Сайз новогодний. Мандариновый магнат
Глава 1
Алиса Нежина
Перед новым годом улицы пахнут особенно. У их аромата всего несколько оттенков, но они такие яркие и вкусные, что хочется просто дышать полной грудью, смакуя нотки хрусталя, счастья, праздничной суеты, хвои и конечно солнечных мандаринов. Яркая кожура на белом снегу похожа на серпантин. Этот новый год будет самым счастливым, я знаю. Видела подарок моего любимого Димки, спрятанный среди белья. Маленькая бархатная коробочкаисполнение моего прошлогоднего желания. И теперь я иду домой, волоча в одной руке симпатичную елку, которая скоро займет свое место в углу квартиры, наполненной счастьем, а в другой пакет с горошком, майонезом и "Докторской". Иду и пою песню про глупую снежинку, которая исполнит еще одну мечту, следующую. Самую огромную с этом мире.
Я вошла в квартиру и чуть не упала, споткнувшись об стоящий у порога мой любимы чемодан. Мы с Димкой купили его в Италиикрасный, пузатый, блестящий боками. Странно, что он тут делает?
Эй, я дома, крикнула в недра притихшего дома. И эта тишина вдруг показалась мне враждебной. Прислонила елку к стене, которая тут же заплакала от тепла. Жалко. Я никогда не покупаю живые ели, просто Димасик настаивал именно на такой лесной красавице. А мне их жаль. Маленькие елочки вырванные из привычной жизни, только для того, чтобы порадовать зажравшихся людей всего несколько дней.
Ты рано, я тебя не ждал, появился в прихожей Димка. И по его бегающим глазам я поняла, что происходит чтото из ряда вон. Ну, с другой стороны даже хорошо. Так правильнее будет. Лисенок, я ухожу.
Куда? Опять в командировку отправили? А я на салат все купила, даже горошек не забыла в этот раз, глупо улыбнувшись пошла в кухню, все еще не осознавая предательства.
Лис, я ухожу. Навсегда, голос любимого впился в спину как нож. И я едва удержалась на ногах, выронила из руки пакет. Яркие мандарины рассыпались по полу, словно мячи из клоунской корзины. Я полюбил другую женщину, и сделал ей предложение. Она сможет дать мне то, что не можешь ты. Понимаешь? Не бывает семьи без детей.
Его слова впивались в грудь как осколки зеркала снежной королевы. И моя действительность начала искажаться. Дура я, не сказала ему. Хотела подарок сделать к новому году, это же тоже исполнение мечты. Вчера мне пришло письмо. Наша очередь на ЭКО подошла. И после нового года нас приглашали в клинику на процедуру. А теперь с кем я пойду? Сбыча мечт откладывается.
Прости, в голосе Димки не было раскаяния.
Ну уходи, сказала я равнодушно. Словно все, что у меня было в душе замерзло сразу же, как в криокамере. Чемодан только верни, он мне нравится. А вы новый купите.
Чемодан? удивленно переспросил чужой мужчина. Уже чужой. Странно. Так быстро. Я ухожу, а ты жалеешь о чемодане?
А что, он не предаст. У него душа есть, которую я в него вложила, когда покупала. А у тебя нет, дернула я плечом, собирая с полу оранжевых предвестников праздника. Дим, а давно ты ее любишь? Ну ту, которая может?
Это так важно?
Да.
Пять месяцев. Алис, ну зачем все это? Не копайся в ране, это вредно.
Значит, когда мы покупали этот чемодан, ты уже был не со мной? задохнулась я. Он целовал меня в губы в том маленьком магазинчике, пытаясь вырвать из рук дорогой кофр, смеялся. А я уперласьхочу и все. Глупая, слепая курица. Он уже был чужой. Там, в Италии, когда я мечтала о том, что скоро мы возможно станем родителями он уже не был моим. Смешно.
У меня скоро родится сын, тихо промямлил Димка. И я сошла с ума, ах какая досада. Первый мандарин угодил ему в глаз. Брызнул щипучим соком, под мой истеричный смех.
Дура, заорал этот чужой гад, когда второй снаряд достиг цели. Схватил МОЙ чемодан и выскочил за дверь. Я осела на пол, и разрыдалась, уставившись на лопнувшие измятые мандарины. И вот вдруг подумала, что мой новый год такой же бракованный и искореженный, как несчастные цитрусы, валяющиеся по всей прихожей. Медленно поднялась, добрела до сумки и достала мобильник.
Люсь, можно я приеду? простонала в трубку, как армянская плакальщица.
