Тихонько поворачиваю ключ в замке и отворяю дверь. Уверена, если бы мужчина захотел войти в комнату, он бы это уже сделал.
Высовываю голову в коридор и оглядываюсь. Никого. Тихо и темно. Крадусь на цыпочках в гостиную. Свет не зажигаю, лишь включаю лампу над столом.
Приближаюсь к холодильнику, ага. Открываю дверцу и достаю первое, что попадается на глаза: яблоки и бананы.
Наскоро ополаскиваю фрукты в прохладной воде. Поворачиваю вентиль, разворачиваюсь, намереваясь дотянуться до тарелки, делаю шаг в сторону и неожиданно налетаю на твёрдую стену.
От удивления и шока я подпрыгиваю на месте.
Черт!яблоко выпадает из моих ослабевших пальцев и катится по полу с приглушённым звуком.Ты с ума сошёл?!
Беркут скрещивает руки на груди и грозно интересуется:
Неприятно, да, когда к тебе так неожиданно подходят со спины?
Решил проучить меня?
Вообще-то, я просто хотел поздороваться.
И вдруг он притягивает меня к себе, крепко удерживая рядом.
Никогда. Больше. Не подкрадывайся ко мне. Я в такие моменты себя плохо контролирую.
Я вообще к тебе больше подходить не буду.
Очень даже зря. Я соскучился.
Неожиданный поцелуй пробил дыру в моей глухой обороне и немного развеял непроходимую стужу в душе.
Где ты был?
По делам ездил.
Я думала, ты не выезжаешь из дома.
Очень редко, но бывает необходимость.
Он сверлит меня проницательным взглядом. Мы оба играем в игру: кто лучше притворится, что поверил. Я в его слова. Или он в мое простодушие. И я решаюсь разорвать молчание. Слова даются мне крайне тяжело. Особенно после вчерашней ночи.
Можно мне вернуться домой?
Можно. Хочешь прямо сейчас?
Ты меня отпускаешь?! Вот так просто?
А сама как думаешь?
Я... Не знаю. Ты говорил, нельзя...
Через несколько дней я тебя отвезу.
Отвезешь? Но... Я не видела машины. На чем отвезёшь?
Слишком много вопросов, Яна,очередное замечание, способное остудить мой пыл.
Я могу завтра сама уехать.
Нет, не можешь. Я все сказал. Уедешь отсюда только со мной. Ты голодная, как я понимаю?
Да,желудок снова предательски заурчал. А я решила отложить этот разговор. Он даётся мне неимоверно.
Тогда поешь нормально. И пойдём...после неожиданной заминки он спокойно продолжил,спать.
Сколько сейчас времени?
Половина двенадцатого,отвечает, не мешкая, опуская взгляд на часы.
А я любуюсь на мужские запястья. И пальцы. Думаю в эту минуту лишь об одном. Он позволит мне спать у себя? Или настоит на том, чтобы мы и сегодня спали в одной постели?
Глава 24
Как оказалось, варианта разных постелей вообще не существовало. Рома слишком преувеличил значение слова «спать». Потому что уснуть он мне не позволяет уже очень и очень долго. Кажется, пройдёт ещё полчаса и наступит утро.
Ром,произношу, едва подавляя зевок,а сколько времени?
Чувствую, как веки тяжелеют, а тело расслабляется.
Начало второго. Спи.
Легкое касание губами моего виска и я проваливаюсь в дремоту, находясь между сном и явью.
Я будто нахожусь в темном лесу, куда не пробирается ни единый луч света. А впереди меня непонятные очертания. То ли деревьев. То ли чего-то ещё, неизведанного...
Из забытья выводит какое-то странное чувство и осознание, что, все вокруг приходит в движение, и даже воздух сотрясается, а звенящая пустота неконтролируемо наполняется посторонним шумом...
Разомкнуть веки не получается, очень хочется спать. Но звук повторяется. Вновь. И вновь. Короткая, тихая вибрация. На этот раз я отчётливо могу ее расслышать. А затем... Тишина.
Рядом со мной какое-то движение, тихий вздох и... Рома аккуратно откидывает с себя одеяло и не торопясь встаёт с постели.
Я притаилась и делаю вид, что сплю. Очень боюсь, что дыхание выдаст меня. Поэтому стараюсь скрыть своё волнение и выдыхать воздух как можно медленнее.
На слух сложно ориентироваться, но я какой-то долей сознания понимаю, что мужчина открывает дверцу шкафа, почти бесшумно. Почти. Слышу шелест одежды. Невесомый. Тихий. На сердце становится тяжело. Словно я в комнате один на один с незнакомцем. Абсолютно посторонним человеком, каждое действие которого непредсказуемо.
