Поначалу я не понимаю, как такое может быть. Почему Сергей не на турбазе? А как же завтрак и теплоход? Я только и успела, что записать ему голосовуху с объяснениями и извинениями. Потом быстро набрала соседке и кинулась готовиться.
Наверное, Сергей решил переночевать дома и приехать уже к самому отплытию. Это он из-за меня? Чувство стыда и вины берут в плен, мне физически больно от того, что снова подвела этого человека. Я просто не могла иначе. Там, в компании его друзей, я была бы чужой. Это нормально, я понимаю. И я была готова. Новый коллектив, другие интересы. Я очень далека от архитектуры. Практически так же, как от атомной физики.
Да я бы издергалась! Гадая, как проходит операция, все ли нормально. Справился ли Ветров? Превзошел ли себя? Не подвели ли его руки? Я бы не расслабилась ни на одно мгновение. Я хотела быть там, рядом с Ильей и с командой.
Я выбрала себя.
Но Сережа... он, наверное, ужасно обиделся.
Пусть я совершенно не готова сейчас никуда ехать, но я сделаю усилие. А еще мне нужно срочно выбросить из головы адреналиновое безумие и неоднозначную ситуацию на лестнице. Я слышала о подобном, но никогда прежде не испытывала.
Больше такое не должно повториться.
Я быстро переодеваюсь и выхожу на улицу. Нахожу седан Сергея и сажусь на переднее сиденье.
- Привет! - говорю виновато. - Прости, пожалуйста, что так получилось. Экстренный случай.
- Срочная операция? - спрашивает Сережа довольно прохладно. Но кивает понимающе.
А меня все еще штырит! Я на эмоциях!
- Ты не поверишь, что произошло! - тянусь к телефону, открываю видео с интервью Ветрова.
Оно, наверное, уже разошлось в интернете, но я снимала с телевизора. Качество, конечно, так себе. Но на ролике прекрасно видно всю бригаду, и меня в том числе. И я стою там не для красоты, я полноценный участник событий. Серьезная, сосредоточенная.
- Да я видел уже, - Сережа хмурится и отворачивается.
- Видел? Надо же! Тогда ты в курсе. Это было нечто! Мы... Сереж, прости, пожалуйста, что подвела. Просто такой случай, мы сделали невозможное! Мы так старались! - начинаю тараторить.
- Поля, ты просто медсестра! - нетерпеливо перебивает он, повысив голос.
Я тут же осекаюсь и замолкаю.
- Ты просто медсестра, - повторяет он спокойнее. - Сколько вас на смене? Девять? Десять?
- Семь, - отвечаю.
- Вас семь человек! Ты не хирург. Это они сделали работу. Они его спасли. Ты просто... Боже, ты просто подаешь инструменты и салфетки!
Я молчу.
- А ведешь себя так, будто главная звезда! Ну вот ты в телеке, а мне что прикажешь делать? Хлопать тебе? - он демонстративно аплодирует.
- Хлопать необязательно. Я... мой вклад был весом. Зря ты так.
- Да, конечно. Не сомневаюсь. Сегодня мой день, Полина! Я работал три месяца над этим проектом, благодаря мне мы подписали шикарный контракт! Я убился за это время! На этом корпоративе должны объявить о моем повышении. Но ты решила именно сегодня перетянуть одеяло на себя! Упал мужик на арматуру, ну и что? Без тебя этому Ветрову некому было иголку подать?
- Было кому, - говорю я. - Ты молодец, просто... Можно, я пойду? А ты езжай, я не хочу портить тебе праздник.
- Ты его уже испортила.
- Я не хотела. Ты прав, обычно медсестер не показывают по телевизору, наши фамилии никто не знает. Это впервые. И... мне было приятно. Очень.
- Ладно, забей. Но... пожалуйста, на вечеринке никому не рассказывай про свои операции, мужиков со штырями и прочее! Понимаешь, там будет все мое начальство. Коллеги. Они... - он поднимает глаза вверх, - очень важные шишки. Ты просто молчи и улыбайся, я сам все скажу.
- Скажешь, что я какая-то медсестра. Даже без вышки. Верно?
- Не переиначивай. Просто... ваш подвиг вряд ли будет интересен. У тебя красивое платье, шикарная улыбка. Этого вполне достаточно.
Я смотрю на скрывающуюся за поворотом немецкую машину и поджимаю губы. Больше всего я не люблю, когда меня недооценивают. Я намного больше, чем платье и улыбка.
Хорошо. Мы с Газировкой заведем сорок кошек, иначе с моим тупым характером, видимо, не получится. Еще раз открываю запись на телефоне и улыбаюсь. Не могу дождаться, когда настанет день, и я разошлю ее всем знакомым. Вдруг кто-то еще не видел?
