Я же лежала ничком в своей комнатке. Бабушка Катьки, Вера Петровна периодически заходила ко мне, на мозги покапать больше. Потому что ничем другим ей заняться было нечем.
Эк ты теперь каждое месячное кровотечение в кроватке бока отлеживать будешь? сетовала она вместо того, чтобы принести мне тарелку супа хотя бы. Не хорошо, Настасья так себя баловать! Вона мы как жили? Подкладок у нас не было, марлями прости-господи, пользовались! На поле работали! Аборты без обезболивания делали. Рожали по многу и никто нам никаких больничных не давал! А вы? Эх, вы! Дурное поколение! Гнилое! У вас все к вашим услугам, и таблетки, и салфетки, а вы прям цветочки какие комнатные! Тьфу, противно!
Вообще-то ежемесячными болями я страдала в пределах нормы. Да, не приятно, но я никогда не считала их поводом остаться дома или не пойти на работу, но не говорить же бабе Вере, что у меня не обычное кровотечение, а кое-что другое Иначе потом проституткой-шалавой будет звать за здрасьте!
Может ко врачу бы сходила, раз так страдаешь?!
А вот это уже здравая мысль раз у меня такая побочка на препарат, надо показаться гинекологу. Проблему-то надо решать, а то я даже в универ за результатами экзамена собраться не могу.
***
Прием у гинеколога в частной клиникеудовольствие не дешевое, зато без очереди, и более человечный подход, что ли учитывая что это мой первый раз, я не жалею денег, которых не так много, но боюсь врачей, а особенно таких, до ужаса.
Это у вас побочный эффект на препарат, улыбается мне молодая девушка, Ксения Георгиевна, как написано на бейджике, редко, но такое бывает. Если планируете и дальше жить половой жизнью, то лучше подобрать хорошие оральные контрацептивы, чтобы не травить организм ударной дозой гормонов.
Я не против, киваю я. У меня и в прошлом были небольшие сбои, а как я читала, ок налаживают регулярность, и в общем хорошо влияют на женщину.
Только нужно сдать анализы, я выпишу вам, какие точно. А пока мы вам не подобрали подходящие пилюли, используйте барьерный метод контрацепции. врач углубляется в писанину.
Через несколько минут я уже с направлениями стою в коридоре. Очень надеюсь, что такого как той ночью больше в моей жизни не повториться. И мне не придется использовать барьерные методы Ну почему я такая наивная?!
Глава 9
Бегу глазами по стройным рядам фамилий счастливчиков, поступивших на бюджет. Моей нет что и следовало ожидать.
Обидно? Еще бы! Я же так об этом мечтала! Так стремилась, и увы не поступила! Так бездарно прощелкала последние часы перед тестом, да еще и здоровье свое немного подорвала. Ужас, в общем. Самый плохой сценарий, что я могла себе представить. Вернее, я такого вообще не представляла! И что теперь делать? Платить за учебу мне нечем. Возвращаться домой не солоно хлебавши? Нет, не мой вариант.
Фамилии счастливчиков размазываются у меня перед глазами. Слезы дурацкие. Хотя тут только я сама виновата! Запорола себе жизнь на ближайший год, поздравляю, Настена, сердобольная ты наша! Зато Катька с новым виниром. Ну почему я такая дура?!
Разворачиваюсь, прикрывая красные, полные слез глаза и врезаюсь в твердокаменное что-то. Горячее и вкуснопахнущее. Это что-то неспеша обхватывает меня руками, но не отталкивает, а наоборот, сильнее сжимает меня.
Ты? голос. Хриплый. Низкий. Что ты тут делаешь?
И смотрит так проницательно в мои полные слез глаза. А губы его совершенные, чувственные трогает улыбка. Словно искренне рад меня видеть.
Ничего. Пустите. требую я, в опустевшем в этот час фойе.
А ну, пошли! Громов решительно берет меня за руку и тащит куда-то вперед по коридору.
А я иду. Как на заклание за ним иду. Понимаю, что все абсурдно, тщетно, но не подчиниться его тону, его энергетике, его харизме не могу.
Заходим в приемную. Секретарша, молодящаяся взрослая тетя, смотрит на меня как на муху в сиропе, с призрением, поджимая губы. Мигом оценивает мой зареванный вид, дешманскую одежду и полное отсутствие косметики.
Ко мне никого не пускать! Роняет Демид Александрович, и затягивает меня к себе.
