Руслан склоняется ниже, все так же до боли обхватив девушку за талию, прижимая к себе, имея так грубо, почти по-животному. Все мышцы напряжены, челюсть плотно сжата, прикрывает глаза, слышит только стоны девчонки и матерные слова Альберта. Он сорвался, никогда не мог себя сдерживать, а когда увидел ее голую, попробовал на вкус ее соски и почувствовал влагу на пальцах, сорвался.
Словно что-то переключилось в голове, была только одна задачавзять самку, сработал животный инстинкт. Адреналин закипает в венах и Руслан уже не контролировал себя.
Толчки стали сильнее, Вика, прикусив губу, глотала слезы, не в силах вырваться. А мужчина продолжал движения, насаживая на свой член так, что она задыхалась. Матрас рядом прогнулся, ее подняли за плечи, сквозь слезы Вика видит лишь силуэт, но толчки при этом становятся медленнее, а проникновение не глубоким.
Рус, остынь! громкий приказ Альберта.
Это чистое насилие, а она слабая женщина, которая ничего не может сделать против сильного мужчины. Да и какой он после этого мужчина? Ее держат за плечи, поднимают голову.
Посмотри на меня, да, вот так. Смотри на меня, ягодка. Смотри в глаза, такая красивая, такая нежная, ты даже плачешь красиво.
Альберт накрывает ее грудь, а Вика цепляется руками за расстегнутую рубашку, всхлипывает. Но когда его пальцы начинают ласкать клитор, вскрикивает, зажмуривается. Руслан сзади совсем замирает, она лишь чувствует глубоко внутри его возбужденную плоть.
Смотри, да вот так, умница какая.
Она смотрит, глаза голубые, черные зрачки, кажется, видит в них свое отражение.
Расслабься, чувствуешь мои пальцы? Чувствуешь, как набух твой клитор, как ты течешь на члене? Как хочешь еще, глубже, сильнее. Ты сейчас кончишь на члене Руса, а потом примешь мой, лаская его своим сладким ротиком.
Пальцами другой руки он ласкает ее губы, проникая в рот. Лицо так близко, искушает, дышит прямо в губы, продолжая натирать клитор, а потом целует. Руслан делает небольшой толчок, не в силах сдерживать себя так долго, ослабив хватку. Ведет горячим ладонями по гладкой коже бедер, сжимает ягодицы, смотрит вниз, как его член выходит почти полностью из влагалища девушки, презерватив покрыт ее соками, снова входит.
Он чувствует, девочка расслабляется, наблюдает, как Фирс целует ее, она отвечает. Черт, это возбуждает, Альберт ласкает ее между ног, Руслан накрывает упругую грудь, толкается бедрами, прижимая девушку к груди, вдыхая аромат ее волос.
Вика кричит, срывая голос, тело напрягается, она пытается вырваться, но уже от того, что клитор так болезненно чувствителен, что каждое касание отдается сладкой болью. Альберт держит ее за шею, чуть сжимая, все еще продолжая целовать, стимулирует клитор.
Вика не понимает, что с ней происходит, Руслан болезненно выкручивает сосок, увеличивая толчки, снова насаживая ее на себя, до самого основания члена. Бедра трясутся, тело колотит, член набухает еще больше, Вика начинает кончать, кричит, пытается убрать руку Альберта между своих ног от болезненно воспаленного клитора, но ей не дают.
Руслан рычит, делает несколько толчков, изливается горячим потоком семени в презерватив, продолжая толчки, чувствуя, как девушка сжимает его изнутри.
Да, белка, выдои своей киской всю сперму. Ахуительная девочка! Иди сюда, попробуем твой ротик.
Вика все еще не может отойти от своего неправильного и такого невероятного оргазма, ее снимают с члена Руслана, он, стягивая презерватив, завязывая узлом, кидает на пол. Откидывается в сторону на кровать, наблюдая, как Фирс усаживает девчонку на кровати, встает на пол. Спускает брюки, проводит несколько раз по стояку рукой, направляя его ей в приоткрытый рот.
ГЛАВА 10
Оргазм отпускает медленно, Викторию хватают за волосы, голову поворачивают в сторону, девушка резко открывает глаза, смотрит наверх, встречаясь взглядом с Фирсовым. Она только что кончила на его пальцах, с членом Руслана внутри, а вот сейчас ей придется удовлетворить его орально.
Нет, только не это.
