Она уже ступила шаг в сторону, но Дзюн удержал ее за руку, и она послушно остановилась.
Постой, сказал он. Завтра Завтра на этом самом месте. Я буду ждать тебя.
Почему я должна приходить? спросила она, взглядом уткнувшись в асфальт.
Разве ты не моя девушка? удивился Дзюн.
Я? Я твоя?..
А ты против?
Больше Мидори не нашлась, что сказать. Она просто ушла, только почувствовав, как хватка Дзюна ослабла. А он сам ещё долго стоял на одном месте, задумчиво глядя ей вслед. Когда она уже отошла на достаточно большое расстояние, он снова крикнул ей:
Завтра, вечером, на этом месте!..
Но она не обернулась. Может, она уже и не слышала, а может, просто не хотела показывать, что слышит.
Луна вновь вышла из-за облаков.
*Косакаодна из старейших психиатрических больниц.
**которая осталась от подарка на День Святого Валентинав Японии в этот праздник девушки дарят конфеты мужчинам.
Не понимаю я этих женщин!..
Дзюн пришел домой уже около полуночи, громко захлопнув за собой дверь, от чего сотряслась половина стены. Слова были произнесены и того громче. Он не выглядел злым или раздражённым. Просто на его лице отражалось крайнее непонимание всего того, что произошло два часа назад.
От тебя ли я это слышу? удивился Кента.
Он сидел на полу, скрестив ноги и пытаясь подобрать слова к концу песни, музыку к которой недавно написал Дзюн. Слова всё не находились, так что ближе к полуночи он уже всерьез начал грызть карандаш, поэтому от него осталась лишь половина. Харука давно ушла, и он сидел совсем один.
Не обращая внимания на заданный вопрос, Дзюн скинул ботинки примерно в середине комнаты, нисколько не сожалея, что оставил на полу килограмм уличной грязи. Самое верное, что ему казалось сейчасэто принять горячий душ, что он и сделал, не сказав более ни слова. Встав под горячие тугие струи воды, он начал прокручивать в голове все слова, сказанные в тот вечер. Обычно девушки рады, если он на них лишь посмотрит. Она удостоилась большего, но повела себя совсем по-другому. Почему? Этого Дзюн и не мог понять, но именно это в ней и привлекало.
Скажи мне рифму к слову «freedom», сказал Кента, как только Дзюн вышел из ванной комнаты, на ходу вытирая волосы полотенцем.
Дзюн ещё долго делал вид, что не слышит, а может, оно так и было из-за интенсивного вытирания головы.
Kingdome, наконец ответил он.
О, точно! воскликнул Кента, тут же записав это слово в тетрадь. А как это связать?.. спросил он, когда его пыл немного поутих.
Но это Дзюн уже не услышал. Он просто сидел на диване, прислушиваясь к звукам ночи, которые были оставлены за дверью, и полностью ушёл в свои мысли, от чего его не смогли бы отвлечь ни наводнение, ни упавший самолет прямо на его комнатушку.
ЭхКента разочарованно махнул на него рукой. Хорошо. Тогда в следующей песне тебе ни строчки не достанется.
Угроза, казавшаяся Кенте самой страшной в мире, не возымела на Дзюна никакого действия, и он продолжал сидеть на диване, раскинув руки по его спинке и расслабленно прикрыв глаза.
Так, сидя на диване, он и провел остатки ночи. Настал новый день, а он вступил в него со старыми проблемами, впервые за долгое время неразрешимыми. Он пришел к выводу, что лучше всего в данной ситуации отдаться на усмотрение времени.
Тем не менее, несмотря на личные проблемы Кикучи Дзюна, солнце встало вновь, и, как повелось, Страна Восходящего Солнца встретила его первой. Громкие голоса вновь зазвучали на улицах, ученики снова заторопились в школу, а люди постаршена место своей работы. Все, кроме нескольких личностей, досыпавших положенное им.
Первым зашевелился Кента, который так и заснул на полу, потому что добираться до чего-то более удобного просто не было сил. Открыв один глаз, он снова его зажмурил. Но потом, проидентифицировав окружающую обстановку и поняв, что уже далеко не раннее утро, он поднялся и уселся на пол. Он ещё некоторое время повертел головой, чтобы окончательно проснуться. Решив, что это совсем несправедливо, что Дзюн ещё видит десятый сон, он встал и подошёл к нему. Легонько потряс его за плечо. Ещё раз. Никакой реакции. Потеряв терпение, Кента начал трясти друга за плечи так, что ещё немного, и голова бы могла потерять своё основное местоположение.
