В смысле? она закусила нижнюю губу в растерянности, из-за чего только усилила его мысли о чем-то кроме работы. Я говорю лишь то, что указала в своей анкете.
То есть начистоту ты говорить не будешь?
Бьерн встряхнул головой и снова сделал шаг к ней. Он вбил ладони в стол, наклонившись к Валентине, и уловил аромат цветочных духов. Конечно, она опоздала к шести. Она сладко пахла, как будто час пролежала в ванне с пеной, а на лице угадывался макияж.
Я терпеть не могу, когда меня держат за идиота. Я не слепой и вижу, что ты врешь. Ты слышишь меня, Валентина? Мне нужна правда.
Простите, она резко взмахнула ладонями и принялась растирать виски. Я соврала, что у меня есть медицинское образование. Я подумала, что это не так важно для офисной должности, а мне очень нужна работа!
Глава 5
Валентина
Я раздражаю его.
И, кажется, он мне не доверяет.
Хансен отослал меня подальше от себя, я занята бесполезным перекладыванием бумаг и уборкой шкафов. Иногда я помогаю в столовой, чтобы совсем не свихнуться. Я бы помогала больше, но мне трудно в мужском коллективе. После пережитого в Москве я не доверяю себе. Бывают моменты, когда всё хорошо и я могу спокойно общаться с тем же Лешей, но иногда внутри натягивается пружина и я вспоминаю то, что не стоит вспоминать.
В такие моменты я достаю половинку банковской карты и провожу ее по пальцам. Это приводит в чувства.
И я держусь особняком. Напоминаю себе для чего я здесь, ведь я взялась за эту работу, чтобы переключиться, чтобы заработать деньги и попытаться построить новую жизнь.
Мне это нужно. Но мне страшно, что Хансен запишет признание насчет медицинского диплома в личное дело. Меня могут ждать неприятности по возвращению, но он больше не возвращается к этой теме. Меня как будто больше не существует для него. Он остался недоволен моими ответами, решив, что я все равно что-то скрываю от него, и просто-напросто бросил еще одну папку на стол и ушел.
С тех пор Бьерн занят своими делами и мы почти не пересекаемся. Дни тянутся, складываются в недели, а обстановка накаляется. Я не лезу в чужие дела и мало с кем общаюсь, но от обрывков чужих разговоров не увернуться. Да и Хансен ходит чернее тучи, я видела его несколько раз в коридоре и каждый раз вжималась в стенку, чтобы он не заметил меня.
Алексей говорит, что у босса проблемы.
Всё идет через одно место, бросает он шепотом. Он так может потерять контракт.
Это очень плохо?
Это попахивает банкротством его фирмы. Контракт очень крупный Его как будто специально подставляют.
Ты о чем?
Да это я так, Леша прикусывает язык и резко дергает молнию, дотягивая куртку до подбородка. Не бери в голову, красотка.
Не называй меня так.
Ты единственная девушка на платформе, кого же мне еще здесь так называть? И я же свой, мне можно.
Леша больше не заговаривает на эту тему, но мне нет покоя. А вдруг Хансена правда подставляют? Хотят забрать его компанию за бесценок, например. Может, поэтому и меня приставили к нему. Взяли на работу, не проверив никаких документов, и отправили ему в помощницы?
Я кручу эти мысли по вечерам, когда пытаюсь заснуть. Не могу собрать весь пазл и то и дело решаю, что у меня банально разыгралась фантазия. Или мнительность из-за замкнутого пространства и однообразного пейзажа за окном. Вокруг же океан и больше ничего. Тут можно всякие глупости в голову впустить.
Нужно спать.
Мне осталось разобрать всего одну полку. А потом даже интересно, что мистер Хансен придумает новенького.
Утром мою дверь едва не выносят. Я накидываю мужскую рубашку как пиджак и выглядываю за дверь.
Что случилось?
Ты нужна Хансену, запыхавшийся мужчина тут же тянет меня за ладонь. Быстро! Ты же медсестра!
Он утягивает меня в ту сторону, где я еще не была. Через две двери показывается комната, которая напоминает палату. Белые стены, специфичный запах и кушетка
Черт!
Была доставка, трос оборвался и зацепил его.
Я встречаюсь глазами с Бьерном, который отталкивает кого-то из рабочих. Тот хочет уложить его на кушетку, но Хансен отказывается. Левый рукав его черного свитера изодран, а по пальцам стекает кровь.