Дверь плотно прикрывает. Наверно, чтобы крыса уши не грела, но не на ключ. Видимо она уж точно нос свой не сунет после приказа начальства.
А Громов закрывает дверь и меня к себе за плечи разворачивает. Возвышается надо мной, как скала или айсберг, глазами своими синими прожигает. Слегка наклонился ко мне, ноздри его раздуваются, будто он мой запах учуял.
Не ожидал тебя здесь увидетьвдруг говорит он, меня искала?
Нетвот совсем нет. Наоборот боялась встретить его и его подельника, и надо же! Первым делом нарвалась!
А я тебя искал. Всю неделю в шалмане том проторчал. П*дор сначала долго морозился, цену набивал, а когда я заплатил ему, сказал, что ты не из гоу-гоу, а залетная. Сестра стриптизерши, и вообще приболела.
Все так.
А что приболела? прищуривается ректор, сильнее сжимая мои предплечья.
То и приболела! После всего, что вы со мной сделали!
Руки ректора сжимаются сильнее. Снова синяки будут. Даже тонкий хлопок футболки не поможет.
А что мы сделали? недобро сверкают его глаза.
Его лицо так близко ко мне, что я могу разглядеть как расширились и потемнели его зрачки в синей радужке. Что они сделали? Трахнули меня так, что я получила гормональный сбой и похеренный ближайший год! Видимо на моем лице это отразилось уж очень красноречиво, потому что Демид поддел мой подбородок к себе и озабоченно пробормотал:
Больно сделали?
Вообще-то нет, не больно. Хотя большие, оба. Гиганты прям. Но мне было хорошо. Так хорошо, что на целый год вперед хватит.
Молча я опускаю глаза, теряя с ним зрительный контакт, хочу отстраниться, но в последний момент мне не позволяют этого сделать. Властная рука ложиться мне на затылок. Длинные мужские пальцы сцепляются на шее, и притягивают меня ближе к мужчине.
Что ты тут делаешь? повторяет вопрос Демид.
Он что дурак? Неужели не понимает? Или думает, я к нему притащилась? Повторить акт страсти недельной давности?
В универ я ваш поступала! выкрикиваю с обидой в голосе, будто это ректорова вина, что не прошла. Хотя, по сути, так оно и есть.
Поступила? прищуривается Демид.
И хотя я не могу опустить голову, но глаза прикрыть, чтобы не видеть этого бешенного взгляда, это у меня получается
Как фамилия? слышу я.
Не важно.
Почему сразу ко мне не пришла!? в голосе столько возмущения, будто он каждую студентку с которой переспал, лично зачисляет в ВУЗ.
Не хочу потом все ближайшие четыре года вас обслуживатьговорю чистую правду, открываю глаза, и отринув страх смотрю в его распахнутые от удивления очи.
А потом он вдруг пережимает мое горло так остро, что почти удушает и бормоча хрипло:
Все, капец, больше не могу сдерживаться! впивается в мои губы властно и требовательно, отвоевывая пространство миллиметр за миллиметром.
Если бы я знала, что в этот момент ко двору университета подъезжает черный гелик с еще одним знакомым мне любителем танцев неопытных девушек, покусала бы сладкие губы властного ректора и убежала сверкая пятками! Но, увы.
Глава 10
Но, все что сейчас происходит за стенами ректорского кабинета мне не ведомо. А меня кусают. Безбожно, неотвратно, не сдерживаясь Губы только вот-вот поджили после их вторжения недельной давности, и все по новой. Только с еще большей силой.
Искал тебя, по всему городу! В клуб приезжал. Даже с Бадоевым пообщался, вдруг он как крыса тебя целиком себе присвоил! А ты ко мне в университет поступала! И даже мне ничего не сказалабыстро говорит, остро целуя, выпивая меня, царапая мою нежную кожу бородой своей. Как варвар! Плохая девчонка! Очень плохая!
Его руки спускаются до полушарий груди властно сминая все на своем пути. Дергают мой свитер, едва ли не рвя его в клочья. У меня между ножек все жарко. И мокро. И тягуче томно но нет!
Стону, хнычу, пытаясь увернуться от его губ, языка и рук этого мужчины, но вместо этого подставляюсь ему еще больше. А он, как самый наглый завоеватель пользуется этим. Пользуется моей беззащитностью. Моей уязвимостью. Засовывает свои крупные пальцы в мой лифчик, отыскивает соски. Сжимает их на грани фола.
