Кто-то очень осторожно прикоснулся к ней. Юля повернула голову. Легкий импульс в груди и этот щелчок в мозгу, словно рубильник, то включался, то выключался. Она вздрогнула, чуть напряглась, но уже через секунду тело снова обмякло.
Лека нагнулась и, осторожно прикасаясь пальчиком, водила им по ее соску. «Что это?»промелькнула мысль, девочка чуть улыбнулась, дотронулась до коленки Леки, та сразу посмотрела ей в глаза.
Смотри как интересно, сказала она. Он у тебя твердый, Юля не ответила, а только подняла голову и посмотрела на сосок, что чуть выпирал вверх.
Уже как года два она заметила изменения в своей груди. Сперва тягучее, немного покалывающее состояние, а после он как ягодка взял и появился. Сосок стал сжиматься и выпирать вперед. За этим последовала стеснительность, словно у нее и правда грудь, а не этот прыщик. И все же Юле было интересно рассматривать его в зеркале. Он рос как-то уж слишком медленно, вот у Верки, у той уже о-го-го, как говорили мальчишки, персик.
Лека коснулась соска, еле уловимая волна в груди и это состояние неги, когда ты вот-вот проснешься и готова потянуться.
Ты что делаешь? спросила она Леку.
А у меня не такой, плоский и мягкий, она села, повела плечами. Сядь, приказала Лека, и Юля села, ее сосок сразу преобразился и появился небольшой треугольник, который стал выпирать вперед. Здорово.
Юля не знала, что сказать. Ей вроде бы даже нравилось, как он торчит, а может и нет, сама еще не разобралась в этом.
Все эти дни они только и делали, что купались, запекали в углях картошку, жарили хлебцы и просто читали. Лека принесла из дома старые юбки, ее мама разрешила делать с ними что угодно. Они их укоротили, а после порезали на тоненькие тесемки и те стали похожи на набедренные повязки, что носят индейцы. В волосы девочки вплели бусинки, а на шею надели ожерелья из пуговиц и новогодних колокольчиков.
Их маленькая берлога под ивой превратилась в индейское стойбище. Они даже принесли удочки, и когда становилось скучно, садились на коряги и ловили рыбу.
Лежи тихо, уверенно сказала Лека. Юля и не хотела шевелиться, устала плавать. Она смотрела на подружку, как та осторожно подкралась и, наклонившись над ней, очень осторожно коснулась губами ее губ.
Ты че
Молчи, попросила ее Лека и опять повторила попытку поцеловать. Но губы не слушались, словно онемели.
А ты целовалась? не выдержав эксперимента, спросила Юля.
А как бы отмахнувшись, сказала Лека. Было дело, с Витькой, но он слюнявый. Я еще раз попробую, Юля не возражала и приготовилась. Расслабь губы. Ирка, сестра Вовки, говорит, что губы должны быть мягкими словно
Вареники
А при чем тут вареники?
Мягкие как вареники
Нет, наверное, как Лека призадумалась, ища в своей голове сравнение. Не знаю, в общем, должны быть мягкими. Тебе понятно.
Юля кивнула, несколько раз сжала губы, потом вытянула их вперед и сипло прошептала:
Все, я готова.
Лека тут же нагнулась и коснулась своими губами, замерла и, заморгав глазами, села обратно.
Ты что ела?
Картошку.
Нет, до этого.
Это утром холодок
Точно. Так и знала, мятный такой
Ага.
А у меня дома гематогенка есть, завтра возьму.
Ладно, не шевелись, опять приказала Лека, тут же нагнулась вперед и сразу поцеловала подружку.
Это был просто эксперимент, понять, зачем взрослые целуются, да еще глаза закатывают, а потом чавкают и голову наклоняют. Юля думала, не мешает ли нос, но когда Лека целовала, она забыла про него, просто что-то чувствовала, но что, не могла даже понять. Вот что-то и все.
Лариса внимательно слушала рассказ Юли, чуть вздыхала, прижимала руку к груди и думала о чем-то своем. Девушки еще долго сидели в кафе, и каждая делилась своими маленькими тайнами.
Мама как я родился?
Мама, ты меня родила? спросил мальчик у женщины, что лежала на надувном матрасе в кемпинговой палатке.
