Нет!
Тогда я к тебе подойду.
Она вскочила на ноги, весьма нелепо выставив вперед свой стакан, как если бы он мог послужить некоей защитой.
Капитан, я протестую.
Я тоже,сказал он, обходя стол. Тем временем она двинулась в другую сторону, чтобы стол продолжал их разделять.Ты не доверяешь мне, Джордж?
Времени для изыскания дипломатического ответа не было.
Нет.
Его смешок избавил ее от необходимости продолжать.
Смышленая девушка. Мне говорили, что я ужаснейший распутник, однако мне больше по душе как меня именует Ригэн«знаток женщин». Это и поточнее, и звучит поприятнее, как ты полагаешь?
Я полагаю, что вы пьяны.
Моего брата такое слово обидело бы.
Да чтоб он лопнул, этот ваш брат, и вы вместе с ним!огрызнулась она.Это нелепо, капитан.
Она прекратила хождение вокруг стола, только когда и он остановился. В руке она продолжала сжимать стакан, ухитрившись не расплескать ни капли. Теперь поставила стакан на стол. Взглянула ему в лицо. Он улыбался ей.
Я полностью с тобой согласен. Джордж. В самом деле, ты же не собираешься заставить меня гоняться за собой вокруг этой мебели, а? Это занятие для гунявых старых дураков и служаночек.
Это сравнение подходит, словно ботинок нужного размера к ноге,мгновенно отреагировала она и тут же осеклась, осознавая допущенный промах.
Весь юмор будто сдуло с него.
На сей раз я тебя заставлю сожрать этот чертов ботинок,прорычал он, перепрыгивая через стол.
Джорджина была слишком ошеломлена, чтобы бежать, да и в те несколько секунд, которые ему потребовались, чтобы очутиться перед ней, она бы вряд ли далеко убежала. Тут же почувствовала, как эти большие, мускулистые руки обхватывают ее, прижимая к нему все сильнее и сильнее, пока не ощутила все его твердое тело, притиснутое к ней. Она должна была бы одеревенеть, разъяриться, по крайней мере, превратиться в этих тисках в лепешку. Вместо всего этого ее тело как бы влилось в его, уступая вопреки всему, словно оно только этого и ждало.
Рассудок ее запоздало подсказал, что следует противостоять с помощью какой-то едкости, однако было слишком поздно. Она пала жертвой медленного поцелуя, всепроникающего, сладостного и чувственного, окутавшего ее чудесными чарами, которые было немыслимо развеять. Он длился и длился, распаляя ее все сильнее, и она уже не могла определить, когда удовольствие переросло в жгучее желание.
Он нежно пощипывал ее губы своими, и вот тут ей стало очевидно, что она не хочет, чтобы ее отпустили. Ее руки, забравшиеся в его густую гриву, сказали ему об этом. Ее тело, еще теснее прижимавшееся к его, сказало ему об этом. В конечном счете, об этом сказала она сама, шепотом произнеся его имяи была вознаграждена его бередящей душу улыбкой, которая заставляла ее млеть и таять.
Как там наш маленький чопорный Джорджуже отошел ко сну?поинтересовался он охрипшим голосом.
Он крепко спит.
А я-то думал, что теряю хватку... в мои-то преклонные годы.
Ай!Она вздрогнула, как бы воздавая ему по заслугам.
Прости, любовь моя,сказал он, однако в его улыбке не было раскаяния.
Ничего, все в порядке. Я привыкла к мужчинам, которые просто не могут удержаться, чтобы не понасмехаться хоть чуточку.
И как это, тебе по вкусу?
Что?
Ботинок.
Этот человек был форменным дьяволомоказался способным заставить ее рассмеяться, когда единственное, чего она желалаэто слиться с ним.
Не слишком. Но тыда.
Что «да»?
Ее язычок высунулся, чтобы жадно лизнуть его нижнюю губу.
Приятен на вкус.
Джорджина едва не испустила дух, так сильно он притянул ее к себе.
Слова, подобные этим, принесут тебе извинения и все, что ты еще пожелаешь.
А если все, чего я желаюэто ты?
Моя дорогая, это само собою разумеется,уверил он ее, перенося к своей кровати.
