Внезапно он громко вскрикнул и двумя руками схватился за спину. Колобков испуганно подпрыгнул:
Что случилось, Павел Терентьич?!
Да поясница Как стрельнула! Разогнуться не могу.
Майор бросился к согнувшемуся в три погибели командиру, помогая дойти до стула. Бородин со стоном сел.
Давайте, может, «скорую» вызовем? заботливо спросил Колобков.
Из-за радикулита? Не смеши! Запомни, Виктор Романович, радикулитболезнь настоящих генералов! превозмогая боль, изрёк Бородин.
О таком принципе деления генералитета Колобков слышал впервые. Поэтому переспросил:
А не настоящих?
Геморрой! припечатал полковник Бородин.
На решающее сражение за звание самой талантливой роты личный состав пришёл вовремя. Капитан Зубов в приподнятом настроении весело командовал:
Быстрее, быстрее давайте! Опоздание приравнивается к поражению!
Заметив Вакутагина, он позвал:
Вакутагин!
Тот подбежал к ротному:
Я!
Слушай, дочка сегодня только один раз за ночь проснулась!
Спасибо за травку!
Служу России! улыбнулся заслуженный шаман подразделения.
Зубов поинтересовался:
Скажи, а что у неё было?
Вакутагин небрежно пояснил:
Если трава помогла, значит, зубки у неё!.
Зубки?.
Да! Трава успокаивает зубки!.
Ротный понимающе кивнул:
М-м-м и снова принялся командовать:Быстрее, быстрее шагаем!.
Актовый зал клуба был переполнен. За столиком жюри сидели майор Колобков и командиры рот. Один стул пустовал. К Колобкову протиснулся рядовой Звягин. Он кивнул на пустое место, доложив шёпотом:
Товарищ майор, командир звонил У него что-то совсем с поясницей худо. Сказал, начинать без него.
Колобков оглядел зал, одновременно поправляя форму. Потом дал отмашку. Из-за кулис зазвучали фанфары. Майор выпятил грудь и поднялся на сцену.
Уважаемые офицеры, прапорщики, сержантский состав и рядовые!
Разрешите ежегодный конкурс художественной самодеятельности считать открытым! Он зааплодировал, зал подхватил.
Майор спустился, заняв своё место в жюри. Он взял со стола список и громко объявил:
Начинает пятая рота! Авторотаприготовиться!.
Творческие коллективы волновались на крыльце. Постепенно толпа выступающих таяла. Рок-группа второй роты курила в стороне.
Сейчас первая рота, потом третья потом мы, сказал Евсеев.
Фома усмехнулся:
Ну чё, народ Дрожат коленки?
Есть маленько, признался Кузьма Соколов.
Выше бошки! Всё будет хип-хоп!. «Битлз» тоже первый раз дрейфили! бодро гаркнул Евсеев.
Младший сержант буркнул:
Может, зря мы песню поменяли?
Поздно уже Ты, главное, по барабану не промажь! успокоил его Прохоров.
Из недр гудящего клуба донеслось объявление:
Третья рота!. Леонид Агутин и «Отпетые мошенники»!
«Граница»!
Опа, слышите?! Наша песня! горестно присвистнул Гунько.
Фома удовлетворённо кивнул:
Ну и правильно, что отказались! Это кто, третья рота дубасит?
Неплохо у них получается
Из актового зала донеслись восторженные крики зрителей.
Самолёт умчится прямо на границу!.
Будут провожать папы, мамы, официальные лица под чёткий ритмичный стук выдал солист
Аплодисменты выплеснулись на улицу, проникнув через приоткрытую дверь. Евсеев с завистью пробормотал:
Слыхали, как рвёт? Нужно было её делать!.
Да-а такое нам точно не перебить вздохнул Гунько.
Фома разозлился:
Хорош ныть! Наша очередь. Ну, мужики, с богом!.
Они вышли на сцену. Зал после выступления третьей роты продолжал гудеть. За столиком жюри перешёптывались офицеры.
Удовлетворённый Колобков мелко кивал:
Могут же, когда захотят! Не хуже, чем оригинал! И потом, в ногу со временем!. Что скажешь, Зубов?
Зубов дипломатично кашлянул в кулак:
Солдатам нравится
Колобков без энтузиазма объявил:
Вторая рота!
Зал немного притих. Рядовой Соколов подошёл к микрофону и негромко сказал:
Песня Пока без названия
Мишка встал рядом с ним:
Автор словКузьма Соколов
Евсеев от второго микрофона добавил:
Авторы музыкиМихаил Медведев и Кузьма Соколов Вторая рота.
