завершает разговор, я спрашиваю:
Ирк, а у тебя самокат есть?
Конечно есть. И у меня, и у мужа. Он вообще на работу на нём ездит, он работает недалеко от дома.
Ну вот У всех есть самокаты. Что я, хуже других? Вот пойду и куплю.
После работы выхожу из метро на две станции раньше своей и отправляюсь в торговый центр, на верхнем этаже которого расположился огромный спортивный гипермаркет.
Поплутав между тренажёрами, футбольными мячами и спортивной одеждой, обнаруживаю отдел с самокатами, а в нёмскучающего консультанта. Вполне себе симпатичного, я бы даже сказал красавчика. В ушах тоннели, на руках татуировки, ежик осветлённых волос. И вроде даже смотрит на меня с интересом. Что там Ирка говорила? Познакомиться с кем-нибудь? Может и правда пора? Сейчас проверим, нет ли у них тут акции «купи самокатполучи консультанта в подарок».
Зависаю возле самокатов, и консультант подходит ко мне. «Виталий» читаю я на его бейджике, приколотом к фирменной синей футболке.
Здравствуйте. Выбираете самокат?
Здравствуйте, Виталий, Смотрю на него из-под ресниц. Да. Порекомендуете что-нибудь?
Вам для ребёнка или для взрослого?
Мне для меня, разглядываю его губы.
О! восклицает он и начинает расхваливать разные модели.
Мне нравится вот этот.
Я показываю на белый самокат с чёрным рулём, чёрными колёсами среднего размера и небольшой вертикальной чёрной надписью на рулевой стойке. Над передним колесом ярко-оранжевый амортизатор. Шкурка на деке светло-серая, с белым геометрическим рисунком. И ручной тормоз бонусом. В общем, самокат моей мечты!
Отличный выбор! Хотите попробовать? Виталий выкатывает самокат на середину секции.