Марин, ну что ты вечно себе врешь? Да еще и так гаденько! Не ожидала!
Лизун, я
Лгунья. Таким тоном можно рассказывать о вкусе устриц, но не о любовниках.
Но послушай!
Это ты меня послушай, сестрен. Пройдет совсем немного времени, и ты вспомнишь мои слова. Если ты решила продатьсябудь перед собой хоть честна. Если решила просто развлечьсяснова не лги. О любвикак о покойниках: или честно, или никак. Все, пока, подумай над моими словами на досуге. И О! А ты предохранялась вообще?
Ну Лизун!
Да. Можешь даже не говорить мне о моем печальном опыте, я, если помнишь, была со справкой о полнейшем и окончательном бесплодии и то принесла в подоле. Так как?
Он опытный. Кончил ну, не в меня.
Кролик вяленый. Все, пока, цем-цем и не увлекайся сильно сказками.
И родная сестра отключилась. Предательница!
И вся ее радость испарилась, исчезла. Вдобавок еще батюшка в церкви, куда она временами заходила, сказал: если без любвито это большой грех. Остальноеможно. А где ее взять-то, любовь эту? Больше туда она не ходила.
Двадцать третьего августа был день рождения Георга. Он приехал еще накануне, послав Алекса забрать Марину из колледжа прямо в гостиницу.
У нее была золотая карта от номера, но в его отсутствие девушка старалась оставаться там лишь на время плановых съемок. Одна коллекция сменяла другую, и работы у них с Алексом меньше не становилось. Фотограф был пусть и деспот, но организатор весьма талантливый, работать с ним было одно удовольствие.
Алекс ранее ей обмолвился, что ожидается праздник, на котором ее присутствие обязательно, но категорически отказался рассказатькогда и зачем.
Ну конечно жевсе крупные события своей жизни Георг отмечал в яхт-клубе. Марина мысленно застонала, когда поняла, куда они едут.
Послушай, я не одета и очень устала. Может, ты потеряешь меня по дороге? Скажешь имвыпала, мол, Марина из такси. И укатилась. Нет?
Нери, оставь эти сопли воронам (индейцы все неприятное оставляют воронам), даже думать не хочу о капризных девчонках. Ты чего вдруг раскисла?
Скажи, ну зачем я ему на этом мероприятии? По контракту? Что, кстати, за праздник?
А ты что, до сих пор не знаешь? в голосе Алекса прозвучал почти ужас.
Марина напряглась.
Дохлые мыши, он тебе не сказал?
Да что же такое, Алекс? Что там будет? День героев всех войн Средиземья? Давай говори!
Георгу сорок. Юбилей, день рождения. В гостинице тебя ждут, там все готово.
КАК?! Марина подпрыгнула в такси, ударившись больно головой о потолок салона. Стойте, забарабанила по сидению водителя двумя кулаками, мы едем ко мне!
Нери, что за истерика, мы можем опоздать!
Я без подарка! Десять минут, я сама добегу, тут же близко!
Не обращая внимания на гортанно рычащего за спиной индейца, она вылетела из машины и понеслась в сторону студенческого городка. Зазвонил телефон. Алекс? Она на ходу подхватила звонок:
Послушай, подъезжайте к тому месту, где вы меня забирали, я проулками сейчас добегу, все успеем. Ты понял? и отключилась, не дав ему даже слова вставить.
Бегать Марина всегда умела, даже и на каблуках. Влетев в комнату, прошлась ураганом по шкафам, выловив то единственное, что могло стать подарком Георгу.
Картина, написанная маслом. Море, конечно жеморе. Пейзаж цвета ультрамарина. Камчатка. Вулканы, белыми углами разрезающие небо, бесконечный Тихий океан, совсем не похожий на Атлантику. Ножи плавников касаток, рассекающие волны. Северное солнце, тожесовершенно иное. Память о детстве. Отличный подарок, до сих пор Марина считала этот пейзаж своей лучшей работой. Снова позвонил Алекс, она быстро упаковала картину в вощеную бумагу и побежала к машине, взглянув на часы. Весь ее этот подвиг занял всего только двадцать минут.
Алекс посмотрел на Марину с нескрываемым уважением.
Покажешь?
Пока меня будут полировать и делать вид, что все так и былопосмотри, разрешаю. Только потом упакуешь, как прежде.
Уже выходя из гостиницы, она вдруг усомнилась. А с чего вдруг «художница» решила, что ее любительская мазня интересна алмазному королю? Ладно, пусть будет как будто открытка. Все равно у нее ничего больше нет, а себя она ему уже подарила.