Так, всё, Бьерн накрывает баритоном всю комнату. Врач здесь, можете все валить. Концерт закончен, все свободны.
Он подгоняет мужчин взмахом ладони. Те слушаются, выходя за дверь один за другим.
Дай мне воды, произносит Хансен, когда мы остаемся в комнате вдвоем.
Я срываюсь с места. Могла бы и сама догадаться! Но меня совершенно выбило из колеи, что меня назвали медсестрой. И у него же идет кровь! Ему нужен настоящий доктор!
Бьерн, я не шутила, я правда не медсестра.
Я в курсе.
Он самостоятельно вытягивает бутылку с водой из моей ладони, потому что я снова замираю. Я вдруг понимаю, что именно поэтому он выгнал всех из комнаты.
Тут нужно только обработать и перебинтовать, ребенок справится. Я успел увернуться, добавляет он. В том ящике всё должно быть. И захвати ножницы.
Я подкатываю этажерку с ящиками к кушетке.
Ты участвовал в погрузке? Ты же босс, а не рабочий.
Напомни мне об этом, когда я решу помочь в следующий раз.
Я разворачиваюсь к нему с ножницами, но они предательски подрагивают в моих руках.
Вида крови ты тоже боишься, Бьерн обреченно выдыхает.
Немного.
Он скрипит зубами, услышав мое немного.
Давай сюда.
Он забирает ножницы и начинает распарывать ткань. Я же отворачиваюсь, чтобы перевести дух. Я не стала спорить, когда он решил, что я боюсь плавать и летать, но вот от вида крови мне всегда было плохо. Меня хватает лишь на то, чтобы смочить ватные диски и протянуть ему. Я смотрю либо в угол, либо бросаю короткие взгляды на лицо Бьерна.
Он перестает мне казаться страшным. Наоборот, он не обделен красотой. Северной, скандинавской. Он опасный мужчинаэто точно, от него веет угрозой. Но в то же время мне с ним легче, чем с другими мужчинами из команды. Я не знаю, как это уживается во мне.
Я все-таки попробую, произношу неуверенно. Вам неудобно одной рукой.
Бьерн обработал рану, проигнорировав ватные диски и смочив рану прямо из тюбика. А вот с бинтом так ловко не выходит, тут варварскими мужскими методами много не сделаешь.
Только не упади в обморок, цедит он, когда я приближаюсь.
Я постараюсь. Я не любитель падать.
Я забираю бинт из его сухих ладоней и стараюсь не смотреть на порезы. Они, к счастью, неглубокие. Ему действительно повезло, иначе пришлось бы вызывать вертолет, а сегодня с утра туман. Алексей говорил мне, что в такую погоду вертолет не прилетает. Бывает, что рабочие ждут несколько дней, когда у них закончился контракт, а погода не отпускает домой.
Вы всех выгнали, чтобы никто не увидел, что у медсестры дрожат пальцы от вида крови?
Я поднимаю глаза и замечаю, что Хансен рассматривает меня. Я едва не краснею от смущения, а может и краснею, откуда мне знать.
Глава 6
Бьерн
Девчонка смутилась и заметно занервничала. Бьерн видел, что ей трудно оставаться рядом, но она упорно помогала. Забрала бинт и накладывала его тугими лентами.
Крепче, подсказал он. Ты как будто жалеешь меня.
Боюсь сделать больно.
Он усмехнулся. Он и забыл, когда последний раз кто-то думал о том, что он испытывает. Бьерн давно жил одной работой, а в бизнесе надо быть предельно жестким, тут тебя воспринимают как конкурента и только рады сделать больно. Желательно так, чтобы ты уже не очухался.
Бьерна все считали волком-одиночкой, и это было чистой правдой. Он никогда не был женат, хотя любил женщин и умел увлекать их собой. Умел ухаживать и добиваться своего преступно быстро. Он научился нехитрому ремеслу из-за постоянных переездов, которые случались каждый месяц. Его работа требовала мобильности, он исчеркал перелетами всю Европу и уже не помнил, когда последний раз ночевал в своей квартире, а не в отеле.
Поэтому он умел выбирать правильный бар в новом городе, когда требовала природа, и за бокалом виски находил приятное знакомство на ближайшую ночь.
Кто твой отец? Бьерн спросил напрямую.
Ему не давала покоя мысль, что Валентина чья-то дочь. Она встрепенулась, будто услышала что-то грубое и замерла. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в себя. Девчонка опустила голову еще ниже, почти чиркнув носом по его коже, и полностью погрузилась в перевязку.
