Конечно, не догадалась! Разве хочется фотографировать синяки на шее? Да и кто бы мне поверил, что это Тимур их оставил? У него деньги, адвокаты, связи. А у меня ничего.
Ринка грустно вздохнула.
На следующее утро мне в директ пришло сообщение от Тимура. «Оленька, в обед заеду за тобой на работу. Нас будут ждать в ЗАГСе, я договорился. Распишемся до нового года».
Он идиот? вытаращила глаза Ринка. Распишется с тобой, а потом задушит в первую брачную ночь?
Похоже, совсем с катушек съехал, испуганно проговорила я. Куда мне уйти в обед? Как от него избавиться?
Я спущусь к охраннику. Попрошу строго настрого не пропускать его через турникеты. Дай фотографию, так надежнее будет.
Я перекинула ей фотографию Тимура, и она быстро спустилась вниз.
Обещал не пускать, вернувшись в кабинет, сообщила подруга.
День был жутко напряженным. Люди шли один за другим. В нотариальной конторе всегда таккому-то надо оформить наследство, кто-то хочет написать завещание.
Время обеденного перерыва подкралось незаметно. Я была, как на иголках. Ринка следила за парковочными карманами у конторы из окна. Тимур прибыл вовремя. С красивым букетом персиковых роз, в строгом черном костюме.
Правда расписаться собрался, что ли? икнула подруга.
Я вжалась в прохладную стену. Сердце колотилось. В груди бурлили смешанные чувстваи вина за то, что Тимура сейчас не пустят к нам наверх, и горечь от того, что прячусь, вместо того, чтобы стать счастливой новобрачной.
Как же мне хотелось простить его! Снова броситься в омут с головой! Бежать навстречу, минуя турникеты и поверить в сладкие обещания, что он больше никогда меня не обидит!
Не вздумай, уверенно покачала головой Ринка. Дернешьсяи я приклею тебя скотчем к стулу.
Нотариус Наталья Евгеньевна вышла из своего кабинета и тоже встала на сторону Ринки.
Я помогу приклеить, строго кивнула она. Если он тебя чуть не убил, Оля, попытается убить снова. Я понимаю, что Тимур Алексеевич у нас видный врач, со связями и средствами, но тебя он доломает, как только окажешься на его территории. Думаешь, он из огромной любви сейчас с охранником на первом этаже ругается? Нет. Просто брак развяжет ему руки.
Там, внизу, Тимур окончательно потерял самообладание. Он набросился на охранника. Разбил стекло, порезал руку, и охраннику пришлось вызывать полицию. Наталья Евгеньевна спустилась вниз успокаивать скандал, а я рыдала, закрывшись в дамской комнате. Я не понимала, что случилось с профессиональной выдержкой Тимура? Как получилось так, что он разбил стекло в помещении только от того, что его не пустили?
Вечером, выйдя с работы, я обнаружила на своей машине записку.
«Думаешь, у меня нет рычагов, чтобы заставить тебя вернуться ко мне? Пока я просто прошу. И я дам тебе сутки на размышление. Если ты не передумаешь, мне придется заставить тебя вернуться другим способом. У меня есть медицинское освидетельствование, Оля. Твой брат пытался меня убить. Его отпечатки на ночной лампе надежно хранятся в полиции. Мой друг из отдела только и ждет команды «фас». Надеюсь на твое благоразумие».
Сволочь! потирал гладковыбритый подбородок подъехавший Виталик. Слушай, Оль, может, мне его проучить? Сломаем ему что-нибудь, и он к тебе соваться перестанет.
За решетку захотел?! взвилась я. Надо подождать. Сам отвяжется. Не будет же он вечно меня преследовать.
Как знаешь.
Уже в машине Виталик вдруг оживился.
Олька, а может, тебе уехать?
Куда уехать?
К тете Лене. Там же квартира дедовская пустует. Будешь за ней присматривать.
Я брезгливо поморщилась. Квартира на побережье осталась в наследство от деда, из тех, что еще в Советском Союзе давали за особые заслуги перед отечеством. За квартирой присматривала моя троюродная тетка по дедовой линии.
Никто не хотел туда ехать. Брат с женой и ребенком жили у мамы, мы с Тимуром строили свою жизнь. До моря никому не было дела. Пару раз мама порывалась продать квартиру, да все не доходили руки. Первая береговая линия ценится, а квартира расположена в отдаленном районе. Выручить за нее можно только гроши.
Ты что? А работа, как же?
