Покажи, покажи. Ну прошу, покажи, затрещала девочка.
Мальчик соскочил и уже приготовился бежать как можно дальше, но тут девочка вскрикнула.
Это что? она так громко произнесла, что, кажется, даже на улице было слышно.
Лева застыл на месте, будто он играл в игру «замри», и теперь последовала именно эта командазамри. Его глаза забегали из стороны в сторону, ища выход для спасения, а кулак как можно сильней сжал что-то очень драгоценное.
Это было уже не первый раз, мальчик даже не понял, что это вообще. Тогда он сидел на кухне, хотел пойти делать уроки, но что-то сработало. В трусах задергалось и какое-то странное состояние где-то в паху. Лева вскочил и сразу убежал в комнату, закрылся и стянул с себя штаны вместе с трусами. Его пестик почему-то торчал, он постарался опустить его, но стало больно. Страха не было, просто удивление и любопытство. «Что это?» Он прикоснулся к нему, но тот был таким твердым, что мальчик решил проверить и сжал его пальцами. «Странно», подумал он и почему-то еще несколько раз сжал пальцы, а после, сев на корточки и смотря на него, стал двигать рукой. Какой-то скрытый рефлекс, не то любопытство, не то потребность, но уже через несколько секунд Лева сжался и с улыбкой посмотрел на свой хоботок, из которого потекла густая желтковая жидкость.
Но не это было главное, а то, что он ощутил. Какой-то озноб и в то же время сладкое чувство не то щекотки, не то Он даже не мог объяснить что именно, но знал, что это приятно, даже очень приятно. После этого случая Лева много раз думал, что это, но спросить у мамы стеснялся. А потом в школе, когда Галкина вышка к доске, он опять почувствовал, как его пестик стал напрягаться. Мальчик боялся только одного, чтобы его не вызвали. Уже придя домой, даже не переодеваясь, он снял брюки и посмотрел на него, коснулся рукой. Хоботок ожил, словно только этого и ждал, а дальше как в прошлый раз. Пальцы сжали, несколько движений и снова это ощущение слабой щекотки, переходящее в блаженство.
Лева так и не понял, что это было, но теперь знал, как это делать. Он наслаждался моментом, улыбался и даже в душе пел, а после прыгал от счастья.
Покажи, потребовала младшая сестра и топнула ногой.
Она подошла и, посмотрев на спущенные штаны Левы, озадаченно заглянула ему глаза, а после на кулак, который что-то явно сжимал.
Только никому, еле слышно сказал он, понимая, что уже не отвязаться от сестры, хотя ему и самому хотелось показать это, ведь он стал взрослым.
Хорошо, так же тихо сказала она и стала ждать.
Мальчик выпрямился и разжал пальцы.
Ой, только и успела сказать Вика.
Смотри.
И мальчик опять сжал свой хоботок, тот сразу стал жестким, словно резиновый шланг. Он гордо посмотрел на него, демонстрируя, какой большой и сильный его стручок.
У протянула девочка и осторожно коснулась его пальцем.
Он кусается, пошутил мальчик, и девочка захлопала глазами. Смотри, гордо сказал Лева и, сжав пальцами свой хоботок, стал водить рукой вперед-назад.
Зачем?
Смотри, он еще несколько раз повторил эти движения. Этого было достаточно, мальчик дернулся, словно его ударило током, чуть сжался и тут же резко выпрямился. И вдруг из хоботка, пульсируя, стали вытекать густые капли.
Круто, тихо произнесла девочка и завороженно посмотрела на хоботок, который достаточно быстро опять стал маленьким и мягким.
Никому, поняла? приказал он. А то больше не покажу.
Ладно, ладно, повторила она и пальчиком коснулась пестика.
Лева запомнил эти моменты навсегда. Он так и не понял, почему тогда так поступил, почему пальцы сжались, а рука дернулась. Наверное, это заложено в мальчиках как у вида, как у самцов, как необходимость для выживания. Юноша вздохнул, прислушался к диктору телевизора, что говорил где-то за стеной. Глаза сами закрылись, а в голове всплыл образ юной девушки, с которой он сегодня познакомился.
Можно я тебя поцелую?
Юноша ковырялся с древним видеомагнитофоном. Он пытался заставить его работать. Тогда может удастся посмотреть кассеты, которые скопились в коробке. Он мало что понимал в схемах, электроника для негоэто мир магии. Юноша просто шаг за шагом проверял контакты.