Вот уже третий год две семьи собирались вместе и отправлялись на неделю к озеру, что около поселка Трошково. Озеро огромное, с одной стороны подходил маленький поселок, а другая его часть уходила вглубь леса. Именно тут Виталий и нашел место для лагеря. Чуть в стороне текла река Липка, пологий и длинный берег.
Мужчины целыми днями ловили рыбу, женщины загорали, а Вадим, мальчик лет одиннадцати, обычно сидел у костра. Ему нравилось подкладывать дрова и смотреть, как они, потрескивая, сгорали. А когда наступало время что-то варить, то тут он отрывался от созерцания и разводил уже по-настоящему большой костер.
Как это? спросил мальчик, прикоснувшись к животу своей мамы.
Женщина не уходила от темы, сын уже взрослый и сказать, что нашли в капусте глупо, а про аиста даже наивно. Она не знала, как ответить на вопрос сына, но и молчать не могла.
Ты рос вот тут, ее ладонь легла на живот и погладила его, словно там кто-то спал.
Прямо здесь? удивился мальчик и провел своей ладонью по ее животу.
Да, ты барахтался и пинался.
Пинался?
Ну да, если спать не хотел. Да еще как, аж сюда, и женщина, не поднимая головы, взяла ладонь сына и потянула ее выше, прямо к груди. Отсюда и рука заскользила вниз, сюда.
Мальчик смотрел, как гладкий живот чуть прогнулся, как под его ладонью напряглись мышцы, он чуть надавил и тут же отпустил. Женщина улыбнулась и опять погладила свой живот.
Ты спал целыми днями, а когда родился только и делал что кричал.
Спал мальчик внимательно посмотрел на пупок мамы, потом сел и посмотрел на свой. Женщина краем глаза заметила и пояснила.
Это пупок, он у всех людей. Это связь ребенка с его мамой, ее пальчик прикоснулся к пупку, она опять улыбнулась и, надвинув на глаза соломенную панаму, продолжила. Это такая трубочка, через нее ты питался, дышал, а когда родился, ее просто отрезали
Отрезали! чуть ли не с ужасом сказал мальчик.
Да, ведь ты стал дышать самостоятельно, теперь она стала не нужна. Вот у тебя и остался он, она не глядя прикоснулась к его животу, пальцы скользнули чуть ниже, и сразу нашли углубление.
Ай
Что такое?
Дырку сделаешь, шутя сказал сын и лег рядом с мамой.
Вы где пропадали? спросил Вадим у Ларисы.
Да так, в Гилевку ездили, а что?
Отец хотел отвезти нас на дачу, подальше от всех.
Тогда поехали, сразу согласилась девушка и, схватив за руку, потащила Юлю в комнату. Мы собираемся?
Нет, он уехал на базу, часа через три только приедет. На вот лучше, почитай.
Это что? Лариса взяла пачку листов и быстро пролистала.
Ведущий накропал
Фи пусть что хочет то и говорит, я со всем согласна.
Но
Даже читать не буду, ты у нас самый умный, вот и разберись, а мы пошли
Куда? удивился юноша и нехотя взял бумаги.
Отдыхать.
Я тоже хочу.
Нет, милый, ты еще не мой муж, мы с Юлей еще немного пошепчемся, и девушки убежали к себе в комнату.
Мальчик смотрел, как дышит его мать, как поднимается грудь и медленно опускается.
А как я родился?
Ну женщина протянула, на несколько секунд замолчала, подбирая правильные слова, а после продолжила. Ты лежал у меня в животе словно рыбка
Серьезно?
Ага, точно-точно, словно рыбка. Ты рос, кушал, спал и пинался, и вырос вот таким. Женщина подняла руки и показала, какой у нее был огромный живот.
Вадим уже знает, что это такое, видел. В соседнем подъезде живет женщина, как ее зовут он не знает. Еще весной она ходила нормально, а после заметил, что живот у нее стал расти, а к осени вообще стал таким огромным, словно арбуз проглотила.
Не как-то недоверчиво произнес он.
Да-да, именно такой ты и вырос.
И как же я вылез оттуда?
Мальчик сел и посмотрел на свою маму, прикинул размер живота и, скривившись, подумал, что мама все же шутит.
Ну
Она хоть и взрослая женщина, но ее воспитание было жестким, пресекались любые разговоры, связанные с телом и уж тем более с родами или сексом. Ее лицо невольно покраснело, как будто сделала что-то неприличное, но она должна была объяснить сыну, как это происходит.