Ой, ну что ты, работу не найдешь? Тетя подсуетится, если что. А как все уляжется, вернешься.
Безумная идея, как по мне.
Не безумнее твоего муженька-тирана. Вдруг он завтра решит тебя укокошить? Возьмет пистолет, и не доставайся же ты никому!
Дурак ты, Виталик. Типун тебе на язык, шикнула я.
Глава 4
На следующий день после обеда я выбежала из конторы с документамиотвезти кое-что на подпись в прокуратуру. Уже подошла к своей машине. Собиралась сесть за руль, как вдруг кто-то сзади толкнул меня в спину. Обернуласьдвое мужчин в масках. Испуганно вскрикнула, но машину, как назло, в этот день парковала не у конторы, а за углом. Рядом не было ни единого человека.
Меня схватили за волосы, толкнули на асфальт, а потом просто пинали ногами. В грудь, в живот, в спину.
Этот тебе привет от мужа, сука, подхватив меня за волосы, четко прошипел мне в лицо один из нападавших. В следующий раз, если будешь упираться, одними тумаками не отделаешься.
Размахнулся, и ударил меня кулаком в лицо. Вскрикнув, я ударилась о бампер собственной машины. В глазах потемнело.
Когда очнулась, обнаружила, что сижу на асфальте, под машиной. Перед глазами плыли красные круги. Саднящая боль пронизывала грудную клетку и живот, а из носа капала кровь. Сумка была здесь же, при мне. Ее не тронули. Трясущимися руками нащупала телефон и тут же наткнулась на сообщение.
«Даже не пытайся пройти освидетельствование. Тебе ничего не доказать. Лучше подумай, что может случиться, если будешь и дальше отвергать то, что должно произойти. Через неделю, как поправишься, я приеду за тобой к твоей маме, чтобы забрать тебя навсегда. Попробуешь снова упрямиться, отправишься в тюрьму вместе с братом за покушение на убийство. У меня есть все необходимые доказательства».
Беспомощно всхлипнув, я кое-как забралась в машину и позвонила Виталику.
Он приехал быстро. Я едва успела оттереть влажными салфетками кровь с лица и рук.
Уезжай, протянув мне сухой лед из аптеки, хмуро посоветовал брат. Матери не скажем ничего, она волноваться будет, давление поднимется. Сама знаешь, как тяжело его сбивать. Ты Тимуру про дедовскую квартиру не говорила?
Нет. Он никогда не спрашивал.
Сухой лед из аптеки перестал охлаждать переносицу, и я потянулась за вторым пакетиком.
Вот и мы не скажем. Просто сваливай из города, и все, Оль.
А работа, как же?
Наталья Евгеньевна поймет.
Тот день окончательно разломил мою жизнь на «до» и «после».
Через несколько часов я сидела в зале ожидания в аэропорту. Напуганная, растерянная, я прижимала к груди дорожную сумку и вслушивалась в объявления. Руки жалко подрагивали. Темные очки скрывали лицо и заплаканные глаза. Я не желала пропустить посадку на рейс. Если мне не удастся улететь в ближайшее время, Тимур выяснит, что я сбежала. А если он найдет меня, вряд ли я легко отделаюсь за побег.
Тело противно заныло, напоминая о том, что может случиться с непокорной женой Тимура Алексеевича Молчанова.
Может ли женщина оставаться верной мужчине, если он позволяет себе унижать ее? Если поднимает на нее руку и угрожает ее жизни?
Мне было стыдно признаться самой себе, но да. Я оставалась верной.
По данным всемирной организации здравоохранения, почти треть женщин, состоящих в отношениях, подвергаются физическому или сексуальному насилию. Я была одной из них.
С самого начала нашего знакомства Тимур отличался агрессией. Я просто не придавала этому значения. Оправдывала его поведение тем, что он слишком загружен работой и просто устал.
«Куда ты денешься? Без меня ты никто! Я твой Покровитель! Только я! Не каждой удается такой счастливый билет, как жизнь со мной, вытащить!»
Хрипящий шепот, удовлетворение во взглядеЯ зажмурилась. Солнечное сплетение снова заныло.
Вот так. Одно утрои вся благополучная жизнь летит под откос. Бравая гражданская жена и карьеристка оказалась по ту сторону успешной жизни. Без работы и с мизерной суммой денег, которую украдкой копила на первый взнос, чтобы купить в ипотеку собственное жилье.
Мне больше не хотелось хорошей жизни в столице. Дорогостоящие наряды, двухуровневая квартира с видом на Москву-Сити и личный автомобильвсе эти атрибуты успешной гражданской супруги процветающего кардиохирурга Молчанова остались в прошлом.