Слушай, отвлекла его старшая сестра. Она осторожно присела на стул, который чуть покачивался, потому что ножка вечно выпадывала. Ты меня слышишь?
Слышу, нехотя ответил юноша и, не поднимая головы, что-то покрутил отверткой.
Можно я тебя поцелую?
Целуй, не придав значения словам, ответил он.
Девушка удивленно заморгала, она ожидала отказа, возмущения, но Марина растерялась и, выпрямившись, робко коснулась руки брата.
Ну что? пробормотал он и закрыл крышкой корпус. Ну, вроде должен заработать. Попробуем?
Так могу?
Да, заработает, утвердительно сказал Вадим.
Нет, я не об этом, могу поцеловать тебя?
Что? он удивился словам и с подозрением посмотрел на сестру.
Она вот уже как полгода сходит с ума по Артему. Парень он ничего, вежливый, не то что Генка, ее бывший. Тот был придурком, курил и оберегал свои белые футболки, словно нет ничего более драгоценного в мире. А этот, ее новый, и правда был ничего, можно даже поболтать. Хотя какое ему дело, с кем хочет, с тем пусть и чмокается, лишь бы не доставала.
Иногда Марина пела от счастья, а он из своей комнаты кричал, чтобы заткнулась. Тогда она врывалась к нему, пара подзатыльников успокаивали Вадима. Но он ворчал и при малейшем случае пытался запустить в нее книгой. Маринкаотличная сестра. Если что, не только наподдает, но и защитит, ведь на то и старшая. Но в последнее время она раскисла, стала какой-то мягкой, это все ее любовь.
Если приходил Артем, Вадим забивался в свою комнату, закрывал дверь, не хотел никого пускать в свой мир. А те делали вид, что занимаются, то хихикали, то громко говорили, словно на сцене.
Можно я тебя поцелую? снова спросила Марина.
Ну Это А что?
Просто поцелую и все?
Ну, разве что просто
Он сам один раз попытался влюбиться, даже не зная зачем, просто попробовал. Тогда с Колькой ходили в кино, и тот ткнул пальцем в Ленку из параллельного класса. Вадим ее видел много раз, но как-то не придавал значения, ну ходит, ну бегает, ну девчонка и что тут такого? Но после кино он задумался и уже не мог избавиться от мысли, чтобы не думать о ней.
Странное это состояние влюбленности, как удар по голове. Вроде все нормально, шел, думал о своем и бахвлюбился. Вот так простобах, и все. Зачем и, главное, почему так? Вадим не мог понять, старался увидеть в Ленке что-то отталкивающее, но нет же, чем больше думал, тем больше она ему нравилась. «Зачем?»почти закричал он дома, понимая, что втюрился.
Ладно, поцелуй, немного неуверенно ответил он.
Правда он ожидал какого-то подвоха. Она еще в детстве любила над ним пошутить, то конфетку подсунет, а там пустышка, а если и даст, то предварительно разрежет, сделает ямочку, а туда соль.
Встань, попросила она его.
Он так и сделал, положил на стол отвертку и стал ждать. А чего он ожидал, стоял по стойке смирно, словно так и надо было. А откуда он знал как надо, кто ему что говорил. Глазки забегали, словно сейчас произойдет чудо. Он знал, что такое поцелуи, даже думал о них, но никак не мог понять, зачем они нужны. И все же что-то подсказывало, что поцелуйэто как бы доверие, не просто знак дружбы девчонки и парня. Это маленькая клятва и тайна, в которой ты признавался в любви. А впрочем, кто его знает в действительности, что такое поцелуи?
Вадим немного боялся сестры, она хоть и не была мегерой, но если разозлится, то просто адская кошка.
Стой, ее голос на удивление был ужасно спокойным и добрым. Я только чуть-чуть, сказала она и коснулась губами его губ.
«Что это? Сеструха лезет ко мне, а как же Артем, как он? Что ей, мало его?»в голове промелькнули мысли, глаза сперва замерли, а после забегали из стороны в сторону. Вадим чувствовал, как она дышит, ощущал слабый ветерок, и опять эти мысль. «Почему?»
Девушка не торопилась, она хотела насладиться, может уже никогда не сможет поцеловать брата. Губки чуть разомкнулись и снова сжались. Она сделала это несколько раз, а после закрыла глаза, его взгляд ее смешил, и тогда все изменилось. Какой-то сладкий запах, словно ванильная булочка. Захотелось сглотнуть, но она сдержалась и еще раз повторила уже заученное движение губами.