Понимаешь, у женщины там, внизу, она робко вытянула руку и указала пальчиком в низ живота, есть дырочка, мальчик молчал и внимательно посмотрел в направлении пальца. Когда ребенок созревает, он начинает двигаться вниз и дырочка раскрывается.
От этих слов глаза мальчика расширились, он внимательно посмотрел на купальные трусы мамы и мысленно представил дырку. На лице появилась одновременно гримаса ужаса и любопытства.
Там и его палец чуть коснулся бугорка под тканью.
Нет, чуть ниже, между ног, от этого движения, на душе стало сразу легко. Именно оттуда ты и появился на этот свет.
А сейчас она есть? мальчик наклонил голову набок и постарался сквозь ткань хоть что-то рассмотреть.
Да, есть, но она стала маленькой, ведь ты был такой толстый. А вот Светина мама, она рожала не так.
А как? Еще есть дырка?
Нет, ей просто разрезали живот вот тут, и женщина, не поднимая панамы, провела указательным пальцем по краю купальных трусов. Аккуратно достали, а после зашили.
А почему? У нее нет дырочки? мальчик имел в виду дырочку, через которую сам родился.
Есть, но девочка перед родами развернулась головкой не вниз, а легла поперек, поэтому врачи решили лучше разрезать.
Больно?
Да, но это не так страшно. ГлавноеСвета здоровая и ты с ней учился до пятого класса.
Мальчик опять наклонился и осторожно коснулся пальцем на чуть выпирающий бугорок. Женщина знала, что сын давно уже пытается разобраться, что к чему. Природа сотворила людей такими и тут нечего стыдиться. Она с ним до первого класса мылась вместе, а после заметила, как он стал чуточку стесняться ее.
Сын опять коснулся пальцем лобка, он прекрасно знал, что такое девочка и мальчик, но почему-то еще не мог разобраться. Женщина, не поднимая головы, вытянула руку, ладонь легла поверх купальных трусов. Она замешкалась, рука ушла в сторону и, пальцами подцепив тесемку, потянула ее. Бантик с легкостью развязался, то же самое она сделала и с бантиком на другой стороне бедра. Убрала руки и просто стала ждать.
Где-то около палатки села птица и громко зачирикала. Было слышно, как ее коготки прыгают по столику, что стоял под деревом. Она то попискивала, то опять начинала чирикать. «Нашла, наверное, крошки», подумала женщина и мысленно вернулась к сыну.
Мальчик сидел в нерешительности. Он впервые видел свою маму такой родной и в то же время чужой. Сердце почему-то застукало словно молоток, что вбивает гвоздь. Осторожно коснулся тесемки, приподнял ее и опустил, опять сердце тук-тук. Выглянул пяточек незагорелой розовой кожи, опять тук-тук. Он осторожничал, чего-то боялся, но любопытство толкало вперед. Пальцы коснулись тесемки и медленно потянули ее на себя.
Вадим запомнил это момент на всю жизнь. В нем что-то проснулось, это было уже не любопытство, а что-то иное. И когда он смотрел на свою Ларису, то видел в ней мать, женщину-загадку, женщину-тайну, женщину, которую он любил.
«Скорей бы уж эта свадьба, как все надоело», подумал Вадим и, взяв кипу листов со сценарием, ушел в зал читать. А девчонки в это время визжали и смеялись, шушукались и опять смеялись.
Как интересно
Сперва хотела вот его выбрать, раздетая девушка подошла к манекену, на котором было надето свадебное платье.
Гладкая ткань, на нем отсутствовали кружева, крупный рисунок цветов, они поднимались от земли к самой талии. А от груд, там, где крепилась зелено-голубая брошь, уходили за спину две ленты. Они так необычно подчеркивали грудь, словно невеста хотела улететь. За спиной ленты соединялись такой же брошью, что и на груди, а после расходились в стороны, словно широкий хвост. А между ними опять рисунок цветов.
Красиво, сказала Юля и обошла манекен со всех сторон. А почему не выбрала? Ты была бы в нем бесподобна. Я такого не видела.
Оно красивое, но какое-то простое.
Но в этом и прелесть, нет ничего лишнего и все смотрят на тебя.
Не искушай, я и так вся в сомнениях, девушка вильнула своей попкой и нагнулась, чтобы лучше рассмотреть рисунок цветов. Выпрямилась, уперлась руками в бедра и, наклонив голову набок, утвердительно сказала. Нет, оно мне не идет. Идем, и, взяв подружку за руку, повела в другой зал.
