Обмен взглядами произведен. Лучше не придумаешь. Даже обаяние Альберта не понадобится, я и сам справлюсь.
Уголок губ одобрительно поднимаю, давая понять Сучке, что сексуальный подтекст понят и принят. В ответ на мои действия она сексуально расправляет спину, показывая изящную линию обнаженного плеча и ключиц. Делает вид, что разговаривает с подругами, но время от времени бросает на меня заинтересованные взгляды, полные жажды и похоти. Буквально глаз не может оторвать от Самца. Ждет, что я подойду знакомиться. Нет, я не знакомлюсь. Сама прибежишь к ногам блохастой Моры. Мы с Альбертом спокойно продолжаем вечер. Слушаем музыку и немного выпиваем, в пределах разумного. Стараюсь поменьше смотреть на Райзе. Прекрасно знаю, что чем больше обращаешь на Сучку внимания, тем сильнее мы наглеем. Десять минут она сидит за столом и бросает на меня пылкие взгляды, но я намеренно игнорирую. Сучка пытается танцевать, покачивает бедрами, хочет заинтересовать меня своей пластикой. Я наблюдаю, но не двигаюсь. И в целом со всех сторон я чувствую мощный призыв от Самок.
Альберт ревниво выговаривает:
- Больше не ходи со мной в кафе в образе парня.
- Не волнуйся, поклонниц отбивать не буду, - насмешливо фыркаю, ожидая, когда «малышка» сломается и встанет на колени.
По истечении тридцати минут рядом со мной возникает неизвестная девушка. Ее точно не знаю, но позволяю ей говорить и щериться:
- Я вас где-то виделамы знакомы? Это не вы снимались в рекламном ролике про спортзал?
Очевидно, ко мне нелепо подкатывают. С Альбертом автоматически переглядываемся, но оба молчим, позволяя девице продолжить съём.
Правда, она не успевает договорить, поскольку возле столика появляется моя «любимая» Райзе:
- Здесь занято! - дерзко отбривает соперницу, а я равнодушно смотрю на ее бешенство. На то, как злобно пыхтит, краснеет, движения становятся порывистые, нервные, выдающие ее взвинченность. Другая Сучка трусливо ретируется при появлении Райзе. А та теперь переводит взгляд и все свое обаяние на меня.
На глазах меняется. Быстро берет себя в руки. Расслабляется. Становится женственной, сексуальной и улыбчивой, никакой агрессии.
Я довольно улыбаюсь, чем одобряю ее приход, отодвигаю ей стул и хлопаю по нему, чтобы прищемила свой зад.
Вечер скоро станет совсем интересным С Альбертом накачиваем ее алкоголем, перемешанным со снотворным, и через час она отключается прямо на стуле. Затем по-джентельменски берем на себя заботу о безопасности Сучки и уносим ее на руках в машину, а оттуда
***
Включаю мощный фонарик и кладу его возле стены, позволяя свету отбросить свои краски на темное, старое помещение. Осветить это страшное, полное призраков помещение. В углу вижу смутное движение на матах. Девушка извивается, скользит телом и дергает наручниками, которыми прикована к снаряду, а именно одной из четырех ножек гимнастического " козла". Слышу всхлипы, жалкие стоны. Яркие предвестники страха и безумия. Я чувствую запах страха. Он насквозь пропитал это темное дьявольское помещение.
Иду по пыльному, грязному полу и разглядываю мрачные стены. Вижу то отсутствующее окно, которое разрезало меня на части. Осколки до сих пор валяются и переливаются в темноте. Безумно красиво и опасно. Задаю сам себе еще один вопрос: «Есть ли здесь следы моей крови?» Ведь здание заброшено и им давно никто не пользуется.
Специально смотрю на пол, пока не обращая внимания на сжатую фигуру на мате, здесь и без нее все пропитано эмоциями, запахом моей крови и унижением моей личности. Здесь все презрение чистокровных к таким, как я. Когда-нибудь они буду душить нас в утробе. При рождении. Скорее всего научатся распознавать по узи - будущий плод будет со зверем или же блохастым. Тогда несомненно будут делать принудительные аборты, чтобы не рождались слабые существа.
Здесь черная ненависть поглотила нас и снова столкнула в очередной схватке, но выиграю сегодня я. Никто не смеет унижать мое достоинство. Ни одному существу в этом мире не разрешено ломать меня.
Кляп выдираю из ее рта, но повязку с глаз пока не снимаю.
- Кто ты мразь? Что ты делаешь? Какого хрена? Мой муж тебя убьет! - пока молчу и позволяю ей выбрать тон разговор. С ее стороны крайне глупо нарываться и угрожать похитителям или у нее совсем отсутствует головной мозг?