«Какого черта?»мысль, словно струна, завибрировала, она повторялась и повторялась бесконечно, а он в упор пялился на Марину и не узнавал ее. «Что она делает?»очередная мысль заиграла в голове и опять стала повторяться.
Этот сладкий и такой глупый поцелуй. Марина даже не знала, почему решилась, вдруг захотелось и все. «Он мальчишка, сосунок, что он смыслит в любви и уж тем более в поцелуях», думала она, смотря, как тот возится с мертвым магнитофоном. Он откопал его на антресоли, мама говорила выкинуть, но отец не хотел и все время повторял, что это раритет и его место в музее.
И вдруг, даже не успев подумать, она сказала:
Можно я тебя поцелую?
Девушке стало как-то не по себе, даже стыдно, что пристала к брату с такой нелепой просьбой. А он вместо того, чтобы сказать нет, взял и согласился. Поцелуй, что он дал ей? Так, пару секунд непонятного ощущения, будто взяли и все взболтали, тут нежность и отвращение, стыд и желание, тут тяга и желание убежать к себе в комнату. Она закрыла глаза, чтобы ничего этого не видеть, и просто постараться запомнить, каково этоцеловаться.
Марина давно мечтала об этом. Так, ходила с Артемом, но не разу не целовалась. Может боялась, а может что-то держало ее. Оля, подружка, та только и трещит, что поцеловалась то с тем то с другим, но Марина не могла так. Но почему? А ведь так хочется, она даже просыпалась ночью и ощущала на своих губах прикосновение. Иллюзия испарялась уже через несколько секунд, как открывала глаза. Закрывала их и опять это прикосновение, будто он тут.
Вадим словно в карауле стоял и не шевелился. «Ну и ладно», плавно, словно слабый ветерок, проскользнула мимо мысль. Она прижалась к нему еще раз, а после еще и еще. Что-то было, но что? Что-то там, в груди, тикало словно бомба, которая должна взорваться, но Марина не знала когда. Она снова прижалась, чуть приоткрыла рот. Почувствовала мяту от жвачки, которую братишка любил мусолить часами.
Что это? Вспышка в глазах, словно кто-то провел фонариком, захотелось зажмуриться. Она потеряла равновесие, губы разомкнулись. «Что?»только и успела с досадой сказать, как открыла глаза и посмотрела на опешившего брата.
Че уставился? по привычке сказала девушка и, повернувшись, вышла из комнаты.
«Вот дурак, дурак, дурак, повторяла Марина про себя. Не мог даже поцеловать, а я-то» Она захлопнула за собой дверь и, с досадой обняв подушку, шлепнулась на диван.
«Что это на нее нашло? Перепутала меня со своим? И к чему это все?» Вадим попробовал разобраться в ситуации, но как-то вяло работала голова. Мысли нехотя копошились, словно муравьи. Посмотрел на свой магнитофон, постучал пальцем по корпусу и спохватился.
Ах да, надо проверить.
Он отбросил в сторону все воспоминания, достал удлинитель и, подключив питание к розетке, с надеждой нажал на выключатель. Сразу мигнула лампочка, и что-то внутри магнитофона тихо загудело. На лице появилась улыбка удовольствия, он взял кассету и вставил в широкую щель, что напоминала пасть чудовища. Щелчки. Пасть проглотила кассету, гудение и слабый свист. Вадим соскочил и подключил магнитофон к старенькому телевизору.
Ну, поехали, с надеждой в голосе сказал мальчик и нажал на пуск.
На экране что-то замелькало. Какая-то рябь, точки, полосы, но это было не важно, Вадим радостно вскрикнул, а когда появилось первое понятное изображение, он закричал от счастья.
Ура! Маринка, смотри, работает, работает.
Он забежал к ней в комнату и, схватив за руку, потащил показывать свое чудо. Глаза так и горели, буквально сияли от счастья. Девушка смотрела не на телевизор, а на своего счастливого брата.
Ты молодец, я знала, что у тебя получится.
Да, воскликнул он и чуть перемотал кассету вперед.
Теперь будем смотреть. На, и она подала кассету, на которой от руки было написано «Эммануэль».
Вадим взял, прочитал, но тут же отложил ее в сторону и достал другую.
Вот, на кассете было написано «Крепкий орешек 1».
Магнитофон выплюнул кассету и тут же проглотил новую порцию. Опять что-то загудело, зачавкало и через секунду на экране замелькали титры.