Чувствуя себя невесомой в его крепких руках, Джорджина тем не менее цепко держалась за него. Ей просто нужно было тесно с ним соприкасаться, и она с неохотой отстранилась даже для того, чтобы дать ему возможность снять с нее одежду. Неужели она всерьез могла считать, что способна забыть, что и как этот мужчина заставлял ее чувствовать ранее? То же самое ощущала она и теперь. Она пыталась забыть это, прилагала немалые усилия. Помогала ей здесь его разгневанность. Но теперь он больше не сердился, а она извелась от попыток противостоять неведомой силе. О, Боже, эти чувства...
Она охнула, словно обожженная огнем, когда губы его коснулись одной ее груди. Она уже извивалась, когда он еще кончил ласкать другую. Она хотела его прямо сейчас, однако он растягивал время, перевернув ее, доводил до безумия, отдавая дань каждому дюйму ее тела, особенно твердым выпуклостям попки, которую слегка массировал, целовал и покусывал до тех пор, пока ей не почудилось, будто под ней развели костер. Когда наконец перевернул ее обратно на спину, то его палец, вошедший в нее, вызвал в ней настоящий взрыв. Она испустила вопль, и его рот приник к ее, чтобы принять эту высочайшую оценку его мастерства. И когда спустя мгновения он вошел в нее, то познакомил ее с новыми доказательствами своего искусства: каждое следующее его движение было чуть иным, но неизменно более приятным, чем предыдущее, каждое исторгало из нее вздох, если он не закрывал ее губы своими. Знаток женщин? Благодарение Богу.
Спустя некоторое время Джорджина обнаружила себя распростертой на одной стороне постели, Джеймс был на другой стороне, а между ними лежала шахматная доска солидных размеров. Как это она сподобилась ответить «да» на вопрос, играет ли она в шахматы? Но теперь, когда игра началась, азарт заставил ее очнуться, и обещание, что она может провести это утро в постели, позволило продолжать игру без излишней спешки. К тому же перспектива победы над Джеймсом Мэлори была слишком соблазнительной, чтобы ее отвергнуть, и таковой же оставалась, особенно в свете ее подозрений, что своими разговорами во время игры он пытался помешать ей сосредоточиться. Он убедится, что это ему не удастся, ибо ее обучали этой игре в присутствии всех членов семьи, а семейство ее тихим никогда не было, особенно когда собиралось в одной комнате.
Очень хорошо, Джордж,сказал Джеймс после того, как она взяла пешку, открывая дорогу своему слону и не давая возможности съесть что-либо партнеру, так как предстояло защитить собственного слона.
Не ждал, что победа будет легкой, а?
Я надеялся, что легкой она не окажется. Так мило с твоей стороны избавить меня от разочарования.Он передвинул ферзя, чтобы защитить слонаход крайне слабый, что им обоим было ясно.Так кем, ты говорила, тебе приходится Макдонелл?
Ее буквально разобрал смех от того, как он вкрался с этим вопросом, вероятно, надеясь, что она, не задумываясь, даст ответ. Ему следовало бы поставить высокую оценку за расчетливость, хотя нужда во всем этом отпала. Уже не было необходимости притворяться, что Макее брат.
Об этом я не говорила. Ты задаешь вопрос?
Ну, мы как бы установили, что он тебе не брат.
Да ну? Когда же мы это установили?
Проклятие, Джордж, он ведь не брат, так?
Она заставила его подождать, пока сделает следующий ход, атаковав его ферзя.
Нет, не брат. Макпросто близкий друг нашей семьи, вроде любимого дядюшки. Он всегда находился где-то рядом и считает меня кем-то вроде дочери, а дочери у него ведь никогда не было. Твой ход, Джеймс.
Вот оно что.
Вместо того, чтобы защищать собственного ферзя, он взял конем одну из ее пешек, и теперь под угрозой оказался уже ее ферзь. Поскольку же никто из них не был готов к размену ферзей, Джорджина немного отступила, позволяя Джеймсу начать атаку. Этого он не ожидал, и потому ему пришлось на какое-то время погрузиться в изучение позиции.
Она решила также применить его тактику отвлечения внимания.
Откуда вдруг такой интерес к Маку? Вы с ним говорили?
Конечно, я говорил с ним. В конце концов, он у меня боцман.
Джорджина вся затихла. Могло не играть роли то, что Мак не был ей братом, но она бы не хотела, чтобы он узнал Мака и вспомнил их первую встречу в таверне. Это повлекло бы за собой целый град вопросов, на которые ей не слишком хотелось отвечать, особенно объяснять причину своего пребывания в Англии. Сверх того Джеймс был способен прийти в ярость из-за того, что он мог расценить как двойной обман: к ее маскараду добавлялся факт их предыдущей встречи.