В дорожной сумке, в которую я успела сбросить самые необходимые на первое время вещи, была спрятана тонкая пачка пятитысячных купюрвсе мои сбережения, которые успела накопить украдкой от своего жестокого мужа. Нет, я ничего у него не украла. Это были средства из моей зарплаты, которые я осторожно снимала с карточки и перекладывала на личный счет, мечтая иметь собственную квартиру.
Тимур переступил черту. Я внезапно осознала одноон никогда не прекратит. Все будет только хуже. Или я уеду, или неизвестно, что случится со мной в следующий раз. Ведь в полиции не станут разбираться, кто виноват. По обвинению пойдем мы с Виталиком, а Тимура даже на допрос вызывать не станут.
Диктор объявил посадку на рейс, и я вздрогнула. Поднялась со своего места и начала продвигаться к выходу.
В маленьком городке я никого не знала, но там жила моя тетя. Мы практически не общались, и я не предупреждала о приезде. Когда переписывались последний раз полгода назад, она работала администратором в гостинице «Агат», а дочку Веронику собиралась вести в первый класс.
Сентябрь в самом разгаре, а значит, Вероника уже первоклассница.
Впрочем, я не планировала долго обременять тетю своим присутствием.
***
Тебя, Оля, надо бы врачу показатьворчала тетя Лена. И психиатру, желательно. И вообще, могла бы раньше позвонить! Знаю я этих уродов! В гостинице через день охрану на ноги поднимать приходится, чтобы очередного нахрюкавшегося тирана утихомирить!
Не надо меня никому показывать, стыдливо закуталась в халат я.
Мамочка, лед нести? с отчаянным любопытством тянула шею из-за ее спины семилетняя дочь Вероника.
А если внутреннее кровотечение? Тогда что делать будем? не унималась тетя.
Если станет хуже, вызовешь скорую.
Она покачала головой.
Так нести лед, мамочка? продолжала звонко вопрошать девочка.
Неси, несиотмахнулась тетя, и Вероника умчалась на кухню.
Я торопливо застегивала халат, чувствуя, как от стыда пылают уши и щеки. Мне было неловко от того, что я свалилась, будто снег на голову дальней родственнице. Но больше идти было не к кому.
Твое счастье, что у меня сегодня выходной.
Тетя вышла из гостиной, и скоро вернулась с бутылкой вермута и льдом.
Выпить хочешь? Я вот хочу. Не каждый день гости приезжают.
Я постараюсь не стеснять вас с Вероникой слишком долго. Честное слово, сбивчиво затараторила я. Только вот отлежусь немного, и сразу же работу пойду искать.
Работу? Тут попробуй еще работу найди по твоему профилю, фыркнула она. Да и Сашка бросил нас уже год как. Одни с Вероничкой живем. Не стеснишь шибко. Слезы я все выплакала, прятаться незачем. А вот если поможешь с Вероникой уроки делать или со школы ее забрать, буду очень благодарна. Ты сама плакать давно перестала?
Я отвела глаза.
Тетя тяжело вздохнула. Зло открыла бутылку вермута и разлила горько-сладкую жидкость по стаканам. Присыпала сверху льда, и один из стаканов протянула мне.
Пей. Легче станет.
Я робко взяла стакан. Зажмурилась и принялась пить. Гадкий вермут сначала плохо шел, но вскоре горло привыкло. По груди медленно растекалось приятное тепло.
В нашем доме плакать разрешается, торжественно произнесла она и снова разлила вермут по стаканам. Сотовый свой отключить надеюсь, ума у тебя хватило?
Я и симкарту выбросила.
Вот и хорошо. Как знать, может, он у тебя повернутый был и в телефон какой-нибудь жучок встроил, чтобы следить.
От страха замерло сердце. Мне и в голову не пришло, что такое возможно.
Думаешь, когда телефон выключен, такое устройство может работать?
Почем мне знать. Но лучше, наверное, не включать телефон. А еще лучше, барыгам в соседнем поселке на рынке продать. Возьмешь мой старый. Он, конечно, потертый совсем, но первое время можно будет пользоваться. А как разбогатеешь, купишь себе новый.
Спасибо.
Не за что еще спасибо говорить. Постарайся не высовываться из дома. Как знать, вдруг он тебя искать станет? Ты ему про меня говорила?
Нет.
В любом случае пробить через знакомых может. Поищет в Москве, поищет, и примется за твою родословную.