Уже было поздно. Салон закрылся, поэтому будущая невеста могла себе позволить походить по залам и померить наряды.
Стой, иди сюда, позвала Юля подружку.
Платье выделялось среди остальных розовым бантом. Почему невесты выбирают белый цвет? Как символ чистоты, непорочности? Девушка обошла манекен, и рука скользнула по полупрозрачной юбке. Воздух. Вот что ощутила Юля от этого прикосновения. Платье было свободным и легким, словно пух, что вылетел из подушки и теперь медленно опускался на землю.
Она закрутилась на месте, словно уже примерила его на себя, юбка поднялась, оголив ее коленки.
Может примеришь? предложила Лариса.
Нет, спокойно ответила ей Юля.
Давай.
Уже и так поздно. Может потом? У нас еще будет время.
Ладно, ты обещала. Завтра же придем, радостно сказала девушка и пошла дальше. Иди сюда, вот оно.
Юля поспешила за своей подружкой, которая, не стесняясь безмолвных манекенов, продолжала щеголять своей наготой. Этот салон принадлежал маминой подруге, и та позволяла им делать тут все, что им вздумается.
Смотри, его уже подшили, Люда присела и стала рассматривать тесьму на поясе. Маленькие серебристые цветы были разбросаны по всему платью. Правда оно красивое?
Ты в нем просто фея, ответила Юля и прикоснулась к тонкой бретельке.
Помоги.
Они, пыхтя, сняли его с манекена, тот вроде даже не возражал. Чуть покачался, попытался, правда, упасть, но Юля вовремя его подхватила. Извиваясь, словно пролезала через форточку, Лариса втиснулась в него, покрутила талию, стараясь определить ее центр. Бретельки сваливались, оголяя грудь.
Стой смирно, попросила ее Юля и стала застегивать на спине маленькие, не больше ноготка, пуговички.
Через пару минут все было готово.
А тебе идет, можешь прямо вот так на свадьбу идти.
А я так и пойду, удовлетворенно поворачиваясь перед зеркалом, заявила Лариса.
Я говорю без ничего, зачем оно тебе
Ты имеешь в виду, и девушка задрала подол и заглянула под него.
Ну да.
Лариса посмотрела на свое отражение в зеркале, повернулась боком, показала сама себе язык и, ухмыльнувшись, ответила:
Нет, если мама узнает, она меня разорвет на клочки. Потерплю до вечера, а там
Что там? интригующе спросила подружка.
Что-что Брачная ночь, вот что.
А протянула многозначительно Юля.
Лариса нашла большой кожаный пуфик, села на него и стала крутиться перед зеркалом.
Слушай, принеси мне серебряные босоножки, они в пакете остались, где-то там.
Ладно, ответила Юля и не спеша пошла обходить манекены.
Лариса посмотрела на свое отражение в зеркале, села прямо, вытянула шею, сомкнула коленки и повернула голову чуть в сторону. «Красивая», подумала она и, подняв подол своего свадебного платья, посмотрела на голые коленки. Они торчали и словно смеялись, девушка не выдержала и улыбнулась сама себе.
Прикольно, тихо сказала она и развела коленки в стороны. Вспыхнуло алое пятнышко, Лариса хихикнула и еще чуть шире раздвинула коленки.
Когда бабушка увидела, как девочка сидит, а пальчиками что-то перебирает в трусиках, она буквально взорвалась.
Что ты делаешь, негодница? А ну быстро убери руки, и чтобы так больше не поступала! она еще минут десять кричала. Даже взяла ручку девочки и несколько раз по ней ударила, чтобы запомнила урок бабушки.
Но прошли годы, и девочка подросла. Она помнила урок, но иногда пальчики все же касались того, что было у нее между ног. Она вздрагивала, боялась, вдруг кто-то увидит, оглядывалась и быстро поправляла на себе платье.
Лариса стояла перед зеркалом, сегодня дома никого. Она вот уже три дня как болеет, мама и папа на работе. Девочка подошла поближе и высунула язык. «Странный он какой-то, весь в пупырышках», думала она, стараясь как следует рассмотреть его.
Она повернулась боком и взглянула на свое отражение, хотела заглянуть в ухо, но никак не получалось. Выпучила глаза. Красные прожилки. Повела зрачками в разные стороны, но так не видно что там в зеркале.