Джоанна молча протянула руку и взяла листки. Саша с интересом наблюдала за ней, но Джоанна, вместо того, чтобы прочитать их, не глядя сделала из них самолетик и запустила в стоящую в углу мусорную урну. В десятку.
Милая, повернувшись снова к Саше, Джоанна наткнулась на ее удивленный взгляд, учитывая, что на этаже охрана не хуже, чем у самого президента, плюс над каждой дверью видеокамера, посылающая ежечасно запись происходящего на компьютер охраны больницы и копию Леону
Войти сюда мог только тот, у кого есть доступошарашенно произнесла Саша. Ты хочешь сказать?
Я хочу сказать, что твоему отцу, улыбнулась Джоанна, снова, кажется, придется нарушить его незыблемое правило: никаких родственников на работе.
Может, не говорить ему пока? спросила Саша, но тут же по лицу Джоанны поняла, это вообще не вариант.
Во-первых, он уже знает про букет. А, во-вторыхДжоанна протянула руку и сжала Сашину ладонь, то, что твой бывший уже муж оказался сволочью, не должно ставить крест на твоей жизни. Не надо бояться новых отношений. Кто-то делает первые робкие шаги навстречу тебе. И я бы посоветовала всерьез отнестись к этому хотя бы потому, что этот кто-то не побоялся будущего фэйс-контроля твоего отца.
Саша вздохнула, посмотрела на стоящий на тумбочке букет, с улыбкой поправила выбившуюся из «коллектива» ромашку. В ту же секунду зазвонил стоявший рядом телефон.
Да. Саша сняла трубку. Да, здесь. Сейчас. Жан. Тебя. протянула она трубку Джоанне.
Мы закончили. раздался голос Жана, едва она ответила: «Алло»Можешь подойти?
Иду. Джоанна вернула трубку Саше. Наклонившись, поцеловала ее в щеку, взглянув в глаза, улыбнулась. Все будет хорошо
Дверь за Джоанной захлопнулась, а Саша сидела, не сводя глаз с ромашек. «Все будет хорошо» В голове звучал его голос, такой до боли знакомый Чей? Саша подняла голову. Сквозь полуприкрытые жалюзи было видно, как из лифта выходят Оливье и Леон. Когда они проходили мимо ее палаты в сторону палаты отца, Саша услышала их бурное обсуждение какого-то анализа.
А я тебе говорю, надо прогнать еще через базу Интерпола! настаивал Оливье.
Сдался тебе этот Интерпол, усмехнулся Леон, уже пора им прогонять свои данные через мою базу, добавил не без гордости в голосе.
Саша невольно вздрогнула. «Все будет хорошо»
Кажется, мы с тобой договаривались
Палата встретила Джоанну задумавшимся Кристианом, хмурым Жаном и озадаченным незнакомцем в красно-синем медицинском халате.
Жан, мне кажетсяподал голос Кристиан.
Когда кажется, креститься надо! не выдержал Жан, повернулся на как раз в этот момент раздавшийся звук открываемой двери. Джоанна! Скажи ему!
Что случилось? не то чтобы она испугалась, но встревоженный взгляд перескакивал с одного участника беседы на другого и обратно.
Мы получили результаты дополнительного исследования сердца. Джоанна обернулась на голос незнакомца. В результате травмы незначительно повреждено правое полусердие. Простыми словами, там микротрещина.
Антон Шольц, кардиохирург, главврач кардиологического отделения. представил незнакомца Жан, продолжая хмуриться.
Мадам. кивнул головой Антон. Так вот. Данный факт опасен тем, что в любой момент трещина может увеличиться. Она может годами и даже десятилетиями не давать о себе знать, но при малейшей чрезмерной нагрузке или сильном стрессе
Ты просто рискуешь в один не самый прекрасный момент умереть на месте, понимаешь!? посмотрел на Кристиана Жан.
Но проблема не в этом, верно? Джоанна подошла ближе, присела на край кровати.
Проблема в этом осЖан сжал губы, красноречиво посмотрев на Кристиана, упрямом человеке
Необходима операция. снова невозмутимо продолжил объяснять Антон. Скажем так, она настоятельно рекомендуема. Заставить мы не можем. По медицинским показателям она не является жизненно необходимой. Но без нее
Ты просто рискуешь
Ты повторяешьсяподнял на Жана голову Кристиан.
Почему ты так упираешься? Джоанна повернулась к Кристиану. В чем проблема?