Это концовка, мальчик отключил и начал перемотку.
Можно я тебя поцелую? тихо, словно боясь отказа, спросила Марина брата.
А
Она еще долго будет перематывать.
Ладно, тут же согласился он и вытянулся по стойке смирно.
Увидев, как он это сделал, девушка улыбнулась, но, не сказав ни слова, подошла к нему и, чуть нагнув голову, коснулась его губ.
Лева с Юлей ушли в магазин, вроде они нашли общий язык. Почти целый час спокойного времени, а потом придет мама, гости, и опять начнется бедлам. Вадим посмотрел на Ларису, ее глазки сверкали. Она подождала, пока не захлопнется входная дверь и, соскочив, быстро подошла к юноше.
Можно я тебя поцелую? сказала она и, не дожидаясь ответа, сразу прижалась к нему.
Нд только и успел он сказать.
Поцелуй был долгим и таким сладким. Юноша знал, зачем люди целуются, но на словах так и не мог это пояснить. Он просто прижимал к себе девушку, а она так страстно, словно уже никогда не сможет это сделать, все целовала и целовала его.
Мороженное
Сегодня среда.
Я знаю.
Остался еще один день.
Я знаю.
И все, ты попалась.
Я знаю, смеясь, ответила девушка и прижалась к юноше, который засиял как начищенный пятак.
Прекратите, возмутилась Юля. Вы в общественном месте.
Завидно, тихо прошептала Лариса Вадиму.
А может ее выдать замуж?
Она уже замужем.
Облом. А кто знает, еще раз и не будет на нас глазеть.
Вообще-то я все слышу, заявила Юла и ущипнула подружку за бок.
Э
Пойдемте купаться, приехали на пляж, а все лежим и лежим.
Уже как две недели не было дождя, солнце припекало, иногда на небе появлялись тучи, но те грозно проплывали мимо, не уронив на землю ни одной капли. Молодежь решила убежать из города, подальше от предсвадебной суеты, сейчас там командуют тетушки и родители, это их забавляло.
Городской пляж уже к одиннадцати часам был забит до отказу. Среди отдыхающих сновали продавцы воды и мороженого. Дети перепрыгивали через полуобнаженные тела, кто-то умудрился принести целую сетку еды, будто дома нельзя было поесть. Достали одноразовую посуду, разложили курицу и стали это медленно, словно гусеницы, пожирать.
Лариса скосилась на мужчину, что пытался то сесть, то лечь, но его живот, словно большой рюкзак, повешенный не на спину, а на грудь, вечно ему мешал. Она захихикала, Вадим одернул ее, прошептав на ушко, что так не прилично таращиться, ведь она не в зоопарке. Юля уже искупалась и, растянувшись на тонкой циновке, посмотрела в сторону мужчины-пузатика. «А интересно, что там у него есть? Или все рассосалось?» Она, не скрывая своего любопытства, так же как и ее подружка, рассматривала это человеческое чудо.
Лека, прекрати кричать! Ну, ты чего?
Девочка увидела в воде змею, которая так грациозно плыла, словно ползла по суше. Ее хвост извивался, и она, как ни странно, двигалась вперед. Юля чуть ближе подошла к воде и посмотрела, как змея, достигнув противоположного берега, скрылась в камышах.
Это же уж.
Гадюка.
Уж.
А что она тут делала?
Лягушки, головастики.
Она че, ими питается?
Не глупи. Живешь в деревне, а не знаешь?
Ну ладно, все, она уплыла?
Лека наконец слезла с большой ветки и, осторожно ступая по сухим листьям, посмотрела по сторонам.
А если тут еще есть.
Нет, змеиодиночки. Так что прекрати трястись, идем купаться.
Ну нет уж, лучше вы с Димкой топайте, а я посижу.
Лека с Юлей после долгого обсуждения приняли в свой тайный клуб индейцев Димку. Сперва бегали как обычно, но мальчишка есть мальчишка, вечно пялился на них. Девочки достали свои порезанные юбки, что выступали в роли набедренных повязок, натянули их и уже после спокойно могли прыгать по веткам, словно и правда индейцы.
Смотри, очень тихо сказала Лека Юле на ушко и покосилась на Димку.
Что? так же тихо спросила она у подружки.
Смотри, какой он у него.
Юля прищурилась. На фоне бликующей воды силуэт мальчика словно плясал. Она присмотрелась, но ничего необычного не увидела. Что тут необычного, будто не видела их раньше.