Эти нам достались лишь вчетвером, больше никого не было. Продали какие-то случайные типы, ответил работорговец. Попросили немного, а мы не дураки, чтобы упускать такую выгоду.
Ты врёшь! надвинулась на него Нанима, сжимая в руке кинжал.
Эй, ты чего? А ну осади! рявкнул я и дёрнул девушку за фартук на спине. Не трогать никого без моего приказа.
Крольчиха нехотя отошла от пленников. Посмотрев, как они заволновались при виде девушки, у меня появилась мысль припугнуть их горничными.
В общем, так, я посмотрел на работорговца, или ты рассказываешь всю правду о графине и ключах, или она, я положил ладонь на плечо девушке, вставит тебе в зад колышек от палатки и как следует им там у тебя повертит. Ну? Молчишь? Нанима
Я всё сделаю, с полуслова поняла меня беловолосая горничная. Она отошла к ближайшей палатке и выдернула «ёрш»колышек с зарубками, что вбивается в землю и за который крепится палаточная верёвка. В данном случае вместо насечек в деревяшку были вбиты под углом короткие гвозди. Колышек имел толщину полтора-два пальца и сантиметров тридцать-сорок длиной.
Ну? я посмотрел на пленника. Тебе же реально сейчас зашквар будет, усекаешь, пидор? Неужели секреты и деньги дороже собственной жопы?
Я ничего не знаю, сквозь зубы сказал он, косясь на девушку, поигрывающую рядом с ним опасной деревяшкой.
Нанима
Я поняла, кивнула та, после чего пинком перевернула пленника на живот, поставила ему на поясницу колено, чтобы тот не дёргался и с размаху воткнула ему между ягодиц колышек на половину длины.
А-А-А-А-А!
Блядь, это лютый пиздец, сглотнул я и невольно сам сжал свои булки, будто кто-то может и на них покуситься.
Между тем крольчиха двинула деревяшку ещё дальше и стала ей вращать в заднем проходе у несчастного. Крик тут же смолк. У мужика явно перехватило дыхание от боли, сил хватало лишь на хрип. Но я честно скажу, эти звуки были страшнее любого истошного воя.
Хва хватит, Нанима, остановил я горничную. Да хватит уже, млина!
А та, услышав мои слова, взяла и вытащила колышек из жопы работорговца. Я уже говорил, что в нём были вбиты гвозди? Короче, ими разорвало пленнику всю прямую кишку. Из зияющей раны рекой хлынула кровь и стали вываливаться какие-то сгустки. Раненый забился в конвульсиях, разбрызгивая кровь на всех, кто лежал и стоял рядом. Я едва успел отпрыгнуть назад, а вот прочие пленники и сама Нанима попали под кровавый душ.
«Ёшки-колотушки, я же совсем не этого хотел. Думал, что она попугает его, приставит немножко, а я опять задам вопрос», подумал я, едва сдерживая тошноту при виде страшной картины. А глядя на улыбающуюся крольчиху, заляпанную кровью и с окровавленной деревяшкой в руке, на которой висели ошмётки плоти, у меня ноги подгибались, и хотелось бежать куда-нибудь далеко без остановки, лишь бы подальше от этой маньячки и её подружек. Я не думал, что у неё хватит духа так поступить с человеком. Полагал, что она поняла мою игру и решила подыграть в меру сил.
Тут я резко спохватился и кинул в работорговца одно лечебное заклинание, потом другое, использовал освящение светом, которое тоже неплохо помогает организму при ранах и болезнях, улучшая тонус тела и ауру. Как только заклинания перезарядились, то прошёлся ими по нему вторым кругом.
«Успел, облегчённо вздохнул я, видя, как страшная рана стала затягиваться на глазах. Не хватало ещё, чтобы ценный язык сдох на моих глазах М-да а с этой четвёркой нужно как можно скорее распрощаться. На хер их таких припизднутых и не на мой, уж точно».
