Sleep in heavenly peaceИрма Грушевицкая (Irmania)
Часть 1
- Мистер Картер, прошу прощения, но мистер Блэквуд всё ещё на линии. Мне попросить его перезвонить?
Голос Анны, раздавшийся из динамика, вернул меня в этот мир.
Я непонимающе уставился на мигающую оранжевую кнопку, пытаясь вспомнить, кто такой этот Блэквуд и что ему от меня нужно.
- Блэквудэто - неуверенно протянул я.
Анна профессионально быстро и без вопросов отреагировала на моё затруднение с идентификацией звонящего.
- «Блэквуд и Кричман», новый терминал на Восточном побережье.
Чёрт, я ждал этого звонка целый месяц, а теперь с трудом вспоминаю название фирмы, занимающейся поддержкой одного из самых прибыльных контрактов в истории нашей фирмы. Всему виной невероятная информация, которая только что на меня обрушилась.
Я потёр виски и крепко зажмурился, пытаясь прогнать мысли и образы, не связанные с работой. «Роберт, твою мать, соберись!» До визита Престона ещё несколько часов, и провести это время в бездумных мечтах - непозволительная роскошь.
Голова гудела, от возбуждения дрожали руки, но я всё-таки попытался сосредоточиться на предстоящем деловом разговоре.
- Соединяйте, Анна, - вздохнул я, и уже через секунду погрузился в хорошо знакомый мир цифр и юридических терминов.
~*~*~*~*~*~*~*~*~*~
Этот мир, основанный на точно выверенных определениях, просчитанный до последней мелочи, был моей жизнью. Мир, не терпящий сослагательного наклонения. Мир, в котором даже вероятность имела математическое значение. С того самого дня, когда отец впервые привёл меня, пятилетнего, в свой кабинет на верхнем этаже здания, стоящего в самом сердце делового центра Сиэтла, другой жизни я не знал. Не было других целей, кроме как однажды достойно занять его кресло, сменив на посту главы строительной фирмы, основанной ещё моим дедом. В этом мире не было ничего, что мне не удалось бы просчитать: всё, вплоть до человеческих эмоций имело цену, и я платил её не задумываясь, не размениваясь по мелочам.
И только раз я усомнился в правильности постулатов, что составляли основу моей жизни. Столкнувшись с событием, которое не смог предугадать, не пытался даже предвидеть, поначалу я растерялся. Нечто неподвластное пониманию ворвалось в мою жизнь разрушительным торнадо, и вот уже несколько лет как я пытаюсь вернуться назад, к спасительному спокойствию размеренного существования. И все эти несколько лет у меня ничего не получается. И нет ни единой возможности снова достичь его, снова сложить свою жизнь; снова «сложиться».
Нет ни единого шанса сопротивляться: убеждённость, что без этого воспоминания меня не будет, росла с каждым прожитым днём. И если раньше я говорил себе, что дальше будет легче, всё забудется, станет не больше чем неясной картинкой из давнего сна, то сейчас, когда это уже происходит, я страшно боюсь, что действительно начинаю забывать.
Я не хочу забывать того, что случилось, но я уже не был уверен, что это случалось. Я не хочу забывать, но я не нашёл ни единого следа её существования.
И, тем не менее, она была. Она есть. И она будет, пока я её помню.
Лили. Моя Лили Яркой кометой пролетевшая по жизни и исчезнувшая так же внезапно, как и появилась.
Моя единственная.
Моя любовь.
Моя единственная любовь!
Я пытался найти тех двоих, о которых она говорила, но в «Сиэтл Кроникалз» не было фотокорреспондента по имени Брэндон Маккормик. И я почти не удивился, когда на просьбу соединить меня с лейтенантом Свенсоном, в полицейском управлении Сан-Франциско ответили, что никогда не слышали о таком.
Я провел целый месяц, кружа по окрестностям дороги, ведущей из Секима в Порт-Анджелес и вызывая у местных жителей подозрение своими расспросами. Разумеется, первым делом я посетил офис местной полиции, разумно полагая, что именно здесь найду интересующую меня информацию. Но, и там, и в мэрии, и в службе социального страхования мне сообщали одно: Лилиан Андерсон никогда не проживала ни в Секиме, ни в его пригородах, ни на всей территории, прилегающей к Олимпийским горам. Я пытался зайти с другой стороны, разыскивал её бабушку - Абигейл Андерсон, по наследству от которой Лили достался дом. Никаких данных о ней так же не было. По словам Лили, бабушка Аби никогда в жизни не выезжала дальше округа Клэллам, родившись и умерев в Секиме. В городских архивах и эту информацию не подтвердили.
