- Мм... Аа-а-а...
А затем:
- Да-а-а...
И еще спустя несколько коротких секунд:
- Не останавливайся!
4.2
Эд не остановился. Его терпения хватило ещё на целую коллекцию стонов. Опыта - чтобы убить меня сумасшедшей разрядкой. И сил - удержать нас двоих на ногах.
Гравитация не желала отпускать меня хотя бы на минуту. Эта гадина так и тянула на пол, а ещё лучше - на диванчик в паре шагов. Намекала, что теперь можно расслабиться и побыть немножко безвольной тряпочкой.
Предательницей она была в общем.
Хоть и женского рода, но никакой солидарности!
Однако именно эта безумная слабость, как ни странно, заставила быстро прийти в себя.
То, что с гордостью у меня беда, я поняла ещё в ресторане. А сейчас, в номере отеля, убедилась, что беда ещё и с совестью.
Не знаю, какой бес вселился, но стоило получить свой оргазм, отдышаться - будто какой-то айсберг с наглостью на поверхность всплыл.
Эд только ширинку расстегнуть успел, а я уже вооружилась трусами и даже прочистила горло, чтобы сказать «Нет».
Никогда еще мне не было так жалко собственного мужа, как в эту секунду.
Никогда еще я не заставляла его страдать и не держала на голодном пайке. Но и других в его постели пока тоже не встречала.
Эд, видимо, звериным чутьем почувствовал, что что-то пошло не так. Качнувшись, он широко распахнул глаза. Со страдальческой миной кое-как запихнул под резинку боксеров свою боевую «дубинку». И тихо, едва слышно прохрипел... нет, не «Пожалуйста!», не «За что?» и даже не «Не надо!».
Будто прямо сейчас за ним приехал катафалк с венками и свежим дубовым «спальником», муж дернул шеей, и я услышала:
- Сдохну ведь. Не откачаешь.
Спорить было сложно. «Дубинка» так оттягивала резинку трусов, что те вот-вот грозили разлететься на лоскутки. Но возбуждение уже отпустило меня окончательно, и феминистский приказ лучшей подруги огромным плакатом всплыл в памяти.
- Прости. Это было приятно, но поезд дальше не идет.
Поправив блузку, я уверенно вернула трусы на их привычное место. Потом убрала с лица волосы. И подхватила свою сумочку.
Будто ничего и не произошло. Совсем.
- Ты не можешь так уйти... - Судя по растерянному виду, Эд так и не пришёл в себя.
- Я не просила уносить меня из ресторана и об этом... - посмотрела на свою юбку, - ... не просила тоже.
- Детка, ты не такая.
Чудовище пустило в ход свое самое опасное оружие - наклонило голову, свело брови и выстрелило в меня жалобным взглядом. Учитывая, что в комплекте со взглядом шло роскошное мускулистое тело, чувственные губы, идеальный прямой нос и короткие кудри, как у наших мальчишек, - эффект получился умопомрачительным.
Трусы просто обязаны были сами свалиться с моих бедер, но приятная ноющая боль между ног сбивала все настройки.
Мне и хотелось его.
И было стыдно.
И жалко.
А еще что-то незнакомое, шальное заставляло гордо держать голову и прятать за серьёзной миной счастливую улыбку.
- Прости. Разговор был про развод. - Я уверенно взялась за дверную ручку. Лиза была бы мной горда!
- Но стонала ты совсем не об этом.
Эд резким движением привел в порядок свою рубашку. Стер с лица все эмоции.
- Сути не меняет. Брать меня силой ты умеешь, но проблемы так не решаются.
- Черт, сладкая!.. Мне на библии поклясться, что не изменял тебе? - На высоких скулах заиграли желваки. - Или, может, полиграф у знакомого следователя одолжить? Я могу! Один звонок, и сюда привезут. Только мигни!
- Не передергивай!
- А как еще прикажешь доказать тебе свою невиновность?
- Ну... как-то ж ты голую помощницу в свою кровать впустил. Придумал что-то. Наверное, и сейчас какая-нибудь идея придет.
- Так ты ждёшь от меня идею? - Голубые глаза хищно вспыхнули. - Не извинения?
- Как показала практика, извиняться ты умеешь только одним способом. Оно, конечно, приятно, но на душе легче не становится.
Пока этот умник не решил проверить свои «извинения» в других позах, я открыла дверь и даже стала правой ногой на ковровую дорожку в коридоре.
- А не боишься, что предложу что-то, что сама выполнить не сможешь?
