Кровь сумасшедшим потоком шумела в ушахдаже в глазах потемнело. И как хорошо, что он не видел сейчас моего лица, которое исказилось точно от боли! От внутренней боли, что пропитала меня насквозь, захлестнула разом и поставила на колени. Она стянула меня колючей проволокой, как нечеловеческая тварь, впившись в каждую грань сознания, не жалея и не считаясь с моими чувствами. Потому что я уходила я отпускала, и я оставляла. А еще, я уносила с собой тайну, которая уже давила на мою совесть и значит, непременно станет моим бременем
Напряженными, онемевшими пальцами я взялись за ручку и уже потянули дверь на себя, как вдруг она оказалась резко захлопнута. Я вздрогнула и растерянно застыла, поймав взглядом мужскую ладонь, что уверенно прижимала массивную поверхность прямо над моей макушкой.
Осторожно повернувшись, я растерянно вжалась в дверь, встретившись с тяжелым взглядом серебряных глаз. Сердце стукнуло о ребра и будто в комок собралось, а на лице отразилось недоумение, граничащее с испугом. Я может, и хотела что-то сказать, да губы разом пересохли, а язык просто отказался слушаться!
Не знаю, в какой момент внутри меня пронеслось резкое осознание. Такое прозрачное и разом дающее ответы на все вопросы! Наверное, когда мгновение это странного замирания слишком затянулось, и я смогла увидеть то, что глубоко хранилось в холоде серых глаз. То, что он должно быть уже давно упорно давил в себе и прятал за ледяной маской! И именно тогда, я робко, но смело пошла к огню
Папка с шелестом выпала из рук, которые в следующий миг трепетно и осторожно потянулись к мужскому лицу. Дрожащие пальцы нежно коснулись подбородка, ощутив жесткую щетину и напряженные мышцы челюсти. Отлепившись от двери, я слегка поднялась на носочки, приблизившись к плотной сжатым губам мужчины и, прикрыв глаза, ласково накрыла их своими.
Они поддались не сразу. Точно ледяная гладь, которой требовалось время, чтобы оттаять! Но стоило им раскрыться, как что-то разом поменяло полюса внутри нас. Что-то, вспыхнуло между нами и пронеслось возносящей энергией по венам!
В этот же момент, мужчина резким движением зарылся рукой в мои волосы и, прижав к двери, начал требовательно и жадно целовать. Будто высушенный годами, он решил напиться мной! Ведь граница уже была нарушена, и больше ничто не могло его остановить.
Мои губы горели, а глаза были застелены слезами, когда он прервал поцелуй, делая шумные вдохи и продолжая крепко удерживать меня в капкане своих рук.
Почему?.. выдохнула я, с горьким укором, глядя на него. Почему ты так долго меня мучил?!
Некоторое время, он смотрел мне в глаза в каком-то тяжелом раздумье. Затем вдруг отстранился, оставляя мое ватное тело без опоры и низким голосом велел:
Иди за мной.
* * *
Фонари и вывески вечернего города мелькали за окном глянцевого Роллс-Ройса. Припорошенные вчерашним снегом улицы, пестрили новогодними гирляндами, создавая мимо проходящим людям праздничное настроение и волшебную атмосферу. Там, в воздухе витал запах петард, хвои и предновогодней суеты. А здесь со мной, была другая действительность, которая не позволяла проникнуться той самой атмосферой.
Мы сидели вдвоем на заднем сидении, сохраняя тишину пока водитель вел нас в неизвестном направлении. Внутри прочными прутьями держалось напряжение и тревога. За все время дороги, он не сделала попытки приблизиться или как-то прикоснуться ко мне, что еще больше обостряло обстановку ожидания. Конечно, эмоции поутихли, разум протрезвел, но откровенно говоря, становилось не по себе.
Когда мы проехали ворота огороженной территории и остановились у парадного входа незнакомого двухэтажного дома, я совсем растерялась. Шеф лично открыл мне дверь и помог выйти из салона, а затем терпеливо дождался, пока я неуверенно переступлю порог его дома. Я почти сразу его узнала, хотя и была здесь лишь однажды.
Несмотря на большое пространство, главный зал смотрелся довольно уютно без лишней вычурной роскоши. Теплые оттенки в интерьере, приглушенный свет и сдержанный новогодний антураж, делали атмосферу дома теплой и гостеприимной. Но сейчас, даже это не помогло мне хоть немного расслабиться, из-за настороженного предчувствия.
