Скоро я откинула плед, растянувшись на свежей простыне ничком в позе утренней звезды, прижимаясь всем телом к прохладной ткане.
Просто быть такого не может, чтобы меня все это настолько впечатлило!
Впечатлило настолько, что меня в прямом смысле этого слова колбасилостановилось то жарко, то холодно настолько, что начинали стучать зубы.
Никакого сна.
Никакого покоя.
Только затисканный плед до состояния банного листика в неспокойной жопке и эти чертовы голубые глаза, которые словно въелись в мою черепушку, выгравировшись на ней настенной росписью. Осталось только чертикам станцевать с копьями, не зря же они столько времени тренировались в танцах на пилоне!
Когда уже под утро в подсобку ввалился Себ, стаскивая с себя мокрую футболку и бросая ее от себя, я едва была в состоянии поднять голову с подушки, измотавшись настолько, что казалась себе самой нелепой пародией на медузу, которую выбросило на берег.
Шампанское, пиво, водкувсе могу вытерпеть на себе, но только не этот чертов сироп! шипел Себ, принявшись тереть свой торс целой кипой влажных салфеток, от которых пахло очень приятно и свежо, Никогда не используйте в любовных играх мед, лапушка! Он не слизывается полностью! Зато сколько от него грязи и попыток отлипнуть друг от друга в самый нужный момент! Мороженное, сливки, что угодно, но только не мед или эти чертовы сладкие сиропы!
Я устало улыбнулась на его негодование, лежа молча и рассматривая красивое стройное тело.
Себ, ты ведь знаешь, что мир лишился такого шикарного мужика в твоем лице? хохотнула я, ощущая, как в горле пересохло и стало больно, рассмеявшись, когда он отмахнулся, хватая новую упаковку салфеток:
Знаю, конечно! Слышу об этом от каждой новой девушки, приходящей на работу!
То есть я еще и не оригинальна?
Себ отмахнулся снова, зашипев о вреде сиропа и давая мне возможность просто молча наблюдать за ним и копаться лениво в своих мыслях:
И что ты самый лучший из мужчин, тоже знаешь?
Конечно, знаю! Каждое утро говорю это своему отражению! Но Люк поддерживает, что я прав!
Я снова прыснула от смеха, растягиваясь и обнимая подушку.
После пятой пачки разодранных салфеток (откуда только у Себа их столько взялось?!) он все-таки успокоился, перестал шипеть и дуться, и улегся рядом со мной, успокоившись и притихнув лишь на пару секунд. Ровно до тех пор, пока его глаза не распахнулись, остановившись на моей уже почти высохшей форменной одежде.
Это еще что?!
Я, устало выдохнула я в ответ, чуть улыбнувшись, и отбиваясь от рук Себа, которые потянулись ко мне, чтобы проверить степень влажности одежды, а потом переместились на лоб и скулы, когда мужчина громко ахнул:
Вся горишь!!!
а я то подумала сначала, что запах гари мне только кажется, криво улыбнулась я, устало закрывая глаза и ощущая его ладони, которые казались такими приятно прохладными, Что, и дым уже из ушей пошел?
Пошути мне еще!
За закрытыми глазами было не видно, почему закопошился Себ, лишь потом я поняла, что он искал свой телефон в брюках, в который выдохнул:
Ты скоро?! У нас ЧП!
так меня еще никто не называл.
Кто бы мог подумать, что для Себа и Люка обычная температура станет почти концом света.
Какая еще обычная?! Я к тебе прикоснуться не могу от твоего жара! вопил Себ всю дорогу, пока парни увозили меня до дома, а я пластом лежала на заднем сидении, прохрипев едва слышно:
Люк, убери свою жену от меня, иначе я начну кусаться.
Сделаем так, как войдешь домой, напиши мне в сообщении все лекарства какие найдешь, я скажу тебе, что пить обязательно и с каким интервалом, когда машина остановилась и я попыталась вылезти, Люк обернулся ко мне, поспешно вылезая вслед за Себом и помогая мне оказаться возле дома, Ты услышала меня, милая?
Сил уже не было даже для того, чтобы просто говорить, я просто закивала, прекрасно зная заранее, что в нашей домашней аптечке были одни только снотворные, антидепрессанты и средства от головной боли.
Ах, да! Еще градусник! И куча лейкопластыря!