Алекса не было. Он точно смотрел ее работутеперь она была упакована в красивую обертку для подарков. Но спросить о том, правильно ли она поступает, было не у кого.
Задыхаясь от волнения, Марина всю дорогу теребила расшитый подол узкого вечернего платья. Почему ей заранее не сказали? Она бы придумала подарок получше, приготовилась.
На стоянке у яхт-клуба ее встретил знакомый охранник, они улыбнулись друг другу, как старые приятели.
Как-то вышло, что У Марины со всем персоналом, работавшим на Георга, сложились неплохие отношения. Никто не смотрел косо или осуждающе. Никто не фыркал, дескатьлюбовница шефа, хотя все всё знали. Трудно было не замечать очевидного. Ее подкармливали, переодевали, укутывали. Все любили, начиная с Алекса и заканчивая уборщиком на площадке, постоянно приносящим Марине восхитительные яблоки.
Вот и теперь охранник, вежливо улыбаясь, забрал у Марины увесистую картину и проводил ее в парадный зал для торжеств. А дальшеничего интересного, всё было вполне в духе компании Георгаморе фальшивых улыбок, холодные приветствия малознакомых людей, смотревших на нее с любопытством или вовсе мимо. Кружилась голова, хотелось есть, но к фуршетной стойке подходить было неловкоона же не поесть сюда пришла, верно? Сбежать бы, ускользнуть незаметно! Именинника все равно не видно.
Кто-то сзади вдруг цепко подхватил Марину за локоть. Она вздрогнула.
Я снова тебя испугал? он пришел. И был как всегда великолепен.
В светлом костюме, загорелый, светловолосый. Улыбался «официальной» улыбкой. Марина и не надеялась на место рядом с ним сегодня в этом зале. Она точно знала: тут будут его сыновья, старший из которых совсем немного младше ее самой. Возможносупруга. А оналишь «лицо по контракту». Напрасно он подошел к ней. Ну ладно, хотя бы подарок подарит.
Нет, мне просто совсем не уютно. Тебе передали?
Да, я здесь именно потому. Пойдем. Кое-что покажу.
Нас точно не заметят?
Пусть замечают. Ничего лишнего я не делаю. Просто пойдем.
Он опустил ее и, развернувшись, уверенным шагом последовал на выход к пирсам.
Что задумал? Марина семенила следом. На высоких каблуках и в очень узкой юбке догнать широко шагавшего Георга было совсем не легко. А он, казалось, даже не заметил, что она осталась где-то позади. Марина ругалась про себя, но шлахотя он убежал уже так далеко.
На причалах дул ветер, людей почти не было. Далеко впереди, почти у граней волнорезов, Марина увидела две высокие фигуры. Алекс и Георг. При входе на пирснесколько человек из охраны. Проклиная каблуки, ползла вперед упорно, как галка, прыгающая по забору.
Мужчины что-то оживленно обсуждали.
Боюсь, что обратно я смогу вернуться лишь к утру, больше всего ей хотелось разуться.
А и не нужно. Смотри, как тебе лодка?
Рядом была пришвартована красавица-яхта. Уменьшенная копия «Марины»: с восхитительными линиями бортов, моторная, круизная.
Две каюты, камбуз, рубка и санузел. Малышка для прибрежных вод. Самая последняя модель. Полная автоматика, дистанционное управление, автономность. Тебе нравится?
Изумительная. Твоя новая игрушка?
Она очень устала и была сердита. Он ни слова не сказал ей о подарке, был каким-то чужим, словно опустевшим.
Она теперьтвоя.
Не понимая ни слова, девушка вопросительно посмотрела на Алекса.
Это традиция, Нери. Самым близким Георг дарит подарки в свой день рождения. Все привыкли. А вот
А вот мне что-то дарят всего два человека. Ты и неважно. Спасибо, Марина. Изумительное полотно. Я повешу его на «Марине» в рубке и буду смотреть, когда грустно. Это Россия?
Да, это Камчатка. Край медведей, снегов и вулканов. Край света. Так что там с этой яхтой?
Я дарю ее тебе. Завтра оформим все документы, придумай пока ей название. Тебе правда нравится? Пойдем, я все покажу.
Секунду подумав, Марина разулась, подхватив в руки чертовы туфли. Борт яхты стоял вровень с пирсом.