И?спросила она настороженно.
Что «и», Джордж?
Провались все к чертям, Джеймс, ты узн... То есть, ты ему сказал что-нибудь о нас?
О нас?
Ты совершенно точно знаешь, что я имею в виду, Джеймс Мэлори, и если ты мне сию же минуту не ответишь, я... я шарахну тебя шахматной доской!
Он покатился со смеху.
Ну и ну! Я восхищаюсь твоим темпераментом, дорогая, просто в восторге от него. Столько огня в такой крошке.Он перегнулся над доской, чтобы потрепать ее за локоны.Естественно, твоему другу я ничего не говорил о нас. Мы беседовали о нашем судне, ни о чем личном.
Но он ведь что-нибудь сказал, если бы узнал Мака, так? Да и Мак бы тоже. Придя к этому заключению, Джорджина расслабилась.
Тебе бы стоило позволить мне шарахнуть тебя доской,проговорила она, демонстрируя вернувшийся к ней юмор,ты все равно проигрываешь.
Черта с два,хмыкнул он.Через три хода твоему королю некуда будет деваться.
Спустя четыре хода Джеймс обнаружил, что ему приходится обороняться, так что постарался отвлечь ее внимание и заодно удовлетворить собственное любопытство.
Зачем ты едешь на Ямайку?
Джорджина улыбнулась весьма вызывающе:
Потому что ты едешь.
Одна бровь поползла вверх: какую еще реакцию могли вызвать ее слова?
Могу я считать, что мне льстят?
Нет. Твой корабль первым отправлялся в эту часть света, английским он не был, мне слишком не терпелось уехать, чтобы ждать следующего. Знала бы я, что тыангличанин...
Не станем же мы возвращаться к этой теме?
Нет.Она рассмеялась.А что касается тебяты возвращаешься на Ямайку или просто решил сплавать туда?
И то, и другое. Долгое время там был мой дом, однако я решил насовсем вернуться в Англию, так что мне предстоит утрясти мои дела на Ямайке.
Ага,произнесла она, ощущая разочарование его ответом и надеясь, что он этого разочарования не заметил.
Ей бы не следовало рассчитывать, что он останется на Ямайке, исходя лишь из слов Мака, что судно было из Вест-Индии. Ямайка, по меньшей мере, была приемлемым местом, куда бы она могла снова приехать. Вот чего не хотела больше видеть, так это Англию. Разумеется, плавание еще не завершено, и все же... Она мысленно себя одернула: о чем она думает? О том, что у нее с этим мужчиной возможно общее будущее? Она знала, что это совершенно исключено, что ее семья никогда не примет его. К тому же даже не была уверена, что знает, что именно она к нему испытывает, помимо страсти.
Значит, на острове ты долго не задержишься?заключила она.
Нет. Парень с соседней плантации давно меня уговаривал продать ему мою. Вообще-то с тем же успехом я мог это по почте сделать.
Тогда бы они вторично уже не встретились бы, подумалось ей.
Рада, что ты предпочел заняться этим лично.
Я тоже, дорогая моя. А твой путь куда лежит?
Домой, естественно. В Новую Англию.
Не сразу туда, я надеюсь.
Она пожала плечами, предоставляя ему возможность самому сделать выводы. Это зависело от него, однако она не настолько была лишена стыдливости, чтобы сказать такое вслух. Вообще-то это зависело и оттого, как скоро в тамошний порт прибудет один из кораблей «Скайларк», однако оснований извещать его о том не было. Думать об этом пока ей не хотелось. И чтобы окончательно отвлечь его от темы разговора, поставила ему мат.
Гори все адским пламенем,сказал он, изучая положение фигур.Весьма хитроумно с твоей стороны, Джордж, обыграть меня, всячески отвлекая.
Это я-то отвлекала? Когда ты забросал меня вопросами? Мне это нравится,оскорбилась она.Как это похоже на мужчинискать оправдания, когда их побеждает женщина.
Хмыкнув, он поднял ее и перенес на свою сторону постели.
Я не имел в виду какие-то расспросы, дорогая моя. Отвлекало меня твое соблазнительное тело, так что я ни чуточки не жалею, что проиграл.
Но на мне одета рубашка,возразила она.
Но и ничего больше.
Ты бы лучше помолчал, когда на тебе этот намек на халат,заметила она, касаясь пальцами шелковистой материи.
Это отвлекало?
Отказываюсь отвечать.
Он деланно изумился.
