ЧудоИрма Грушевицкая (Irmania)
Пролог
М-мм.. Как хорошо-о
Из-за неплотно прикрытого окна всё утро я ёжилась от холода, и когда горячая мужская рука легла на живот и властно придвинула меня к крепкому обнажённому телу, я с удовольствием прижалась к живой печке. Тепло медленно растекалось от макушки до пяток.
Требовательные пальцы нежно сжали грудь и принялись играть с моментально затвердевшим соском. Остатки сонливости как рукой сняло. Я замерла и, широко открыв глаза, уставилась на хорошо знакомую стену, выкрашенную в светло-фиолетовый цвет. Моя спальня. Моя кровать. Моя лампа на столике. Рисунки племянниц на стене. Фотографии родителей и друзей. Мой шкаф, забитый старой одеждой. Моё кресло. Мой плед на нём. Мой дом. Чужим здесь был только тот, кто лежал рядом.
Его губы мягко коснулись моей макушки, и хриплый ото сна голос произнёс.
- Доброе утро, чудо.
Только один человек на свете называл меня так - снисходительно и чуточку насмешливо. Никому больше этого не дозволялось, хотя, и желающих-то не особо много было. Но, если такие находились, я мгновенно зверела, не желая терпеть насмешки от друзей Николаса, в число которых входил и он. Словно вместо поцелуя, тебя треплют по щеке. А я определённо мечтала о поцелуе. Правда, исключительно от него - Томаса Картера, моей первой и единственной любви.
И вот мечта сбылась: Том в моей постели. Но едва ли от этого я могу назвать его более своим.
Его рука оставила мою грудь и двинулась вверх. Убрав волосы, Том освободил себе доступ к шее и оставил на ней нежный поцелуй. Его горячее дыхание опалило кожу. Проведя языком по ушной раковине, он прошептал:
- Ты пахнешь земляникой, сладкая. Мне всю ночь снились земляничные поля.
Надо бы повернуть и и что? Сказать что-то? Поцеловать в ответ? Продолжить начатое ночью? Но сейчас, при свете дня, сделать это казалось невозможным. Волшебство исчезло.
От выпитого накануне вина болела голова. Я нуждалась в ванне и таблетке аспирина, но вылезать из тёплой постели не хотелось. Смущение достигло крайнего предела, когда тяжелая рука снова оказалась на животе, и, с явным намерением не останавливаться, поползла вниз. Охнув, я дёрнулась вперёд: никакого продолжения! По крайней мере, пока не почищу зубы.
Скатившись с кровати, я схватила первую попавшую одежду.
- Виктория, вернись в постель.
- Мне надо туалет.
Оказавшись в ванной, я щёлкнула замком и, подойдя к раковине, уставилась на себя в зеркало. Оттуда на меня смотрела молодая девушка с испуганными серыми глазами; растрепанная, с потёкшим макияжем и ярким румянцем. «Свежеоттраханная», - вспомнила я где-то услышанную фразу. Да, теперь я определённо знаю, каково этобыть свежеоттраханой. Да, и вообще, оттраханой. Этой ночью произошло то, о чём я так долго мечтала. И сделала это с тем, о ком мечтала ещё дольше.
- И что дальше?тихо просила я у своего отражения.Дальше-то что?
Глава 1
Не помню времени, когда я не любила Тома Картера. Разве только во сне. Да и то, редко, когда мне удавалось засыпать без мысли о нём. Слава Богу, я почти всегда спала без сновидений - настолько выматывала себя за день. Едва голова касалась подушки, я проваливалась в черноту, но никогда не забывала перед этим прошептать в ночь: «Спокойной ночи, Томми!»
Он был лучшим другом моего брата Николаса. Мы познакомились, когда мне было одиннадцать, а Нику, соответственно, шестнадцать. Маме предложили должность главного врача в окружном госпитале Сан-Франциско, и отец твёрдо решил поддержать её желание сделать карьеру. Он был шефом пожарной охраны в Карсон-Сити, штат Невада. Папа любил свою работу, а работа любила его. В том смысле, что шеф OБрайан был уважаем в городе. Мама переживала, что отец не найдёт себя во Фриско, поэтому путём долгих переговоров и обсуждений было решено, что Николас останется с отцом, а я перееду с мамой. После всё переигралось, и в Карсон-Сити осталась я. Родители разумно положили, что для поступления в колледж, лучше, если школу Ник закончит в Калифорнии.
