Но все не могло закончиться так просто и унизительнодля меня одной.
Малолетка значит.
Прекрасно.
Я неспеша прошагала до двери, остановившись уже на выходе, чтобы обернуться и улыбнуться маньяку так очаровательно и сладко, как только была способна, дрогнув внутренне оттого, как внезапно полыхнули его голодные волчьи глаза:
Не люблю растравить пенсионеров, и присоединилась бы. Но, боюсь, в вашем почтенном возрасте такую нагрузку вы просто не потяните!
Дернув бровью и посмотрев прямо в его опаляющие глаза всего лишь пару секунд, я деловито и неспеша удалилась из кабинета, не потрудившись даже, чтобы прикрыть за собой дверь, слыша за собой его низкий, раскатистый хохот, с нотками рычания.
2 глава
Никто не видел того, как я шла размеренно и неспешалишь только до того момента, пока мою фигуру можно было увидеть из полураскрытого кабинета большого босса, где продолжался настоящий порно-марафон.
Никто не видел того, как я бежала по темному пустому и ужасающе тихому коридору и вниз по лестнице, почему-то боясь обернуться и понять, что этот голубоглазый маньяк с жуткими глазами следует за мной.
Конечно же, ему было не до этого.
Та блондинка на его бедрах была еще жива и требовала явно повышенного внимания, пока я неслась вниз, содрогаясь всем телом и с омерзением понимая, что не могу выкинуть из головы то, что увидела только что
никак не могла перестать видеть перед собой его стройное накаченное тело, которое двигалось и двигалось, словно какой-то совершенный механизм, не знающий покоя и усталости.
И его глаза
.глаза, которые, не отрываясь, наблюдали за мной, словно стая волков, выжидающих в темноте леса, чьи зрачки светились в темноте, вызывая панику и первородный страх, пробуждающий в теле какие-то совершенно непонятные инстинкты.
Больной во всю голову! Маньяк! Придурок белобрысый! шипела я себе под нос на каждой ступеньке до первого этажа, вот только моя дрожь никак не проходила, а сердце продолжало колотиться, даже когда я смогла дышать ровно и размеренно после бега.
Я чувствовала себя просто ужасно, когда вернулась к Себу, надеясь, что он ничего не заметит и не станет спрашивать, потому что я не могла найти в себе ответов.
Я была не в состоянии даже правильно сформулировать вопросы, чтобы понять, что именно со мной творится, и почему вид двух этих полуобнаженных тел на меня подействовал так, словно внутри вспыхнула ядерная война, которая медленно, но верно перерастала в войну гражданскую между тем, что творилось с телом и тем, о чем кричал надрывно мой бедный мозг.
Вообщем, сказать, что я была в шокеэто не сказать ровным счетом ничего.
Я продолжала послушно ходить за Себом, который с радостью рассказывал обо всех нюансах своей работы, вот только я никак не могла сосредоточиться на его словах и понять смысл сказанного, пока перед глазами был Бродяга, который все двигался и двигался, глядя на меня своими жуткими пронзительными глазами, от которых дрожь охватывала меня излишне часто.
Я вздрагивала и отступала назад каждый раз, когда входная дверь распахивалась, и в клуб входили местные рабочие или обычные посетители, которые спрашивали о чем-нибудь и уходили, чтобы вернуться ночью, когда клуб будет открыт.
Я замирала, когда слышала голоса девушек, что переговаривались и хохотали в раздевалке, боясь снова услышать стоны.
День уже подходил к вечеру.
Большой шеф уже давно был на своем месте в кабинете, но так никому и не попало за то, что там творилось этим утром. Я все ждала охрану, которая выкинет с позором двух озабоченных танцоров, швыряя прямо на асфальт у главного входа их манатки, и крики шефа о том, что он проклинает этот день и его кабинету срочно нужна бригада дезинфекциино ничего этого не происходило.
Жизнь в клубе текла своим чередом.
После обеда работников стало в разы больше, а к вечеру в большом зале начались репетиции полуобнаженных девушек на шестах, одной из которых была та самая Барби, которую, кажется, звали Мина.
На кухне уже был переполох и давка, оттого, что срочно нужно было что-то чистить, резать и подготавливать, а людей как всегда катастрофически не хватало.
Я работала здесь всего лишь второй день, но уже знала обо всем этом от милого и разговорчивого Себа, который знал в этом месте всё и вся, знакомя с огромным количеством людей, имена которых я не могла запомнить сразу.