Я буквально кожей ощутила, как от Эда пошла опасная волна жара. Невидимое огненное цунами.
- Альтернатива у нас одна - развод. Юрист у тебя у тебя уже есть. Я тоже себе найду.
- Ни шагу назад?
- Меня муж учил не соглашаться на компромиссы.
Терпение уже трещало по швам, и, не прощаясь, я метнулась за дверь. Молнией полетела в сторону лифта. Не оглядываясь. Не позволяя себе думать, какую кашу заварила.
Когда дверцы лифта почти закрылись, Эд меня догнал. Вопреки опасениям, он не стал стопорить лифт или пытаться вытянуть меня из него.
В сужающемся проеме мелькнуло спокойное уверенное лицо. И чётким командным голосом мой муж произнес:
- Я тебе позвоню. Сегодня вечером. Жди!
4.3
Из отеля я бежала так быстро, словно участвовала в марафоне. Не замечала ни ступеней, ни порогов, ни выбоин на дороге. Не думала о каблуках. Однако самым сложным был не бег. Тяжелее всего оказалось не оглядываться.
Оглянуться хотелось безумно. Последний взгляд мужа будто загипнотизировал. Мурашки от него по коже носились. Ни в такси, ни пока поднималась по лестнице собственного дома не могла успокоиться. Только открыв двери квартиры, почувствовала, что начинаю приходить в себя.
Все три пары любимых глаз уставились на меня сразу у порога. Взволнованный, раскрасневшийся от активных игр Кир. Немного взлохмаченный, но спокойный Даня. И будто маленькая королеваважно, уперев кулачки в бока, впереди братьев встречала Соня.
Стоило присесть на корточки и раскинуть руки для объятий, меня будто в валерьянку окунули. Уголки губ сами растянулись в стороны. И все тревоги остались где-то позади.
Такая, блаженная и спокойная, я распрощалась с няней. Быстро приняла душ. И занялась ужином.
Рука с ножом запорхала над разделочной доской. В кастрюльке забулькала вода. Со стороны все выглядело совсем как раньше, когда не звучало никаких предложений о разводе и не нужно было ломать голову над тревожным «позвоню».
Дети помогали отвлекаться, как могли. Вначале троица устроила мне настоящий перекрестный допрос. Каждый из них с интервалом в пару минут прибегал с одним и тем же вопросом.
Первым, как обычно, был Кир. У меня чуть сковорода из рук не выпала от его внезапного появления и требовательного: «А где папа?»
Вторым стал Даня. Он лучше всех знал, что подкрадываться к маме нельзя, потому громко прошлепал на кухню и спросил то же, что и брат.
Третьей оказалась Соня. В отличие от братьев, она не стала даже пересекать линию «коридор-кухня» и прямо от двери прокричала общий для всех вопрос.
Когда каждый лично выяснил про командировку, повестка дня резко сменилась. Мои дети в прежней последовательности начали нападение на кухню, но теперь их интересовало: «А когда он вернется?».
Снова каждый по-своему, неожиданно и громко.
К третьему вопросу я уже даже не дергалась. С волнением поглядывала на телефон, но отвечала четко. И о том, что отбой все равно будет в девять. И о том, что отсутствие папы никак не связано с обязанностью ходить в сад.
Отстала троица только после ужина. На полный желудок вместо папы их вдруг заинтересовали мультики. А я наконец-то смогла сделать себе чай.
Выпить его, к сожалению, не удалось. Телефон зазвонил именно в тот момент, когда я поднесла чашку к губам. Но, как я ни надеялась, это был не Эд.
- Ну что, видела своего демона?по славной традиции приветствие Лиза пропустила и сразу перешла к делу.
- Да... Сам нашел меня.
- Почему-то не удивлена, - хмыкнула подруга.Красивый, уверенный и привлекательный как кило бельгийского шоколада?
- Примерно так.
- Хотя бы на цветы этот Казанова потратился или сразу в кровать потянул?
- И цветы были. И ресторан.
Допрос Лизы не сильно отличался от допроса, которые устроили мне дети, но удержаться от улыбки не удалось.
- Но ты ведь правда не дала ему?в голосе подруги проклюнулась тревога.
- Все было так, как завещала партия.
- Фух. Молодец. Партия давно живет на свете и плохого не посоветует.
- Да, советовать ты умеешь...В проеме двери мелькнул Данька, и я невольно засмотрелась на своего мальчика. Тот как раз что-то втолковывал брату или сестре. Активно жестикулировал и хмурил брови.