Козел? радостно гаркнул телефон голосом моей школьной подруги. Я ведь говорила, гнилой твой Димка. Нужен тебе мильярдер, как у нас с Юльком. А не этот Ягупоп, у которого одно перо торчит из зада и то облезлое. Юль, я ведь ей говорила, помнишь?
Даже я помню, пророкотал Караваев, и судя по звуку чмокнул свою жену в щеку, тут же раздался детский смех, какаято возня. Чтото грохнуло.
Приезжай, короче, суетливо заорала мне в ухо Люсьен. Эти мелкие паразиты свалили елку. Представляешь? Бах. И капец искусственной красавице, восторг в голосе подруги потонул в детском реве и мужском хохоте.
И зачем я поеду? У них семьи, дети, мужья. И полные дома счастья. А у меня? Нет у меня ничего. И уже не будет. Дать бы по башке проклятой предсказательнице, как там ее звали? Шарлатанка. Как только их допускают на радио, авантюристок этих?
Попробуй только соскочить, гаркнула Люсьен, явно почувствовав мое настроение. Мы с Юльком приедем и надерем тебе
Мам, а что вы Лисичке надерете? раздался тихий голос Сонечки, Люсиной дочери. Зад, да?
Зад я надеру тебе, если подслушивать будешь, хмыкнула Люсьен с такой любовью в голосе, что у меня перевернулось все в душе. Мне это счастье то уже не светит. Короче, Лиска, ждем. Юль, Лиска тоже приедет. Вся капелла в сборе будет. Гланя прилетит на метле реактивной, скорее всего, со своими подарками адскими и несчастным Джози. Эх зажжем.
Спроси, может Сеню прислать за ней, пока он еще на линии? Нечего по ночам одной мотаться. Еще обидит кто, подала голос рачительная хозяйка Юлька, заботливая мать хулиганистых тройняшек, похожая на булочку с маком.
А мне вот именно сейчас не хотелось зажигать. А хотелось забиться под плачущую елку, и попробовать сдохнуть.
Я сама приеду, уже жалея о своем порыве, обреченно выдохнула я. Прогуляюсь. Мне нужно.
Глава 2
Глеб Снежин
Мамы у всех бывают. У тебя же была? вбил последний гвоздь в дубовую доску моего спокойствия Вовка, и выпятил нижнюю губку, собираясь разрыдаться в голос. И я желание загадал. Так не честно. Дед мороз просто обязан его исполнить. Или фиг я в него больше верить буду.
Вов, ну не все в силах доброго волшебника, понимаешь? Игрушку он может слепить, а вернуть когото с небес не его компетенция. Понимаешь? вздохнул я, взъерошив льняные волосики на макушке любимого сына. Сына, которого чуть не потерял вместе с женщиной, что была моей жизнью. А теперь я ненавижу новый год, и праздника не чувствую. Вспоминаю заснеженную дорогу, расплющенную машинумой подарок жене под елочку, и не верю больше в сказки. Не могу забыть бессилие при виде черного мешка на носилках и тихого детского писка из переноски, чудом уцелевшей в аварии. Алька пристегнула ее, это и спасло моего наследника. Тридцать первое декабря было тогда, шесть лет назад, как и сегодня. Я зажал переносицу пальцами, гоня воспоминания.
Значит эти волшебники фуфло и лошары, голос Вовки больше не дрожал. В нем сквозили злость и отчаяние.
Неужели няня тебя научила так выражаться? нет, во истину, не Генриета же ругается при моем сыне, как портовый биндюжник.
Так Крокодиловна таких слов не знает, у нее все пардон, да сильвупле, да какието гадские экивоки, выпучил глазенки сынище.
Владимир, твою бонну зовут Генриета Автандиловна, включил я строгого отца. Не Гренка Крокодиловна, умоляю. И слова лошара и фуфло не пристало говорить порядочным людям.
Значит ты беспорядочный, вынес вердикт слишком ушастый пацан. Вчера по телефону ты сказал, что этих лошар, надо раком нагнуть. Надеюсь ты говорил это про дедморозных эльфов, которые не могут сгондобить нормальный, нужный подарок, а не очередной планшет. Па, а ракомэто как? Кстати, Крокодиловна против этих «ганжиков». Она говорит, что это все отупляет неокрепшие умы. А вот мама бы не отупляла меня. Понимаешь, пап? Даже у Вовки есть мама, хоть и глупая. Но мама же.
Гаджетов, Владимир. Гаджетов. Говорить надо правильно.