А вот теперь мы и дошли до нашего камня преткновениятеперь уже вздохнул Антон. Данная операция делается под общим наркозом. Хирург проникает в сердце через микроразрез в грудине и дистанционно зашивает трещину. Это если простыми словами.
И не было бы никакой проблемы, если бы не сломанные ребра. Жан оперся о спинку кровати, сложив руки на груди. Делать разрез на грудине нельзя. У нас один вариант. И он! стрельнул Жан взглядом в Кристиана. Против!
Они хотят проникнуть к сердцу черезКристиан замолчал, повернул голову к Джоанне, позвоночник
Сложно, долго, ноАнтон пожал плечами. Либо ждать, когда срастутся ребра.
Что я, собственно, и предлагаю. вставил Кристиан.
Да я бы и слова тебе не сказал, и не стал бы тут пеной брызгать, повернулся к нему Жан, если бы не твоя аритмия!
Аритмия? вот теперь Джоанна напряглась.
Я посмотрел результаты ночного сканирования сердечного ритма. вздохнул Жан. Несколько раз за ночь наблюдалась сильная аритмия. Я не хочу никого пугать, но ты, он снова посмотрел на Кристиана, должен понимать. Сегодня ночью ты четыре раза мог умереть. Четыре раза твое сердце просто могло замереть. Раз и все. И это может повториться снова. В любой момент.
Ждать, пока срастутся ребра, слишком рискованнопрошептала Джоанна.
Да, кивнул Антон.
Я вообще не ожидал, что он будет упираться, пожав плечами, бормотал Жан.
Когда ты хотел сделать операцию? подняла на него голову Джоанна.
Сегодня мы вынимаем трубку, сутки ежеминутного наблюдения, чтобы организм немного пришел в себя, и поддерживающие сердечную мышцу капельницы. Максимум завтрашний вечер.
Готовься.
ДжоаннаКристиан открыл было рот, теплая ладонь ласково и мягко прикрыла его.
Готовься, снова повернулась она к Жану. Тот ошарашенно-удивленно переглянулся с Антоном. Этого ос упрямого человека я беру на себя.
Через час вынимаем трубку, уже в дверях обернулся Жан, снова удивленно пожал плечами и вышел из палаты.
Джоаннаедва она убрала руку, начал было Кристиан.
Я знаю, чего ты боишься. После истории с ногами любое вмешательство в позвоночник пугает тебя. Жан высококлассный врач. Антон, я уверена, тоже, других здесь просто не держат. Я понимаю тебя. И решать тебе. Но, даже если допустить те последствия, которых ты опасаешься, если выбирать, то мне ты нужен живой. Это для меня важнее всего остального.
Она наклонилась и нежно коснулась губами его губ.
Я люблю тебя Все будет хорошо
Кристиан откинулся на подушку, закрыв глаза. Джоанна видела, как взволнованно поднимается его грудь, его работающее на пределе сердце делало самый важный в жизни выбор.
Готовься. только и сказал Кристиан в телефонную трубку, когда ему ответили на другом конце.
Джоанна сжала его руки своими. Все будет хорошо
В дверь постучали. Тряхнув головой, словно отгоняя тревожные мысли, Кристиан повернулся к входящим.
Не помешаем? одна над другой в проеме появились головы Оливье и Леона, чем вызвали улыбку на лице Кристиана.
Вваливайтесь уже, вспомнил он, что ни один, ни второй никогда не входили в его кабинет спокойно. Смотря, как те располагаются на диване, продолжая видимо начатый еще в коридоре спор, Кристиан поймал себя на мысли, что Джоанна права Он посмотрел на нее. Улыбка на ее лице, уверенность, сияющие любовью глаза. Да Главное, жизнь, все остальное Все будет хорошо
Джоанна же улыбалась совсем по другой причине сейчас. Брошенный невзначай на ботинки вошедших взгляд уловил еле заметную желтую пыльцу ромашек на чуть более темном фоне.
====== Глава 17. Поиски снаружи и внутри. ======
« Ничего нельзя тебе поручить! Что за несносный мальчишка! Ты знаешь, каких денег это стоит? Я тебе их что, рисую по ночам? Вот посидишь без еды день-другой, посмотрим, как заговоришь!
Мама
Не можешь сделать элементарную вещь!
Мама, их было слишком много Мне было тяжело!
Звонкий звук, разрезающий воздух. Пылающая щека.
Заткнись, щенок!