Землетрясение? невнятно произнес Дзюн, проснувшись, наконец.
Типа тогоответил Кента, оставив друга в покое.
Непризнанный великий гитарист ещё некоторое время просидел на месте молча, пытаясь понять, где он, какое сегодня число, да и вообще, кто он такой. Наконец понимание окружающей обстановки достигло всех глубин его сознания, и он встал с места своего недавнего ночлега и приступил к приготовлению завтрака. Не то чтобы он умел готовить искуснейшие блюда мировой кухни, просто обстоятельства вынуждали. В итоге, он и Кента наполнили свои желудки яичницей, булочками, которые уже начали подсыхать и чашками кофе, потому что других напитков в доме не оказалось.
Куда сегодня? дожевывая остатки завтрака, которым, впрочем, насытиться вовсе не удалось, спросил Кента.
К Томору, немногословно ответил Дзюн.
Он уже съел свою порцию и теперь припоминал, что ещё съедобного могло остаться в стареньком холодильнике. Придя к неутешительному выводу о том, что полки холодного аппарата уже полностью опустошены, и неплохо было бы сходить, наконец, в продуктовый магазин, он поднялся из-за стола и начал собираться. На сегодня очередь мыть посуду была за Кентой. У него самого были более приятные мысли и дела.
До того, как прийти к барабанщику, они зашли в магазин купить булочек, так любимых Кентой, чтобы заполнить оставшееся в желудке место. Потомв магазин, единственное место, где можно было купить новые струны, и который располагался в другом районе, в стороне от их основного пути. Так что к Томору они пришли ближе к вечеру. Пришли, чтобы встретить пренеприятнейший сюрприз.
Еще не зайдя в подвал, их так называемую «студию», они уже услышали из-за двери этот низкий и хрипловатый голос, который только своим звучанием мог вывести кого угодно.
И кто же вам позволил опять вернуться сюда? только открыв дверь, спросил Дзюн.
Злой и раздражённый, он спустился в помещение и встал, скрестив руки на груди, прямо перед Шибутани. Дзюн был на пару сантиметров выше этого человека, так что он нисколько не смущался такой позы, которая придавала ему только уверенности. Шибутани отступил на шаг. Он поблагодарил все высшие силы, которые сегодня заставили его надеть свитер, потому что он не позволял увидеть мурашки, которые полностью покрыли его тело.
Я договорился с одним заведением, вместо ответа сказал он голосом немного более тонким, чем ожидал. Вы там должны петь сегодня
Почему это должны? подключился к разговору Кента.
Томору, до сих пор молча наблюдавший за этой маленькой сценой, вдруг сказал:
Постойте, я всё понимаю, вчера он поступил неправильно, но Может, дадим ему ещё один шанс? По крайней мере, до тех пор, пока не найдём нормального менеджера.
Томору всегда отличался мягким характером и безграничной добротой. Наверное, этому были причиной его младшие сестры, которых он помогал нянчить матери. С каждым его словом Шибутани всё более возвращал себе былую уверенность.
Да-да, я смогу вывести вас на вершины шоу-бизнеса, поддакнул он. Только надо начинать с малого. Так вот, сегодня вы должны будете выступать в одном клубе, он недалеко. Бесплатно, но зато сможете заработать хоть какую-то популярность
Почему-то Дзюн нисколько не сомневался в том, что Шибутани вернётся к ним именно такс видом, будто ничего не произошло и полной уверенностью в жалком себе. Что ж, сегодня не оставалось ничего, кроме того, что надо было смириться с судьбой. Незаметно сжав кулаки, Дзюн слушал дальнейшие разглагольствования этого наполовину свихнувшегося человека.
Через полчаса к ним пришёл Юта. Только увидев Шибутани, он вздрогнул и ещё с минуту стоял на одном месте, боясь произнести хоть слово. За ним, с разницей в десять минут, пришла Харука. Она неслышно прошептала проклятия себе под нос, только увидев непотопляемого менеджера. Клавишница уселась на своё привычное место, спрятавшись за синтезатором. Будь её воля, она бы и вовсе ушла обратно, но было крайне некрасиво разворачиваться на сто восемьдесят градусов, если тебя уже заметили.