Все шло своим чередомвот только мне легче никак не становилось.
Большой Стэн наша охрана, обратился ко мне Себ уже поздно вечером, когда моя смена подходила к концу, и скоро клуб должен был открыться, кивая на огромных размеров лысого мужчину, что спустил темные очки на кончик носа, подмигивая нам и пробасив:
Охраняю вас, девочки. Если будет что-то не так, вам достаточно просто кивнуть головой, и я уберу от вас любого, на кого вы покажите, без единого вопроса и попытки оправдаться.
Я улыбнулась мужчине, не в силах выдавить из себя ни единого слова, будто во мне иссякала энергия с каждым часом, проведенным сегодня на работе.
Стэн, пригляди пару минут за стойкой, мы отлучимся ненадолго, я даже не сразу поняла, что речь шла о нас, когда Себ, приобняв меня как всегда очень осторожно и ненавязчиво, повел куда-то в подсобку, где хранилось все спиртное и тонна посуды для бара, в небольшую отдельную комнату, где из мебели были только диван и небольшой столик.
Себ аккуратно усадил меня на собранный диван, присев рядом на краешек и переплетая пальцы между собой, молчал, словно не мог найти слов, чтобы начать разговор, чем жутко интриговал и немало удивляя. Но пока я думала, как спросить о том, что он задумал, и почему нам нужно было идти сюда, чтобы поговорить, он начал первым, выдохнув сдержанно, но тяжело, отчего стало не по себе:
Прошу тебя, не подумай, что я пытаюсь лезь тебе в душу, лапушка. Я понимаю, что мы с тобой знакомы всего два дня, и не набиваюсь в друзья, пока ты сама этого не захочешь, но. Себ провел ладонью по лицу, явно смутившись, отчего мои глаза становились все больше и больше, а мозг начинал дымиться в поисках ответа на вопрос, к чему же было это начало, от которого у меня, надо признаться, дрогнуло сердце, но я вижу, что ты не в порядке, девочка.
Так.
В каком смысле?
Я настороженно вытянулась, заморгав и пытаясь сообразить, к чему шел разговор.
Я не подходила по каким-то критериям к своей новой работе, и Себ не мог в этом признаться напрямую, чувству себя виноватым в том, что уже дал надежду на больший заработок и лучшее будущее, чем работа официанткой?
Послушай, Себ порывисто потянулся ко мне, мягко и осторожно взяв мою руку и сжав в своих ладонях, заглядывая в глаза даже с какой-то мольбой, отчего я растерялась окончательно, запаниковав еще сильнее.
А что если Себ не такой уж и гей, как мне могло показаться?!!
Я же вижу, как ты вздрагиваешь от каждого шороха и оглядываешься с опаской, если кто-то идет рядом, девочка. Прошу тебя, давай поговорим! Ты мучаешься и сгораешь заживо, а я боюсь за тебя!
Вот теперь я не понимала совершенно ничего, округлив глаза и застыв, глядя на Себа, едва дыша, и вздрогнув, когда он изогнул брови умоляюще, глядя в глаза так грустно и понимающе, осторожно потянувшись рукой к моей шее и касаясь кончиками прохладных пальцев к ранам, о которых я, честно признаться, и не вспоминала весь деньпока не почувствовала, как стало больно от его осторожного и нежного прикосновения ко мне.
я знаю, что такие раны не появляются сами собой, лапушка пальцы Себа мягко скользнули по моей руке, останавливаясь на синяках, которые теперь стали отчетливо видны на коже сразу над сгибом руки. И вокруг запястий. А еще на ногах сразу у края короткой юбки.
Поговори со мной, сладкая. Вот увидишь, тебе станет легче Себ застыл на секунду, проговорив тихо и нерешительно, отчего я почувствовала, как колючий комок невыплаканных слез и проглоченного страха поднимается по горлу, готовый разорвать меня, можно я обниму тебя?
Нужно! всхлипнула я, сама кидаясь в объятья мужчины, которому отчего-то доверяла, даже если совершенно не знала его. Даже если всегда не любила геев и думала, что меня перекосит от омерзения, если я когда-нибудь окажусь рядом с одним из них.
Себастьян был волшебный.
Настоящий.
Правдивый.
Я не ждала от него подвоха и ножа в спину, видя в его красивых голубых глазах лишь искреннюю заботу и боль, которая касалась и его души тоже.