Главное было просто кивнуть, что я все сделаю, заползая домой и закрывая дверь, на которой я обессилено повисла, понимая, что никто не поможет мне, потому что мама и сестра в этом время сладко спали.
На самом деле никто не собирался мне помогать и утром, когда мама узрела мое состояние, впав в очередную истерику.
Нет, не потому что ей было жаль меня.
Она просто боялась заразиться тоже.
Беспомощно лежа на своей скрипящей старинной кровати под тонной одеял и одежды, чтобы согреться от очередного приступа замерзания, у мен не было сил и желания понимать причинно следственную связь между седыми волосами и бациллами, которые сокращали ее и без того стремительно уходящую молодость.
Но именно по этой весомой причине за тридцать минут были собраны все необходимые вещи мамы и сестры для того, чтобы пожить недельку у какой-то сомнительной подруги, пока все мои заразные бациллы не выветрятся из нашего дома.
Скоро в доме стало до жути тихо и промозгло от вселенского одиночества, даже если за окном стоял солнечный день и все нормальные люди в это время бежали на обед или торопились по своим делам.
И это были нормальные люди.
Не моя семья
Совсем не те, которые могут оставить своего больного ребенка на произвол болезни, поставив на тумбочку стакан с водой и стандарт обезболивающего, а еще положив под подушку мой телефон, закрываясь при этом шарфом, словно я была больна проказой.
Это было максимум проявления заботы моей мамы.
Обидно не было.
Я привыкла к этому еще в раннем детстве, понимая, что кроме брата моя серая жизнь не нужна в этом мире совершенно никому.
Но теперь и брата не было рядом.
Да, моя болезнь не была смертельной, и нужно было несколько дней, чтобы организм окреп и стал бороться с банальной простудой, но пока меня ломало и выворачивало от температуры, а тело было не способно держать себя в вертикальном состоянии даже сидя.
Я постоянно проваливалась в глубокий сон, просыпаясь от смены моего состояния, когда было либо до жути жарко, заставляя скидывать с себя не только тонну одеял, но и всю одежду, или же становилось так холодно, что я, застонав, снова укутывалась в растянутый свитер брата поверх майки и старых заношенных брюк от пижамы.
В таком состоянии меня не пугало мое абсолютное одиночество.
Отчасти я была ему даже раданаконец я могла спать, сколько душе угодно, даже если лучше от этого мне не становилось.
Я просыпалась лишь от телефонных звонков взволнованного Себа, который уже договорился с большим шефом на мой больничный, но как бы не рвался сам прийти, а работу было оставить больше не на кого.
Себ был единственным человеком в этом мире, которого действительно волновало мое здоровье настолько, что он звонил каждые два часа, постоянно меня этим пробуждая от очередного глубокого, но тяжелого и неспокойного сна. Каждый раз, отвечая, я шептала осипшим голосом, что я в порядке, а Себ на другом конце провода недовольно ворчал, ругался и обещался собственноручно отшлепать меня самым тяжелым ремнем Люка, когда тот утром приедет с ночной смены и привезет мешок со всеми необходимыми лекарствами.
Кстати, оказалось, что Люк был мед. братом местной больницы и вот уже как три года учился на врача, чему я почему-то искренне удивилась, зауважав этих необычных мужчин еще сильнее.
**********************
Я снова проснулась.
Но в этот раз не от трезвонившего телефона и не оттого, что пришла новая смена холода и жары, крепче обхватывая руками своего большого плюшевого медведя, который пережил со мной все самые тяжелые слезные ночи, молча выслушивая меня и успокаивая своими глазами-бусинками.
Входная дверь в доме приглушенно хлопнула, заставив меня почем-то напряженно застыть, затаив дыхание.
Неужели моя мама решила вспомнить о наличии в теории своего материнского инстинкта и вернулась, чтобы сварить больной дочери хотя бы супа, потому что сама дочь не могла себя даже самостоятельно посадить на кровати.
После некоторого промедления в прихожей щелкнул выключатель, освещая часть сумрачного дома, поскольку на улице уже была очередная ночь.
Раздался шелест пакетов.
и знакомый аромат терпкого дыма, когда раздались приглушенные шаги, оттого что вошедший человек явно заглядывал в каждую комнату.