Маленькая копия отца. Такая же уверенность в себе. Такой же наклон головы и поза. За три года рядом с Эдом Данька стал похож на Басманского сильнее, чем Кир, который с рождения жил с папой.
Даня перенял у Эда даже манеру разговаривать. Вначале это было смешно. Тихий, скромный, он был похож на актера, старательно разучивавшего новую роль. Потом причины для смеха исчезли. Вместо милого слепого копирования мой малыш научился показывать собственное «я». Твердо говорил «нет», когда чего-то не хочет. Рассказывал о своих желаниях.
После рождения Сони его и вовсе как подменили.
Мальчишек никто не просил помогать нам с маленькой сестренкой. Няня появилась в доме через неделю после выписки из роддома. Но парни сами, без всяких просьб, взяли над сестренкой шефство. Кир развлекалприносил игрушки, пел песни и ползал вместе с Соней по квартире. А Даня следил за безопасностью. Как взрослый. Как это делал бы сам Эд, если бы поменьше находился в своих командировках.
- Ладно, хорошая моя, раз ты своему монстру не дала, то я спокойна. Не буду отвлекать.Вероятно, догадавшись, что от меня больше ничего не добиться, Лиза сама поспешила завершить разговор.
- Спасибо тебе за заботу.
- Мне не за что. Ты главное самахвост пистолетом и поводок надолго не отпускай.
- Я буду очень стараться.
- Старайся, милая. В моих планах еще пару раз встретиться с тобой в роддоме. Твой благоверный все же редкий суперпроизводитель. Таких мужиков нужно ксерить и ксерить. А с другими Басманский ксериться не станет. Чипированный.
- Хотела бы я, чтобы это было так.
- А ты не хоти! Ты убедись! И потом с новым пузиком милости прошу ко мне.
При мысли о новой беременности, токсикозе и болях в спине я нервно сглотнула. Но возражать Лизе не решилась.
Спорить с ней, лучшим специалистом в области репродуктивной медицины, было самоубийством. Лиза с ходу могла привести не меньше десяти причин родить еще одного ребенка. А поводов для волнения у меня сейчас и без споров хватало.
- Все, обнимаю, - поставила я последнюю точку.
- И я тебя. Крепко, - на этот раз без наставлений закончила Лиза.
Словно после коротких гудков она все еще что-то может сказать, я несколько секунд продержала телефон возле уха. Засмотревшись в окно, совсем забыла о времени и своем остывшем чае. Но когда разморозилась, опять стало не до него. Теперь уже окончательно.
Эд все же дал о себе знать. Но не звонком, а сообщением.
У меня пальцы не слушались, когда открывала его. А сердце готово было вырваться из груди. Обычный разговор наверняка дался бы проще. Но когда Басманский выбирал простые пути?
Текст сообщения заставил упасть на ближайший стул. Я глазам не поверила, и только перечитав его три раза, поняла значение слов.
«Я готов дать тебе развод».
Этот мерзавец первым же предложением выбил у меня почву из-под ног. Жестоко, но профессионально.
«Рада, что ты так быстро принял решение».
Ответ я написала так быстро, словно он уже был готов, и оставалось лишь нажать на кнопку.
«Но у меня есть условие!» - Не успела я отдышаться, как пришло следом.
«Я не собираюсь лишать тебя детей».
«Условие не о детях».
«Тогда, что ты хочешь?»
От напряжения я, кажется, даже дышать перестала. Смотрела немигающим взглядом на экран. И ждала сильнее, чем признания в любви когда-то давно.
«Тебя в свое пользование. Три свидания. Три ночи вместе. Без побегов и споров».
«Басманский, ты обалдел? Хочешь купить развод за секс?»
У меня даже челюсть упала. Все же хорошо было, что мы не разговаривали. Сейчас я бы и двух слов произнести не смогла.
«Ты всегда была умной девочкой. Я в тебе не ошибся. Надеюсь, и не разочаруюсь».
Чудовище разило наповал своей наглостью. От злости телефон хотелось бросить в стену. Запустить в нее же парочку тарелок и ту самую чашку с чаем.
Но за стеной тихо смотрели мультфильмы мои дети, и я четко понимала, что запускать все это добро нужно не в стену. Совсем не в стену.
Глава 5. Муж мойвраг мой
Глава 5. Муж мойвраг мой
Чем меньше у женщины свободы,
тем лучше её нервная система.
Энциклопедия мужской мудрости
Лена.