Бьерну чертовски захотелось ее встряхнуть. Какого она игнорирует его вопросы?
У меня нет отца, она вовремя почувствовала его недовольство и заговорила. Нет, он есть, конечно но я его не знаю. Никогда не видела.
По ее спотыкающемуся голосу было слышно, что она говорит правду. Но та не вписывалась в ожидания Бьерна. Он уже записал девчонку в принцессы, он был уверен, что она выросла в богатой семье и никогда не видела настоящей жизни. У него был наметан глаз, он много общался с бизнесменами из списка Форбс и их семьями, чтобы заключить контракт, и имел представление, как выглядят красавицы с влиятельными фамилиями.
Валентина вписывалась в это представление. Красивая, ухоженная, изнеженная даже. Глаза только портили картину. У нее был глубокий беспокойный взгляд, Бьерн вовремя отводил глаза, чтобы не провалиться в него, чувствуя опасность седьмым чувством. В ней что-то было не так. Слом, дефект, нерв, как вызывающая царапина на идеально гладкой поверхности. И это пряталось именно в глазах, которые она старательно прятала.
Он вас бросил? Бьерн решил додавить. Он влиятельный человек и обеспечивает вас с матерью на расстоянии?
Хансен перехватил ладонь девушки, грубовато повернул ее, чтобы она проснулась. Перестала сжиматься и делать вид, что он разговаривает с пустотой.
Не молчи, Валентина.
Я не обязана отвечать на такие вопросы, заупрямилась. Вы мой босс, а не психотерапевт.
Ясно.
С ней надо было быть нежнее. Стоило передавить, как девчонка выпускала колючки. Банальная защитная реакция, которую стоило ждать. Только Бьерну сейчас было плевать на чужую ранимость, он вообще не отличался осторожным нравом, а уж потакать капризной девчонке точно не будет.
Я отправлю тебя назад первым же вертолетом, отрезал он, отпуская ее пальцы.
Правда, тут же пришлось снова их сжимать. Девчонка покачнулась, когда он отпустил ее, и явно собралась падать.
Да что с ней?!
То всем видом показывает, что ей нужна внушительная дистанция между их телами. То сама цепляется за него, как за спасательный круг.
Нет, она закачала головой, подняв на него глаза. Вы не можете. У меня договор на два месяца, я еще не отработала весь срок
Скажешь своему папе, что такие вопросы не решаются за моей спиной. Если он решил проучить тебя и отправил на мою вышку
Да нет у меня отца! она вскрикнула, оглушив его.
И заплакала.
Теперь была очередь Хансена замирать. Он хрипло выдохнул, испытывая совершенно ублюдское чувство. Коктейль из бессилия, злости, раздражения и мужской инстинкт обнять и защитить слабую девушку вместо дольки апельсина.
Я не вру, сквозь слезы зашептала девчонка, я не могу рассказать всё, но у меня нет отца. Только мама, она воспитала меня, я у нее единственная дочь, только она распоряжается моей жизнью Это чистая правда.
Она покачнулась и через мгновение уткнулась в его грудь. Девчонка испуганно выдохнула, как будто получила разряд тока, а потом прижалась в нему крепче. Ее тонкие руки накрыли его плечи и сжали, она зарылась лицом в его свитер и часто задышала.
Осторожно, он грязный. Я только с погрузки.
Она не слушала. Жалась к нему, продолжая мешать выдохи со слезами.
Кто его проклял?
Скинул на голову нестабильную девчонку с русским акцентом?
Глава 7
Валентина
Он горячий.
Массивный как скала.
Надежный.
Я могу думать только об этом. Понимаю, что веду себя ужасно, неправильно, вызывающе, но рефлексы сильнее меня. Бьерн не отталкивает меня, наоборот, переносит ладони на мою поясницу и придерживает. Его прикосновение выходит интимным. С его харизмой невозможно что-то сделать по-отечески, сразу чувствуется запретный импульс.
Кровь в венах разгоняется, а мысли становятся тягучими. Вязкими. И черными как нефть.
Я ощущаю, как жар его крепких ладоней расходится по моей рубашке, потом дальшепропитывает майку насквозь и, наконец, током проходит по моим нервным окончаниям.
Мне приятно и спокойно на душе, чего не было очень давно. Я ведь толком не сплю с того дня, как сбежала из Москвы. Наверное, я банально устала, выбилась из сил и сама не заметила, как подошла к черте адекватности.