Мне так стыдно, Себ! Мне так безумно стыдно за то, что я думала о тебе в тот момент, когда увидела и поняла, что тыты не такой как все, рыдала я, обхватывая его руками и прижимаясь к груди, от которой пахло так вкусно и свежо, чувствуя, как он укачивает меня, обвивая руками и гладя по волосам.
Я знаю, сладкая, все это не страшно. Я уже привык. Ко всему привык. И никого не винюу меня никогда не было друзей, кроме моего Люка. Даже семья общается со мной без особого желания. Но я мог бы стать твоим другом, если ты захочешьпотому что иногда мне кажется, что ты такая же одинокая и покинутая всеми, как и я, девочка
Во мне словно что-то сломалось.
Словно непробиваемая стена, которую сама жизнь выстраивала вокруг моей души, делая ее недоступной до эмоций, боли и слез, вдруг дала такую трещину, что весь огромный океан накопленных слез хлынул на свободу, отчего я задыхалась и подвывала.
Все, что я могла сейчас, это кивать головой на слова Себа, хватаясь дрожащими пальцами за его рубашку, и пытаясь успокоиться, потому что это даже меня смущало и пугало.
12 лет назад.
Я плакала в последний раз 12 лет назад, когда отец решил найти работу вдалеке, уехав на заработки.
Наверное, даже будучи ребенком, я понимала, что это была всего лишь отговорка, и он уже не вернется.
Я понимала, что с его уходом мое золотое детство закончилось, потому что у мамы была ее малышкамоя младшая сестра, а мы с братом стали тем отцом, которого в семье так не хватало, разделив мужские обязанности пополам.
Сначала пошел работать старший брат.
Пока его друзья гуляли с девушками и заканчивали старшие классы школы, он вкалывал на двух работах, чтобы мы не голодали.
Вслед за ним пошла работать и я, когда была в 7 классе.
Я бралась за любую работу, которую только находила, с каждым годом понимая все яснее, что легче нам уже не будет.
Папа не вернется.
Мама не изменится, и будет впадать в истерики по любому поводуот выключенной горячей воды, до окончания любимого сериала.
Со временем я привыкла к тому, что мама не интересовалась никем из своих детей, погруженная в себя и жалеющая лишь свою ушедшую молодость.
Было больно, когда моя единственная опора в этой жизнимой брат, тоже сломался, сбежав
Но даже тогда я не плакала, понимая, что я не могу остановиться, иначе мы пропадем.
Мне казалось, что ничто в этой жизни уже не способно сломить меня.
Думала, что ночной кошмар с парнями и сегодняшний день стараниями Бродяги, не отразился на мне, но, кажется, даже у меня где-то внутри был предел, который перекрыло.
Было слишком много эмоций, которых я не понимала, отгоняя их от себя и окунаясь в работу.
Эти эмоции плавили меня изнутри, не в силах найти выходда, прав был Себ в том, что я сгорала.
Расскажи мне, что случилось, лапушка.вчера на тебе не было этого. Это было сегодня ночью?
Я снова закивала, поражаясь тому, что не думала о том, что это происшествие может так меня подкосить. Ведь те уроды по сути не успели сделать ничегоно, видимо, все-таки неслабо напугали.
я с работы шла, пыталась я успокоиться, вытирая свои крокодильи слезы, но не отлипая от Себа, в чьих объятьях было так спокойно и уютно, слыша, что мой голос все-равно предательски дрожал, готовый сорваться на рев в любую секунду снова, вышла через черный выход, и как-то даже не подумала, что там может быть опаснодо последнего не верила, пока те парни не придавили меня к стене
Видимо, я совершенно не знала даже собственной нервной системы, думая, что она у меня тверже стали, а вышло, что я была словно розовое облако из сахарной ваты.
Стоило вспомнить о том, как из темноты ко мне шагали те трое, как тело задрожало, и голос упал куда-то под коленку, обнимать сердце и рыдать рядом с ним, потому что в груди оно уже не билось.
Стройное тело Себа напряглось и окаменело, когда мужчина выдохнул надо мной еле слышно:
Сколько их было?
Трое.еще этот ваш Бродяга
Руки, сжимающие меня стали кольцом, которое сжалось, причиняя боль и заставляя испуганно замолчать, когда Себ проговорил голосом, который стал вдруг низким и даже как-то осип:
он навредил тебе?!