Моя комната была последней, сразу за спальней младшей сестры и напротив зала.
Ну уж нет, боже! Этого просто не может быть!
Я зажмурилась, едва покачав головой и сжимая в руках своего медведя.
Если это был сон, то какой-то явно извращенный!
А если это такое последствие высокой температуры, то скоро все пройдет само собой!
Скажи 86! просипела я, сморщившись так, словно мне в глотку запихали микс из лайма, лимона и имбиря, отчетливо слыша, как гулкие шаги приблизились настолько, что я ощутила, как облако ароматного дыма осело прямо на меня, заставляя распахнуть глаза и увидеть призрачные синеватые кольца, которые словно пытались меня окольцевать и отдать в вечное рабство одному голубоглазому нахалу и наглецу с невероятной улыбкой.
Кажется, все еще хуже, чем я думал! хохотнул надо мной Бродяга, возвышаясь собственной персоной и рассматривая с явным интересом, пока я куталась глубже в десятый плед поверх восьмого одеяла, пытаясь прирасти прямо к медведю, ошарашено выдохнув едва слышно:
Точно не бредбыл бы бредом сказал то, что я попросила.
Когда его лицо показалось прямо надо мной, было жуткое ощущение, что я сейчас стану частью матраса. Вернее я искренне этого хотела сама!
У тебя еще осталось? улыбались его губы как всегда нагло, но вместе с тем до жути обаятельно и озорно, пока глаза полыхали какими-то затаенными эмоциями, словно мужчина послушно прятал в себе все то, что опаляло в его взгляде обычно.
Что, прости?
То, что ты куришь, осталось еще? Потому что без дури нормальный человек просто не способен говорить все то, что ты лопочешь, писюха!
Господи, я и так умираю, на кой фиг ты еще его привел?!
Сведя брови и стиснув зубы, я буквально прошипела:
У меня температура вообще-то!
Весомый аргумент! рассмеялся Бродяга, выгибая брови и окидывая заинтересованным взглядом мою комнату и меня, отчего смена холода и жара резко переключилась новый приступом обжигающего жара, особенно когда его глаза буквально забирались под толщи одеял, касаясь меня так.так, как он целовал в раздевалке, едва касаясь губами и разрывая меня разрядом молнии.
И снова в этом взгляде полыхнуло все то, отчего я забывала, как дышать.
Жадность. Голод. Что-то такое тяжелое и колкое, как осколок бритвы.
Полыхнуло на долю секунды, когда Бродяга снова рассмеялся, склоняясь надо мной еще сильнее, отчего его аромат коснулся моей кожи, пробравшись даже через тонны материала, и в его глазах заплясал азарт и лукавость:
Писюха, поверить не могу! Сколько тебе все-таки лет? Ты до сих пор спишь с медведем?
Я не сплю с медведем.- пробурчала я, краснея прямо на глазах, потому что этого представителя плюшевого вида сложно было не заметить под одеялом, если он был со мной почти одного роста.
Правильно, чтобы с ним СПАТЬ у него должно быть как минимум на одну конечность больше. А вообще пора уже спать с кем-нибудь другим!
Бродяга выпрямился, усмехнувшись и дернув многозначительно бровью, отчего я не удержалась, чтобы не съязвить в ответ:
Мишка лучше! Он пушистый!
Спорим я лучше и у меня тоже есть кое-что очень даже пушистое!
Фу, как это пошло!
Я о голове, девочка, расхохотался он, тряхнув своей шевелюрой, которая как обычно была небрежно зачесана назад, и подмигивая мне лукаво и весело, Но ход твоих мыслей мне нравится!
Мужчина отвернулся от меня, прошагав размеренно до зала, включая по дороге везде свет и как-то по хозяйски скидывая с себя тонкую кожаную куртку в глубокое кресло, не видя, как я активно потерла кулаками глаза, уставившись на его высокую и такую сбитую фигуру, в которой все было так ладно, красиво и мужественно.
Ни грамма лишнего жира, ни сантиметра излишне выпирающих мышц, как обычно бывает у качков, что питаются смесями и походят скорее на быков, нежели на людей. В Бродяге все было настолько органично, красиво и чертовски сексуально, что я не заметила за собой, как вытягиваю шею, выглядывая с кровати за его передвижениями по дому.
Моему дому, черт возьми!