Шибутани рассказал всем вкратце о своем новом гениальном плане, который заключался в выступлении в клубе, совсем недалеко, в пяти минутах ходьбы. Во время его рассказа все участники обменивались взглядами, означающими одночто ж, послушаем его, но в последний раз, потом только гнать его взашей. На сборы времени оставалось мало, на месте надо было быть уже совсем скоро, через час.
Но инструменты надо брать с собой, неожиданно закончил Шибутани.
Как с собой?.. не поверил Томору.
Его беспокойство было вполне объяснимо, потому как перетаскивать барабаны с места на место было крайне неудобно и совсем нежелательно.
Нузадумался Шибутани. Вот так. Идём?
Нет, сначала вы ответите на вопрос, возразил Томору.
Ладно-ладно. Менеджер поднял руки в обезоруживающем жесте. Будем переносить в несколько заходов.
Этим он заставил всю команду прийти в кратковременный ступор. Кто-то просто помотал головой, кто-то устало пожал плечами.
Вы, правда, в своём уме? не выдержал Кента.
А тебе только микрофон нести, так что будешь помогать, добавил Шибутани.
На том все споры и прекратились. Не оставалось ничего, кроме как опять послушаться этого наполовину сумасшедшего субъекта. Как и обещалось, пришлось преодолевать путь, который и так не отличался близостью вопреки обещаниям Шибутани, в несколько заходов, а точнее в три. Но больше их поразил внешний и внутренний вид самого клуба, носящего гордое название Top of the tower. Как снаружи, так и изнутри он не внушал особого доверия, а размеры подошли бы гномам, но никак не существам человеческого роста. Освещения было годно только для того, чтобы разглядеть силуэты людей, а предлагаемую еду можно было пробовать только камикадзе. Но чего не сделаешь ради того, чтобы твои песни услышали, хотя бы несколько десятков человек.
И они были вознаграждены сполна, потому что вопреки всем благоразумным ожиданиям спустя полчаса после открытия клуба в нём оказалось довольно много народу. Да что там, целая толпа, которая, впрочем, весьма недоверчиво прислушивалась к музыке, начавшей раздаваться со сцены. Люди более были заняты своими очень важными делами, типа обсуждение новой татуировки на руке или пробы своего любимого алкогольного коктейля. Но с течением времени на группу стали обращать внимание, а кто-то даже подпевать в некоторых местах. Чтобы привлечь еще большее внимание Кента вспомнил совет Шибутани, который был здесь же, в первых рядах зрителей. Подумав еще немного, он в удобный момент ухватил Юту за руку, когда его партия закончилась, и приобнял, да настолько, что это было похоже на настоящие объятия. Юта сначала начал сопротивляться, но потом, поняв, что это бесполезно, да и совсем не нужно, поддался. Ещё немного, и при повороте головы его губы невзначай мазнули по щеке Кенты, так что это вызвало писк с девчачьей стороны. В их духе всегда была восторженность к таким вот движениям. Поэтому, получив свою долю экстаза от внимания зрителей и забыв обо всем, Кента продолжал такие действия, закончившиеся тем, что он поцеловал Юту в губы. Дзюн только улыбнулся, а Томору лишь сочувственно вздохнул.
Так, тихо и незаметно этот небольшой концерт подошёл к концу. Несмотря на желание продолжать дальше, нужно было освобождать сцену для других музыкантов, поэтому группа начала медленный и совсем нежелательный спуск вниз на танцпол. Шибутани исчез куда-то ещё раньше.
Простите, не могли бы вы расписаться?
К Кенте подлетела девица довольно юного возраста со столь желанным вопросом. Сначала удивившись, Кента попросил ручку и листочек, чтобы выполнить просьбу. Он всегда мечтал, чтобы у него просили автограф тысячи людей, и вот одна из тысячи подбежала сегодня. Он поставил на бумажку пару закорючек, в своей совокупности выглядевших очень даже привлекательно.
А как называется ваша группа? спросила девица, когда они уже двинулись дальше.
Томору и Дзюн переглянулись, а Кента уже раскрыл было рот, чтобы ответить, но их прервали другие звуки.
Хей! незамедлительно отреагировала Харука на то, что кто-то довольно ощутимо наступил ей на ногу.
Йо! довольно громко поздоровался кто-то из многочисленной толпы.
Недолго думая, Кента отбросил предыдущий вариант названия, возникший в голове.