Да, возможно я тщеславна. Но я никогда не буду с человеком, который не уважает мою профессию и мой выбор.
Пока иду к остановке успокаиваю себя тем, что умерла бы от скуки в кругу этих архитекторов. И вообще я не люблю теплоходы, в детстве мы с Мией сто раз плавали вокруг Скандинавского полуострова.
Меня догоняет черный прадик. Гул дизельного движка вызывает улыбку. Экологически чистый трактор! Только плуга не хватает, ей-богу!
Машина останавливается. Я поворачиваю голову и смотрю на бывшего мужа. Тот тянется к пассажирской двери и открывает ее.
- Подбросить? - спрашивает.
Его глаза полностью спокойны. Если бы в них царила буря, как ночью на лестнице, я бы ни за что к нему не села. Честное слово.
- Ты домой? - спрашиваю я после того, как пристегиваюсь.
- Да, устал. Ты в порядке?
- Все хорошо.
- То есть это считается нормальным, что твой парень может высадить тебя на дороге?
Наверное, это и правда усталость. Нервное напряжение, какое-то разочарование. Я искренне возмущаюсь:
- Кто бы говорил, а?
Илья стреляет в меня глазами.
- Допускаю, что сейчас не лучший момент. Но... Полин, зачем ты всем рассказываешь, будто это я тебя бросил? - его голос звучит спокойно, но сам Илья при этом хмурится. - Это ведь неправда.
Глава 13
Полина
Его опасные слова зависают в воздухе. Кислорода становится меньше, мне нехорошо. Я быстро отворачиваюсь и смотрю в окно. Машина плавно движется по более-менее свободной дороге. Выходной, повезло. Если бы мы на час встали в пробку, я бы не выдержала.
Для меня нестерпимо, когда он говорит вот так спокойно. Подобное отношение мгновенно отбрасывает в прошлое. В то время, когда он со мной нянчился. Терпеливо объяснял, направлял. Раз за разом делал скидку на возраст. Я больше не маленькая, со мной следует общаться на равных.
Молчу.
Мы приближаемся к моему дому. Илья проезжает мой подъезд и паркуется так, чтобы никому не мешать.
- Я поднимусь ненадолго? Я бы хотел увидеть Газзи, - говорит он. И не давит, но в то же время голос звучит твердо. - Обещаю не трогать твои чашки. - Шутка выходит не смешной, и я не улыбаюсь.
- Я тебя ждала, ты не приехал, - говорю быстро. Смотрю перед собой.
Надо бы на него, чтобы увидеть в глазах эмоции. Должны же они там быть! Хоть какие то! Но я не могу. Оказывается, это слишком. Для меня покаслишком больно. Пять летэто, как вдруг выяснилось, вообще ничто. Рана свежая, она даже не думала затягиваться.
- Я не об этом, - говорит он мягко.
- Ты со мной развелся. Прислал мне документы по почте! - эмоционально всплескиваю руками.
- И не об этом тоже, - повторяет он.
- Мне было всего двадцать лет! - к горло подкатывают рыдания. - Как ты мог от меня что-то требовать?!
- Я не требовал, Поля, - он пытается взять меня за руку, но я ее выдергиваю. Он не настаивает.
- Мне было двадцать! Ты не должен меня сейчас обвинять! Это нечестно! Это гадко! Ты был умнее! Не смей меня сейчас мучить!
- Я не обвиняю, - говорит он тише. И от его голоса сжимается сердце.
Это слишком. Слишком для меня.
- Но это ты собрала вещи и съехала, - он продолжает говорить спокойно, без надрыва. С оттенком сожаления. Лучше бы Илья орал. - На третий или четвертый день после смерти твоего отца. Я вернулся домой с очередного многочасового допроса, а там ни Газзи, ни ее миски. Ни твоих вещей. Только распахнутые створки шкафов и бардак. Ты мне даже записки не оставила.
- Мне было всего двадцать! - Почему он не слышит, что я говорю? Это ведь важно! - Ты должен был приехать. Ты должен был что-то сделать! Я запуталась! Мне все говорили разное! Каждыйсвое, я не знала, кому верить, я ничего не понимала!
- Я приезжал несколько раз, но ваша охрана меня даже на порог не пустила.
- Это не я. Я не знала. Видимо, Мия дала распоряжение.
- Для меня было важнее, что ты не подумала дать распоряжениепустить меня. Я попытался перелезть через забор, чтобы забраться к тебе в окно, но у меня в то время слишком сильно болели руки. Не получилось. Я даже думал о штурме, но друзья отговорили. Мне пздц как хотелось посмотреть в глаза своей жены, Поля. Тогда я решил взять измором, приперся вечером. Но этот план тоже провалился. На мои звонки ты не отвечала.
- Я ни на чьи не отвечала. Мне было плохо.