Абигейль, ну зачем так на мальчика С детьми так нельзя
Донести он не мог! Каких-то десять бутылок! Штаны бы ему снять да отстегать, как следует!
Абигейл! Я поговорю с мальчиком и все ему объясню.
Извергающая проклятья мать за спиной, еле сдерживаемые слезы. Зажатые плечи, и рука отчима на них. Хлопнула дверь комнаты.
Я не специально Их было слишком много, а в автобусе была толпа. Я не удержался я не специально
Отчим придвигается к нему все ближе. Кровать останавливает его движение назад.
Тебя о многом не просят. Почему же ты не можешь сделать хорошо то немногое, что тебе поручают? Твоя мама права в одномпора тебя хорошенько проучить.
Руки отчима замирают на ремне его брюк.
Не надо пожалуйста
Я не буду тебя бить. Это так негуманно Есть гораздо более доходчивые способы объяснить несносным мальчишкам, как надо себя вести.
Брюки падаю на пол. Он падает на кровать. Слезы падают с лица на нестиранную уже недели три постель Мама
Он вздрогнул, когда рука отчима коснулась»
Он вздрогнул и подскочил на кровати. Хотя кроватью этот железный узкий топчан можно было назвать с трудом. Тонкий матрас с пожелтевшей от времени простыней, правда, чистой, маленькая подушка, вместо одеяла плед. Вообще вся обстановка его нынешнего пристанища была более чем спартанской.
Плевать Как? Он же все рассчитал, готовился, предвидел, казалось бы, самые непредвиденные ситуации. Как, почему все пошло не так? Как они узнали? Как Он умудрился продержаться столько времени? По всем законам медицины они должны были достать труп!
Эти мысли бились в его голове, словно мотылек внутри горящей лампы. Снова и снова, опять и опять. Почему?
Серое небо в маленьком окошке было единственной его связью с миром сейчас. Ни просвета. Ни в окне, ни в его жизни. Взгляд упал на обручальное кольцо. Его почему-то не забрали, когда оформляли сюда. Пальцы крутили десять грамм чистейшей платины. Могло ли все сложиться иначе? Почему он не смог отказаться от своего прошлого и начать новую жизнь? У него было все, но это все его раздражало, бесило. Своей правильностью, честностью, порядочностью. Дом, люди, характеры. Отношения Отношения, которых у него никогда не было. Уважение вместо криков, любовь вместо унижений, искренность вместо Он снял с пальца кольцо и со всей силы швырнул его в окно. Попал. Последнее, что связывало его с несколькими недавними годами его жизни, улетело, кануло в пожухлую осеннюю траву. Да и не нужно оно больше ему. Вероятности, что документы о разводе еще не подписаны, он не давал и тысячной доли шанса.
Железный засов закрежетал, прервав его мысли.
К тебе гость.
Ни доброго утра тебе, ни «как спалось». Холодный металл наручников обнял запястья. Серые стены, длинный безлюдный коридор и множество таких же, как у него, «номеров». Лестница. Вверх, вниз. Как его жизнь за последнее время. Не к добру эта философия в голове, не к добру.
В небольшой комнате, куда его привели, души присутствовали только неживыежелезный стол посреди комнаты, два стула с разных сторон. Да что-то напоминающее трибуну в углу, и опять же стул. Конвоир посадил его за один из стульев у стола.
Живых же душ здесь Один его конвоир, пожалуй. Свою душу он давно похоронил. В той комнате, много лет назад, она утонула в слезах под его отчаянные мольбы и пыхтение отчима.
Гость отправился за кофе? Или может, решил порадовать меня утренним чаем, отголоском любимой родины? он усмехнулся, стараясь не гадать, кому он понадобился. Следователь? Не в такую рань. Ахмат? Он не был уверен, хочет ли он его «заботы», прекрасно понимая, чем она может для него закончиться. Он или Она? Нет, они сейчас в месте, пусть и ненамного более приятном, но, наверняка, гораздо более комфортабельном. Тогда
Руки чешутся порадовать тебя билетом до «Пентонвиля» (крупнейшая тюрьма в Англии для особо опасных преступниковавт.), раздался голос за спиной, заставивший его вздрогнуть.
Как закончитезовите.
Шаги, хлопок двери. Они вдвоем. Интересно, пришел завершить начатое или Не оборачиваясь, он выпрямил спину, улыбнулся.
Какие люди Он все еще посылает свою верную шавку решать проблемы?
Шаги за спиной, каждый шаг как удар его сердца. Движение замершего воздуха в комнате, такого же железного, как и все остальное.