Тогда я решил, что Лили нарочно ввела меня в заблуждение, по какой-то причине не захотев говорить правду о себе, выдумав события и имена. Может, она и не была ЛилианЛили, но это имя ей шлодлинноволосой изящной красавице с глазами орехового цвета. Она могла быть только Лилидевушкой, с именем, переливающимся как прозрачный лесной ручей на солнце. Такой же прозрачной была её и кожа, светящаяся изнутри. Солнечного цвета волосы шелковой занавесью падали на нас, когда её лицо склонялось надо мной в поцелуе
Она была Лили, - лилией, лесной нимфой. Моей лесной нимфой, не захотевшей мне принадлежать.
Может, её рассказы о предыдущих мужчинах были предупреждением? Может, в душе Лили знала, что и я уйду, как ушли они. Может, именно поэтому, наученная, обожженная двумя предательствами, со мной она не захотела полностью раскрыться. Я нисколько её не винил в этом, хотя бы потому, что, когда Лили была со мной, я ей верил. Тогда мне было достаточно её. Точно так же, как недостаёт сейчас. И хотя я уже почти убедился, что всё было обманом, я не сожалею ни об одной минуте, проведённой с ней, ни об одном сказанном слове. Сожаление только в одномчто я не был для Лили первым.
И дело даже не в том, что я не стал для неё первым мужчиной, хотя, видит бог, если бы я мог вернуть время вспять, то бы всё отдал за это! Я сожалею, что, встретившись со мной, она уже испытала разочарование, подспудно ожидая от меня того, что и я когда-нибудь её обижу. И неужели я мог её винить в этом? Ведь, чёрт бы побрал всё на свете, Лили оказалась права: как бы я ни хотел этого, как бы ни мечтал снова найти её, обнять, любить, лелеять, ласкать - господи, девочка моя, как бы я этого хотел! - но я всё-таки ушел.
- Стоит тебе выйти за порог, как ты уже не сможешь вернуться. Прошу тебя, Роберт, останься! Никогда не уходи. Я не переживу этого.
Она плакала в моих объятьях в нашу первую и последнюю ночь. Я целовал её мокрые ресницы и говорил, что всё будет хорошо, что она должна верить мне. Я говорил, что я люблю её и никогда не смогу уйти.
Но я ушёл.
Вернее, меня заставили уйти.
Что-то или кто-то, однажды приведший меня к ней, так же неожиданно её от меня и забрал.
Часть 2
Банально, но время действительно лечит. Но именно лечит, а не залечивает. Это длительный процесс, со своими фазами. Как вялотекущая болезнь, которая то затухает, то обостряется под влиянием каких-либо, иногда неожиданных, факторов. В моём случае, это были сны.
В них Лили приходила ко мне в знакомом шелковом тёмно-синем платье, совершенно ей не шедшем. Будучи с чужого плеча, оно не сидело по фигуре; несуразно тяжелое, будто придавливающее к земле. Мне хотелось её из него вытряхнуть.
- Оно бабушкино, - смеялась она, когда я сказал ей об этом.Я пыталась его переделать, но мастерица из меня никакая.
И всё-таки, я не мог представить её ни в чём другом.
Лили всегда садилась в кресло напротив и долго смотрела на меня. Я так много хотел спросить у неё, но даже во сне страшился, что, испугавшись звука моего голоса, она может исчезнуть. Поэтому просто наслаждался тем, что могу видеть её красивое лицо, нежные черты, мягкие губы, изогнутые в насмешливой полуулыбке. Тёмные глаза смотрели ласково. Она так же пристально изучала меня, будто стараясь запомнить, "сфотографировать" до следующего раза. И я верил что её сердце, так же как и моё, поёт от счастья, что мы можем быть рядом, пусть даже таким необычным способом.
Это были полуснысны на грани бодрствования. Сны, очнувшись от которых, я был уверен, что она и вправду только что была здесь. Мне даже казалось, что я чувствовал её запахсолнечный, ни с чем не сравнимый аромат душистого земляничного мыла.
Со временем Лили появлялась всё реже, облик её стал размытым. Она будто ускользала от меня, отпускала. Мне бы быть ей за это признательным - она возвращала меня себе, но я ещё не был готов к этому.