Ха, тоже мне Леннон и Маккартни! хихикнул Колобок, интенсивно вращая головой в поисках поддержки.
Но никто не засмеялся. Майор осёкся и замер. Внезапно пронзительный звон гитары накрыл зал, заставив всех замолчать.
Звенящий чистый голос вдруг прорезал полумрак:
Здравствуй, небо в облаках!
Здравствуй, юность в сапогах!
Пропади, моя тоска.
Вот он я. Привет, войска!
Аудитория разом вздохнула и колыхнулась, подчиняясь ритму.
Простые слова, словно сказанные соседом в строю, упали в зал:
Эх, рельсы-поезда, как я попал сюда?
Здесь не то, что на «гражданке»
На какой-нибудь «гражданке»
Жизнь снаружи и с изнанки сам попробуй, изучи.
Для печали нет причин!
Неожиданно гитара в руках рядового Евсеева будто ожила.
Ритмичный проигрыш рванул по замершему залу. И тут же Фома врезал в диком темпе по барабанам, сотрясая стены. Народ глухо взревел, начиная заводиться.
Непросто быть собой, когда шагает строй, Только сердце птицей бьётся, и ликует, и смеётся, И ему не удаётся под конвоем петь в груди, Знать бы, что там впереди?!
Музыка подхватила слушателей с мест. Они вскочили, восторженно взревев. Топот ног громыхнул в такт ударным. Фома добавил темпа. Даже Гунько завёлся, выдавая соло на бас-гитаре.
Мишка с Кузьмой сошлись у микрофона:
Где-то течёт река,
Где-то дом, где всё ждут нас назад.
Это не грусть, слегка
Просто ветер щекочет глаза
Прозвучали последние аккорды. Песня стихла. На несколько секунд установилась гробовая тишина. Потом зал взорвался! Вопили все, не желая расставаться с песней и выражая восторг. В рёве оваций вторая рота сошла со сцены. Колобков растерянно оглянулся по сторонам, вынужденно изображая аплодисменты.
Вторая рота!! Орлы!! заорал у него над ухом старший прапорщик Шматко.
Колобок дёрнулся, недовольно сморщившись. Он долго дожидался, пока стихнет шум. В конце концов майор призвал на совещание членов жюри.
Обсуждение результатов прошло в лучших традициях отечественного шоу-бизнеса. С отчётливым военным колоритом.
Заместитель командира, не вслушиваясь в аргументы коллег, однозначно подвёл итог конкурса:
Ну, я думаю, бесспорнотретья рота, да?! Выдержано по теме и исполнение
Остальные члены жюри попытались что-то сумбурно возразить.
Капитан Зубов показал на беснующийся зал:
Товарищ майор, но вы же видите
Ну, эмоцииэто одно Мы же не должны идти на поводу мутно высказался Колобок.
Он жестом оборвал дальнейшие возражения, собрал бумаги и поднялся на сцену. Подойдя к микрофону, Колобков провозгласил:
Решением жюри Гран-при нашего конкурса получает Третья рота!
Из-за кулис под недовольный гул толпы вышел представитель третьей роты. Он взял кубок из рук майора. Потом смущённо покосился на свою группу, стоящую в сторонке.
Оттуда ему кивнули, явно что-то подсказывая. Солдат негромко откашлялся:
Мы тут, в общем, это подумали Спасибо, конечно, всем Но будет, наверное, справедливо, если этот приз получит вторая рота Он вдруг улыбнулся стоящим у края сцены Медведеву и Соколову. Нам очень понравилось. Пацаны, это вам!.
Кубок перекочевал в руки младшего сержанта Фомина. Зал снова взорвался в едином порыве ликования.
Колобок незаметно слез со сцены, проталкиваясь к выходу
Полковник Бородин сидел в своём кабинете, листая бумаги.
Сидеть было трудно, а стоятьтак просто нестерпимо. Но Бородин был настоящим полковником.
Поэтому терпеливо перелистывал документацию, стараясь не обращать внимания на прострелы в пояснице. Раздался стук в дверь. В кабинет вошёл рядовой Вакутагин.
Товарища полковник, разрешите зайти?!
Командир части узнал своего «брата по оружию». Он с трудом поднялся, облокотившись на стол.
Вакутагин?
Так точна, товарища полковник!
Бородин страдальчески поморщился.
У меня к тебе один вопрос, Вакутагин! он немного замялся, но потом всё-таки произнёс, хватаясь за спину:Ты почему без бубна пришёл?.
