Вскоре Алёшка осмелела, и, пробегая мимо крыльца с криком «Здрасьтётьгаль», неслась во двор к Ветке, потом они, взявшись за руки, убегали на улицу, где их иногда вылавливал Вадим: «А ну-ка, пигалицы, чешите домой, время обеда». Алёшка, казалась, пугалась, хватая за руку подружку, бежала к дому. Вадим не задумывался, чем он так пугает девчушку, до того ли было шестнадцатилетнему парню, который, выловив Алёшку, по обыкновениюс красными плечами, говорил:
Эй, Алёшка, ты куда поскакала? Красная, как рак. Иди сюда, кремом намажу.
Меня моим, с зайкой, доверчиво говорила восьмилетняя Алёшка.
С зайкой, так с зайкой, смеялся Вадим, намазывая тоненькие плечики, стараясь прикасаться легко, настолько нереальной казалось ему девочка, надави сильнейрассыплется под руками.
Когда Трофим, отец Светки и Вадима, сделал бассейн, Вадим провёл блаженное лето, купаясь на заднем дворе, пока однажды не вспомнил, что уже конец июля, а значит, на днях приедет Алёшка, о чем ему поминутно и сообщала Ветка, практически прыгая в нетерпении, в ожидании лучшей подруги, и от желания похвастаться бассейном во дворев ту пору это было диковиной.
Вадим в задумчивости смотрел на загоревшую почти до черноты сестру, на себя, не боящегося провести целый день на солнце, и вспомнил рыжий чуб и невероятно белую кожу, которая краснела, а то и вовсе воспалялась, идя жуткими пятнами и разводамиАлёшки.
Надо сделать навес, па.
Зачем?
Алёшка приедет
Алёшка? И то верно, обгорит ведь девчонка ну, вот ты и сделай, хотел же подработать.
Навес получился отличный, почти в любое время суток, кроме раннего утра, под ним была тень, но и в тени белокожая девочка умудрялась обгореть, поэтому ба в обеденное время загоняла девчонок домой.
Давай сюда своего зайку, говорил Вадим, намазывая плечики, в конце щёлкнув по пупку, щёлк.
Трепет первой любви прошёл Вадима стороной, он всегда был слишком занят, чтобы влюбиться. Футбольная команда, подработки, которые он хватал то там, то тут, чаще физический трудперекопать, перетащить, починить, где требуется мужская сила, но ещё не нужна большая ответственность.
Невинность Вадим потерял лет в семнадцать, как-то буднично, словно между делом, не впечатлившись процессом, но отказаться от подобных утех со своей более старшей подругой не торопился, постепенно войдя во вкус, практически перестав ночевать дома, под сокрушённое бабушкино:
Школу бы закончил, обормот, женят ведь, мявкнуть не успеешь.
Не женят, ба, моя невеста ещё не выросла.
Женилка выросла, а невеста не выросла, от горе-то, от время-то
Вадим не видел большого горя в своих ненавязчивых отношениях с противоположным полом, он был намерен твёрдо встать на ноги, желательнобез помощи отца, а потом уже подобрать себе женупо уму чтобы.
От кандидатки требовалось не так и много, в первую очередьона должна быть здоровой, Вадим определённо был намерен иметь детей, двоих-троих Любить детей и быть хозяйственной. Конечно, лучше, если жена будет приятной внешности, ведь с этой женщиной Вадиму предстояло прожить всю жизнь, разводы Вадим не признавал. Отец его часто повторял: «Мыоднолюбы», и, хотя Вадима так и не посетило светлое чувство влюблённости, он был уверен, что женится он один раз, в жену же и влюбится, если будет нужно, а вообщевсё это блажь. Нужно крепко стоять на ногах, быть опорой семье: жене, детям, родителям и бабушкамэто и есть любовь, а не то, что показывают в сопливых фильмах.
Так или иначе, всё это были далеко идущие планы двадцатидвухлетнего Вадима, когда, увидев красные плечи, он сказал по привычке:
Иди сюда, Алёшка, давай кремом намажу, где там твой зайка?
У меня не зайка, опасливо сказала Лёшка, будто Вадим сейчас заругает из-за отсутствия зайки, и протянула лосьон после загара.
Ооооооо, взрослый, Вадиму было смешно, когда он мазал хрупкие плечики, сидя на шезлонге, а Алёшка поворачивалась перед ним, подставляя руки, ноги, пока не уткнулась в его глаза грудью, стоя по стойке смирно, ожидая, когда Вадим продолжит.
