Игорь опять что-то бубнит.
- Ну все. Жду информации. И Осторожней там. На связи будь.
Игорь, судя по всему, посылает своего босса матом.
Я слушаю, переживаю и улыбаюсь одновременно. Высокие у них отношения.
Но больше переживаю, конечно.
Петр это улавливает, берет меня за руку, одновременно делая еще один звонок.
Не расстраивайся, малышка, все решим,целует пальцы, посылая дрожь по всему телу и тут же отвечает собеседнику.Сергей Анатольевич! Здравствуй, дорогой! Да-да, вот ты как в воду смотришь, собираюсь жениться, совсем скоро,Петя при этих словах подмигивает мне. Кладет мою руку себе на щеку, позволяя гладить И я это делаю, наслаждаясь моментом. А сам будто не ждёт от меня смущения и улыбок, будто так и должно быть всегда, смотрит вперёд, щурится и разглядывает прохожих.Помощь твоя нужна, и очень срочно. Пообедаем? Хорошо. Запомнил. Через два часа? Отлично. Заодно познакомлю со своей будущей женой. Да-да, невероятно красива!
Петя отключает звонок, и улыбка мгновенно сползает с его лица. Он звонит дальше.
Игорёха. Через два часа ресторан «Золотое руно». Нет, бл*дь, ты все успеешь! Губернатор подъедет, ты уже понял, что у нас крупные неприятности, настолько крупные, что ты сейчас звонишь Кирсану, пусть кидает свою инстасамку и прилетает сюда, немедленно и со своей бригадой. Предупреди, что красный сигнал опасности.
Петя срывает звонок и начинает быстро печатать сообщения.
Ты сейчас всё сам увидишь,я завожу машину.
Нет,рычит Петя.Мы не поедем в ту аптеку. Игореха все проверит. Если ты была там вчера, тебя могли запомнить. А теперь представь, если этот Вадим - действительно бандит. Ты вчера с ним приехала, а сегодня со мной, с начальством.
Боже,выдыхаю я.
Я же чуть себя и мальчика своего тоже чуть не подставила.
Давай, малышка, не расстраивайся. Главное делай то, что я тебе скажу. Договорились?
Да, конечно,я открываю окно в машине, чувствуя дикую духоту.
- Так - Петр смотрит на часы, что-то прикидывая, потом на меня, прищуривается весело и горячо, - у нас больше полутора часов свободных. Надо их чем-то занять, а?
Чем занять полтора часа.
Петя, я должна тебе сказать
Всё я решилась. Вот прямо сейчас расскажу про то
Малышка, хочу тебя дико просто!
Вот Пётр Григорьевич! Зачем меня так сбивать?
Мой ангел-хранитель, буквально одной левой сейчас разруливший практически все мои проблемы, не настроен на разговор.
Хорошо.
Я тоже за.
Чтобы Петя случайно не заблудился опять в моих эмоциях и желаниях, улыбаюсь ему.
Представляю, как это будет И неожиданно краснею.
Питер, уже не такой холодный и сумрачный, приходит от моего смущения в полный восторг, глаза горят, улыбка на миллион.
Мы движемся в сторону его люкса в одной из самых элитных гостиниц нашего города. Вцепились друг в друга, как безумные. Не можем разорвать рук, взглядов, не можем перестать трогать, гладить, ласкать. Жадно, жадно, жадно!
Еще в машине началось, не знаю, как вообще доехала до места, как в аварию не угодила.
Внутри все дрожит, словно струна натянулась. Вот как начал он в машине по телефону приказы отдавать своим отрывистым жестким тоном и смотреть зло, холодно по-Питерски так, меня жаром и прошило от макушки до самых кончиков пальцев.
Господи, атавизм какой-то.
Все у меня с ним так. Атавистично.
Начиная с самой первой встречи, когда из огня вынес, спас. Мужчина. Герой.
С моего первого раза. Потому что хотела, изнывала, страдала по нему. Именно ему, именно с ним. Хоть на мгновение. На каком-то внутреннем ресурсе ощущалось тогда, что все правильно. Что если и отдавать всю себя, то только такому. Который спасет. Вытащит. Выручит.
Неудивительно, что Богданчик, мой любимый мальчик, с первого раза получился. И таким. Не могло быть по-другому. Просто не могло! Это судьба, это такой знак, на который я обязана обратить внимание.
И потом, во время второй нашей встречи.