Неожиданно тяжелые ладони легли на мои плечи, и я поддалась, когда шеф снял с меня дубленку.
Проходи. Я сейчас вернусь. Велел он, подтолкнув меня в глубину зала.
Сам же, направился к лестнице, что располагалась справа у стены, отвечая на поступивший звонок.
Некоторое время я нерешительно мялась, стоя на одном месте. Меня уже начинало пугать его странное поведение! Было необычно снова оказаться в этом доме, любопытно даже, но не при таких обстоятельствах.
В какой-то момент я все же прошла к диванам, что стояли в центре зала и села на самый край одного из них. Каждую секунду ожидания, я изводила свою голову самыми разными догадками. Как будто меня ждало здесь что-то такое, что мне очень не понравится!
Словно по жуткому стечению обстоятельств, именно на этой мысли до меня вдруг донесся странный звук. Я машинально обернулась к приоткрытым дверям за своей спиной, которые вели в другую комнату, потому что это однозначно было оттуда. В затянувшейся тишине уже подумала, что мне показалось, но очень скоро звук повторился!
По внутренностям пронеслась стягивающая волна, от которой меня мгновенно бросило в жар. Это был не звук Это был детский голос!
Как ошпаренная подскочила с места, уставившись на двери будто за ними находился призрак. Нервно кусая губы, я некоторое время боролась с искушающим и опасным любопытством, пока, наконец, не сдалась. Самые наводящие догадки уже пронзили грудь стрелами, так что мне оставалось только убедиться
Я подошла к дверям и в проеме разглядела просторную комнату, где от стен отражались разноцветные огоньки. Голосок тоненький, невнятный уже звучал гораздо четче Боже, это же совсем малыш!
Похолодевшими от волнения пальцами я открыла дверь чуть шире и осторожно прошла внутрь. Мой немигающий взгляд сразу поймал огромную елку, что возвышалась в конце этой комнаты. Она была очень красиво и семмитрично украшена большими, разноцветными шариками и светилась огоньками гирлянд. А рядом с ней, прямо на белом ковре с длинным ворсом, сидели двое: взрослая женщина в домашней одежде с аккуратно убранными волосами и маленький мальчик в цветастой пижамке.
Дыхание перехватило от того, как садануло меня изнутри. Я невольно попятилась назад и в этот же момент услышала шаги совсем рядом.
Резко обернувшись, я впилась в Женю недоуменным и обвиняющим взглядом. Зачем он это сделал? Как мог это все устроить?! Мужчина же хмуро и испытующе смотрел на меня в ответ.
Это мой сын Марк. Сдержанно сообщил он.
Из груди вырвался рваный вдох, и я обернулась на мальчика, от красоты и схожей внешности которого дух захватывало, и в то же время прокалывало сердце насквозь. По всей видимости, рядом с ним сидела няня, а его мама должно быть еще работала или была где-то в доме!
Прикрыв глаза и пропуская болезненные удары сердца я покачала головой, чувствуя жуткое смятение и разъедающий до костей стыд Впившись ногтями в ладони от удушливых эмоций, я подавленно взглянула на Женю и с трудом произнесла:
Ты женат?..
Господи, зачем этот глупый вопрос, если и так все очевидно?! Как хотелось мне провалиться сейчас сквозь землю, да просто сгореть в своем огне эмоций на грани безумия! Только бы не слышать ответ Ведь все оказалось так просто и так убийственно сложно.
Тяжелый взгляд мужчины тем временем переместился на сына, который уже заметил присутствие папы и встрепенулся.
Моя жена умерла полтора года назад. Сообщил он, не выдав в голосе абсолютно никаких эмоций.
И только стальные глаза, как будто на миг накрыло тенью.
* * *
ЕВГЕНИЙ
Там где есть вопрос, обязательно должен быть и ответ. Значение имеет только то, насколько он оправдает, успокоит или просто же разрушит до основания.
Алина имела право знать правду. Слишком долго я испытывал ее на прочность, путаясь в собственной паутине границ и рамок. Так цинично вел по раскаленным углям, даже после признания, которое пустило трещины в бетонной почве под моими ногами. Заставило оглянуться на свою застывшую жизнь и посмотреть правде в глаза. Увидеть крест, который я добровольно поставил себе, ориентируясь на него, как на истину.