Страшной расправы и вида горничной с колышком для палатки в руке вполне хватило, чтобы развязать языки всем остальным пленникам. А уж недавняя жертва ушастой любительницы морковки заливалась соловьём пуще всех прочих.
Тут же нашлись ключи и были раскрыты тайники, которые мы не нашли. А вот про графиню удалось узнать мало. Горничных в самом деле в бессознательном состоянии продали работорговцам неизвестные, которых те встретили на своём пути. Дюжина всадников с двумя фургонами, запряжённых четвёркой лошадей. Ни у кого из них не было никаких отличительных знаков, котты без гербов. Единственное что выдавало в них слаженный отряд, а не наёмничий сбродэто однотипность вооружения и экипировки. Словно получили свои вещи, в том числе и лошадиную сбрую, у одного кладовщика.
Командовал ими молодой парень, выделявшийся среди всех непокрытой головой. Видимо не хотел пачкать и мять свои длинные вьющиеся цвета золота волосы, доходящие ему аж до плеч. Ещё работорговец приметил у него перстень в виде паука, обхватывающего безымянный палец на левой руке. В брюшко паука был вставлен тёмно-синий гранат, а в глазапара мелких рубинов.
Молодой аристократ (а порода буквально бросалась в глаза, хоть его ранг и прочие характеристики были закрыты) предложил продать работорговцам четырёх горничных, по пять золотых каждую.
Работорговцы привычно стали торговаться и получили всю четвёрку за пятнадцать золотых монет. Заодно отметили, что торговый партнёр спорил без огонька во время торга, как-то даже прям наплевательски.
Где? Где это было? торопливо спросила Нанима, сделав шаг к мужику, отчего тот скорчился и стал тихонько подвывать от страха.
Отойди от него, приказал я девушке. Не видишь, до чего его довела?
Кое-как удалось узнать у резко онемевшего «языка» про место, где он повстречался с неизвестным отрядом. Потом уточнил текущее местоположение. И выходило, что оказались мы более чем в ста километрах от Бояфа. До ближайшего города около пятнадцати-двадцати камэ, вот только хрен я туда сунусь со своим грузом. Это из-за того, что туда катила компашка работорговцев. Следующий город находился порядочно в стороне и до него от лагеря больше тридцати километров. Зато там можно будет сбыть свой груз без лишних вопросов. А до крупного города, столицы провинции, столько же, сколько до Бояфа. Но туда без денег даже не стоит соваться.
«И без документов», вздохнул я, вспомнив, что у меня при себе даже жалкой бумажки с печатью нет, которая удостоверяла бы мою личность.
Укладка трофеев сожгла мне половину нервов. А когда настало время трогаться в дорогу, то превратились в угольки и остальные нервные клетки. Оказалось, что горничные абсолютно не умеют ни седлать лошадей, ни запрягать их в повозки, ни управлять ими. Всю работу пришлось делать Нимфадоре, которая имела кое-какие навыки в этом деле. Разумеется, это не прибавило ей любви к своим помощницам, с которыми она и так целый день была на ножах. Дорога превратилась в ад для всех: животных, меня, авантюристки, горничных. На одних с двух сторон рычали, грозились убить и обкладывали многоэтажными словесными конструкциями я и нэко. Другим доставалось от неумелого управления. А мне приходилось каждый час лечить потёртости и усталость у лошадей, улучшать им тонус и так далее. Как бы ни перекладывали лошадиную экипировку, всё равно у тех что-то где-то натирало. Зато к ночи после моего магического вмешательства они стали выглядеть здоровее и свежее, чем утром. Дежурить ночью заставил горничных, предупредив, что если они пропустят врага, заснут или ещё как-то накосячат во время своей вахты, то не смогут уже никогда помочь своей графине. После этого со словами «вдруг война, а я уставший?» завалился на боковую. Пожалуй, физически не вымотались лишь пленные за этот день.
Лишь к полудню мы добрались до города у границы королевства. Шинис выглядел практически точной копией Бояфа, словно их возводили по одному проекту.