Я хотела убивать вечером. Мечтала придушить одного гада ночью. С отчаянием и злостью смотрела на свое осунувшееся бледное лицо утром.
Сон точно был бы полезнее ярости, но один коварный, беспринципный, эгоистичный тип не оставил мне выбора.
Никогда в жизни ни на кого я так не злилась как на собственного мужа. За несколько часов без сна из головы выветрились все глупые мысли о прощении, объятиях и поцелуях.
Мне больше не хотелось прижаться к сильной мужской груди. За ребрами ничего не ёкало, когда вспоминала Эда даже в самые наши счастливые минуты.
Этот подонок... этот уникальный суперпроизводитель Лизы... этот элитный мерзавец разбудил во мне такую злюку, что сама себя не узнавала.
Не знаю, как так вышло, но, похоже, все мои мысли читались на лице. Всегда шумные дети утром вели себя тише воды и ниже травы. Болтливая и любопытная няня упрямо отмалчивалась и лишь тревожно зыркала искоса. А воспитательница в саду только открыла рот, чтобы задать привычные утренние вопросы о сне, настроении и здоровье, как тут же сникла и без лишних расспросов повела мальчишек в группу.
Счастье Басманского, что его не оказалось рядом. Этот сукин сын даже не представлял, как ему повезло, что я заранее придумала идею с командировкой. За долгую ночь споров с собой от той спокойной меня, которая позволила увести в ресторан, а потом доставить удовольствие в отеле, ничего не осталось.
Я мечтала стереть эту сволочь в порошок, подвесить за его драгоценное достоинство или... развестись.
Мысли о разводе были самыми сладкими. Нутром я понимала, что стала жертвой опытного манипулятора и нельзя так остро реагировать на предложение о сексе за свободу. Но Басманский все же был слишком хорош в своем скотстве! Слишком качественно смог меня зацепить.
К обеду моя ярость достигла пика. Соня сладко спала в кроватке, а я, неспособная больше вариться в своих мыслях, позвонила её крестному.
Как ни удивительно для вечно занятого адвоката, Никита Лаевский ответил сразу же.
- Если ты разыскиваешь своего благоверного, то утром я вытолкал его в офис. Ищи там, - произнес он с непривычной усталостью в голосе.
- Я бы с удовольствием подыскала бы для него киллера, но не его самого.
Тон Лаевского немного сбил мой боевой настрой, но цель звонка я помнила отлично.
- Если он еще неделю проживет в моей квартире, я буду готов стать спонсором.
- Значит, он все это время обитает у тебя?
- Сказал, что ты его отправила.Никита откашлялся.За это, пожалуй, я благодарить тебя не стану.
На миг представив моего мужа на гостевом диване в квартире Лаевского я улыбнулась. Если Эд где-то и мог жить, то только у себя дома. В гостях и отелях ему вечно что-то мешало, постоянно чего-то не хватало, и он обязательно доносил это до общественности! Много раз!
Ныл как принцесса на горошине, не щадя чувств хозяев и горничных. Это была одна из причин, почему мы никогда не селились в одном и том же отеле на отдыхе, и никогда не оставались с ночевкой у друзей.
- Сочувствую, - вырвалось у меня со вздохом.Тогда ты, наверное, поможешь мне избавиться от этого мерзавца?
- Развестись хочешь?прозвучало с еще большей усталостью.
- А он сам еще не консультировался у тебя?
- Я бы тебе рассказал, чем твой благоверный донимает меня уже которые сутки, но при дамах не матерюсь.
- Хорошо...Улыбаться не хотелось, но уголки губ словно жили своей жизнью. В зеркале отражалась все та же я, с мешками под глазами, свежей морщинкой между бровей, но с улыбкой.Раз ты пока не нанят, меня проконсультировать сможешь?
- По разводу?..Для одного из лучших адвокатов города соображал Лаевский подозрительно медленно.
- Именно. Так как?
- Скажу прямо, твоя идея с киллером более реалистична.
- Соне уже два, и мальчишки тоже не грудные. Не вижу причин, почему судья может нам отказать. Тем более, что он мне изменил.
- Сказал бы я тебе, что это была за измена...
- Не нужно! - прервала я Никиту. - Скажи, какие шансы разойтись?
- Будь у вас взаимное желание, шанс расстаться быстро был бы. А в сложившейся ситуации... - в трубке послышалось четкое «хм», и Лаевский продолжил: - Лен, ты своего демона на переговорах хоть раз видела?