Клянусь Богом, не уверяй меня, что не можешь подобрать нужных слов. Я уже начал думать, что теряю хватку.
Ты имеешь в виду способность доводить своими уколами людей до немоты?
Именно. И поскольку я довел тебя до немоты, любовь моя...
Ей хотелось дать ему понять, что его шпильки не были столь уж безжалостными, как он полагал, по меньшей мере, не всегда, однако ее опять отвлекли.
25
Очень сложно было играть роль юнги Джорджи Макдонелла, когда Джорджина оказывалась с Джеймсом за пределами каюты. Однако по мере приближения к Вест-Индии он все чаще выражал желание, чтобы она вместе с ним, более того, рядом с ним или хотя бы неподалеку, в пределах видимости, бывала на палубе. Самым же трудным для нее, как она поняла, было не выказывать свои чувствавыражением лица, особенно глаз, которые при одном взгляде на Джеймса наполнялись нежностью и страстью.
Да, это было непросто, но она справлялась, по меньшей мере, полагала, что справляется. Впрочем, порой и задавалась вопросом, так ли уж ничего не знает и не подозревает ни о чем ни один из членов командыкогда теперь, проходя мимо, многие улыбались, кивали ей или иным образом приветствовали ее, хотя прежде вообще едва замечали. Даже сварливый Арти и любитель побрюзжать француз Генри теперь были с ней гораздо обходительнее. Конечно, время способствует сближению людей, а ведь она уже почти месяц находилась на корабле. По ее разумению, вполне резонно было ожидать, что за эти недели экипаж к ней попривыкнет. Нынешнее ее притворство, как она надеялась, главным образом призвано пойти на благо Маку... в сущности, ей на благо, поскольку она отчетливо себе представляла, какова могла бы быть его реакция, узнай он, что она допустила, чтобы Джеймс Мэлори стал ее любовником. Он до потолка будет прыгать, как выражался Джеймс, и не без причины. Порой у нее, однако, еще возникали сомнения, с ней ли все это происходит.
Но нет, именно с ней. Джеймс был теперь ее любовником во всех смыслах этого слова, за исключением того, что, по сути дела, влюблен в нее не был. Но желал ее, и весьма. Сомневаться в том не приходилось. И она столь же сильно его желала. Вновь стараться отрицать это после того, как вторично поддалась его мягкому убеждению, она даже и не пыталась. Недвусмысленно сказала себе, что подобный мужчина на жизненном пути девушки встречается лишь однажды, если вообще встречается. Так отчего же, хвала Всевышнему, ей им не наслаждаться, коли ей ниспослано такое? Вскоре, по завершении плавания, им предстоит расстаться: он станет улаживать свои дела на островах, она отправится домой на первом же судне «Скайларк», случившемся на Ямайке. Но что будет ждать ее дома? Просто прозябание, как она существовала последние шесть лет, проживала день за днем без всякой радости, имея мужчину не рядом с собой, а лишь в своей памяти. По крайней мере, теперь воспоминания об этом мужчине заполнят ее мечтания и сны.
Так она говорила себе, однако на самом деле гнала мысль об их расставании, неумолимо приближавшемся.
Думать об этом значило омрачить, разрушить происходившее сейчас, а этого ей никак не хотелось. Вместо этого она хотела смаковать каждый миг, проводимый с «ужаснейшим распутником».
Смаковала она и этот миг: стоя сейчас на юте и прислонясь спиной к поручням, просто следила за ним взглядом. Склонившись над картами, он обсуждал маршрут их движения с Конни, на какое-то время как бы позабыв о ней. Предполагалось, что она там находится, чтобы передавать его распоряжения, однако он очень редко посылал ее куда-нибудь с подобным поручением, попросту отдавая распоряжения Конни, а тот уже в свою очередь зычным голосом через всю палубу переадресовывал эти приказы тому, кому их следовало выполнять.
Она вовсе не возражала, что на нее сейчас не обращают внимания. Это давало ей возможность прийти в себя после того, как Джеймс бросил в ее сторону взгляд, столь пламенный и многообещающий относительно того, что он с ней станет делать, как только они возвратятся в каюту, что любой увидевший ее в этот момент решил бы: она в то утро обгорела на солнцестоль пунцовым от грядущих удовольствий стал цвет ее кожи. Утро, день, ночьдля их любви не существовало расписания. Когда он ее желал, то в недвусмысленных выражениях давал об этом знать, и вне зависимости от времени дня она в высшей степени охотно соглашалась.