У четырнадцатилетних девочек бывает грудь, более того, у некоторых она довольно выдающаяся, но всех этих прелестей просто не могло существовать в мире взрослого мужчины, тем более, когда доверчивый голос нетерпеливо произносил:
Ну, Вадь? Я купаться хочу
А, задумался, прости, проведя совсем немного по шее и животу, давай дальше сама Алёшка, хорошо?
Хорошо.
Тяжело сглотнув, Вадим ушёл в дом, надеясь, что небольшое и не бог весть какое открытие, что у Алёшки есть грудь, весьма симпатичная маленькая грудка, навсегда сотрётся из его памяти, как дурной сон.
Сон, который стал приходить с завидной регулярностью, в котором рыжеволосая женщина, спускаясь поцелуями до самого паха Вадима, вдруг откидывала голову и смотрела серыми глазами в окружении густых ресниц. Отнюдь не женскими глазами.
Вадим стал прогонять девчонок от бассейна, чтобы не сталкиваться с Алёшкой, или вовсе не приезжал на обед, заезжая в ближайшее кафе. Он уже было думал, не обратиться ли к психологу или ещё какому-нибудь психу, не зря же они столько лет в институтах штаны протирают, такие отклонения, как сны Вадима, должны как-то лечиться. Секс и алкоголь в разных пропорциях он пробовал, в итоге ему только чаще снилась рыжеволосая женщина, которая становилась всё более откровенной, пока не откидывала волосы и не смотрела детскими глазамипрямо в душу Вадима.
На его счастье лето закончилось, и Алёшка уехала.
Эта пытка продолжалась два года, Вадим уже привык и стал получать некоторое удовольствие, глядя на шестнадцатилетнюю Линуему было достаточно, что всеми его мыслями завладела подруга младшей сестры, пугливая отчего-то, и с невероятным налётом невинности. Было страшно протянуть руку, будто пудра облетит, сделав белую кожу ещё более уязвимой, имя «Алёшка» нервировало Вадима. Как лишний плюсик к собственной извращённой натуре.
Он не знал, как утешить маленькую девушку, которая плакала то ли от испуга, то ли от обиды, то ли от того, что боялась и егоВадима Просто предложил поехать покататься с ним, чтобы бабушка не видела её слез, зная крутой нрав Тёть-Тани, можно было только догадываться, какой кипишь она поднимет, и нужны ли все эти разговоры девушке с необычным рыжими волосами.
Он не думал, что это заведёт его извращённые мысли настолько далеко. Оказавшаяся на груди девушки рука чуть не выбила дух из Вадима, он едва ли контролировал себя, чувствуя под пальцами упругую мягкость, практически отдирая себя от Лины, которая вряд ли понимала весь ужас, промелькнувший в голове мужчины.
Шестнадцать летпограничный возраст, кто-то из девушек достаточно взрослый для отношений с парнем, кто-то нет, очевидно, что мало какая девушка будет заинтересована в «романе» с мужчиной, и уж тем более его Лина. А иначе как «моя» Вадим уже и не думал о детских глазах в обрамлении густых, каштановых ресниц.
Каждый год он поздравлял маленькую подружку своей младшей сестры с днём рождения, этот не был исключением. Подарок был немного больше и чуть более взрослый, шестнадцатилетним девушкам ведь уже дарят цветы, и их можно целовать.
Один раз. Только раз. Всего лишь один поцелуй ровно в растерявшееся губы, которые, тем не менее, раскрылись, аккуратно повторяя движения губ мужчины, пока девичий язычок не коснулся нёба Вадима, и его покинула выдержка, вынудив целовать уже совсем по-другому. Всё, на чём сосредоточился Вадимэто держать Лину, не позволив себе двинуться дальше.
Почти семнадцатилетняя Лина прикусывала губу и прятала слезы от стыда, когда почти прямым текстом предложила себя Вадиму, после его безапелляционного «тымоя девушка». Увидев её во дворе дома бабушки, в июне, Вадим уже точно знал, что она не только его девушка, постоянная и единственная, сколь бы сложно это ни было, но и его будущая жена. И ему абсолютно всё равно, что у Лины со здоровьем, и любит ли она детей Она сама была практически ребёнком, когда шептала: «Ты, я могу парень».
Вадим готов был ждать, пока она не повзрослеет. Сколь угодно долго, но Лина бывала на редкость открытой и настойчивой, пугая его и себя своей отвагой.
Вовсе не так представлял себе Вадим их первый раз, не когда она, жмурясь, в страхе отворачивая лицо, застыла под ним, словно окаменев, но что может остановить мужчину, который до колик, до болезненных спазмов, уже не первый год, хочет именно эту девушку. Хочет навсегда. До конца своих дней.