Я быстро шмыгнула носом, понимая, какую двусмысленную фразу только что выдала, тут же быстро замотав головой:
Нет-нет. Он спас. Не знаю, что он там им сломал, но больше те уроды не возвращались
Ох, девочка, Себ выдохнул тяжело и отрывисто, прижимая меня к себе сильнее, и я слышала, как колотилось его сердце в груди, растерянно моргая мокрыми ресницами, и стараясь не разрыдаться снова оттого, что кто-то обо мне переживал и даже по-своему пытался заботиться, что было так непривычно.
Себ, они не навредили мнену, в том смысле, о котором ты думаешь. Не успели.
И больше никто не навредит, лапушка. Люк забирает меня после работы, и мы будем сами отвозить тебя домой. Правда тебе придется ждать меня пару часов, но это время ты можешь отсыпаться здесь. Я оборудовал эту комнату для себя, потому что часто просто нет смысла идти домой. Проще поспать немного здесь и снова возвращаться к работе.
Люк еще не ревнует тебя к работе? улыбнулась я, с облегчением понимая, что теперь эта тема не вызывает во мне такого отвращения, как раньше. Я не знала никого больше, но как можно было ненавидеть и сторониться Себа, я теперь просто не понимала, особенно, когда услышала его мягкий приглушенный смех, почувствовав, как он покачал головой:
Он отличный парень. Я уверен, что вы понравитесь друг другу, когда познакомитесь!
Какое-то время мы просто сидели молча, продолжая обниматься и прислушиваясь к тому, как наши дыхания выравниваются и становятся нормальными.
Себ продолжал гладить меня по спине, не обращая внимания на то, что я испортила его идеально выглаженную рубашку, оставив в области груди мокрое пятно, вдруг улыбнувшись:
Завтра вся выпивка для Бродяги будет за мой счет.
Обойдется! фыркнула я, снова слыша мягкий и приятный смех над собой.
Почему ты так категорична, лапушка?
поить еще этого маньяка
Этот маньяк спас тебя, девочка. Бродяга странный, я согласен. Немного высокомерный, слегка заносчивый, драчунзато какой харизматичный! Но он не плохой человек.
Я лишь пождала губы, быстро заморгав, чтобы снова перед глазами не стоял этот обнаженный маньяк, который трахал свою подружку с явным знанием дела, глядя при этом на меня так, что даже сейчас по телу забегали мурашки.
-..и как его еще не уволили? недовольно пробубнила я, смирившись с тем, что сегодня он так и будет стоять перед моими глазами с этой его ухмылочкой, жутким взглядом, пробирающим до самых костей, и резкостью в каждом движении, если только он не пил, растекаясь на своем стуле.
За что?
Ну, разве танцорам можно драться?
Себ помолчал какое-то время, словно пытаясь уловить нить нашего разговора, проговорив, наконец, медленно и так, словно убеждая в этом сам себя:
Так танцоры и не дерутся. По крайней мере, при мне такого еще никогда не случалось.
Сам же говоришь, что ваш распрекрасный Бродяга только этим и занимается!
Себ замолчал снова зашевелившись и вдруг его плечи и торс буквально затряслись от безудержного смеха, когда мужчина даже запрокинул голову, веселясь от души, пока я недоуменно улыбалась, завороженная его очарованием, но совершенно не понимая причин этого веселья.
Ты думаешь, что Бродяга танцор?
На мой утвердительный кивок, Себ издал стон вперемешку с хохотом, покачав головой:
Боже, лапушка, ты только что озвучила мои самые смелые эротические фантазии воистину! Чтобы Бродяга, да еще и на пилоне! Ты просто лишила меня сна на эту неделю!
Пока Себ хохотал, вздыхал и качал головой, я терялась в догадках, кем же тогда мог быть этот маньяк.
Теперь даже спросить боюсь, кем же он здесь работает, пробормотала я, когда Себ потянулся ко мне, вытирая ладонями мои мокрые от недавних слез щеки и поправляя волосы.
То, что он здесь именно работает сомнений не возникалоиначе, как бы он мог так спокойно находиться в раздевалке закрытого заведения и быть сегодня днем в зале, пока бар был закрыт для простых посетителей? Я уж скромно молчу про то, что сегодня творилось в кабинете большого боссачеловек с улицы, едва ли мог себе позволить такое.