Hey-yo! Наша группа называется Hey-yo! ответил Кента.
Четыре пары глаз уставились на него. А он не подал и виду, что хоть как-то смущается или ещё что-то.
Спасибо! ответила девица. Кстати, вы неплохо смотритесь вместе!
Эти слова были адресованы Юте, который тут же зарделся до невозможности, и Кенте. Тот отнёсся к этому заявлению, как самая настоящая звездапросто пожал плечами, имея в виду, что ничего особенного в этом и нет.
Они ушли, не дожидаясь Шибутани ни на секунду. Идти было хорошо, налегке. Прежде чем уйти, они договорились с администрацией клуба о том, чтобы оставить барабаны до завтра.
Нэ, обратился к Кенте Дзюн, когда они уже подходили к дому Томору, где остались их вещи, откуда ты взял это дурацкое название?
Не знаю, просто ответил солист, что было самой настоящей правдой.
На это Дзюн ничего не ответил, просто усмехнулся, а потом забрал оставшиеся вещи, рюкзак, в котором было всё нужное для работы на сегодня, и ушёл, даже не заглядывая домой, в магазин электротехники, до которого ещё нужно было добираться на метро, проехав добрую половину станций линии Чуо. Но разве важны были расстояния? Сегодня он намеревался снова встретиться с этой молодой красавицей. И, совсем не думая о работе, он грёзил о том, как встретится с ней.
Но сегодня на набережной Ёдогава его встретил только ветер. Её не было. Простояв там, как дурак целый час, он повернул в сторону дома. Нет, сегодня она точно не придёт.
Она не пришла и завтра. Дзюн уже было подумал, что она не придет совсем, отчаявшись из-за такого расположения дел. Солнце вставало и заходило, а он всё думал о ней, горько сожалея о том, что он не взял у неё номер телефона или адрес электронной почты.
Им овладела скука.
========== Дела сердечные ==========
Простите, всё-таки вы рекомендуете именно этот фотоаппарат?
Ещё один скучный рабочий день закончился именно этим вопросом. И он бы обратил на него мало внимания, если бы его не задала та, которую он ждал уже пятый день. Даже не поднимая головы, он мог сказать, что это именно она, Мидори, ведь у неё был необычный голос, а на отсутствие музыкального слуха он не жаловался. Голос этот был мелодичным, и он удивился один раз, почему она учится на фотографа, а не стала новомодной певицей.
Да, именно этот, поднявшись со своего привычного стула, серьёзным тоном ответил Дзюн.
Хорошо я подумаю, привычно улыбаясь, сказала Мидори.
А над тем, чтобы пойти со мной на свидание, подумаешь? невинно добавил он.
Может быть, игриво ответила она.
И вот, без лишних промедлений и проволочек, он уже сопровождал её в кафе «Парижское сияние», которое как раз находилось неподалеку от его места работы. Мидори не могла долго выносить молчания, поэтому уже через десять метров начала расспрашивать его о группе. Какое у них направление музыки, долго ли вместе, были ли стотысячный концерты Её интересовало всё. А он охотно отвечал, но потом
Почему ты не пришла на следующий день? вдруг резко сменил он тему разговора.
Они уже подходили к кафе, и парень невзначай взял её за руку. Сначала Мидори не дала ему это сделать, даже отпрянула на полметра, но потом смирилась с такой настойчивостью.
Потому что была занята, уклончиво ответила она. И потом я испугалась.
Меня? не поверил Дзюн.
На это она ничего не ответила, опустив голову.
Кстати, вдруг сказала она, резко вскинув голову. Та ваша песня «Никогда не отпускай», мне очень понравилась.
Самодовольная улыбка Дзюна так и осталась незамеченной, потому что именно в этот момент он открыл перед ней дверь кафе, чтобы окончательно убедить в том, что он галантный кавалер.
Спасибо, только и сказал он, зайдя в помещение за ней. Это так, я ночью выдумал.
Они зашли в не совсем большое помещение, ярко освещённое лампами, в изобилии свешивающимися с потолка. Несмотря на поздний час, посетителей было довольно много и, кстати сказать, в основном молодежь. Светлые тона, а на стене в дальнем углу Эйфелева башня. За окном было промозгло и довольно холодно, но внутри очень тепло, так что хотелось остаться тут на несколько часиков. Тёплая и уютная атмосфера только располагала к беседе.