Яхта-игрушка была великолепна. Сказочно красива и невероятно комфортабельнана ней можно было путешествовать хоть вокруг света. Две спальни, встроенный шкаф для одежды на две каюты, санузел, камбуз и большая рубка. Шлюпка на веслахдля доставки от места швартовки. В рубке полная автоматика. Яхта-робот, мечта любого моремана. Даже опреснитель воды, даже солнечные батареи с аккумуляторамивсе, что угодно душе.
Марина не знала, что сказать. Никто и никогда таких подарков ей не делал.
Георг явно наслаждался произведенным эффектом.
Знаешь, мне невероятно приятно дарить вот такие подарки. Не скучные дома и квартиры, даже не украшения. А вот такя вложил в нее мысли и душу. Задумал ее еще тогдана Багамах. В память обо мне. Как бы дальше ни что бы ни случилосьу тебя будет эта память о той нашей поездке.
Краем глаза Марина заметилаАлекс выразительно сморщил нос и закатил глаза.
А сейчас мне пора возвращаться. А вы двое можете просто сбежать. Алекс, ты помнишь наше место на девятой пристани? Перегони туда судно, завтра там его и оформим. Я вечером улетаю, утром жду вас в таможне. Удачи.
И Георг, легко перешагнув на пирс, пошел обратно к яхт-клубу, быстро и не оглядываясь, будто убегая.
Что это с ним?
Ани отказалась приехать. Впервые за множество лет.
Это кто?
Супруга.
Понятно.
Алекс быстро пробежался по рубке, включая питание яхты, сбросил швартовые концы, запустил двигатели.
На той неделе я покатаюсь с тобой на этой малютке, покажу тебе ее управление и возможности. Справишься?
Думаю, да. Я хорошо вожу катер.
Отлично.
До самой пристани она молчали. Марина обошла яхту еще раз, все еще себе не веря.
Хотела позвонить сестре, но остановилась. Вот когда документы на судно у нее будут в рукахтогда и похвастается. А в голове навязчиво крутился один вопрос. Он ей мешал. Словно соринка в глазу, словно камушек в туфле.
Уже сходя на берег, обувая туфли и идя к такси, она все же спросила.
Алекс. А кто тот второй человек?
Отчего-то он правильно понял.
Подарки? Да. Это Ани. Все эти годывсегда. Вне зависимости от сложности их отношений.
А сегодня?
Сегоднякартина.
Марина споткнулась, словно о невидимую преграду.
Картина?
Ну да. Снег, море и горы. Италия, Средиземное море. Нери, не лезь в эту лужу. Я зря тебе это сказал. Просто ты пойми твердо: они знают друг друга с малого детства. Это совершенно другая история. Пойдем. Я устал и голодный. И тебя надо накормитья видел, ты тоже не ела.
Послушно двинувшись следом, Марина себе говорила: «Ты знала, никаких тайн у него от тебя не было. Жена и сыновья. Тогда отчего так обидно и больно, словно эта яхтакак оплата за услуги?».
Ведь все было так славно
8. Замки из песка
Марине казалось, что она отчаянно любит еготакого далекого, такого непонятного, такого порой близкого, но все равно чужого. А Георг, без сомнения, любил ее. Сказка, чудо. Он был с ней всегда так нежен! Прекрасный рассказчик, умный и чуткий, казалось, умеющий угадывать ее мысли. С ним было не только приятно, с ним было интересно. Тепло и уютно.
Весь первый год их сказки.
Он приручал ее, словно дикого зверька. Учил разговаривать обо всем, учил не бояться, не вздрагивать он случайных ласк. Учил быть сильной и уверенной в себе. Марине казалось, что рядом с ним она буквально пропитывается силой и невозмутимостью.
А потом вдруг, совершенно внезапно, Георг «ввел» расписание их встреч. Марина понимала, она быстро смогла себе все объяснить. С его графиком, с его немыслимой занятостью, не могло быть иначе. Он порой жаловался ей, что мало спит, что его снова стали мучить ночные кошмары. Простопорой не успевает расслабиться. А ведь он уже не мальчик, чтобы гоняться к ней через океаны.
И опять же, семья. У Георга были и супруга, и дети. Да, конечно же, он говорил, что с супругой они очень давно и надежно чужие. И тот факт, что Георг никогда не отзывался о ней негативно, лишь возвышал его в Марининых глазах. Настоящий он рыцарь. Но ту картину, подаренную ему женой на юбилей, Марина помнила очень хорошо. Разве дарят подарки совсем не любимым? Да, он находил в своем расписании время на нее, на Марину. Приезжал, согревая. Но всегда был за гранью. Не ее это принц. Простонужный Марине этап взрослой жизни.