Лето, предшествующее разлуке, я провела с мамой и братом. Папа приезжал к нам на выходные. Госпиталь помог с жильём: маме предложили на выбор несколько вариантов, в том числе и небольшой дом в пригороде с тремя спальнями и просторной гостиной. Картеры оказались нашими соседями, и в первый вечер по старой традиции принесли приветственный пирог.
Девочка, пришедшая с ними, с белоснежными волосами, яркими голубыми глазами и ослепительной улыбкой на румяном личике была похожа на ангела. Она протянула мне узенькую ладошку и пропела:
- Приве-ет, я Джу-улз.
Пока наши родители знакомились, я таращилась на неё, открыв рот. По моему мнению, девочки, подобные Джулии Картер, обитали только в подростковых сериалах.
Николас казался очарованным не меньше. Я поняла это по тому, как старательно братец весь вечер её игнорировал.
О том, что у Джулии тоже есть старший брат, я узнала на следующий день, когда без дела шаталась по двору. Из-за низкой живой изгороди, разделявшей наши с Картерами участки, меня окликнул незнакомый парень возраста Ника.
- Привет. Ты сестра Николаса?
Эффектно подкручивая баскетбольный мяч, он удерживал его одним пальцем, словно фокусник в цирке. Ник тоже умел так делать, правда, не так долго.
Я кивнула и моментально залилась краской. Шутка ли, со мной заговорил такой взрослый мальчик! Обычно, друзья брата не обращали на меня внимания, считая чем-то вроде надоедливой домашней зверушки, по недоразумению слоняющейся рядом с Ником. В силу застенчивости у меня почти не было подруг. Куклы и прочие девчоночьи радости особо меня не привлекали. Я любила баскетбол, бейсбол, гонки на радиоуправляемых машинках, то есть, поддерживала все мальчишеские увлечения брата. Взрослея, он всё реже составлял мне компанию в играх, и я с тоской думала о том времени, когда останусь в Карсон-Сити одна. Ник был моим самым большим, и, к сожалению, единственным другом.
- Твой брат играет в баскетбол?поинтересовался незнакомец.
Я снова кивнула.
Парень прекратил крутить мяч и улыбнулся.
- А ты вообще умеешь разговаривать?
Если бы я знала, что с этого момента навсегда лишаюсь покоя из-за этих насмешливых синих глаз, ни за что бы в то утро не вышла из дома, и постаралась уговорить маму поскорей вернуть меня в Неваду.
Он не был похож на друзей Ника - прыщавых, вечно жующих жвачку подростков, и будто сошёл со страниц журнала «Кул Гёрл», который втайне от мамы я покупала на деньги от школьных обедов. В них я выискивала информацию о любимых актёрах и певцах, с нервным смешком пролистывая те странички, которые касались взаимоотношений полов. Для меня всё это было ещё далеко, но, похоже, именно в тот момент впервые я сожалела, что на мне грязные джинсы и старая толстовка, и я даже отдалённо не походила на девочку, живущую в соседнем доме.
- Неприлично так рассматривать людей, тебе известно?
Я снова вспыхнула, но вместо того, чтобы как обычно отвести глаза, почувствовала в себе силы ответить.
- Мама запрещает мне разговаривать с незнакомцами.
Парень улыбнулся. На его щеках появились милые ямочки, а в глазах заплясали яркие искры.
- Окей, мама права. Я Том Картер. А ты?
- А янет.
Он так заразительно расхохотался, что я засмеялась вместе с ним.
- Меня зовут Вики.
- Окей, Вики, вот мы и познакомились. Позовёшь брата?
То ли от крайнего смущения, то ли по безграничной детской глупости вместо ответа я показала Тому язык и стремглав бросилась в дом.
- Вот чудо-то!выкрикнул он мне в спину, когда я буквально взлетела по ступенькам заднего крыльца.
Это был первый раз, когда Том Картер назвал меня этим прозвищем.
По мере того, как мы росли, оно трансформировалось то в «чудо-юдо», то в «чудище», бывало, что и в «чудовище». Но всегда это звучало по-доброму и с легкой иронией.
Все летние каникулы я проводила в Сан-Франциско, наблюдая как Том и Ник играют в баскетбол на заднем дворе дома Картеров. Вскоре к ним присоединились другие мальчишки, и вот уже большая компания подростков от четырнадцати до семнадцати перемещалась по району, из одного дома к другому, от одной спортплощадки к другой, и я, так же как и в Карсон-Сити, хвостиком бегала за Николасом.