Почему тогда Крокодиловна меня Вольдемаром зовет? Она неправильно говорит. Ей можно значит, да? А мне нельзя, потому что я маленький. А если бы у меня была мама
Все, Вовка, хватит, слишком резко прозвучал мой голос и глазенки сына снова начали наливаться слезами. Черт, я всегда все порчу. Сегодня же праздник, день чудес. День, когда мой мир рухнул дважды. Не плачь, у меня есть идея
Какая?
Мы поедем кататься на санках. Туда, где я встретил твою маму.
И влюбился?
Сразу же, сказал я чистую правду. Только у тех кто любит понастоящему рождаются такие как ты.
Ты ведь ее санками сбил, да? тихо спросил Вовик, натягивая свитер с изображением смешного снеговика, который связала ему Крокодиловна., тьфу, то есть Автандиловна.
Да, кивнул я, проваливаясь в недалекое прошлое, кажущееся чемто древним и неживым. Она свалилась мне буквально на голову, и так кричала, когда я направил идиотские санки в сугроб. Отплевывалась. Била меня маленькими кулачками, затянутыми в пуховые белые варежки, похожие на снежных кошек по груди, и смешно ругалась.
Па, ты ж дядька уже был тогда. Как ты на горке оказался? сморщил нос Вовик. Смешной. Мой.
Поехали сын, ухмыльнулся я, рассматривая затянутого в болоньевый комбез сына, ставшего похожим на космонавта.
Да, знаешь, почемуто мне кажется, что мама будет там. И мы ее собьем и украдем у неба, вздохнул глупый мой, умный ребенок. Жаль, что так вселенная не работает.
Я загрузил в багажник сани, больше напоминающие космический челнок, пристегнул Вовика к детскому сиденью и вырулил со двора под раздражающее мерцание украшений. Генриета настояла, каждый год заставляет меня заниматься этой ерундой. Украшать пустой домабсолютная глупость.
Вов, ты не надейся особо, проклиная себя, наконец сказал я. У нас не так много шансов на то, что твое желание Наше желание сбудется.
Пап, надо верить просто, беззубо улыбнулся мой мальчик. Так Крокодиловна говорит. И еще говорит, что ты потерянный. Па, а это что означает? Что тебя ктото найти должен?
Это значит, что мне придется поговорить с твоей няней, а ей возможно найти новое место, если не научится следить за я зыком, хмыкнул я, сжав руль до боли в ладонях. Мы почти приехали. С неба начал сыпать снег, крупными хлопьями, кружась в свете фар странными завихрениями.
На Альке была шапка тогда. Розовая, с огромным помпоном засыпанным крупными снежинками.
А знаешь, я ведь не люблю тебя, последнее, что я услышал от женщины, лишившей меня разума. Я был зол. Даже замахнулся на нее. А она не отшатнулась. Только полоснула меня яростным взглядом. Я ее любил, или просто думал что люблю. Она принадлежала мне. И собственнический инстинкт казался мне непогрешимой любовью. Мне да, а ей видимонет. Она взяла и уехала. Алька уехала в новой машине, и я не знал, вернется она или нет. Просто забрала сына и растворилась в пустоте. Но только вот сыну я никогда этого не рассказывал. Зачем?
Я заглушил двигатель, уже жалея, что приехал сюда. Ветер начал гнать по земле снежную поземку, обещая приближение пурги. Народа почти не было, в это время все уже заняли места возле праздничного стола и смотрят передачи, от которых у меня сводит зубы. Только еще один отец с не в меру разошедшимся отпрыском, оккупировавшим горку, стоит и смотрит на светящиеся окна, за которыми его жена запекает гуся, подпевая Жене Лукашину или Наде. Они сейчас вернутся в уют, повесят на батарею снежные рукавицы и сядут праздновать. Непогрешимое счастье.
Вов, недолго, погода портится, предупредил я радостно скачущего вокруг меня мальчишку, подвязал ему шарф и достал из багажника снежный транспорт.
Пап, а если бы тебя увидели твои компаньоны, они бы посмеялись? наморщил нос Вовик.
Они бы решили, что я рехнулся, ухмыльнулся я, и полез на ледяную горку, присыпанную снегом, таща за собой чертовы салазки. Вовка плелся следом, сосредоточенно сопя и оглядываясь по сторонам.
Я пожалуй сначала посмотрю, как ты спустишься, разумно произнес он, остановившись на вершине холма. Не внушает мне доверия трамплин внизу.