Теперь я понимаю, что все мое сопротивление, все мое нежелание иметь с ним что-то общее Это все наносное.
А истинноеоно было там, в номере моем.
Когда опять просто отдала ему все, что было. До дна, до капельки. И не пожалела.
И теперь, когда Петр буквально парой фраз обрисовал мне ситуацию, куда я по глупости своей чуть не угодила и чуть не подвергла мальчика своего, нашего мальчика, ужасной опасности
Меня сначала окатил дикий холод, изморозь практически. Такая, что губы заледенели. Оцепенела от кошмара.
А затем
А затем жар.
Потому и у него, и у меня был единственно верный вариант, как провести эти полтора часа.
Я не собираюсь анализировать, почему я это делаю, почему опять меняю решение. Хотела ведь сначала про себя рассказать! Про сына! И затем только Если сам захочет, конечно, после моих откровений
Но, лихорадочно перестраиваясь с первого в третий ряд на проспекте, чтоб не пропустить поворот, ощущая на себе постоянный жгучий взгляд моего пожарного, моего ангела-хранителя, моего любимого
Я не собираюсь сопротивляться ему. И себе.
Вот только все же надо успеть Надо сказать
К сожалению, или к счастью, Петр не дает мне возможность разговаривать. Подхватывает меня на руки сразу, стоит нам выйти из машины.
Мимо ресепшена несет, как невесту, не позволяя ступить. Под изумленными взглядами администраторов.
В другое время мне было бы дико стыдно. Но сейчас Плевать!
На этаже ставит на пол и тут же впивается жестким поцелуем сначала в губы, оглушая, а затем в шею.
Словно зверь, кусает, зализывает, опять кусает. Рычит что-то про то, что скучал, что ждал, что «какого хера свалила?» Что накажет
Каждое его слово, каждый звук отдаются по всему телу сладчайшей дрожью предвкушения.
И я уже не пытаюсь быть разумной, забываю про то, что хотела поговорить, предупредить Про все забываю.
Не помню, как мы попадаем в номер, хватает благоразумия только на то, чтоб попросить не рвать блузу, потому что потом не в чем будет идти на встречу с губернатором
Похер, купим!рычит опять Петр, опрокидывая меня на кровать, нависая сверху. И рывком дергает полы рубашки в разные стороны.
И да Мне плевать. Я даже обстановку не могу рассмотреть, потому что плавлюсь в его руках.
Охренеть
Он кладет ладони, большие, горячие на мою грудь, сжимает прямо через белье. А я выгибаюсь от этой грубой, жесткой ласки. Которая вообще не ласка. Это словно Потребность.
Опять все та же.
Животная потребность трогать, гладить, постоянно касаться, чтоб я на клеточном, тактильном уровне запомнила свою принадлежность. И не сомневалась больше. И не смела сбегать.
Петр что-то именно такое и рычит, торопливо тиская меня, раздевая, сдергивая все вещи, мешающие ему добраться до того, что принадлежит ему. Уже принадлежит.
А я смотрю. Не отрываясь, смотрю в его глаза, дикие, такие дикие. Переполненные желанием обладать.
Со мной сейчас не мой пожарныйромантик. И не настойчивый босс-захватчик.
Нет.
Со мной сейчасмой мужчина. Единственный.
Это что-то кармическое, не иначе. Раньше бы никогда не поверила в такие вещи, но сейчас
Он берет меня резко, так же жестко, как и все, что до этого делал. Вообще не жалеет, не пережидает, не следит за моими эмоциями. Ничего общего с тем, что происходило в гостинице в Москве.
Я, почувствовав его в себе, большого, грубого, только раскрываюсь еще, позволяя ухватить за щиколотки и развести ноги, придерживая их на весу.
Эта поза странная, бешеная и в то же время максимально откровенная. Подчиняющая больше, чем даже коленно-локтевая.
Потому что тут имеет огромное значение именно взгляд.
Дикий, жутковатый даже, настолько собственнический, что становится не по себе.
Я всхлипываю задушенно, давя в себе крик.
Давай, малышка,хрипит Петр, уловив мой порыв,покричи! Хочу слышать, как ты кричишь!
И тут же усиливает темп.
И да, я кричу, чувствуя, как меня это разрушает. И одновременно собирает воедино. Уже другой. Уже полностью его.