Шавка, шепот прямо в ухо, резонансом чуть не сбивший сердце с ритма, с удовольствием сейчас бы перегрызла твое горло. Но Умереть для тебя было бы слишком просто сейчас. Поэтому я сделаю все, чтобы ты жил. Но жил ежедневно, ежеминутно, ежечасно, ежесекундно осознавая пустоту и ничтожность своей жизни.
Шорох бумаг за спиной, несколько листков с характерными символиками легли перед ним.
Решение о расторжении бракараз! Лишение отцовствадва! Приказ об аннулировании аккредитации врача и права заниматься частной практикойтри! Распоряжение Красного Креста об увольнении и лишении всех званий и наградчетыре!
Макс по очереди накрывал ладонью документы, каждый удар его руки о железный стол отзывался эхом в сердце Дэймона.
И, наконец, решение суда об изъятии всех твоих накоплений и имуществапять! У тебя, руки Макса легли на его плечи, почти сжав шею с обеих сторон, было все. Теперь у тебя лишь то, что в тебе. Если поискать, то что мы найдем? Ничтожество. Внутри и снаружи.
Дэймон переводил взгляд с одной бумаги на другую, стараясь усмирить сердечный ритм. Но ему казалось, что с каждым ударом тот все громче бьется в пустой комнате, словно теннисный мячик ударяется о стены, отлетая к железному столу, гулким ударом затихает где-то в голове.
Наконец-то, он показал свое истинное лицо! засмеялся, пытаясь за смехом скрыть захлестывающее его осознание, что все, что у него теперь осталосьэто серые стены, узкий топчан и мысли, его мысли о прошлом с полным отсутствием будущего. Хозяин положения! Властитель, раздающий указания своим холуям! Так же, как и все властьимущие, пользующийся этой самой властью для мести. А грудь то пятил своей фальшивой порядочно
Я рад, что ты так высоко оценил мои ночные старания! Макс прервал его, со всей силы уложив грудью на стол. Ты полное ничтожество, что судит о других по себе. Ни Кристиану, ни Саше ничего не нужно от тебя! И у них полно других забот, чем забивать себе головы местью. Но для меня было делом чести сделать все, чтобы ты остался с тем, чем ты сам по сути и являешься. Ничем. Отныне тыпросто имя.
Отпустив его, Макс поднялся, дотянулся руками, только что выскребшими остатки его души, до разделяющей стол на две половинки перегородки и, сжав ее, свернул спиралью так играючи, словно это был не железный прут, а детский пластилин.
Стук в дверь, звук открываемого засова.
Все твои деньги будут перечислены в Фонд помощи жертвам терроризма.
Прощальный гвоздь, вбитый в гроб его жизни. Дверь хлопнула.
Так не бываетКристиан задумчиво откинулся на подушку, эта штуковина в горле мешала долго держать голову приподнятой.
Оливье и Леон только что, перебивая друг друга, рассказали ему о поисках Ахмата, точнее, об их прекращении, едва успев начаться.
В проваливание сквозь землю, как и в растворение в воздухе я перестал верить одновременно с рассыпавшейся иллюзией о существовании Санта-Клауса, Оливье повернулся к Кристиану.
Как? с искренним удивлением посмотрел на него Леон. Его не существует?!
Малышснисходительно погладил его по плечу Оливье, я потом тебе все объясню
Ты разрушил мою жизнь. Леон упал головой на спинку дивана, закрыв лицо руками.
Кристиан невольно улыбнулся. Дети, чистые дети Спецы высшего класса, но какие же дети
Записи камер смотрели? смех смехом, а происходящее наводило на совсем нерадостные мысли.
У меня до сих пор в глазах мельтешит от номеров. Леон резко выпрямился, посмотрел на Кристиана. Выехать он мог только через параллельную улицу. На основную, что проходила за воротами, ему пришлось бы пройти мимо нас. К тому же по ней приехали и полицейские экипажи. Параллельная выходит на шоссе, ведущее к восточной хорде. На записи с камер поселка видно, как выезжает черный тонированный Опель. Из-за солнца и угла обзора номер разобрать нереально. На шоссе он не мог никуда свернуть, дорога прямая вплоть до хорды, по обеим сторонам густой лес. Я раз десять просмотрел записи всех камер, которые смотрят на въезд на хорду. Нет Опеля. Куда он делся после того, как выехал из поселкаЛеон пожал плечами, кусая губы.