Правда, бегала не только я. Были ещё девочки, которые занимались тем же. Они смотрели за игрой парней, тыкая друг в друга локтями, когда один из них кидал взгляды в их сторону. После они совершенно мерзко хихикали. Девочки боролись за внимание каждого члена мальчишеской стаи, главным образом выделяя троих: Тома, Джека Броуди и моего брата. Борьба эта заключалась в том, чтобы как можно меньше внимания обращать на мальчиков. Мне это казалось глупым, но за неимением других занятий и вечной привычки всюду таскаться за Ником, я была вынуждена проводить с ними время.
Главной в девчачьей компании была Джулия. Она никогда не хихикала, чем заслужила моё глубокое уважение, но, по правде говоря, никогда и не относилась ко мне как к равной. Я была для неё всего лишь маленькой сестрёнкой Николаса. Для меня так было даже лучше: я не составляла конкуренцию в борьбе за внимание парней, следовательно, была безобидна.
Как я поняла в дальнейшем, мой брат сразу привлёк её внимание, о чём Джулия незамедлительно дала понять своим подругам. Никто особо не возражалжертв и так было достаточно. Девочки подшучивали друг над другом. Если одна из них забывалась, открыто выражая заинтересованность кем-то из парней, другие её высмеивали - ревниво и зло.
В силу своего возраста я могла совершенно беспрепятственно глазеть на Тома, никто не обращал на это внимания. Всем было абсолютно наплевать на маленькую тощую пигалицу, вечно трущуюся рядом.
Глава 2
В тот год мне исполнилось четырнадцать.
Это было последнее лето Николаса и Тома перед поступлением в колледж. Своей отличной игрой в баскетбол Ник заработал себе стипендию в университете штата, так что осенью должен был уехать в Сан-Хосе. Мама оставалась одна, и на семейном совете было решено, что теперь я буду жить с ней. Для меня это была замечательная новость. Я светилась от счастья, стараясь не показывать свою радость перед отцом, чтобы ненароком не внушить папе мысль, что мне с ним некомфортно. Мама и раньше предлагала мне перебраться к ней, но мы с папой отлично уживались: оба замкнутые, оба не любители шумных компаний и долгих разговоров. Разумеется, все каникулы и праздники мы проводили вместе, попеременно то в Карсон-Сити, то в Сан-Франциско. И частенько Николас привозил с собой Тома.
Это были самые счастливые дни моей жизни: Том у нас в гостях. Почти всё время парни проводили в гараже, занимаясь с мотоциклами, которых у моего отца было аж три штуки. Правда, они были не на ходу, и мальчики занимались их починкой. Я сомневалась в успехе, но, когда к ним присоединился давний друг Николаса, Чарли, слывший отличным механиком, дела пошли как по маслу. Мотоциклы они починили, но папа категорически запретил им на них садиться, поэтому теперь парни пропадали в гараже у Чарли, бренча на гитарах и сетуя на несправедливость судьбы.
В общем, я так была рада оказаться поближе к Тому, что дочерняя любовь потихоньку сошла на нет перед ожиданием любви другого рода.
По приезду в Сан-Франциско меня постиг настоящий удар: Том поступил в Дартмут и осенью уезжал в Нью-Гемпшир. Радость за Тома, за осуществление его мечты о поступлении в один из престижнейших университетов Лиги Плюща, померкла перед горем от осознания, что через пару месяцев он окажется на другом конце страны.
Джулия, которой оставалось проучиться ещё год, была счастливаНик фактически оставался дома: от Сан-Хосе до Фриско - чуть меньше пятидесяти миль. У ребят всё было серьёзно, для всех Джулз и Ник были парой, и родители и с той, и с другой стороны уже в шутку называли себя родственниками.
Джулия сразу же взяла надо мной шефство, поэтому знакомство с новой школой прошло вполне удачно. Но, даже когда я стала старше, книги до сих пор оставались для меня интереснее чем дурацкое хихиканье и неуклюжий подростковый флирт. Так что вскоре меня оставили в покое, и я с удовольствием предавалась моему любимому состоянию молчаливого созерцания.
- Тебе нравится мой брат.
Мы с Джулией торчали на кухне, помогая маме с рождественским обедом, который в этом году проходил у нас. Собралась большая компания соседей и знакомых, среди которых, разумеется, были Картеры. Том впервые после поступления в университет приехал домой, и я со страшным нетерпением ожидала его прихода.