Молодец Не пробуй больше сбежать от меня, малышка, поняла? Ну? Поняла меня?рычит он, не снижая амплитуды ударов, глядя, как меня буквально разносит на части, как мотает по кровати и удерживая беспомощно бьющуюся, ничего не соображающую жестко, с железной фиксацией так, как ему надо.
Ахменя выгибает в мостик и искры из глаз летят. По телу такие судороги проходят, так трясет, что, кажется, весь мир сошел с ума, кинулся в свистопляску!
Голова кружится, и я даже не сразу понимаю, что меня отпустили. Верней, нет! Конечно, нет! Не отпустили!
Щиколотки отпустили.
Только затем, чтоб полностью придавить к кровати, заменить и так недостающий кислород в легких своим дыханием, дурманя еще больше.
Он во мне, на мне Он у меня под кожей.
И так всегда было, кажется.
Или не кажется?
Моя Лада, моя малышка,хрипит Петр, двигаясь мощно, равномерно и жестко,всегда моя будешь.
Да,соглашаюсь я перед тем, как кончить второй раз, мягко и сладко, с томной дрожью и выпадением из реальности,да.
Нам не хватает полутора часов, конечно.
Так, на быстрый сладкий перекус.
Кажется, что и ночи, и суток не хватит.
Но дело не ждет, а потому приходится отрываться друг от друга.
Я огорченно разглядываю рубашку, прикидывая, успею ли заехать домой переодеться, но Петр и тут все решает.
Я видел на первом магазины.
Да, но тут все дико дорого
Пошли, скромняшка,усмехается Питер.
Я иду в халате, что на контрасте с Петром Григорьевичем, который остался в своем стильном костюме, просто сменив рубашку, выглядит провокационно и скандально даже.
Но никто ничего не говорит. Ну а думают Да не все ли равно?
В бутике на первом этаже мне моментально, за десять минут, подбирают шикарный брючный костюм темно-синего цвета и туфли на шпильке.
Сумму я предпочитаю сразу забыть. Чтоб лишнего стресса не словить.
Чувствую, мне их и так хватит.
А ведь время еще даже не три часа дня!
С ума сойти!
Губернатор.
Ресторан «Золотое руно» принадлежит одной из местных кавказских диаспор, которая до конца дней своих всем обязана губернатору.
Нет, там не стоял вопрос жизни и смерти, просто в своё время Сергей помог приезжим сохранить бизнес. Ситуация была не особо хорошая, подробностей я не знаю, но факт остается фактом. У владельцев «Золотого руна» теперь сеть хачапурных, несколько шашлычек, и еще много чего. Ну и само «Золотое руно», которое, несмотря на шаблонное название, реально золотое. По крайней мере, судя по интерьеру и гостям.
Ну и, естественно, для окружения губернатора в ресторане всегда придерживается ВИП.
Мы заезжаем в ресторан не с центральной улицы, где любой прохожий может заглянуть на огонёк и отведать изысканных блюд, а с торца здания, где территория под охраной и вход в отделённую часть ресторана для ВИП-персон.
Скрытый вход оформлен скромно, но двери распахиваются сразу, стоит к ним подойти. Естественно, для ВИП-гостей все самые лучшие фишки, все самое изысканное обслуживание. Хозяин ресторана знает свое дело, не зря ему Сергей когда-то помог.
Представительный швейцар, встречает гостей приятная женщина-администратор модельной внешности.
Официанты и официантки, как на подборблондины.
Отдельные вип-аппартаменты, закрытые ложи и удобные диванчики со столиками перед полукруглой сценой, на которой в обеденный перерыв играет одинокая саксофонистка. Тоже блондинка, естественно.
Охрану от посетителей ресторана не отличить. Камер наблюдения нет. Прослушка исключена вовсе.
Кто эти люди, что пьют и закусывают, одни, компаниями или с девушками модельной внешности? Кто посетители этого заведения?
Никто не знает. Их не показывают по телевизору, они не ходят по улицам города.
Обед, начало рабочей недели, в зале все места заняты, словно уже вечер и люди пришли отдохнуть. Царит умиротворённая тишина, только чарующие звуки саксофона наполняют зал.
Какова вероятность встретить в этом месте людей, что роют под мою фирму и подводят меня к краху бизнеса в этом регионе?
Бандитов от чиновников не отличить.
Там, где губернатор - бывший силовик, на улицах не стреляют, организованная преступность организованно помалкивает и старается не отсвечивать.