Смерть жены стала для меня самым сильным потрясением, которое я когда-либо испытывал в своей жизни. Я многое повидал за свои тридцать четыре года и чтобы добиться того, что имею, немало кожи содрал, вместо которой наросла сталь. Но именно после этой трагедии я понял, как может пошатнуться мир.
Даже смерть отца так не тронула меня. Он хорошо воспитал своего сынавзрастил все важные качества, которые должны быть присуще отпрыску влиятельного человека и настоящему мужчине: богатый багаж знаний, хладнокровие, выдержка, стратегическое мышление и полное подавление эмоций. Настоящая машина для генерации идей и реализации прибыльного бизнеса.
Робкие попытки матери повлиять на эту тенденцию, оказались напраснымия вырос идеальным проектом, практической гордостью для отца, который в итоге пожинал горькие плоды своих стараний.
Мне были привиты определенные понятия о чувствах и любви. Главным всегда было благоразумие и расчет, а все остальное временно и неопределенно. На это нельзя положиться и это не несет никакой пользы. Именно с таким раскладом «каре», я и встретил Катю. Точнее выбрал ее. Нет, не потому что влюбился без памяти. А потому, что пришло время, и я понял, что пора обзаводиться семьей.
Да, она была красива, умна и безупречна по всем пунктам. Но я оценивал ее не как человека, а как очередной проект, для создания крепкого и взаимовыгодного брака, где Катя будет исполнять свою роль в том числе, как мать моих детей. Тогда я даже не задумывался, насколько тяжелой окажется для нее эта учесть, как разрушит невинные грезы и оставит осколки неоправданных надежд.
Несмотря на свое положение в обществе, она была на удивление простой и открытой. Наверное поэтому, с самого первого дня нашего брака, пыталась раскрыть и меня. Ненавязчиво, робко, искренне. Я был доволен своим выбором и заботился о ней так, как положено мужу. Я готов был дать ей все, но не мог дать главного: настоящего человеческого тепла, проявления чувств и любви. Той любви, которой она заслуживала! Я даже считал, что имею право на любовниц. Это, правда, не было для меня чем-то из ряда вон выходящим! Загруженный график, частые командировки, постоянный груз ответственностиразве я думал о ней? Разве понимал, как заставляю ее страдать?
Тогда, как Катя отдавала мне всю себя, я отвечал ей постоянным хмурым видом и усталостью. Даже если я был в расположении, моя прохлада проскальзывала ветром в словах и жестах. В остальном все было как по расписанию: регулярные подарки, ужин у родителей, совместные походы на вечера и качественный секс в постели.
Я уже не могу с точностью сказать, какой момент оказался переломным. Когда я очнулся из плена своего темного айсберга. После выкидыша, которым закончилась ее первая беременность или после того, как увидел ее заплаканной и разбитой на полу в ванной. Только тогда я осознал, насколько был нужен ей. Сколько держалась она, разбиваясь своей безусловной любовью о мой холод.
В ту ночь Катя рассказала мне всю правду о своей жизни. Она больше не плакала и не робела, заставляя меня окунуться в бездну ее боли и наконец, в полной мере ощутить груз своей вины и ответственности.
Я не выпускал ее из рук до самого утра. Этого времени оказалось достаточно, чтобы к чертовой матери переоценить всю свою жизнь, все, что я знал и все, на что ориентировался. Чтобы наконец-таки открыть глаза и получить шанс стать настоящим человеком, а не мутантом с цифрами в глазах. Именно Катя дала мне этот шанс
Я впервые начал присматриваться к своей жене. Я впервые увидел богатство, которым обладаю. Мне было трудно перестраивать свою сущность, но больше я не собирался быть причиной слез в ее зеленых глазах!
Любовниц больше не было. В работе я расставил жесткие приоритеты и теперь, у времени расширились границы, внимание стало настоящим, а прикосновения взаимными. Конечно, невозможно в корне измениться, но Катя шла мне навстречу, ценила каждое мое проявление и принимала несмотря ни на что.
Новость о второй беременности стала нашим вознаграждением. Общим страхом от прошлой потери и радостью. Но видимо, Марку суждено было родиться. Никаких отклонений во время беременности не было, так же как и никаких угроз.