Вика не ожидала, что он окажется так близко, но Альберт стоял у самого ее лица и поглаживал стоящий колом эрегированный член. Она хочет отвести глаза, но не может, какой-то невероятный ужас переполняет сознание.
Он такой большой: крупная головка, тонкая кожа под которой выпуклые вены, большие яйца. Вика сглатывает слюну и медленно мотает головой в разные стороны в знак своего протеста, закрывает глаза, чтоб не видеть его и не думать о том, что сейчас произойдет.
В глазах мужчины голод и порок, он накручивает распущенные волосы девушки на кулак, приближая к себе. Вика снова смотрит на член, на ровную дорожку светлых волос, что идет вверх по животу.
Возьми его, такой хриплый голос, от которого вдоль позвоночника стекает холодный пот.
Вика вздрагивает, эйфория оргазма уже прошла, тело словно в некой прострации. Нет, это все сейчас происходит точно не с ней, это все, как кадры фильма ужасов. Мужчина снова сжимает волосы, до острой боли, член уже касается губ, Вика плотно сжимает их, пытается отвернуться, но ей не дают.
Не заставляй меня делать тебе больно.
Альберт возбужден до последнего предела, после того зрелища, как Рус натягивал ее на свой член, придурок бешеный, не мог подождать, девчонка бы сама все дала и просила бы еще, но вот именно сейчас он его понимает. Но то, что он видел, было реально возбуждающе, грязно, порочно, но так красиво.
Она была красива в своем сопротивлении и оргазме. Сейчас похоть взяла верх над здравым смыслом, что практически никогда с ним не случалось. Приходилось грубо ломать уже вялое сопротивление этой вкусной ягодки, причиняя боль.
Но она должна понять, что они не в игры играют, что она пришла не к добрым дяденькам простить за мужа, который ее им же и проиграл, хотя она еще не знала об этом. Вот именно в эту ночь произойдет крушение иллюзий.
Открой рот.
Больно давит на щеки пальцами, Вика открывает, крупная головка с трудом, но проходит.
Открой шире.
Теперь вошла полностью, странный привкус появился на языке, но совсем не противный. Мужнина толкается, удерживая голову, заходя в ее рот почти наполовину. То, что происходило, было сущим адом, куда она попала добровольно, ведь пришла сама.
Она совсем недавно испытала оргазм на члене одного из мужчин, неправильный, совершенно неуместный оргазм, словно последняя шлюха, а вот сейчас второй будет насиловать ее рот. По щекам текут слезы, но Вика не может сдвинуться с места, лишь упирается руками ему в бедра.
Может быть, это не она? И все, что сейчас происходит, лишь страшная иллюзия?
Да, вот так, еще, расслабь горлочертсладкий ротик, до чего сладкий.
Альберт наблюдал за девушкой, за тем, как она прикрыла глаза, как по щекам текут слезы. Чувствует при этом себя долбаным извращенцем. Стягивает в кулаке распущенные волосы, поворачивая голову чуть вбок, входи в рот уже резче, набухшая головка задевает узкую гортань, девушка начинает дергаться, пытаясь кричать, вырывается.
Дышать было нечем, слюна стекала по подбородку, Вика чувствовала, как увеличивался член Фирсова, разрывая ее на части. Она даже не могла понять, сколько прошло времени, наверно, целая вечность, а он ее все насиловал, запихивая свой член в рот так грубо и резко, до рвотных спазмов, которые его вовсе не смущали. Она пыталась расслабить челюсть, но совсем не получалось, ее, как резиновую куклу, насиловали в рот огромным членом, так мерзко и так унизительно.
Блядь сука ебаный пиздец кончаю.
Альберт чувствовал вибрацию горла, девушка кричала, дрожала, вогнал член еще глубже, резко дергая ее на себя за шею так, что Виктория соскользнула с кровати, оказалась коленями на полу. Начал кончать глубоко в гортань, а Вика захлебывалась его спермой, пытаясь глотать, быстро вынул, провел несколько раз по стволу, продолжая спуская на лицо и грудь.
Девушка часто дышала, дрожала всем телом, по груди стекала сперма, а по щекам слезы. Ее только что изнасиловали самым мерзким способом, один по-животному, другой еще хуже животного.
Ведь то, что происходило сейчас, было настоящим насилием. Горло сдавило спазмами, она начала задыхаться, глотая ртом воздух, все еще чувствуя во рту привкус его спермы, ничего не видя перед собой из-за стоящих в глазах слез.