- Так лучше, - услышал я однажды её шёпот.Всё предопределено, любовь моя.
Это были её прощальные слова. Больше Лили не приходила.
- А я бы хотела с ней встретиться. Правда, пока не решила, что сделаю сначала: расцелую в обе щёки за то, что она выбила из твоей задницы всю эту циничную дурь, либо за то же самое удавлю.
Заявление Сьюзен меня порядком позабавило.
- Ты уж как-нибудь определись.
Сестра презрительно прищурилась:
- Судя по радости в голосе, ты не оставляешь надежды?
- Нет, Сью, всё в прошлом.К тому моменту прошло почти два года, и для меня действительно всё было в прошлом. - Я потратил на её поиски чёртову уйму времени. Лили так хорошо скрылась, что, уверен, усилий на это она затратила не меньше. И эти ложные подсказки, будто специально заводящие в тупик. Я только не понимаю, для чего она это сделала?
- Может, твоя Лили из той разновидности женщин, что любят играть с мужчинами? Подогревают их интерес таинственностью.
- Мне она такой не показалась.
- Роберт, - Сьюзен протянула свою изящную руку, накрывая мои пальцы ладонью.Ты меня удивляешь! Не будь ты моим братом, я бы с удовольствием наваляла тебе по шее за твоё отношение к женщинам. Не все из них мне нравились, и почти все они не заслуживали такого эгоистичного засранца, как ты. Но никогда в жизни я не говорила тебе, что кого-то не заслуживаешь ты.
Я удивлённо посмотрел на сестру: вот уж не думал, что когда-нибудь Сью встанет на мою сторону.
Она, тем временем, продолжила:
- Все эти женщины делали свой выбор осознанно: они знали про твой образ жизни, знали твою репутацию. Знали, что ты из себя представляешь. Они мирились со вторым местом в твоём сердце, первое из которых навсегда отдано работе. И теперь я в растерянности. Два года ты сам не свой. И из-за кого? Из-за девчонки, с которой ты провёл от силы пару дней, и которой хватило ума влюбить тебя в себя, но не хватило смелости удержать? Она недостойна тебя, братец, поверь мне! Чёрт, наверное, я всё-таки её удавлю.
- Всё в прошлом, Сью, - повторил я. - Теперь у меня есть Джессика. Или Дженнифер? Совершенно вылетело из головы.
- Да-да, я вижу. Всё и правда в порядке. Лорен, Дженнифер, Сара, Кэтти Роберт Картер старается вернуться к своему обычному состоянию ненавязчивой кобелеватости. И, как всегда, не желает утруждать себя строительством нормальных отношений с нормальной женщиной. Мама отчаялась заполучить от тебя внуков.
- Ты с лихвой перевыполнила план.Я имел в виду троицу шумных мальчишек возрастом от трёх до восьми летсыновей Сьюзен и её мужа Ларри.
- Думаешь, получится сфилонить, братец?Сьюзен поймала брошенный мяч.Мама не успокоится, пока ты не одаришь её парочкой своих. И, кстати, на этот раз у меня есть неплохой вариант относительно их возможной мамы. В декабре из Чикаго возвращается Евамоя подруга по студенческому клубу. Я пригласила её встретить с нами Рождество. И твоя задница там непременно будет. Ей ясно?
- Милая, сейчас только сентябрь!
Сьюзен выразительно посмотрела на меня. Я знал этот её взгляд: сейчас легче согласиться! Отказаться можно будет и позже.
- Хорошо, я буду.
- Я хотела вас раньше познакомить, но тогда ты ещё был к ней не готов.
- А теперь готов?
- Теперь готов, - кивнула Сьюзен.
- Хм, не женщина, а какой-то экзамен, - усмехнулся я.
- Не паясничай, Роб. Это реальный шанс наладить свою жизнь. Ева тебе очень понравится, правда!