Я попробовала сесть на диване удобнее, и солнечное сплетение заныло. «Урод какой же ты урод, Тимур», мелькнула горькая мысль, и я едва сдержалась, чтобы не расплакаться.
Короче, не будь беспечной. Я же говорю, лучше всего к врачу сходить. Пусть справку выпишет. Потом, если вдруг твой папик начнет тебя преследовать, можно будет заявление в полицию написать. И доказательства приложить. Иногда помогает. Такие, как он, боятся порочить репутацию судебными делами.
Я не хочу, чтобы кто-то в вашей большой деревне знал, что я приехала к тебе, спасаясь бегством от насилия! Ты же сама знаешь, как быстро здесь разлетаются слухи!
Ну, что ты сразудеревне! Обидно даже. Конечно, мы не Москва. Но Москва к нам отдыхать едет. И центр города у нас ничуть не хуже. И торговые центры есть, целых три, и набережная, и парк развлечений!.. Не хочешь огласки, лежи дома. Постельный режим обязателен.
В гостиную ворвалась Вероничка.
Льда нет, мамочка! Я пачку замороженных сосисок нашла! Дать их тете Оле?
Дай, рассеянно кивнула Лена.
Потом они с Вероникой ушли на кухню, готовить ужин, а я осталась лежать на диване под тихо работающим телевизором. Я прикладывала замороженные сосиски к саднящим болью местам и втихомолку давилась слезами. Начать все сначала оказалось намного сложнее, чем мне представлялось утром в аэропорту. Привычный мир, любимая работа, коллегивсе внезапно исчезло. Я оказалась в чужом городе, где у меня не было ни единого знакомого.
Шли дни, а мы с тетей Леной так и не разъехались. Одиноко им было с Вероничкой жить в большом частном доме после развода, да и я не хотела оставаться наедине со своими страхами.
Всю зиму пыталась найти работу по профилю, но вернуться в профессию никак не получалось. В маленьких городках рабочие места в нотариальных конторах передаются по наследству.
К весне я сменила имидж. Мне больше не нужны были пиджаки и строгие платья. Их заменили джинсы, кеды и сарафаны. Впрочем, в маленьком городке с одним единственным пляжем почти никто не носил строгих пиджаков и костюмов. Здесь все было намного проще.
На сбережения, которые привезла с собой, я купила подержанный, но еще довольно приличный корейский автомобиль. Совершенно неприметный, таких сотни на дорогах. А еще я исполнила свою детскую мечтукупила собаку, белоснежную болонку Рокси. Остатки медленно расходились на жизнь.
Зимой мне на почту приходили редкие письма от Ринки: «Оля, он тебя ищет. Спрашивал, куда ты уволилась, и почему».
Короткие звонки от Виталика сигнализировали о том же: «Сиди, как мышка. Он нанял человека, который следит за нашей квартирой».
Гадкое предчувствие кричало, что рано или поздно Тимур меня найдет. Пока этого не произошло, и мне хотелось верить, что не произойдет никогда. Но в статусе у доброй Насти так и не появилось отметки, что она замужем или сменила фамилию. А это значило, что Тимур по-прежнему держит меня под прицелом. Полгода назад у меня было все, а теперь я стала беглянкой, которая с опаской оглядывалась по сторонам.
Глава 5
Громко хлопает стеклянная дверь в моем любимом кафе. Ветер врывается в помещение, а вместе с ним на пороге появляются двое продрогших мужчин.
Сейчас бы чайку, горяченького! потирает руки полный мужчина в полосатой тельняшке и белых брюках.
Шумно усаживается за соседний столик и подхватывает одиноко лежащее меню.
Я нехотя отрываюсь от созерцания серой пасмурности и бурлящего моря за широким окном. Поднимаю глаза на нарушителей моего спокойствия, и что-то взрывается внутри.
Во втором мужчине узнаю Дениса Казанцева, мою школьную любовь.
Сердце гулко стучит. Может, ошибка? Каким ветром его сюда занесло?
Никак не могу заставить себя отвернуться.
Казанцев еще привлекательнее, чем в выпускном классе. Русые волосы с золотистым отливом коротко острижены. Волевой подбородок гладко выбрит. Ореховые глаза настолько выразительны, что по коже бегут мурашки. Как будто в них налили хереса. Широкие плечи, мягкий пуловер, джинсы и кроссовки от известного бренда, красавец, не то слово. Аромат мужских духов с яркой ноткой морской свежести даже через стол будоражит обоняние.