Глава 5
Сержанты начали чудить после отбоя. Они ввалились в расположение в невероятных прикидах. «Духи» пулями слетели с кроватей. Потому как «дедушкам» дурить без аудитории было скучно.
Сержант Прохоров в бандане и тёмных очках поднял вверх руки:
Уважаемая тусовка, разрешите праздничную дискотеку, посвящённую ста дням до приказа о демобилизации, считать открыто-о-ой!.
«Духи» вяло зааплодировали. Сержант расстроился. Он сдвинул очки на кончик носа, демонстрируя коллективу разочарование:
Не вижу радости в глазах!. Ну-ка ещё раз!. Считать открыто-о-ой!.
На этот раз к аплодисментам присоединились свист и улюлюканье. Атмосфера потеплела. Прохоров завонил:
Отлично!. Для вас сегодня работают: ди-джей Фома-а-а-а!.
Товарищ младший сержант поднял руку в перчатке с обрезанными пальцами. Он поправил кепку, надетую козырьком назад, и поставил на плечо кассетный магнитофон. «Духи» снова завопили, активно изображая ликование. Прохоров продолжил:
За барной стойкой бармен Евсе-ей!.
Рядовой Евсеев в бабочке и белых перчатках выдвинулся на середину коридора. Перед ним на тумбочке стоял поднос со стаканами в ряд. Под дружный свист «духов» он небрежно разлил чай из чайника, как шампанское по бокалам.
Ну чё, народ оттопыримся?! воззвал диск-жокей Фома.
Толпа без подсказок взревела:
Да-а-а!!
Магнитофон включился на полную громкость. Из динамиков грянул бессмертный Кобзон. Хит прошлого века народ не вдохновил.
Танцевать под «И вновь продолжается бой» ни у кого не повернулись ноги. Сержант Прохоров возмутился:
Э-э! Пипл! Я не понял! Дискотека началась, мать вашу! Танцуем, танцуем!.
«Духи» неуверенно задвигали конечностями. Фома заголосил:
Больше жизни, друзья! Двигай попой! Давай, давай! Врубай светомузыку!
Дневальный Гунько попеременно защёлкал выключателями.
Табло «Учебная тревога» замигало. Мишка Медведев подошёл к «бармену»:
Один чай, пожалуйста
Не вопрос! Евсеев протянул кружку. Рубль! Сегодня большие скидки
Мишка полез за деньгами. И в этот момент светомузыка погасла.
Прохоров зарычал:
Э-э! Чё за дела?! Я не понял!.
Из коридора вылетел перепуганный Гунько:
Шухер! Ротный идёт!
Музыка мгновенно вырубилась. Народ брызнул в разные стороны.
Евсеев заметался с подносом и чайником. Срывая с себя бабочке, он крикнул:
Дневальный, поднос!.
По казарме пронёсся грохот сапог. Скрипнули кровати. Затем наступила тишина. В расположение вошёл капитан Зубов. Дежурный, еле успев привести себя в порядок, доложил:
Товарищ капитан, за время моего дежурства происшествий не случилось. Дежурный по роте сержант Прохоров!
Лицо ротного медленно вытянулось. Он ткнул пальцем в лоб Прохорова:
Сержант, что это?
Тот поспешно стащил с головы красную бандану.
А-а Это я так кепку постирал!
Ага. А это? палец ротного переместился на замершего рядом дневального.
Рядовой Гунько с подносом и чайником усиленно делал вид, что твёрдо знает, на кой хрен они ему понадобились посреди ночи.
Это? Сержант Прохоров доверительно склонился к Зубову. Товарищ капитан а хотите чаю?.
«Дедушки» вяло ковырялись в тарелках. Перед каждым стояла отдельная тарелка с нетронутым маслом.
Интересно, какой удод придумал этим живых людей кормить? светски поинтересовался товарищ сержант.
Рядовой Евсеев хмыкнул:
Зажрался ты, Прохор Горох с рыбойнеповторимый букет!
Я как домой приду, первым делом голубцов кастрюльки две как наверну! мечтательно произнёс Фома. И всё этос гранатовым соком!.
А моя матушка такие пельмешки лепит! А картошечка тушёная с рёбрышками Да с огурчиком бочковым непринуждённо поддержал тему Евсеев.
Прохоров бросил ложку.