На воротах остановили стражники, которые сунули свои любопытные носы в фургоны и телеги.
А этих сюда продавать привезли? ткнули они пальцами в пленников, заметив у них ошейники.
Ага.
Так нет у нас рабского рынка, он тут один на несколько дней пути. Нужно тебе в Пайрон-Дидъ съездить, стражник назвал город, куда изначально везли меня с девушками работорговцами.
Совсем никак не продать?
Не-а.
Понял, потом махнул рукой своим спутницам. Разворачиваемся.
Что? немедленно возмутились горничные. Мы договаривались
Разворачиваемся, блядь! Что вам в этом слове не ясно? заорал я.
Те кое-как развернули свои повозки, и наш караван покатил назад, откуда пришёл. Спустя два часа я приказал сворачивать в лес. Оставив мышку с молчуньей сторожить наше добро, я погнал всех остальных в чащу. Побледневшие пленники, почуяв беду, начали умолять меня «не губите, милорд, дети малые дома ждут, старики-родители умрут без их поддержки».
Нанима, ты свой колышек не выбросила? хмуро спросил я.
Нет, Санёк! крикнула крольчиха, будто солдат на плацу и показала названный предмет.
При виде шипастой деревяшки, измазанной засохшей кровью и от этого выглядевшей очень устрашающе, пленники заткнулись и шустро рванули вперёд.
Очень скоро я нашёл то, что было нужно.
Стойте.
От моих слов все замерли.
Пленники сначала посмотрели на меня, потом перевели взгляды на глубокую яму, рядом с которой я их остановил, и вновь посмотрели на меня.
Н-нет, милорд, не надо, взмолился работорговец.
Продайте нас хоть кому, только не убивайте, поддержал его целитель.
Кому продать? В Шинисе вы никому не нужны. А везти вас на рабский рынок я не собираюсь. И кормить вас не собираюсь.
Может, отпустите, а? предложил один из охранников. Мы поклянёмся, что никому не расскажем про вас, милорд, и не станем мстить либо как-то иначе чинить неприятности.
Остальные пленные часто закивали головами, поддерживая его.
Отпустить? После того, как вы меня хотели рабом сделать? Вы ебанутые, что ли? Око за око, зуб за зуб, с этими словами я выстрелил чарами, как из пулемёта. Одному досталась молния, второму сосулька в переносицу, третий схлопотал парализацию, четвёртый был сбит каменным кулаком по черепу, а пятого свалила на землю волшебная лоза, оплетя ноги. При этом он приложился затылком о крупный корень дерева и вырубился. Шестой упал на колени, а потом скрючился в позе эмбриона, хрипя и царапая шею ногтями, вдохнув сначала ядовитое облако, а затем ядовитые споры. Из-за ошейника они ослабели в несколько раз, и потому первоуровневые заклинаниязато их усиливал магический талант «мастер магии»отлично работали против них. Свяжите их.
Когда мои спутницы скрутили оглушённых мужчин. Я стал поочерёдно на каждого накладывать несколько чар: сон, ядовитый шип, ядовитое облако, ядовитую кровь, слабость и парализацию. Вышло не быстро. Я даже пожалел, что решил использовать магию, а не быстренько перерезать им горло. Но, сука, рука не поднялась. А вот чарыэто другое дело.
Девушек я не стал заставлять пачкать руки не потому, что весь из себя такой благородный. На хер эту чушь для сказочек, где единороги какают радугой. Просто эти уроды тронули меня. И я не хочу перекладывать месть на чужие плечи. Сейчас не бой, где я плохой помощник. Ну, и магию немного прокачал, чего уж тут. Цинично и выгодно, всё так.
«Ни одна падла не уйдёт безнаказанной, мрачно подумал я, с отвращением смотря на дело рук своих. И трактирщик гнида однажды получит своё».