- Почему я привязана? А, ну, отпусти! Ты знаешь, кто я? - бьет стопами по матам и шарахает наручником по железной ножке, создавая грохот, который отражается от стен. Райзе набирает воздух в легкие и визжит, что есть мочи. Приходится закрыть уши ладонями, чтобы не оглохнуть.
Она надеется, что кто-то услышит? Никто не услышит. Ведь они специально периодически приводили меня в это заброшенное здание, далекое от других построек, чтобы поглумиться, а однажды накормили меня грязью и надсадно загоготали, когда мое лицо и зубы стали черными.
- Как вы посмели только прикоснуться ко мне! Мой муж - председатель банка «Контраст». Он знает таких людей, которые заставят тебя мочиться кровью!
Всё. Мое терпение лопается. Падаю на колени рядом с жертвой, ножом надавливаю на ее горло, чем заставляю проглотить свои едкие слова. Срываю с нее повязку для глаз и позволяю увидеть лицо того парня, которого она сегодня страстно жаждала.
- Ты!??? - восклицает, выпучивая полупьяные глаза. - Ты больной? Извращенец!?
- Прежде чем бросаться на мужика, хотя бы узнай о нем что-то. Твой муж будет рад узнать поподробнее о твоих любовных приключениях. Может быть загрызет тебя? - говорю нарочито спокойно. Даю понять, что мне на ее угрозы глубоко наплевать. Совсем не трогают.
Наблюдаю медленно зарождающийся страх в ее глазах и подпитываю его ножом и голосом:
- Ты когда-нибудь смотрела на свое лицо, после чего тебя рвало? Неееет. Ты умело пользуешься своей молодостью и красотой, - веду тонким острым лезвием по ее гладенькому лицу. Вижу, как нервно дергается ее жила на шее, как пухлые красивые губы кусаются белыми зубками до крови, по ресницам начинаю капать слезы паники и приближающейся истерики, они же стекают черными разводами по девичьим щекам. Голос ее сладко дрожит. И мне очень интересно: " Она впервые ощущает подобное чувство?"
- П..пожалуйста, отпустите прошу вас, - быстро сменяет гнев на мольбы, ощущая холодное лезвие на своей коже, громко плачет и скулит, как жалкая трусливая псина!
- Ты просишь? - теперь ножом веду уже ниже. По ее шее. Тонкой белой шее без капли загара с тонкими прожилками голубых вен. Опускаю нож к ее груди, к тонкому материалу синего шелкового платья и резко пронзаю его острием. Сучка пугается, вскрикивает, подумав, что проткну ее сексуальное тело и оставлю уродиной. Я не настолько жесток: просто разрезаю ее одежду снизу доверху.
- А когда другие тебя о чем-то просят, ты это выполняешь? Когда тебя просят не брать чужие вещи? - спрашиваю у нее, на что она еще громче всхлипывает. Открывает рот и надсадно ревет. Слезы страха льются по ее лицу и оставляют грязные разводы косметики. Весь алкоголь из нее быстро выветривается и опускает в холодную реальность, где она жертва, зависимая от палача.
- Ккккто вввы? - спрашивает, пропитываясь ужасом, а дрожащими губами сглатывает свои жалкие слезы. Я не тороплюсь, растягиваю удовольствие.
- Я тот, кто донес на руках полумертвую, истекающую девушку до больницы. В последующем стоял перед ее палатой и наблюдал в окно, как врачи борются за ее жизнь, но увы
Подношу нож к ее кружевному лифчику и цепляю его с другой стороны.
- Что вы что выделаете? Что вы хотите от меня? Хотите выкуп? Мой муж даст, просто попросите, - смотрит на меня широко раскрытыми красными от слез глазами, а сердце ее так быстро колотится. Бьется в ее объемную грудь и от этого она словно «дрожит» перед взглядом.
- Ясобираюсь- нажимаю лезвием посильнее на нить между чашками лифчика, отчего раздается щелчок и белье безнадежно портится. Разрывается по середине и распахивается, позволяя увидеть сочную налитую грудь Сучки, с сжавшимися маленькими сосками. - Тебяотъебать во все щели. Но ты не беспокойся, ведь я не один, нас будет несколько, чтобы тебе хватило навечно спермы в твоих щелях. Чтобы ты познала вдоволь, искупалась в унижении и насилии сильного и влиятельного над слабым существом.
Услышав свою участь, открыв рот она дико орет, бьет пятками по гимнастическому мату, дергает наручниками и выкручивает себе руки. А я спокойно сижу на корточках рядом с Сучкой и смотрю на ее слезы и страх. В чем дело? Она же любит раздвигать ноги. Ради того, чтобы раздвинуть ноги перед Шаксом и убрать соперницу, она изуродовала девушку-Мору. Мою женскую половину.