Сьюзен была младше меня на два года. К двадцати восьми она успела сделать карьеру, выйти замуж и родить троих детей. Её муж, Ларри, занимал одну из ведущих должностей в нашей фирме и был старше моей сестры на десять лет. Сьюзен утверждала, что он напоминал ей нашего отца, поэтому ей легко уживаться с мужем, который всё время пропадает на работе. Будучи счастлива сама, Сьюзен хотела осчастливить весь мир. В том числе и меня, знакомя с "достойными" девушками. Условия изначально были неравными, потому что к нашей первой встрече они уже знали обо мне всё, начиная от размера семейного состояния и заканчивая маркой постельного белья, которое я предпочитал. Они так же знали, что на последнем свидании я дарю своим будущим бывшим хорошие подарки. Помнится, одна из них так и заявила при первой встрече: «Мы хорошо проведём с тобой время, но я знаю, что у нас ничего не получится. Может, перейдём сразу к брильянтам?» За честность я щедро одарил нахалку, но и после этого случая не желал ничего менять в отношениях с противоположным полом. А затем в моей жизни случилась Лили.
Может, на этот раз стоит довериться сестре и попытаться построить что-нибудь существенное с этой Евой. В сущности, какая разницас ней или с кем-либо другим. К тридцати годам я достиг многого. Многое прошло мимо меня. Но то, что я мог сейчас предложить любой из женщин, было достойной компенсацией отсутствия во мне каких-либо чувств. Мне не хотелось выбирать хотя бы потому, что никто из предложенных мне судьбой не был той, которая мне нужна. Они не были ею
В течение следующих трёх месяцев я едва ли появлялся в Сиэтле больше чем на день. Европа, Япония, Южная Африка - за всё это время я провёл в воздухе больше времени, чем на земле. Когда в середине декабря я оказался в своём офисе, у Анны скопилось для меня более полусотни сообщений.
Разумеется, мы были постоянно на связи, и все наиболее срочные дела решались немедленно. Но число не менее важных вопросов, требующих моего участия, впечатляло, и я отчаянно надеялся разобраться с ними за оставшуюся до Рождества неделю.
Было проведено множество встреч, сделано несколько десятков важных звонков, даны распоряжения относительно некоторых кадровых перестановок, и когда двадцать второго декабря около девяти вечера я отпустил свою помощницу, виски нестерпимо ломило от напряжения.
- Можете идти, Анна. Только принесите, пожалуйста, аспирин.
Анна кивнула и, вернувшись, поставила передо мной стакан с двумя растворяющимися в воде таблетками.
- Вот, пожалуйста. И ещё, одно, мистер Картер. - Она положила передо мной маленький желтый листок, на котором обычно записывала сообщения.Этот человек звонил сегодня несколько раз. Он представился Колином Престоном и сказал, что у него есть кое-какая информация относительно Свенсона или Свонсона.
Имя Престона мне ничего не говорило. Как и названные Анной фамилии. Договор с торговым флотом, доклад в комиссии штата по налогообложению, обед с парой-тройкой влиятельных людей, на котором предстоял важный разговор о грядущих выборах в сенат, где у Картеров испокон веков были свои людивсё это требовало внимания. Поэтому неудивительно, что звонок неизвестного человека по поводу другого неизвестного человека моментально вылетел у меня из головы.
А ночью впервые за многие месяцы мне снова приснилась Лили. Она была в том же платье и так же смотрела на меня, сидя в кресле.
- Девочка моя, - прошептал я, уже не боясь спугнуть её.Как же долго тебя не было.
Она молчала. А я понял, что ничего для меня не кончено.
Часть 3
- Мистер Картер, снова звонит мистер Престон
- Анна, у меня нет времени.
- Он настаивает.
- Скажи, что я велел тебе принять всю информацию.
- Он предупредил, что будет разговаривать исключительно с вами. И, кстати, на второй линии мистер Блэквуд.
- Наконец-то!Я облегчённо выдохнул - этот звонок был очень важен.Соединяй.
Вероятно, Анна нажала не на ту кнопку коммутатора, потому что голос, раздавшийся из динамика, отнюдь не принадлежал Генри Блэквуду.
- Мистер Картер, хвала богам, я сумел до вас дозвониться! - Мне пришлось отодвинуть трубку от уха - звонивший явно пытался перекричать шум улицы.Меня зовут Колин Престон...
- Мистер Престон, меня ждёт очень важный звонок, будьте любезны, оставьте информацию моему секретарю.
- Но вы сказали связаться с вами немедленно, как только мы найдём Хайдена Свенсона.
На меня будто вылили ведро холодной воды. Я замер, не веря своим ушам.
- Мистер Картер, вы меня слышите?кричал мужчина на том конце провода.
- Д-да, слышу. Вы не могли бы повторить?
- Мы нашли Хайдена Свенсона. Наши данные несколько разнятся с теми, что предоставили вы, но это определённо он.