Его практически бесшумные шаги выводят меня из равновесия.
Он одевается? Уходит? В середине ночи? И оставляет меня здесь одну?! Паника ударяет в голову, адреналин проникает в кровь. Это отрезвляет и помогает скинуть с себя остатки сна окончательно.
Рома выходит в коридор и тихо прикрывает за собой дверь. Вскоре послышался короткий собачий лай. И тут же прекратился.
Я поскорее накрываюсь с головой одеялом. Страх накатывает неудержимыми волнами. Я боюсь. Боюсь находиться в доме одна. Боюсь темноты и мрака ночи. Боюсь вылезать из-под одеяла. Боюсь наступать на прохладный пол. Боюсь, что в доме кто-то есть. Боюсь, что могут ворваться собаки и растерзать меня. Боюсь, что Рома не вернётся. Много чего боюсь...
Периодически запуская свежий воздух под одеяло, я пролежала почти без движения очень много времени. Минуты растянулись в часы. Секунды замедлили ход. А мне все также страшно засыпать.
Не знаю, сколько еще времени я пролежала, прокручивая в голове эти невеселые мысли.
В какой-то момент я почувствовала, что глаза уже закрываются. Тогда я откинула одеяло и посмотрела в окно. Светает. А его все нет. Почти всю ночь он где-то. А если Рома не придёт больше...? Проходит еще немного времени...
Лучики света, попадая на глаза, заставляют поморщиться и перевернуться на подушке. Я заставляю себя осмотреться и отмечаю, что место мужчины все ещё пустует. Неужели он не ночевал сегодня со мной и отсутствовал до утра?
Мысли как в тумане, я встаю на ноги, натягиваю мужскую футболку, даже не глядя. Опасливо распахиваю дверь.
Выхожу в коридор. Решаю направиться на кухню. Но звук льющейся в ванной воды приносит облегчение. Он вернулся.
Я тихонько разворачиваюсь и отправляюсь на кухню. Не выспалась. И голова болит.
Привет!через пять минут раздаётся совсем близко от меня веселый голос.Как спалось?
Прекрасно, я искренне завидую его оптимизму.А тебе?
Не хуже,Рома чмокает меня в макушку и отходит на приличное расстояние.Даже выспаться успел.
Он кажется бодрым и отдохнувшим. Как ему это удаётся? Разве можно не спать ни днём, ни ночью и при этом выглядеть вот так?
На нем футболка и домашние брюки. А ленивая мальчишеская улыбка не сходит с лица.
Давно проснулся?
Минут двадцать назад,я специально проверила перед тем, как выйти из комнаты. И могу с уверенностью сказать: его вещей, устало брошенных на стул или в шкаф, там нет. Он вообще после отлучки не был в спальне?
Беркут расслабленно приближается и обнимает меня со спины.
Он делает вид, что ночевал со мной? Не понимаю. Ничего не понимаю...
Опускаю растерянный взгляд на мужские руки, и у меня внезапно перехватывает дыхание. Из лёгких выкачали весь воздух. С замиранием сердца молчаливо отмечаю: сбиты костяшки пальцев. На правой руке до крови.
Куда он уходит?! Это происходит каждую ночь? Или только две последних, когда у меня появилась возможность это замечать?
_______________
Мои дорогие, нравится ли вам история? А герои? Не забывайте отписываться в комментариях)) Ваша поддержка творит чудеса и дарит вдохновение:))
Глава 25
Я сейчас приму душ и приготовлю завтрак,стараюсь произносить ровным, спокойным тоном, но внутри меня что-то обрывается.
Расцепляю его руки и, не оборачиваясь, уверенным шагом бреду в сторону ванной. Когда мне так захотелось узнать об этом скрытном человеке хоть что-то, он решительно отказался дать мне такую возможность.
Беркут неуловим, как ветер. Он никогда не будет принадлежать одному делу. Не будет привязан к одному месту. Не будет любить одну женщину. Да и будет ли он любить когда-либо...
Мне глупо задумываться об этом в принципе. Кто я для него? Очередная. Удобная. Уместная. Вот и все. ВСЕ.
Никто никому ничем не обязан. И он своим поведением это лишь подчеркивает. Я не вправе задавать вопросы, Беркут не обязан отвечать. Но частичка меня уже навсегда потеряна. Она останется здесь. В этом стареньком доме, с деревянными ставнями и скрипящими ступеньками. Двумя огромными овчарками, беспрекословно выполняющими любой приказ своего хозяина. Белым пушистым полотенцем и такими трепетными воспоминаниями, когда внушающий ужас гигант так нежно и трепетно касался жесткими губами моей разбитой коленки.