Э-э! Завязывайте, а? Слюна уже хлещет, блин! Он печально подпёр подбородок рукой. Мужики, у меня такое ощущение, что «гражданки» вообще никогда не было. Что я в армии родился. Сапоги уже как тапочки Хэбэкак пижама
Та же фигня! кивнул Евсеев. Всё, что было до армиикак сон
Фома отхлебнул чаю с витаминами:
Фигня, прорвёмся! Сколько там до приказа?
Не царское это дело Евсеев кивнул в сторону «духов». Вон, калькуляторы сидят
Народ! Заглатываем поживее Масло тает! громко сказал сержант Прохоров.
Тут же из-за своего стола с набитыми ртами вскочили Гунько и Вакутагин. Держа в одной руке кусок хлеба, в другойложку, они подбежали к старослужащим. Гунько сгрёб ложкой масло с тарелки, стоящей перед Евсеевым:
Поздравляю До приказа девяносто два дня!
Вакутагин проделал ту же операцию с маслом Фомы:
Поздравляю, товарища младший сержант Да приказадевяносто два!
Тот прихватил его за руку:
Не понял У меня Медведев должен забирать!
Медведев в наряде, доложил Гунько.
Фома отпустил Вакутагина:
А-а, да Ну, ладно. Тогда жуй
«Духи» вернулись обратно. Прохоров тупо уставился на своё масло. К нему никто не торопился.
Та-ак Жду тридцать секунд угрожающе протянул сержант, глядя на часы.
Фома хихикнул в кулак:
У Ходокова залёт!.
Прохоров рявкнул на всю столовую:
Ходоков!!
Ходоков вскочил и, спотыкаясь, понёсся к маслу. Прохоров перехватил его руку, сгребая «духа» за грудки:
Ты что, опупел?! Почему у всех уже девяносто два, а у меня до сих пор девяносто три, а?!
Забыл Девяносто два, товарищ сержант! пролепетал тот.
Прохоров заорал ему в ухо:
Забы-ыл?! Значит, будем восстанавливать память! Твою мать!!
Пока рота дошагала до казармы, сержант, конечно, немного остыл. Но проститьне простил. Для восстановления памяти он использовал старинный армейский рецептотжимания перед строем.
Сам Прохоров деловито прохаживался рядом, стимулируя умственную деятельность «духа». Потный Ходоков стонал, с трудом отрываясь от пола. Однако жалеть его никто не собирался.
Шестьдесят шесть, шестьдесят семь Что, Ходоков, сдох? До девяноста трёх ещё далеко Шестьдесят восемь монотонно бубнил сержант. Вы наблюдаете сеанс восстановления памяти по методу Прохорова Пятьдесят девять, Ходоков
Товарищ сержант, вы ошиблись Уже шестьдесят девять было! взмолился тот.
Да? Фигня какая Ты сегодня в столовой тоже ошибся! Похерил традицию Прохоров обратился к строю:Напоминаю ещё раз: назначенные «духи» на ужине забирают у дедушек масло и говорят, сколько дней осталось до приказа Что не понятно?!
Всё понятно! дружно ответила рота.
Сержант кивнул:
Шестьдесят Шестьдесят один И запомните, вы тоже когда-то будете дембелями Тоже будете считать дни И эти цифры для вас станут святыми! Усекли?!
Так точно! недоверчиво вздохнули будущие дембеля.
Традиция всем нравится?
Так точно
Вот и чудненько! подвёл итог воспитательному процессу Прохоров. Ходоков, живой?
Живой
Молодец! Шестьдесят два Шестьдесят три
Нет зверя страшнее, чем голодный прапорщик. Разве что голодный старший прапорщик.
Олег Николаевич не успел поужинать на службе. Потому что торопился на свидание к девушке Маше. После того, как свидание состоялось даже дважды он вышел в прихожую.
Олежек, ты есть хочешь? крикнула из комнаты Маша.
Шматко обрадовался:
Да-а! Очень!
Так, может, пойдём в кафе посидим? наивно спросила девушка.
Старший прапорщик напрягся. Он достал из кителя кошелёк, который в быстром темпе подверг ревизии. В закромах нашлось только тридцать рублей.
Я вообще-то больше домашнюю пищу люблю! прокричал Олег Николаевич в ответ.
Маша вышла из комнаты. На ней оказалась нарядная парадно- выходная блузка.
Просто мама ничего не приготовила А я забыла! кокетливо пояснила она.
Шматко небрежно махнул рукой:
Ну и что! Сейчас я что-нибудь приготовлю!
Ты?. Сам?! У нас домаодни макароны
Ты кулинарные поединки по телеку смотришь?