- Нееееет, пожалуйста. - когда прекращает визжать, то вновь просит отпустить и смилостивиться. Хочется кляп ей в рот вставить, чтобы прекратила раздражать. Отрезаю ее красные ажурные танго на ниточках и остатки белья выбрасываю в воздух. Сучка начинает еще сильнее колотить пятками по мату и стараться сбежать. Ее лобок гладко выбрит, явно ухоженный для страстного секса с Альбертом или иным Самцом с большим членом.
Я беру свой телефон, отхожу чуть в сторону и набираю Альберту. Он отвечает почти с первого звонка. Без лишних слов предлагаю ему:
- Как насчет потрахать одну Сучку? Ребята готовы? - после своего вопроса отнимаю телефон от уха и подношу поближе к Райзе, чтобы отчетливо слышала каждое слово:
- С нетерпением ждем. Подожди, без нас не распаковывай. Мы уже поднимаемся.
В подтверждение его слов внизу грохает дверь об стену, словно кто-то с ноги открыл ее и вошел. Сумасшедшая, поняв, что это не бред, не сон, а к нам поднимаются мои дружки для группового развлечения начинает из последних сил выбиваться, пока ее внезапно не скручивает. Лицо ее перекашивается. Она успевает отвернуться и тут же рвотные массы, как последствие алкоголя вырываются из ее рта, заливают ее спелую грудь и красивые ухоженные волосы. Морщусь от вида своих трудов и отворачиваюсь. Пожалуй, она достаточно напугана и унижена. Мне не доставляет удовольствие видеть ее такой, просто я хочу чтобы этот день перевернул ее жизнь, как и мою когда-то.
Так и быть достаю ключ из заднего кармана джинсов и снимаю с пленницы наручники. Та вытирает грязный рот кистью руки и испуганно смотрит. Вынужден ее поторопить.
- Проваливай! - указываю рукой на выход, но она продолжает лежать, боясь подняться. - Бегом отсюда!
Повышаю голос, на что она вздрагивает и пытается подняться на трясущихся ногах, оглядывает помещение и свои испорченные вещи. Хочет одеться, скрыть наготу, но я не позволю.
-У тебя пять секунд или я тебя здесь оттрахаю шваброй. Брать тебя в таком виде член не поднимется, но палкой можно! - от моей угрозы она забывает об одежде. Делает рывок, готова бежать хоть голая, хоть какая. Но я в последнюю секунду хватаю ее за волосы, которые не испорчены рвотными массами, и крепко держа за них, заставляю ее трусливо замереть и сжаться. Тихо приказываю:
- Ты пойдешь домой абсолютно голая и пьяная. Пусть народ на улицах смотрит на то, как ты мокрая и грязная бежишь домой и хохочет тебе вслед. А дома тебя увидит любимый муж. Вспоминая этот день, всегда вспоминай еще один день, когда ты убила Мору Герц! Исчезни! - отпускаю. А она несется прочь, не успевая повстречаться с Альбертом, который умело помог испугать трусливую Сучку.
Бешенство
POV Мора
До номера-люкс, где остановился Альберт, добираемся на машине рекордно быстро. Всю дорогу проводим в молчании, глядя на разные стороны и думая о своем. Возможно, Альберт шокирован моей жестокостью, но лишних вопросов не задает. Я не в том состоянии, чтобы отчитываться. В номере нет сил, чтобы разуться и стряхнуть пыль. Непосредственно в обуви прохожу по ковру к окну, где расположены стулья. Разваливаюсь в плетенном кресле, откидываю голову на спинку, а уставшие ноги протягиваю вперед. Ощущение, что мою кровь по капле высосали из тела, чем лишили остатков сил. Руки и ноги очень тяжелые, плохо контролируются. Правда, я не сильно пытаюсь. Задрав голову, совершенно опустошенная смотрю наверх. На потолок и яркий свет. Изнутри что-то исчезло. Нет давящей боли в груди. Есть только полный штиль.
Сейчас свободна ли я от ненависти к той маленькой и наивной Море, позволившей нас жестоко обидеть, или еще нет?
Альберт закончив с делами, отставляет кресло и ставит рядом со мной. Плюхается устало, ероша темные короткостриженные волосы и выдыхает устало.
- Ты - моя Дьяволица, - от неожиданных слов лениво поворачиваю голову в сторону перевертыша и ищу на его лице или в облике признаки разочарования или презрения, но вижу только серьезность и немного усталости. - С тобой шутки плохи?
Спокойный и серьезный Альберт мне однозначно нравится.
- Давай напьемся по-мужски, так чтобы языком пошевелить не смогли? - предлагаю соучастнику. Альберт не сильно сопротивляется. В баре номера находит разного рода алкоголь. Дружно начинаем с рома.