На местных телеканалах либо нет криминальных новостей, либо такие, что граждане никогда не узнают, кого прикопали в лесочке. Самое страшное, что происходит в таких регионахэто несанкционированные митинги несовершеннолетних у очередного административного здания.
Куда смотрит школа!
Сергей Анатольевич, губернатор области - бывший прокурор.
Онставленник Москвы, хотя родился и жил одно время именно в этом городе.
И команда у него под стать: генералы, налоговики в погонах и ФСБшники, которые, как и прокуроры, бывшими не бывают.
Здесь свой сабантуй.
Группа «бывших» во власти работает на безупречное лицо власти, и сдаётся мне, что любые морщины и прыщи на этом лице с безукоризненной репутацией выводятся беспощадно.
Естественно, я не с пустыми руками.
Пусть только подозрения пока, но СБ работает. Надеюсь, скоро наработает. А пока почву подготовлю. Направлю в нужную сторону взгляд государственный.
Понятное дело, я сразу, стоит малышке начать рассказывать про наркоманский притон, понимаю, что к чему. И даже знаю, кто именно нашу фирму хочет вытолкнуть с рынка.
Естественно, просто так нагретое местечко мы отдавать не намерены.
Да и стеснить нас невозможно. Практически. Законными методами. А вот провокацией
Допустим, мел толкать через наши аптеки.
Репутация подмочена, вопросы у Роспотреба, СМИ, все прелести жизни. Но это только затравка, естественно. Чтоб сеть на слуху была.
А вот потом, по свежим следам скандала, через эти же аптеки начать толкать наркоту медикаментозную.
Прекрасный повод закрыть сеть аптек с нормальным штрафом!
А, чтобы мало не показалось, прислать в местный офис Баррикаду, мать её.
Для чего?
Жду Игорёху, он скажет для чего госпожа Голод нарисовалась в местном офисе. А заодно нужно просмотреть, кем она сюда посажена. Какая фирма или какие люди её сюда насоветовали. Бухгалтер. А это значит, что, скорей всего, готовится большая хрень с налогами. Чтоб уж добить.
Конкурентов много, конечно. Но игроков нашего уровня всего парочка. Все друг друга знают, кто на что способен. И понятно, что борьба предстоит кровопролитная.
Речь идёт об огромных деньгах. Тендерных деньгах.
И прикормленный губернатор с безукоризненной репутацией мне улыбается пока Пока меня не закрыли со скандалом, и я не стал фигурой нон грата. Не исключено, что потом будет улыбаться таким же дельцам, которые захватят прикормленные места, будут получать государственные тендеры на поставку лекарств в местные больницы. Но это будут другие фирмы, другие знакомства Сергея Анатольевича.
Считанные часы.
Механизм по уничтожению моей фирмы на этом рынке уже запущен.
Мы в последнюю секунду буквально успели. И все благодаря малышке. Девочке, появившейся так вовремя в моей жизни.
Теперь мы все успеем.
Завтра прилетит сюда отец.
Сегодня, точнее уже через полчаса, прибудет Михалыч. Он же Кирилл Михайлович Кирсанов. Начальник нашей внутренней службы безопасности. Он тоже работает с людьми через свои связи, а это значит, к завтрашнему дню я буду знать, через какие каналы поступают рецептурные медикаменты, и как Харитонов с этим связан.
Но для начала, перед тем, как все на Баррикаду, я должен немедленно прикрыть притон. И сделать это тихо, потому что те, кто его открыл, надеются на скандалище, который послужит поводом закрыть все наши аптеки.
Не дождутся. Несанкционированный руководством области скандал затронет лицо губернатора, а оно безупречное, и пушок на этом рыльце не предусмотрен.
Сергей Анатольевич появляется в зале ресторана следом за нами. Он привлекает внимание, но только некоторых посетителей, которые ему издалека кивают. Здесь нет случайных гостей, наличие губернатора в зале воспринимается, как само собой разумеющееся.
Нет, малышка, ты тоже не случайная. Не падай.
Лада держится молодцом. Стоит ровно, смотрит гордо. Грудь вперёд, спинка изящная, перекат на бедра плавный. И костюм, хоть и зовется деловым, но все эти достоинства подчеркивает, отвлекая от дел, и очень сильно.
Губернатор залипает, девушка моя делает вид, что каждый день у президента обедает, а тут какой-то губернатор лезет ручки целовать.
Умеет себя моя малышка держать строго. Мне ли не знать эту неприступную крепость.