Краем глаза я замечаю, что шторка в ванной медленно едет в сторону.
Успеваю прикрыться руками, схватиться за краешек непромокаемой ткани и растерянно спросить:
Эй. Ты что хулиганишь?
А я решил, что завтрак может подождать,чувственная улыбка касается уголков его рта. Так бы и целовала... бесконечно...Знать, что ты в душе, намыливаешься моим гелем, пахнешь мной, и спокойно сидеть в стороне... Это просто грех.
И тут с моих губ неожиданно срывается вопрос, бьющий в самую точку:
И как много грехов на твоей душе, Рома?
После тех крупиц информации, что я сумела о нем раздобыть, этот вопрос кажется вполне резонным.
Не уверен, что ты готова услышать правдивый ответ.
Он заносит ногу и целеустремленно переносит ее через бортик. Затем другую. Выпрямляется.
Этот хищник выше меня намного. Когда мужчина стоит так близко, то мне приходится задирать голову, чтобы столкнуться с ним взглядом.
Тёплая вода хлещет в спину, но почему-то мне становится холодно.
Мужчина притягивает к себе твёрдо. Без тени сомнения в голосе жестко произносит:
Много, Яна. Слишком много. Моя грешная душа однозначно не попадёт в рай после смерти.
Он сказал это словно равнодушно. Но у меня внутри что-то защемило. И больно. Очень больно. А сердце неожиданно сделало кульбит.
Интересно... а моя душа сможет претендовать на прощение за такую желанную и опасную связь с этим мужчиной? Потому что если нетто к черту тогда его. Прощение.
Глава 26
Да,Беркут отвечает коротко и по делу, прислонив телефон к уху.Понял. Начинаем тогда.
Нажимает на кнопку отбоя, откидывает телефон в сторону, словно тот жжёт ему руку, и кладёт крепкую ладонь на мое плечо. Слегка поглаживает.
Я уже давно положила голову к нему на грудь. Платиновый шелковый водопад похож на тонкое, невесомое одеяло.
Мы провели вместе весь вечер. И сейчас он мне кажется таким тёплым, ясным, как солнышко.
Что-то случилось?
На дворе глубокая ночь.
Мы с мужчиной оба не спим. Уже некоторое время просто лежим обнявшись. А я без зазрения совести закинула на Беркута ногу, как будто имею право делать с ним все, что моей душе угодно.
А он медленно поглаживает мою руку, неспешно пропуская гладкие волосы сквозь пальцы.
Все по плану.
Рома в принципе не слишком многословен. Но я привыкла. Иногда он расслабляется и может выдать пару лишних фраз.
Яна, что ты делала на той дороге? Она немноголюдная.
Откуда он знает, на какой именно?
С кладбища ехала. Автобус сломался уже после въезда в город, и все пешком шли до остановки. Я немного замешкаласьуронила телефон. Поэтому отстала. А потом твои ребята как-то... в общем... Так странно все получилось. Они подъехали и позвали меня по имени. Я так испугалась тогда.
Ладонь, до этого мягко поглаживающая меня по голове вмиг напрягается. Мужская грудь начинает вздыматься выше.
А кто на кладбище?
Мама.
Как?!
И я рассказала. Не знаю, зачем. Очень захотелось поделиться. Конечно, он ничего не смог бы сказать или поддержать, да ему и не за чем. Но молчать и отмахиваться от вопроса не было желания.
Ты одна живешь?
Да. Одна.
А другие родственники у тебя есть?
Здесь нет. Есть тетка в столице. Но мама с ней почти не общалась. Да я и сама ее видела буквально пару раз. Они с мамой только по праздникам и созванивались. Ещё дядя дальнего колена в Магадане есть. Но я его не считаю родственником. Даже не знаю, как его зовут.
То есть... в случае чего, защитить тебя некому.
Отчего защитить?
Беркут некоторое время продолжает молчать.
Всякие бывают обстоятельства,наконец, он отвечает с ленцой в голосе.Ты работаешь?
Конечно.
Где?
В небольшой фирме по резке металласчитаю зарплату. И, кстати, у меня сейчас отпуск. Знаешь мне там не нравится. Я хочу сменить направление деятельности.
Уже есть идеи?
Только очень обобщенные. А ты?
Что именно?
Нууу...я немного замялась и стушевалась под сверкающим взглядом.Хотелось бы знать о тебе больше. Хоть немного. Это ведь не твой настоящий дом?