Его появление помогло мне понять и в прямом смысле ощутить ту эйфорию, которую можно назвать счастьем. Увидеть ее воплощение, свою плоть и кровь, свое наследие. Ведь в этом и есть первая миссия мужчины! И Катя была неотъемлемой частью этой миссии, самой достойной матерью, самой достойной женой.
Первые обмороки начались, когда Марку не было и месяца. Внезапные, и пугающие своей необъяснимой природой. При первичном обследовании никаких общих отклонений не выявили, сделали назначения и отпустили домой. Тогда я немного выдохнул, но когда, несмотря на лечение, обмороки продолжились и жену начали мучить невыносимые головные болиуже забил тревогу. Именно в тот период я нанял Лизу, которая помогает мне в воспитании сына, и по сей день.
Полное обследование в самой дорогой клинике, наконец, принесло результаты. Шокирующие нас обоих. Злокачественная опухоль головного мозга, которая все это время хорошо и глубоко пряталась, а после родов активизировалась, и начала стремительно убивать мою жену.
Первые дни были как в тумане. Советы врачей, диагностика, прогноз, экстренные решения. Случай был слишком сложнымее попросту не брались оперировать! Мое положения, возможности, деньги все это превратилось в ничто. Перед лицом смерти и болезнимы все равны перед Богом.
Практически чудом удалось найти врача, готового дать ей шанс на жизнь. В срочном порядке мы вылетели в Германию и уже на следующий день Катю готовили к операции. Сидя в палате в больничной рубашке, последние часы она проводила с сыном. Он уснул на ее руках, одна из которых была под капельницей. Катя еще долго любовалась им с блаженной улыбкой на устах, прежде чем поцеловала и передала Лизе. Только после она позволила себе заплакать. Ей было страшно, горько или уже тогда она чувствовала свою смерть.
Я помню, как подошел к жене, встал на колени и, уткнувшись в ее ладони, прятал свои слезы. В какой-то момент она подняла мою голову и заставила смотреть на себя. А затем начала прощаться. Я рыкнул на нее, чтобы не смела, но Катя была непреклонна. Тогда она сказала странную вещь: я благодарна тебе за то, что ты был мне хорошим мужем и другом, но однажды ты полюбишь и поймешь разницу.
Ее не стало спустя семь часов. Марка я отправил вместе с Лизой в гостиницу, а сам остался сторожить под дверями. Там я сидел еще часа три даже после того, как мне сообщили о том, что врачи сделали все, но шансов было слишком мало. Сидел без движения глядя в одну точку. А потом встал и неспешным шагом пошел в свой личный ад, который длился почти год.
Несколько месяцев я жил словно робот, исполняющий функции, чтобы поддерживать жизнь в прежнем ритме. Я ни с кем не общался, работал на износ, из-за чего отдалился от сына, а все свободное время проводил в кабинете за бокалом.
Меня хорошенько тогда встряхнула мать. Я сам не ожидал от своей покладистой женщины такой налет. Влетела в мой кабинет, повыкидывала весь бар, надавала подзатыльников и затолкала в душ приводить себя в порядок. Напоследок пообещала, что засадит меня в психушку и заберет Марка, если еще раз увидит в таком состоянии. В общем, она как никогда была убедительной. Видимо смерть отца заставила кого-то сделать и свою переоценку.
И вроде бы все начало налаживаться и возвращаться к прежним декорациям. Работа, полный контроль над собой, хлопоты и забота о сыне. Заботы, которые стали для меня спасением. Ведь только с ним я ощущал тот кислород, без которого уже давно бы задохнулся в своей душевной агонии. Да, я взял себя в рукивернул свой прежний облик, однако темнота внутри меня никуда не делась и с каждым прожитым днем только расширяла свои тернистые границы. Она разъедала меня, вела по краю, а по ночам, в которых больше не было снов, возвращала в безумие воспоминаний. Точно раскаленное железо они выжигали в моем сердце дыры, убивали, заставляли захлебываться под тяжким грузом вины и держать свой личный траур.
Понадобился целый год, чтобы боль и тяжесть потери улеглась, притаилась, прежде чем я позволил хотя бы подпустить к себе женщину. До этого просто не чувствовал такой необходимости. И тогда не чувствовал, но природа брала свое и мне, как взрослому, полноценному мужчине так или иначе нужна была разрядка.