До конца дней не получилось. Не удалось. Он испугался. Испугался быть отвергнутым. Испугался, что разница в их возрасте в итоге станет слишком существенной. Испугался, что Лина испытает то же снедающее чувство вины, которое ощущал Вадим, когда видел свои сны, а потом отводил глаза от маленькой Алёшки, когда, поддавшись порыву, почти взял Лину в машине, удержавшись, но вскоре отправив все свои благие намерения в ад, глядя на спящую девушку, понимая, что не должен был не должен. Ей рано.
Он отпустил Лину свою Алёшку.
Отпустил. Выпустил из рук полный уверенности в своей правоте, женился на хорошей девушке, из хорошей семьи, у которой всё было отлично со здоровьем, она любила детей и была хозяйственной. Взял по себетак говорят. По уму.
На первый взнос за квартиру, в которой изначально он планировал жить со своей Линой, он занял у отца, потом мать, щуря глаза сказала:
Можешь не отдавать, сыночек. Квартиру я на себя запишу, выкуплю целиком, чтобы не делил потом после развода.
Я не собираюсь разводиться.
Потом мне спасибо скажешь, вот если бы на Алёшке женился, а эту девицу я не знаю, да и ты не знаешь так что, после развода поговорим.
Класс, вспылил Вадим, я ещё не женился, а вы уже думаете о моем разводе.
А что ещё остаётся, если ты не думаешь? парировал отец. Вот женился бы, как планировал, я бы был уверен хоть бы подумал, мы однолюбы, сынок.
Я подумал! хлопая дверью.
И что бы ты знал, произнесла расфуфыренная в пух и прах Светка на его свадьбе, я тут, потому, что отец пригрозил меня денег лишить и на работу отправить. Но я тебя всё равно ненавижу, ты урод, скотина, предатель, а жена твоясучара мерзкая!
Не надо так о ней она-то тут причём?
При том! Ненавижу тебя.
Звонок среди ночи разбудил Вадима, перегнувшись через жену, беря трубку, он не ожидает услышать Светку, которая игнорировала его звонки и письма, отвечая изредка «урод» и «видел бы ты скотина, чтоб ты провалился».
Вааадь, у Алёшки родители погибли
Как? кажется подпрыгнув.
Ехали на машине Должны были за Алёшкой заехать, а потом сюда приехать, говорили, Алёшка болеет, ей витамины нужны и вот
Вадим сажал на самолёт тётю Таню, борясь с желанием запрыгнуть туда же. Алёшке, его Алёшке, Лине, его Лине прямо сейчас нужна помощь Его пугливая девочка сейчас наверняка испугана. От мысли, что она сейчас одна, Вадиму становилось плохо, тётя Таня перехватив его взгляд:
Что уж, езжай домой, справимся мы И она научится, чай не крошка уже.
Он пытался узнать, как дела у Лины, у его Лины, но никто не говорил. Светка отвечала коротким: «Урод, и есть урод», ба: «Ой, да оставь ты девчонку в покое», а тётя Танямолча отводила глаза и поджимала губы, пока однажды он всё же не узнал.
Заехав к бабушке починить водяной насос для огорода, тихо зайдя в дом, он услышал голос тёти Тани и «Алёшка», что заставило его остановиться, замереть и не дышать, чтобы узнать, узнать хоть что-то
Господи, Галочка, да что же это что же это, я тебя спрашиваю?
Может, оно и к лучшему, может, отойдёт, сама ж говоришь, что неживая она.
Ой неживая, мумия, как есть. Три дня напротив сидела, бееееелая, как лунь, ни кровиночки в лице, ни морщиночки, только глазами, как филин, луп-луп. Так, говорит, бабушка, лучше, перспективней. Да какая там перспектива-то у басурман, продадут ещё в рабство девку, ой одна она у меня осталась, сиротинушка, и сама голову в петлю суёт
Да не глупая, чай, поди, в таком-то институте учится, мои вон посмотри
Не глупая да где у неё ум? Жила, почитай, всю жизнь мамкиным-папкиным, сказано налево, идёт налево. Направо если, идёт направо. Уж сколько я им говорила, зачем ей этот институт? Вот зачем, Галь, у них что ли мало, или хоть у нас и такой, и такой и на менеджеров учат, и на бухгалтеров. Заладили: «престижно мама, престижно», а теперь лежат в сырой земле, а она и знать не знает, куда голову-то притулить. Силёнок в ней, что в кутёнке новорождённом, одно тычется, сиську ищет а нету сиськи-то. Ой, Галя, что на похоронах-то было, что было я ж думалаумом тронулась Лёшка. Кричит и кричит, по полу катается, волосы на себе рвёт, все «мамочка, мамочка», и ведь не удержать её Я сразу вспомнила, помнишь, у нас психическая была, тоже в припадке было не удержать, а потом встала, замерла и говорит: «Где мой Вадька», и упала одни глаза на лице господи, как вспомню. Доктор, молоденький такой, говорит: «Слабая нервная система у девушки», а где ж её сильную-то взять жизни-то не знает, горя не ведала. Потом уж Лёшка сказала, что у неё и до этого такой припадок был когда Вадим-то её задурил голову, да бросил Врачи говорили, она всё звала его
Не говори, сами до сих в себя прийти не можем, да и он да что говорить
Да что ему будет, бугаю здоровому! Алёшка вон, говорят, ещё один такой может и помереть, сосуды что ли ну какая ей заграница, какие басурмане, и без того неживая глазами хлоп-хлоп, ой горюшко-то, горе.