Как ты здесь оказался? прохрипела я, стараясь говорить как можно громче, и поморщившись оттого, как сразу засаднило глотку, слыша, что Бродяга снова прошагал до коридора и зашуршал пакетами, которые, очевидно, унес на кухню, судя по тому, что дверца холодильника хлопнула.
Через дверь вошел, как ни в чем не бывало отозвался Бродяга из кухни, продолжая шуршать пакетами и, к счастью, не видя того, как судорожно я вошкалась на кровати, в поисках зеркальца, приглаживая на себе взлохмаченные волосы и пытаясь придать лицу более менее сносный вид, что совершенно не получалось, учитывая мое плачевное состояние.
Я слышала, что через дверь! Откуда у тебя ключи от моих дверей?
Мне не нужны ключи, чтобы войти туда, куда я хочу, раздался его голос с явной ухмылкой, когда я закатила глаза от его самонадеянности.
Ну надо подумать!
Прям ловелас, казанова, домушник и трахатель всего живого в одном флаконе!
Кстати, передай родне, которая живет с тобой, что замок у вас некудышный. Если я его смог открыть, особо не напрягаясь, то профессиональные воры сделают это и глазом не моргнув.
Очень оптимистично, недовольно пробормотала я, прислушиваясь к тому, что он там делал на моей кухне, хозяйничая так, словно забирался к нам далеко не первый раз, отчего холодильник хлопал, как и дверцы шкафов, где стояла вся утварь и посуда.
Неужели собирался что-нибудь приготовить для меня?!
Я ошарашено посмотрела на медведя, словно он мог понять меня в эту секунду.
Ладно, хорошо. Как ты сюда попал, мы разобрались, деловито проговорила я снова, пытаясь скрыть неожиданно нахлынувшее смущение и какой-то внутренний трепет, Вопрос следующий: для чего?
Бродяга снова зашуршал пакетами и послышался звук, когда что-то стеклянное ставят на столешницу, и раздался его веселый и явно слегка насмехающийся голос:
Кажется, ты будешь первой девчонкой, удочеренной парой геев. Никогда еще не видел такого, чтобы Себ так трясся над кем-нибудь, кроме своего маникюра и ширинкой мужа.
Это не ответ!
Мои смелые эротические фантазии о Бродяге, облаченном в мамин фартук и варящим мне куриный супчик, таяли буквально на глазах, когда он появился в дверном проеме спальни, облаченный как обычно в очередную белую майку-борцовку и потертые синие джинсы, и первым делом на что я обратила внимание кроме него самогоэто три бутылки дорогущей водки, в одной из которой была змея!
Все очень просто, писюха. Себ с ума сходит на работе, что ты болеешь и дома одна. Сам прийти не может до утра. Поэтому отправил меня к тебе, чтобы я присмотрел за тобой.
Я медленно моргнула, пытаясь найти в действиях Себа хотя бы долю логики и построить цепочку его нетрадиционного восприятия мира, которая привела его почему-то именно к Бродяге!
Почему не Зак, например?!
Почему в няньки был приставлен именно этот тип с его вечно голодными, раздевающими глазами?
Словно копчиком чуя, что я в эту самую секунду вспоминаю упругий зад, мечтая заехать по нему хотя бы одним пинком, Себ зазвонил в очередной раз, отчего мой телефон разрывался, истерично напевая одну из моих любимых мелодий.
Да? наглости Бродяге было просто не занимать, когда он ловко протянул руку к моему телефону, ответив с ухмылкой и глядя на меня лукаво и весело, пока я надувшись сидела в тонне одеял, глядя на него максимально убивающим взглядом и демонстративно обнимая медведя, Расслабь булки, красавчик, я уже на местеВ порядке она, в порядке. Если не считать, что похожа на капусту, то можно сказать, что ничего кардинально не изменилосьдышит, моргает, ругаетсявсе как и было, никто не лежит присмрети.
Я надулась еще сильнее, натягивая почти до самых глаз растянутый ворот необъятного свитера, который когда-то принадлежал моему брату, шикнув, когда Бродяга весело подмигнул мне, зажав между щекой и плечом телефон, чтобы уместить в руках бутылки и две большие рюмки, которые аккуратно поставил на мою прикроватную тумбочку, вероломно пододвинув ее ногой ближе к кровати.