- Мне тоже.
Я прижимаю тыльную сторону ладони к лицу и снова отворачиваюсь.
- Я тебя не бросала, - упрямо стою на своем. - Я взяла паузу.
- Ты свалила в то время, когда меня чуть не посадили.
- Нет! Все было не так! Мне нужны были эти вещи. Я хотела побыть одной, но... мне очень нужны были вещи.
- Я приехал не ссориться. Все наши общие знакомые уверены, что это я оборвал наши отношения и бросил тебя. Я не буду ничего никому доказывать, пусть для всех так и останется. Но собрала вещи и съехала из нашего дома именно ты, Полина.
- Это был не дом. Съемная квартира. Временное жилье.
- Для меня это был дом. Наш с тобой. Такой, какой я мог нам позволить в то время.
Я быстро вытираю слезы и смотрю на соседку, которая идет в сторону магазина. Мы с ней особо не знакомы, но здороваемся. Быстро моргаю.
Илья сидит рядом и тоже молчит. Я набираюсь смелости и бросаю на него быстрый взглядон откинулся на сиденье и прикрыл глаза. Я могу уйти отсюда немедленно и закончить этот разговор. Но мне хочется остаться.
- Расскажи, как все было. На самом деле.
- Зачем? - он открывает глаза, и я снова опускаю свои.
- Нам нужно это обсудить.
- Я не вижу смысла ворошить прошлое. Сейчас уже все хорошо. Мы оба достигли всего, чего хотели. Я успешный хирург, тызамечательная медсестра. У нас все нормально.
- Я не виновата. Я не хотела разводиться! Почему ты этого не понимаешь? Мне говорили, что ты специально. Что ты убил папу. Из-за мести, денег, из-за... Что ты чудовище. Я не знала про твои травмы, Артем сказал, что ты в порядке. Я думала, ты не хотел помогать папе, когда я умоляла об этом! Мне все об этом говорили.
- Ты не виновата. Мы просто не справились с ситуацией. Я не собирался драться с твоим отцом, я ехал за тобой. Чтобы надавать тебе по заднице и забрать. Твой отец был в отчаянии, люди в таком состоянии готовы на разное. Я волновался. И судя по твоей разбитой головене зря. Но я не ожидал, что охранник твоего отца меня встретит ударом в живот, по башке. Потом наступит на пальцы. Потом меня допрашивали. Долго. У твоего отца куча друзей, которые во что бы то ни стало хотели отомстить. Они знали о нашем с ним серьезном конфликте.
- Они все от нас отвернулись, когда мы обеднели.
- Но в то время прессинг был сильным. Мне звонили с угрозами, даже приезжали к моим родителям. Рассказывали, какую мразь они вырастили. Перепугали маму до смерти. После этого я поменял номер.
- И не сообщил мне.
- Прошло уже больше месяца как ты не звонила.
- Но ты мог бы все равно сообщить мне! Я хотела позвонить. Когда почувствовала, что готова.
- Ты могла бы его узнать, Полина. При желании.
- Я пыталась, но никто не хотел со мной разговаривать.
Илья молчит некоторое время.
- У кого ты спрашивала, Поля?
- Я не помню. У всех подряд.
- Потому что ни у кого, - он вздыхает. - Ты не помнишь поименно, потому что не спрашивала ни у кого.
- У Яра точно. Он рявкнул, что не в курсе.
- Он и был не в курсе, мы не общались в то время. У них с Катей были серьезные проблемы, он выпал из жизни. У кого еще?
- У Даши, - говорю тише.
- Дашаистеричка. Она может годами не общаться с людьми. Тебе ли не знать. Сколько раз ты нас мирила?
- Она сказала, что твои родители не хотят меня ни видеть, ни слышать. Чтобы не вздумала сунуться. Что меня все ненавидят. Вообще все!
- И ты ей поверила.
- Я спрашивала еще, просто забыла у кого. Я вспомню. Илья, а что было потом? После комиссии?
Он пожимает плечами.
- Мы поговорили с Пушкиным. Он помог, договорился об операции в Новосибе. Все это было сложно, дорого, у меня ведь не было полиса. А у нас не взялись оперировать руки хирурга. Операция прошла херово, толку не было. Как ты понимаешь, врача, у которого чуть не отобрали лицензию, особо нигде не ждут. А надо было выбирать новую специализацию, все начинать с нуля. Искать деньги на учебу. Второй раз мне оплачивать ординатуру никто не рвался. Для меня это был полный пздц, я не представлял себя никем, кроме как хирургом. Мы с Пушкиным напились тогда в хлам, поговорили по душам. Он мне посоветовал сваливать в горячую точку, остыть, угомониться. Там уже принять решение. Как раз бабла заработать. Я сам понимал, что гнев берет верх, начал срываться на всех подряд. Все время хотелось драться. И послушался. Это было правильным решением.