Начала всхлипывать, зажала рот рукой, чтоб не завыть в голос, хотелось просто забиться в дальний темный угол, и реветь до красных кругов перед глазами. Хотелось умереть здесь и сейчас, чтоб не видеть больше никогда этих людей. Не видеть никого, никогда.
А ведь она пришла сюда договориться об отсрочке выплаты долга Антона.
Антон. Да, ее муж. Теперь уже бывший. Теперь, уже точно, бывший.
Закрывает лицо ладонями, начинает выть в голос, раскачиваясь на коленях. В голове так горячо, словно лопнул огромный огненный шар. Сквозь свой вой она не разбирает голоса, но вот Вику хватают за плечи, пытаются поднять с пола, она дергается, отползает в сторону. Смотрит перед собой, но ничего не видит из-за слез.
Фирс, ты, сука, долбаный извращенец.
Это я-то? Кто все начал? У кого так все чесалось, что надо было срочно сунуть свой огрызок?
Иди сюда, не бойся, я не трону.
Руслан тянет руку к девушке, та лишь мотает головой, что-то шепчет, продолжая плакать и тихо, так страшно выть, как раненый зверек. Она и сама была похожа на напуганную белку: огромные глаз, припухшие губы, растрепанные волосы.
Пойдем, не бойся.
Нет, нет, нет. Не трогай, шепчет, а сама не слышит свой голос.
Вика упирается спиной в кровать, предпринимает жалкие попытки отбиться от мужчины, но вот он резко тянет ее за руку, тут же приподнимая, берет на руки и куда-то несет.
Паника накрывает еще больше, кажется, что вот он сейчас откроет дверь и выбросит ее, как тот использованный презерватив, в коридор, голую, беспомощную, грязную. Но яркий свет бьет по газам, а потом на Вику сверху льется теплая вода.
Руслан так и стоит с девушкой на руках под струями воды, она словно невесомая, такая маленькая, но с виду не скажешь, что худая. Вика уже не вырывается, лишь вцепилась в его плечи руками, уткнувшись лицом в грудь, все еще продолжая плакать, всхлипывать, но хоть не воет больше.
Было странно так стоять с ней, никогда не носил баб на руках, только если швырнуть на кровать, чтоб жестко отыметь, сбрасывая напряжение. Так он поступил с женой Миронова младшего. Жалеет ли он? Нет. Но Фирс, этот сукин сын, стратег и тактик, прав, наверно, надо было все сделать иначе.
Но Руслан не привык ждать и терпеть и, если что-то или кого-то хочет, то берет, не спрашивая разрешения. Так, конечно, было не всегда, в интернате старшие наказывали, если он самовольничал, но быстро перестали, видя его бешеный, звериный взгляд, полный ненависти.
Почему ты плачешь? Ты ведь знала, куда шла.
Нет, Вика не знала, даже предположить не могла, на сколько все буде страшно. Она плакала не переставая, закрыв глаза, вода не успокаивала, а лишь смывала слезы, в груди давило, она задыхалась, словно не хватало воздуха. Все как в тумане, ее завернули в огромное полотенце, так же вынесли на руках, горло обожгло крепким алкоголем.
Давай, давай, белка, пей. Вот так, умница, еще.
Альберт держа стакан губ девушки, вливал в нее почти целый бокал коньяка. Вика, уже не сопротивлялась, не осталось никаких сил, глотала алкоголь. Тело через минуту стало невесомым, в груди приятная теплота, и темнота накрыла сознание.
ГЛАВА 11
Ты сколько в нее вчера влил?
Всего половину бокала. Кто знал, что она так быстро вырубится? Думал, сейчас начнет снова реветь и задыхаться.
Может быть, не стоило пихать ей в рот свой член?
А может быть, тебе не стоило этого делать раньше?
Двое мужчин стояли у кровати, на которой спала девушка, раскидав темные волосы по подушке и раскинув в стороны руки. Одеяло не скрывало ее тонкую шею и обнаженную грудь со следами вчерашних поцелуев. Губы припухшие, длинные ресницы дрожат.
Альберту снова захотелось потрогать их и провести пальцами по коже. Они так и стояли вдвоем, оба раздетые по пояс, тихо спорили и смотрели на спящую девушку, не отрываясь. Руслан крутил в руках телефон Виктории, который, оказывается, звонил на беззвучном режиме почти всю ночь, лежа в потайном кармане ее сумочки.
Муж потерял нашу белку?
Да.