Пьем, пьем и еще раз пьем. В голове совершенно пусто. Больше никаких мыслей, никаких ощущений. Пустота. Тепло от алкоголя разливается по телу и дурманит мысли. Примерно через час мы уже не слишком трезвые. Смотрим телевизор и пьем. В разгар какого-то сериала (а что еще могу показывать в три часа ночи?) я фантазирую не на шутку:
- Представь, сейчас напьемся. Слово за слово, спьяну поцелуемся, а дальше закрутится-завертится и на утро проснемся обнаженными мужчинами в одной кровати...- от этой сцены изнутри распирает хохот, но я тщательно его сдерживаю, чтобы не злить Альберта. - Как думаешь, кто из нас будет активом, а кто пассивом? - приподнимаю бровь и чувствую, что сейчас все же не сдержусь и засмеясь громко и надсадно. Особенно смешит реакция перевертыша. Альберт сжимает правой рукой бокал, пальцы от жесткой хватки то белеют, то краснеют. Боюсь, немного осталось до того момента, как треснет бокал. Пойдет неровными зигзагами. Разорвется, разобьется.
Еще секунда и мне пойдут доказывать, кто кого будет иметь в хорошенький зад и потому я пресекаю гнев Альберта. Остужаю горячий норов перевертыша. Отставляю бокал на столик, почти трезво поднимаюсь, поворачиваюсь к Альберту.
Медленно опускаюсь на колени перед перевертышем. Доверительно кладу ладони на его колени и поднимаю смелый взгляд на перевертыша. Сидя внизу, ищу на лице Альберта нужные мне ответы на вопросы. Альберт, чтобы ничего не мешало в руках, отставляет бокал в сторону. Локоть ставит на стол, а кулаком подпирает щеку, при этом очень хищническим взглядом рассматривая мою покорную позу:
- Парни передо мной еще не стояли на коленях, - фразой скорее всего скрывает удивление. Плохо осознает, как себя вести со странной мной.
В ответ еще крепче обхватываю ладонями мужские колени, не особенно замечая, как ногтями царапаю джинсы и этим выдаю раздрай в мыслях. Показываю сомнение в себе и неуверенность.
- Если это не минет, то лучше не дразни меня так...
Очередной насмешкой пытается вернуть мой чудесный настрой, спровоцировать мое веселье и острый язык. Если я становлюсь серьезной, то Альберт напрягается. Но я не меняю решение, все также внимательно и пристально разглядываю карие глаза и мелькнувшую в них неловкость.
- Я бы тебя обнял, не будь ты мужчиной. Странное ощущение, вроде внешность мужская, но глаза Элис.
Пока решимость не прошла, перебиваю и даю знать о намерениях:
- Хочу показать тебе Мору.
Трудно дышать. Воздух поступает странными, судорожными вздохами, потому что страшно от одной мысли стать той Морой. Она до сих пор пугает меня. Но сейчас она рвется изнутри, опасливо стучится в свое тело. Желает соединиться со своим сознанием.
- Только не отворачивайся, - прошу Альберта. - Внимательно смотри на нее. Не спускай с нее глаз. По первой реакции я пойму твой ответ. Первая реакция самая правдивая.
Еще до того, как заканчиваю говорить воспоминания уже захватывают обратно. В детство, в школу, к семье. Несмотря на прожитые годы отчетливо вижу ее лицо, пусть со своими изъянами, курносую крыску с седыми волосами, напоминающими пепел. Вижу ее тощую фигурку и помню как на короткий срок она стала чувствовать себя красивой девушкой.
- Вернись ко мне, Мора... - едва разлепляю губы, тихо шепчу, глядя на Альберта.
Прошу ее вернуться ко мне. Не бояться уродливого льца, не прятаться глубоко в себе. Открыть глаза и посмотреть на то место, куда и к кому мы вместе пришли.
Она не заставляет себя ждать. Я достаточно ее ждала.
По ощущениям в теле и тяжести волос на плечах понимаю, когда Мора возвращается в свое тело. Неуверенно, дрожа, но выглядывает наружу. Ей страшно и одиноко. Болезненно сжимается наше с Морой сердце, когда замечаю, как зрачки Альберта впиваются шипами, разрывая нас на отдельные части. Они оставляют отметины на моих щеках, подбородке с ямочкой, на бледной коже лица, теперь имеющем светлые неровные порезы.
Сейчас приходит запоздалая мысль: "Если бы чистокровные пожалели меня и вызвали медицинскую помощь вдруг лицо можно было зашить и шрамы не стали бы настолько неровными и глубокими, но время, к сожалению, было потеряно."