Меня мгновенно бросило в жар.
- С чего ты взяла?
Не поднимая глаз, я с остервенением набросилась на морковку, строгая её тонюсенькими ломтиками.
- С того, что впервые с момента нашего знакомства я вижу у тебя на глазах тушь.
Густо покраснев, я ещё ниже склонилась над миской. Джулия засмеялась:
- Да брось, Вики! Ты сохнешь по нему с одиннадцати лет. Неужели думаешь, что все настолько слепы, чтобы этого не заметить?
- Все?Я в шоке уставилась на улыбающуюся подругу.
- Ну, - она саркастически подняла бровь. - Предположим, не все. Предположим, только я.
Своим откровением Джулия поймала меня с поличным. Поняв это, я снова густо покраснела.
- Всё так очевидно?
- На самом деле, ты держишься молодцом. А когда начала прятаться за книгами, стало совсем хорошо.
- Ох, - выдохнула я, бросая нож и закрывая глаза руками.Джулз, ты же не скажешь ему, правда?
- Конечно, не скажу! И что бы я сказала? Что в него влюблена тринадцатилетняя девчонка?
- Мне четырнадцать.
Джулия потрепала меня по макушке:
- Не важно. Для него ты всегда будешь маленькой сестрёнкой Ника. Его чудом.
Я насупилась.
- Я не маленькая.
- Знаю, дорогая. - Подруга обняла меня за плечи.Через это все проходили. Пожалуйста, не страдай сильно, если этот балбес не ответит на твои чувства.
- Не буду, - хмуро пообещала я, без особой уверенности, что сдержу это обещание.
Едва Картеры вошли в дом, Том немедленно был стиснут в могучих объятьях Николаса. Парни шутливо колотили друг друга кулаками, демонстрируя любимые приёмчики и захваты. Я стояла в сторонке, не в силах оторвать глаз от смеющегося светловолосого красавца. Он изменился за это время, и я очень стеснялась этого повзрослевшего Тома.
- О, а вот и наше маленькое чудо!
Меня, наконец, заметили. В два шага оказавшись передо мной, Том поднял меня на руки и закружил.
- Привет-привет, Вики. Как поживаешь?
- Спасибо, хорошо.
Я сама удивилась, что в такой ситуации у меня прорезался голос. Том впервые прикоснулся ко мне, и я буквально одеревенела в его объятьях. Но это был ещё не конец! Он громко расцеловал меня в обе щёки:
- С Рождеством, детка. Ты становишься настоящей красавицей.
Это были самые лучшие рождественские праздники в моей жизни.
Я ловила каждое слово, каждое движение Тома, стараясь делать это как можно незаметнее. Но, замечая насмешливые взгляды Джулии, понимала, что удавалось мне это не всегда.
А ещё именно тогда Том впервые меня поцеловал. По-настоящему.
Последний вечер перед возвращением Тома в Нью-Гемпшир мы с Николасом проводили у Картеров. Помимо нас там была целая толпа: бывшие одноклассники ребят, подруги и друзья Джулии, соседи. Шумная молодёжная вечеринка постепенно перерастала в попойку.
Я шла из кухни мимо лестницы на второй этаж, когда мне навстречу ринулась толпа подвыпивших парней с явным желанием разжиться спиртным, ящики которого хранились на заднем крыльце. Боясь быть задавленной, я быстро нырнула под нижний пролёт, где был устроен гардероб.
С гоготом и криками парни промчались мимо, и лишь Том, завершающий это шествие, обратил на меня внимание:
- А ты чего тут забилась?
- Чтобы не снесли.
- А-аа, - протянул он и неожиданно метнулся под лестницу.А ну-ка, подвинься. Хм, уютненько.
Том покрутил головой, осматриваясь, будто впервые видел это место.
- Ну, давай, рассказывай.
- Чего рассказывать?опешила я.
- Всё. Как живёшь. Как школа. Что нового.
Мы провели вместе около получаса, удобно расположившись на чьих-то куртках и пуховиках. Я с удовольствием делилась с Томом историями из своей жизни. Он в свою очередь, рассказывал о Дартмуте, о новых друзьях, лекциях, студенческих вечеринках. Для меня, четырнадцатилетней, это была информация с другой планеты, хотя, зачитывай Том обычный телефонный справочник, я слушала бы его с не меньшим интересом.