Руслан легко разблокировал телефон, посмотрел на вызовы, почитал сообщения, ухмыльнулся. Муж, и правда, был взволновал отсутствием молодой жены, как странно, когда он ее проигрывал, его не беспокоила ее судьба. Включил камеру и сделал пару снимков спящей девушки.
Посмотрел, что получилось, а вышло сексуально, она очень красивая, даже сейчас. Отправил фотографию абоненту с именем «любимый», сука, его даже передернуло, как можно вообще было связаться с такой тварью, как Миронов Антон? Связаться со всем этим конченым семейством?
Она уже наша?
Конечно, наша, у меня с ночи член стоит, Альберт поправил в брюках выпирающий орган. Тебе что, вчера было мало на ринге бойца Марата? Какого хера набросился на девчонку?
Это я сейчас во всем виноват, да?
Да, блядь, некрасиво вышло. И когда мы успели опуститься до насилия?
Ну, да, ты же у нас такой ебаный эстет, тебе шлюхи сами отсасывают, вон, очередь стоит за дверью из них на коленях и с открытыми ртами.
Альберт медленно обошел кровать и тихо опустился рядом со спящей девушкой, Руслан сделал то же, но с другой стороны, ложась рядом. Им обоим не хотелось ее будить, вчера казалось, что она упадет в обморок от слез и воя, вырывающегося из груди, что давил на сознание.
Когда ты ей скажешь?
Зачем?
Решил поиграть в свои психологические игрушки, только меня не надо делать подопытным кроликом.
Да кому ты нужен.
Альберт улыбнулся, склонил голову, разглядывая такой красивый чуть припухший сосочек Виктории, хотелось облизать его языком, втянуть губами, пососать. Но лишь убрал волосы с ее лица, поглаживая по щеке.
Вика заворочалась, тихо простонала, а мужчины тут же переглянулись. Она, и правда, возбуждала, даже спящая, сразу их двоих. Не то чтоб они никогда не трахали баб вместе, но то были сумасшедшие, пьяные оргии со шлюхами, алкоголем, и то в начале их лихой «карьеры», можно сказать.
Тогда был кураж, первые победы Руса, первые удачные партии Фирса, первый миллион и начало строительства их личной, маленькой империи, небольшого филиала разврата, порока и полного отсутствия морали под милым названием «Раздолье».
Руслан с другой стороны провел костяшками пальцев по шее, по заметным на белой коже синякам, даже не понял того, как успел их оставить, точно сорвался, как бешеный, лишь увидел ее голое тело. Задел сосок, чуть приспустил одеяло ниже, обнажая животик.
Виктория пыталась открыть глаза, но не получалось, голова ужасно болела, потерла виски, было прохладно, а еще запах, такой терпкий и горьковатый. Это был мужской парфюм. Наконец открыла глаза, слишком яркий свет, приподнялась на локтях и тут же застыла на месте.
Какой-то невероятный страх моментально сковал тело. Обернулась по сторонам, вскрикнула, пытаясь отползти наверх, прикрываясь одеялом. Она была совершенно обнаженная, а рядом двое мужчин, тех самых, что вчера насиловали ее на этой кровати в этом номере.
Выспалась?
Чточто вы здесь делаете?
Мы здесь спали.
Со мной? Втроем?
Что тебя так смущает, белка? Секс уже, можно сказать, был, ну, не втроем, но он был. Теперь мы будем всегда спать втроем и заниматься сексом. Как тебе такой расклад?
Голова моментально заболела еще больше, в горле пересохло, Вика лишь помнит, как ее несли под душ, а потом крепкий алкоголь, и дальше ничего. А еще, конечно, то, что было до этого. Снова начала накрывать истерика, она уже чувства ее по первым признакам нарастающей паники.
Девушка крутила головой, зажав рот ладонью, смотрела то на одного мужчину, то на второго. Оба полуобнаженные, темные глаза Руслана, внимательный взгляд, эта страшная татуировка черепа на шее, он протянул руку, чтоб стянуть с нее одеяло, но Вика снова дернулась, натягивая его сильнее.
Конечно, втроем. Или, может, Антоху твоего пригласим, пусть посмотрит. Хотя, нет, Рус его покалечит, и будешь ты вдовой.
Не трогайте, пожалуйста.
Слезы уже текли по щекам, Вика быстро стерла их ладонью.
Так мы и не трогаем.
Отпустите.
Конечно, отпустим, но ты сама вернешься.
Альберт подвинулся ближе, посмотрел на девушку своими холодными глазами, в которых не было уже ни капли веселья, а в словах и намека на шутку.