А еще Лиза постоянно подливала масло в огонь. Георг ей крайне не нравился. Почему? Кажется, наличия семьи в его жизни было вполне достаточно для неприязни. Лиза знала, о чем говорила, хотя Марина уже давно старалась с ней о Георге не разговаривать.
А все же сестра была права, хотя Марина и не готова была тогда в этом признаться. Всё было не так. То, что вначале ее так восхищало, стало потихоньку раздражать. Ах, как ей нравилась когда-то его отстраненность от мира, его невозмутимость и постоянно ровное настроение! Для Марины, ранимой, вечно во всем сомневающейся, нервничавшей по любому поводу, всегда готовой расплакаться от брошенного на нее косого взгляда, подобная закрытость от мира была просто мечтой. У нее так не выходило, хотя она очень старалась.
А потом Марина поняла, что и сама она остается где-то там, за пределами его круга. Он мог подойти, погладить по плечам, приласкать, заставив замереть от ожидания молодую женщину, а потом просто встать, вспомнив о важном, и выйти. Или внезапнозабыть вдруг приехать в «свой» день. Даже вовсепропасть на полгода, посылая ей милые сообщения, не означавшие ровным счетом ничего.
А она ждала. Надевала самые откровенные наряды, красилась, расстилала свежее белье на постели и ставила в вазу цветы. Для чего? Чтобы потом в слезах и соплях пить шампанское в одиночестве, забравшись прямо в туфлях на эти самые свежие шелковые простыни?
А когда он все же приезжалона едва из туфель не выпрыгивала, стремясь ему угодить. Ласкалась как кошка, кокетничала, шутила на гранитолько бы его расшевелить, только бы увидеть в глазах мужчины искру прежнего интереса. Ей уже начинало казаться, что она для негоопустошенная бутылка шампанского. Приелась. Выпита до дна. Он знал ее слишком хорошо, и в этом вина самой Марины. Она никогда не была женщиной-тайной, женщиной-загадкой, нет, напротив, всегда была с ним искренна, рассказывала, что чувствует, о чем мечтает, о чем думает. Наверное, не нужно было так. Он искал в ней холодную русскую красавицу, «алмазную» королевучистую и безупречную, как бриллианты, которые он так любил, а нашел капризную девчонку со ссаженными коленками и вечными неприятностями на учебе и в работе. Не бриллиантобычный осколок стекла.
Разве удивительно, что он потерял к ней всякий интерес?
И все же в их ставшие такими редкими встречи рядом с ней был прежний Георгулыбчивый, открытый, лукаво улыбающийся ей. Нежный, заботливый. Ни словом, ни жестом он не намекал, что хотел бы что-то поменять в своей жизни.
Нодва раза в месяц, строго по расписанию, а то и реже. Поначалу Марина бесилась, потом ревновала. Через два года ощущала себя сиротливой и обманутой.
Мало, ей было этого мало. Как возлюбленной и как женщине. Ей хотелось настоящих страстей. Хотелось прогулок на закатекак раньше. Побегов на яхте. Порывов и сюрпризов. Но все этоне про Георга, теперь она это понимала. Спокойный и рассудительный, он был как теплая ванна с пенкой и ароматной солью. Искупаться можно, а вот спустить на воду свою каравеллу и ринуться в бой с пиратами или пуститься в кругосветное путешествие да даже поймать рыбу или поплаватьне выйдет никак. Слишком тесно и мелко.
Спустя три года она обрела свою точку равновесия. Научилась подчиняться его режиму, не задавать лишних вопросов, всегда принимать своего Одиссея. Вот только ее юное тело шептало все громче тихую песню желаний, настойчиво-женских. Снились странные сны. А на грани сна и яви она мечтала. Представляла себе горячие мужские губы, пьющие ее дыхание, сильные руки, в которых можно укрыться, поцелуи, что как огонь. Ей всё казалось, что чего-то она не познала, не постигла. Хотелось да. Любви и страсти, как в книгах, как в рассказах сестры, которым она не могла не верить. Хотелось подгибающихся коленей, предающего тела, стонов в унисонвсех тех глупостей, которые вроде бы и существуют в мире, а вроде бы и злая выдумка озабоченных людей. Георг был похож на тихий морской бриз. Чуток, нежен и спокоен. Никаких шквалов, никаких порывов ветра и девятых валов страстей. Да и не нужно: Марина угадывала его чувства по дыханию, по движениям тела. И самабыла тиха и покорна. Так было правильно.