Вернувшись домой, Вадим гладил по голове новорождённую дочку, понимая, что совершил ошибку, ошибку, за которую платить ему и платить, и он готов выплатить по счёту, до последней копейки, но есть ещё Лада, есть его Лина, его Алёшка, его золотая рыбка, которая так и не исполнила его последнее желание из трёх. И есть его жена, которая с обидой смотрела на него:
Где ты был?
Где всегда, на работе, потом к ба заезжал.
У тебя всегда работа, всегда бабушка, друзья что угодно, но не я.
Сейчас-то я тут нет сил на конфликты, которые сыпались каждый день, как из рога изобилия.
Сейчас тут, а через час? А завтра?.. У тебя баба, что ли?
Нет у меня никого, ты это знаешь.
Да ладно, а где ты пропадаешь тогда?
На работе, на работе я какие бабы, что ты несёшь?.. Слушай, а что тебе не хватаетто? Тяжело тебе с ребёнкомпожалуйста, помощница по хозяйству, хочешь с подружками в кафепожалуйста, я посижу с Ладой, шмоток хочетсяпожалуйста, у тебя шкафы ломятся от дерьма, которое ты каждый день покупаешь. Косметологи, хуетологи, астрологи, чё те не хватает, машина у тебя дороже моей, дом я строю не дом, усадьба Деда Мороза просто, чтобы вы с Ладкой там отдыхали.
Мне на хер твой дом не нужен! Живи сам в том доме!
А что тебе нужно?
Ты, мне нужен ты! Что ты говорил?.. Как увидел, сразу полюбил, прям разума лишился а сейчас? Всё? Ненужная стала, да?
Нужная, нужная, не выдумывай
Ложась в постель, загоняя в самый дальний угол мысли о своей Лине:
Иди сюда, иди, сама же говорила, что я тебе нужен, вот он я, нет ничего проще для мужчины, чем обидеть женщину, с которой он живёт, она уязвима перед ним, он знает её слабые места.
У Вадима не возникало желания давить на эти места, не возникало желания обидеть, есть желаниесохранить свой брак, какой есть, с той женщиной, которую он выбрал, которая родила ему ребёнка, чтобы ни случилосьсохранить свой брак.
Благими намерениями устлана дорога в ад, туда же ведёт дорога из клубка конфликтов, противоречий, скандалов, порой безобразных, порой тихих, сквозь зубы.
«Развод!»
«Никакого тебе развода!»
Не раз, меняясь местами, срываясь в потоках страсти, обещаний и вновь конфликтов, криков и шёпота.
«Развод!»
«Никакого тебе развода!»
Пока однажды никто не произносит этих слов, понимая, что выхода другого нет и уже не будет.
Тогда бы и сам Вадим не смог ответить, любил ли он свою жену, или все его мысли занимала рыжеволосая женщина, воспоминания о которой врезались острыми булавками, когда он заезжал к тёте Тане, чтобы помочь там, где нужна грубая мужская сила, или просто поговорить.
Она редко говорила о внучке, чаще о сыне Вове, поминая добрым словом свою некогда нелюбимую невестку. Всё, что знал об Алёшке Вадим, это то, что «вроде не одна она, куда уж ей одной, былиночке-то, среди басурман и подавно».
И всё, чего хотел Вадим, хотел всем сердцемэто чтобы Алёшка была не одна, чтобы было у неё рядом плечо, чтобы она отдала своё маленькое, храброе и честное сердце тому, другому, чтобы никогда ей не пришлось больше падать на пол, чтобы тот, другой, держал это сердце и никогда не отпускал, как это сделал Вадим.
Хотел до того момента, пока однажды не встретился с серыми миндалевидными глазами в обрамлении пышных ресниц. Пока не увидел удивительный, не поддающийся описанию рыжий цвет волос, слегка обгорелую белую кожу, но самое главноеон увидел тот же испуг в глазах, как когда-то давно, казалось, сейчас она зажмурится, отвернёт голову и замрёт в ожидании.