Или почувствовала рядом сильного мужчину? Поэтому вдруг расклеилась?
Тебя кто-то обидел? спрашивает Бьерн, откашливаясь. Кто-то из команды?
Нет
Я понимаю, что все-таки надо его отпустить. Но смотреть ему в лицо стыдно. Я мастер загонять себя в неловкую ситуацию, из которой не знаю, как выбираться.
Это делает Хансен.
Его здоровая рука наливается каменным усилием. Он с легкостью поднимает меня от пола и переносит на кушетку, на которую усаживает как маленького ребенка. Или как раненого.
Ты скрытная, Валентина. До тошноты, он хмурится, из-за чего на его лбу пролегают глубокие горизонтальные морщины.
Я смотрю на его зрелое лицо и думаю о том, что ему нужен крем. У него обветренная уставшая кожа, Бьерн много времени проводит на воздухе, а он явно из тех мужчин, которые, погружаясь в работу, забывают обо всем.
У меня кстати есть детский крем. Я нашла его в шкафчике в своей комнате, он закатился за упаковку с туалетной бумагой. Может, и Бьерн не может найти свой? У него и комната должна быть больше. Он все-таки босс, а чем больше комната, тем легче потеряться вещице
Ты слышишь меня?
Я вздрагиваю от его строгого голоса.
Хансен стоит передо мной, упершись ладонями в свои бедра. Он специально наклонился, чтобы заглянуть в мое лицо.
Вам нужен крем, он сверлит меня взглядом, в котором красной строкой можно прочитать, что он чертовски устал от моего скрытного поведения, вот я и признаюсь. У вас трещинки и покраснение, вот тут и тут
Трещинки и покраснение?
Удивление и негодование.
Сейчас на его лице они.
Так, хватит, Бьерн отступает от меня на шаг, как от прокаженной, и запускает крупную ладонь в прическу. Надо с этим заканчивать.
Только не вертолет, я качаю головой с мольбой во взгляде. Пожалуйста!
С губ Хансена слетает мат.
Он хищно выдыхает, раздувая ноздри, а потом молча разворачивается и идет прочь. Но на пороге тормозит, бросая в мою сторону мрачный взгляд.
Иди в кабинет, Валентина. Займись работой.
Бьерн уходит. А вместе с ним и чувство спокойствия. Так странно, ведь мы с ним чаще ругаемся, и я хожу по минному полю. Хансен действительно может взорваться и отослать меня назад первым вертолетом.
А мне нельзя назад, мне нужно исчезнуть хотя бы на месяц.
Я спускаюсь с кушетки и иду к раковине, чтобы застирать рубашку. На нее попали капельки крови Бьерна. В кабинет я прихожу через полчаса, успев позавтракать в столовой вместе с Алексеем. За столом он показывал мне фотографии своего домика в Сочи, что я расценила как переход к активным действиям. Он уже откровенно ухаживает за мной, кроме комплиментов и шуток в дело пошла демонстрация. Он показывает свои плюсы, намекая, как повезет его будущей девушке.
Нет, он хороший парень. Только слепой. Он подвигается ближе, когда я отодвигаюсь. Не видит колебаний моего настроения и мне иногда приходится обхватывать себя руками, чтобы успокоиться. Позавчера, когда я так сделала, Леша решил, что я замерзла и попытался обнять меня, чтобы согреть
Я достаю папки с последней полки. Мне осталось разобрать всего страниц пятьсот. У меня уже появилась сноровка и, если постараться, с этим объемом можно управиться к вечеру.
Я нумерую страницы одну за другой, перелистывая их для отчетности. Ставлю штампы компании, как приказал мистер Хансен, и не отвлекаюсь на обед. Бьерна невозможно застать в столовой, значит и мне необязательно. Я хочу быть хорошим работником, чтобы он больше не думал уволить меня. И я банально не хочу добавлять ему проблем. У него без меня есть желающие потрепать нервы.
В 22.48 последняя страница получает свой номер. Я облегченно выдыхаю и отправляю всю стопку на полку. Спина ноет ужасно, а пальцам нужен массаж или хотя бы теплая ванна.
Второе можно устроить, бурчу себе под нос, вставая из-за стола.
Я поворачиваю в коридор, который выводит меня к моей комнате. Скидываю с плеч мужскую рубашку, но прежде, чем раздеться полностью, снова выглядываю в коридор. Комната Хансена располагается в самом конце. Я смотрю вниз и замечаю тонкую полоску света, которая идет из его номера.