Сиськи зачетные, епрсткомментирует он хрипло, сжимая и выкручивая камушки моментально затвердевших в его пальцах сосков, маленькие, но круглые. И упругие! Такие, как мне нравятся!
И тут внезапно активируется мой мозг! Ему нравится! Еще бы! Податливое молодое почти девственное тело! А мне?! Нравится ли все это мне? Мне это вообще нужно? И если мозг мой пытается изо всех сил бунтовать взывая к разуму и здравому смыслу, то тело тело предает! Телу по кайфу ровно все, что происходит с ним в этих могучих сильных руках! А еще этому предателю-телу не хватает другой пары рук! С пальцами, забитыми татухами под завязку! Совсем я развратница с ними стала! С одним-то мужиком стыдно спать до свадьбы, так мама всегда говорила. Эх, видела бы она меня сейчас, с одним переходящую грань и в этот момент думающую о другом.
Но, хорошо, что некая стоп-кнопка все же в моей многострадальной башке осталась.
Стойте! выкрикиваю отчаянно, когда его пальцы расстегивают болты моих джинсов.
Без резинки не дамся! Вот так! Больше никакой экстренной контрацепции пить не буду, а ок начала принимать недавно. Так что без презерватива есть риск! Только вот как сказать об этом Громову?!
Ну чего ты испугалась, Сластен? уговаривает меня коварный Громов, больно сделали в тот раз? Так ты целочкой была, а мы вдвоем двойная нагрузка на твои стеночки вышла. Ну ты уж извини, тут сама виновата. Такие вещи взрослым дядям говорить надо
Этим взрослым дядям мозги включать надо, когда полезли ко мне без презервативов. Тоже верхний этаж порой включать не мешало. Не все же нижней головой думать!
Так вот, Сластен, там все поджило! Я не сильно, малышка, я осторожно! стягивает с меня джинсы. Я остаюсь лишь в белых хлопковых трусиках.
Нет! отчаянно кричу, заливаясь краской. Трусики полупрозрачные и я немедленно закрываю чистый треугольничек ладонями.
Глава 11
Громов смотрит на мои руки, прикрывающие белый полупрозрачный тонкий хлопок, а вернее на то, что проглядывает сквозь него, и у него такой голодный взгляд, будто сейчас набросится на меня и возьмет силой. Бугор под его брюками такой внушительный, словно сейчас продерет ткань брюк. А руки Руки не дремлют! Ласкают, ощупывают, оглаживают. Не украдкой, нет, а по собственнически. Именно разрешая чувствовать ласку, разрешая дарить наслаждение моему изголодавшемуся телу.
А потом все происходит резко, на контрасте с той теплой медовой тягучестью, что ввела меня в безопасное обманчивое заблуждение.
Меня переворачивают спиной к себе, и животом кладут на прохладную поверхность ректорового стола. Трусики, как символ последнего оплота, безбожно натягиваются на могучие мужские пальцы и рвутся в клочья, как лопнувший воздушный шарик. Мне холодно, и стыдно, и хорошо одновременно.
Нет! Пустите! хриплю я, но тело мое молит о другом.
Ну почему, Сластен? не ослабляя напора продолжает Громов, ты же вся мокренькая! его пальцы скользят по выступившим каплям, размазывают и втирают их в лепестки, кружа вокруг бугорка.
Ахвыгибаюсь я от этого, вертя попой, не то чтобы увернуться от этих умелых пальцев, не то, чтобы насадиться на них. Целиком, без остатка.
Блин! Долбанный Бадоев! Хрипит Громов, Испугал тебя, да? Я бы все нежно сделал, чтобы не пугать, чтобы не больно, чтобы хорошо было!
Да и бандит, в принципе не больно сделал, и сейчас я этого хочу, но с защитой! С защитой, блин!!! Вот честное слово, Если Демид сейчас вытащит фольгированный прямоугольник, то я я Ох!
Додумать свою мысль я не успеваю. Меня снова очень резко и беспринципно переворачивают, берут на руки и несут куда-то в сторону от стола. Я в одном лишь лифчике и со спущенными вниз джинсами. Голой попой меня усаживают на широкий кожаный диван в зоне отдыха, и пока я опомниться не успеваю, сдирают штанины джинсов. Ловко и умело, точно шеф-повар шелуху с варенного яйца.
Джинсы, точно белый флаг окончательной моей капитуляции, парят в воздухе и исчезают где-то на ковре. Демид не дает мне опомниться. Разводит мои колени широко в стороны и пристраивается головой к распахнутым бедрам. Что?! Да я да я в дУше была вчера вечером! Что он собрался делать?! Да я ни такая! Я не хочу так!