- А потом? Что случилось потом?
Он пожимает плечами.
- Потом случилось много чего. За пять минут и не расскажешь. Это была целая жизнь.
- Без меня.
- Да. У меня закончились моральные силы долбиться башкой в глухую стену. А еще я злился, Полина. Сильно. Ты не представляешь, сколько человек мне говорили, что роман с дочкой Барсукова меня угробит. Куда я лезу? Я чувствовал себя полным идиотом, что пошел на это. По итогу остался один, стал инвалидом. Бежал из города.
- Я не вышла к тебе в ту ночь, потому что мне было очень плохо. Только по этому. Я тебя любила. Я клянусь, что безумно тебя любила. От этого мне было еще больнее.
- И хорошо, что не вышла. Ты бы не смогла заполнить дыру внутри меня. Это я потом уже понял.
- Мне было только двадцать, - я нахожу в себе силы и смотрю в его глаза.
В них нет ненависти. Только тепло.
- Я знаю.
- Я потом старалась. Я так старалась... чтобы ты узнал, какой я стала. Взрослой, сильной. Училась, работала. Я стала совсем другой. Я так хотела, чтобы ты приехал и увидел. И ты приехал, но Илья... пять лет!
- Ты умница. Я все знал, все видел.
- Пять лет! Гребаные пять лет! Это целая жизнь! Ты просто пропал! Я так тебя любила, я так ждала! Но... это слишком долго. Я устала ждать.
- Я понимаю, - он кивает. - Сейчас все иначе. Мы оба другие люди.
- Зачем ты приехал? Только честно?
Он кладет руки на руль, поглаживает пальцами. Они сплошь в мелких шрамах. Слегка приподнимает брови.
- Так я поднимусь на кофе? - поворачивает голову и смотрит на меня.
- Илья, больше не говори мне, что это я тебя бросила. Не смей. Никогда на свете. Если бы ты только знал, как я тебя ждала, у тебя бы язык не повернулся.
- Ты могла бы приехать в любой день. Мой адрес не был секретом.
- Ты не звал.
- Ну и что?
- Вдруг бы ты не открыл мне дверь?
- Как ты мне тем летом?
Я выставляю ладонь, требуя, чтобы он замолчал. Предупреждающе качаю головой и выхожу из машины. Иду в подъезд, не оглядываясь. Мы были вместе не так долго, и за это время я ошибалась много раз. Но он всегда угадывал, что у меня внутри. Откуда-то знал, что я чувствую. Видел мою любовь. Насквозь меня видел. Он все время повторял, что я смогу все на свете! Что я хорошая, что у меня есть стержень. Что я настоящая принцесса. Он должен был простить мне тот день, когда я забрала свои вещи. И приехать за мной. Он должен был так сделать!
Мне было всего двадцать лет, я ни в чем не виновата!
Когда через десять минут я выхожу гулять с Газировкой, прадика уже нет на прежнем месте. Мы бродим туда-сюда около часа, мне хочется подышать свежим воздухом, подумать. Потом я заваливаюсь в кровать и дрыхну до следующего утра. Просыпаюсь только чтобы сходить в туалет и попить чаю.
Утром в воскресенье плачу. Едва просыпаюсьи сразу навзрыд. Сжимаю заветный крестик, подношу его к губам. И плачу, плачу. Ну почему я послушала всех этих людей? Почему не поговорила с мужем? Почему не дождалась его с допроса? Мне было так страшно!
Но... ему, наверное, тоже.
Я не знала, что друзья моего отца приезжали к его родителям. Но... Боже, я ни разу не спрашивала. Ничего не сделала, чтобы узнать!
Телефон снова вибрирует, я беру трубку и снимаю блокировку. Так, десять пропущенных и куча сообщений. Практически все от Сережи. Остальные от друзей и родных. Все, кто видел ролик, решили поздравить меня.
По первым двум СМС от Сергея я понимаю, что парень раскаивается. Был слишком резок, несправедлив. Нервы, нервы, нервы. Психанул. Выплеснул на мне. Жалеет.
Я отправляю Сережу в бан. Давно я не посылала так людей, как вчера в его машине. От души высказалась! Даже если он меня обидел не специально, мой трехэтажный мат всегда будет стоять между нами. Я думала, за годы работы рядом с Верой совсем разучилась ругаться, но нет. Словарный запас на месте.
Долго отмываюсь под душем, потом иду на кухню, чтобы сварить кашу.
Внезапно Газировка, дремлющая под столом, срывается с места и несется в прихожую. Для нее это необычно, она даже Нине так не радуется! Следом раздается звонок в дверь. Я не ждала гостей, поэтому вздрагиваю от неожиданности. Неужели Сергей?