Давай вместе съедем пару раз и домой, в моем голосе прозвучали нотки едва прикрытого раздражения и я постарался смягчить застывшее в ледяном воздухе напряжение. Там Фира приготовила твои любимые отбивные. И утку в клюквенном соусе. Все остынет, Вовка. Даже пирог рождественский остынет. А он остывший не вкусный, ты сам говорил.
Ты едешь первый, он говорит как янепререкаемо, и брови к переносице сводит. Никаких тестов не надо, чтобы понятьмой сын. Мой, без сомнений.
Хорошо, сказал я, усаживаясь на мягкую подстилку, укрывающую каркас. В моем детстве таких не было. Санки тогда были похожи на волокуши нищих. Разогнаться не получилось, тонкий снежный покров едва прикрыл клочья сухой травы, на которых полозья страшно буксовали. Я оттолкнулся ногами еще раз, и вдруг полетел с горы на какой-то совершенно нереальной скорости. Вовик восторженно запищал, но вдруг резко замолчал, как мне показалось даже немного испуганно.
Откуда она взялась? Я даже не сразу сообразил, что произошло. Только увидел странные белые сапожки, взметнувшиеся к тяжелому снежному небу, белую же шапку с идиотским помпонищем, таким огромным, что показалось, я сбил снеговика. Руки в пушистых варежках вцепились в мою шею, обвили ее как лианы. Это какоето безумие. От неожиданности я не справился с управлением и с силой взрыхлил чахлый рукодельный сугроб, накиданный чьим то заботливым родителем, не иначе. Ее крик захлебнулся на излете, как замерзшая синичка.
О боже, простонала идиотка, ерзая упругой попкой по моим бедрам, и боль в ее голосе мне совсем не понравилась. Я выплюнул грязный снег, забившийся мне в рот и уставился на девку, вцепившуюся в мою несчастную шею хваткой нежного бульдога. Откуда вы взялись? Этот день никогда не кончится.
Две прозрачные слезинки скатились мне на пальто, тут же превращаясь в осколки звезд.
Мама, голос сына зазвенел в пространстве, разбивая остатки моего спокойствия. Я же говорил, сбудется желание. Спасибо тебе, Дедушка мороз, Вовка поднял к небу счастливую мордашку, и на его нос тут же села пушистая снежная муха. Черт, откуда взялась эта гребаная девка?
Глава 3
Алиса Нежина
В свете уличных фонарей все елки праздничные. Оглянитесь вокруг и берегите ноги. Гололедковарная штука. Но есть стихии более опасные чем наледь. Снежный вихрь закружит. Унесет. Завъюжитзаворожит. И противиться этому вы не сможете. Совет дня: Расслабьтесь и получайте удовольствие. И да, сегодняшняя ночь волшебная. Вас ждет исполнение желаний. Всегда Ваша, Вангелия Светлая.
Боль вспыхивала в глазах, словно елочные фонарики: ярко, истерично и разноцветно. Один сапог кудато улетел, пока я пыталась понять, что же произошло. Новый сапог, в первый раз надела. Жаль. Лодыжку зажгло с утроенной силой. Токающие разряды, разлились огненной волной, как и чужое дыхание, опалившее мою щеку. И я даже смогла рассмотреть мужскую щеку, покрытую темной щетиной в которую почти уткнулась своим носомколючую, пахнущую снегом и хвоей.
Какого? выдохнула прямо в чужую кожу, путаясь руками в варежках, пришитых к резинке, как у малышки. Люсьен привезла пуховые рукавички всем своим подругам из какойто очередной поездки. А мне еще и резинку пришила, зная что я растеряша. Блин, я же должна уже быть у них. Девочки будут волноваться. Вы ненормальный? Это же надо, сбили меня. Санками. Меня. Санками. Где мой сапог?
Ты какого черта шляешься по ночам, дура? прорычал мужлан, на котором я подпрыгивала, как на батуте, пытаясь подняться на ноги. Боль в ступне стала нестерпимой, и я ойкнула и свалилась обратно. Чужие руки ухватили меня за шкирку. Нахал и алкаш, скорее всего. Иначе, какого пса он катается с горки за полчаса до нового года, вместо того, чтобы сидеть у елки с бокалом шампанского в уродской лапе?
Придурок. рявкнула я, и замахнулась. От обиды и боли у меня видимо поехала крыша. И я бы ударила если бы не
Мама, детский голосок взорвал реальность, я же говорил, пап. Это мама. Дед мороз исполнил желание. Только странно както. Мамы не бьют пап. Это неправильно. Они их любят.