Вкусненькая! трепещут ноздри мужчины, Остренькая! Я только поцелую, не бойся малышка! Я не больно я приласкаю!
А потом ныряет к запретному плоду вплотную. Приникает к лепесткам губами. А потом моего самого сокровенного дотрагивается нечто влажное и обжигающе-горячее! Сильный мужской язык! Меня подбрасывает так, будто электрическим током дергает. Я стону и хнычу в голос это невозможно! Этослишком для меня. Я не заслужила такого! Это кайф в чистейшем виде, а этот коварный мужчина, видя что я буквально умираю от наслаждения, удваивает старания, просто толкая меня в бездну удовольствия!
Борода Демида немножко царапает мои бедра, но вся мое существо, все мое сознание сосредоточилось сейчас в одной лишь маленькой горошине, которую дразнят, перекатывают на языке, втягивают губами и дуют холодной струёй воздуха. Это слишком. Если я думала, что тогда было слишком, вначале, то вот теперь, это п*здец, простите за мой французский, как невыносимо! Мамочка моя дорогая! Я знала, что мужчины делают это с женщинами, и мне казалось это стыдным, порочным, но, северные пингвинята, это охренительно!!! И вот не стыдно! Ни разу!
Сластен, без волос оставишь! рычит на меня Громов, утраивая старания, разводя мои бедра в стороны, потому что я так и норовлю их сомкнуть, зажав его голову меж них.
А я я оказывается вцепилась в его короткие волосы, как кошка. Коготки у меня короткие, но видимо больно все же ему сделала. Но тут происходит нечто такое, что я просто бьюсь о волны наслаждения, как о рифычто-то раздвигает мне складочки. Его пальцы. Мокрые и длинные. И сильные.
Его язык не перестает исполнять жаркое танго с моей горошиной, а я улетаю в космос. И падаю в бездну и это все так не важно, что именно происходит со мной. Потому что разноцветные искры. И бабочки. И сладкая дрожь до кончиков пальцев. И эти самые пальцы подогнутые, любовной судорогой сведенные.
Я даже опомниться не успеваю, как уже сама оказываюсь в той же самой роли, в которой был Громов до этого. Он возвышается надо мной со своим внушительным орудием наперевес и его намерения очевидней некуда.
Теперь ты! и это не просьба, но приказ.
И в этот момент дверь ректорского кабинета распахивается и в проеме появляется мой второй кошмар! Высоченный. Опасный. Хищник. Нет, Зверь! Руслан Бадоев.
Нихера себе! ревет он, комментируя открывшийся вид.
Глава 12
На ходу расстегивает пиджак, оставаясь в одной рубахе. Я съеживаюсь. Прихожу в себя моментально. Передо мной раскачивается большой орган Громова. Блин. Вот это стыд! Вот это позор! Пытаюсь отползти, но сзади лишь спинка дивана, и бежать мне некуда. Властные руки Демида опускаются на мои плечи и фиксируют в таком положении.
Свет! негромко командует ректор бандиту.
Что? Какой свет?! Но, Бадоев, в отличие от меня целиком и полностью понимает своего подельника. Щелкает кнопка выключателя, погружая ректорский кабинет в полумрак. Еще несколько мгновений, и теперь уже опускаются шторы, отрезая дневной свет от окон.
Полумрак странным образом действует на меня успокаивающе. Наверно потому, что моей наготы не видно так уж слишком, да и вообще атмосфера ночи более соответствует тому, чем все втроем мы собираемся заниматься уже по умолчанию.
Сейчас, Сластен, не бойся, малышка! голос Бадоева из хриплого баритона превращается в бархатное гортанное мурлыканье. Наверно так бытается мурлыкать взрослый тигр, выделываясь, проявляя заботу к своей самке.
У нее там болит, придурок, писечку не трогай! предупреждает Демид, когда Руслан вжикает ширинкой вниз, и высвобождает своего богатыря на волю. Отымели так оказывается, что через неделю не опомнится.
Нет, Сластен, тогда не буду туда, не хочу своей девочке больно делать!
Я тебе дам твоей, Русик! рычит Громов, приподнимая меня над диваном и вертя, как куклу тряпичную, ставя меня в замысловатую позу, видимо чтобы всем троим было удобно. Нашу девочку, сука-урка такая, НАШУ! Выяснили ведь, придурок все с тобой, чуть не подстрелил тебя, но пожалел, утырка.