Я не люблю говорить о себе. Тем более, рассказывать о суровых буднях одной маленькой привлекательной девочке.
Рома вдруг начинает меня щекотать. А я выгибаюсь ему навстречу, пытаясь прикрыться локтями, и неудержимо смеюсь на всю комнату.
Пытка прекращается, сменяясь новыми будоражащими прикосновениями твёрдых мужских губ к моему животу.
Ром?
М?
Не верится, что скоро ты меня отошлёшь обратно.
Он останавливается и нависает надо мной. Заглядывает в глаза.
Яна, послезавтра я отсюда съезжаю.
Улыбка начинает медленно сползать с моего лица.
Очень странное ощущение. Я должна радоваться и быть на седьмом небе от счастья. Но... мне отчего-то хочется плакать.
Конечно, это было неизбежно. И опять жгучее, пробирающее до слез, ненавистное «но»...
Я тебя домой отвезу. Лично.
Наплевав на все, я тянусь к лицу Ромы, кладу ладони так, чтобы удобнее было притянуть к себе за голову. И он разрешает. Легко подаётся вперёд за моими руками. Облокачивается на локти, нависая надо мной.
А потом?я попыталась спросить равнодушно, но голос дрогнул все равно. Потому что для меня это слишком важно.
У меня нет ответа, Ян.
Резкая фраза бьет наотмашь. Это не у него нет ответа. Просто Беркуту не нужны истерики и сложности. Заморочки и затруднения излишни.
Очевидно, в моих глазах он читает намного больше того, что я могу позволить себе произнести вслух.
Кто ты?
Его лицо так близко от моего, что я ощущаю тёплое, размеренное дыхание. Он как всегда спокоен. Даже сейчас, когда мое сердце рвётся к нему. Хоть я и понимаю, что глупо. Что неосмотрительно. Что нельзя...
Человек.
Я расплачусь прямо сейчас. Как он может?! Я ведь имею в виду совсем не это! Почему он не может хоть немного приоткрыться?! Почему?! Ну почему ему настолько все равно?!
Это обнадеживает,горькие слова сами срываются с губ.Когда выезжать?
Скорее всего, завтра.
Хорошо.
Я надеюсь, ты понимаешь, что не следует рассказывать то, что здесь было? Все, что ты видела и слышала. Это все должно остаться только здесь.
Мужчина не торопясь заваливается на бок и указательным пальцем освободившейся руки дотрагивается до моего виска.
Я согласно прикрываю глаза. Молчу сознательно. Молчу, потому что хочется кричать и громить все вокруг. Молчу, потому что хочется выть на весь дом. Молчу, потому что хочется ударить мужчину побольнее. Вот только... он совсем не боится боли.
Нежное хрустальное сердечко, привыкшее за такое невероятно короткое время летать и парить высоко-высоко, теперь просто несется вниз с высокой скалы. И ловить его никто даже не собирается...
Глава 27
Этой ночью Рома был ненасытен. Он брал меня снова и снова, вырывая из груди рваные вздохи и тихие вскрики. Я потеряла счёт времени. Я потеряла голову. В этом доме я потеряла душу, потеряла невинность. Да что уж там. Я потеряла желание повстречать хорошего, подходящего мне человека.
Все случившееся останется здесь. В этой комнате. В этой постели. В этом доме. А ещёс человеком, которому ничего этого даром не надо.
Весь следующий день на душе было неимоверно тяжело. Рома неизменно обнимал меня, прикасался. Возможно, я себе все это лишь придумала, но мужчина действительно целовал меня чаще. Мы были с ним близки ещё дважды.
Первый раз случился после завтрака, Рома как обычно пошёл загонять животных в вольер.
Оттуда он вернулся угрюмый и недовольный. А я слишком поздно разгадала его замысел, когда он потянулся к пуговице на порванных джинсах. Да-да. Я до сих пор их ношу, просто уже успела «смастерить» модные дырки в пострадавших местах.
Сначала я от неожиданности отпрянула в сторону, когда он неслышно приблизился ко мне в гостиной, рывком притянул к себе. И разворачивая за локоть, со словами: «Да пошло оно все в задницу!» вжал в своё мощное тело. Тогда мы и опробовали диван, а Беркут даже показал мне ещё кое-что шокирующее из мира «взрослых» отношений.
Второй наш раз в день отъезда был в душе.
Я залезла под освежающие струи, способные помочь мне смыть с себя следы несдержанности Беркута хотя бы морально. Потому что на коже уже красуется пара отметок хищника. Жаль будет, когда они сойдут.