Я урод? Да мне по хуй, кто там что думает. Я отомстилвот это важно, всё остальное придуманная мораль теми, кто боится мести за свои гнусности или не имеет воли ответить обидчику.
Комплекс заклинаний быстро сделал своё дело, отправив на небеса пленников.
Снимите с них ошейники и скиньте в яму.
А что сам не сделаешь это? возмутилась Нанима. ты их убил, ты и возись с мертвецами.
Ты не охерела ли часом, ушастая? прищурился я. Напомнить, кому ты служишь в данный момент?
Урод, припечатала она, шагнула к телам, наклонилась и взяла первое за ногу.
Эй, а ошейник?
Когда последний труп оказался в яме, я использовал несколько заклинаний из магии земли, чтобы обрушить стенки. Не уверен что это так уж защитит их от хищников охочих до падали, но оставить трупы просто валяться в лесу не мог. Наверное, это психическая деформация после просмотра тысяч фильмов, где персонажи всегда прятали дело рук своихкриминальные трупы.
Погнали обратно, сказал я спутницам.
Настроение было препоганейшим. Наверное, создатель этого перса что-то подшаманил в настройках морали и психики, так как я себя чувствовал погано, но точно не ощущал подход депресняка. Или всё дело в кажущейся нереальности из-за игровой составляющей, на чём зациклилось подсознание? Потому массовое убийство меня и тронуло постольку-поскольку?
«Или ты просто моральный урод и скрытый маньяк, Саня, припечатал я себя. А с другой стороны, один человек как-то говорил себе: тварь я дрожащая или право имею? И хочется ему ответить вот что: как раз тварью я себя если и хочу ощущать, то точно не дрожащей. Так что, пошли все на хуй!».
Когда проезжал сквозь ворота Шиниса, знакомый стражник поинтересовался, куда я подевал рабов.
По дороге на рабский рынок встретил своих коллег и решил им уступить по дешёвке свой товар, буркнул я. Потому и решил вернуться, что до вашего города было всё-таки ближе.
А почему цену скинул? полюбопытствуй стражник.
Рабы жрут много. Пока доехал, как раз разница оказалась бы в их желудках. Всё? Или что-то ещё хочешь спросить?
Проезжай, махнул он рукой.
Глава 9
Ну чего ты? Это совсем не страшно, прошептал я на ушко, ну или в ушко горничной-мышки, которая отзывалась на имя Люсия.
Мне не нестрашно, просто это как-то неправильно, ответила она. И нехорошо. Я должна соблюдать чистоту для своей госпожи.
Так и соблюдай, с жаром ответил я. А минетэто совсем другое. Вспомни своё детство, неужели ты не тащила в свой милый сладкий ротик любую вещь?
Я не помню такого.
Хорошо, а других детей видела? Она берут в рот пальцы, игрушки, ложки там и прочие несъедобные вещи? шептал я в её мохнатое ушко и осторожно, едва касаясь, поглаживал кончиками пальцев по спине между лопаток.
Видела Но к чему ты это?
К тому, что это инстинкт! А ещё у разумных очень развиты во рту рецепторы. Благодаря им мы получаем удовольствие. Мужчинам нравится сосать груди женщинам кстати, ты не видела, как это происходит, когда служила у графини?
Видела, совсем уж тихо прошептала она и смутилась столь сильно, что даже её шейка покраснела. Это потому, что вам приятно? То есть, мужчинам, я хотела сказать.
Да-да, очень приятно. Противоположный пол всегда тянет что-то взять в рот у другого. Мужчине приятно облизывать и сосать женские груди, а женщины просто млеют от того же, но только с мужским членом. Я, конечно, не заставляю, вовсе нет. Иначе бы поставил условие подобного рода, когда заключали между собой договор. Но я хочу не только получать удовольствие, но и подарить его, я самозабвенно вешал лапшу на уши своей собеседнице, с которой закрылся в гостиничной каморке, называемой здесь спальней. В такой ситуации можно было говорить любые слова. Для неопытной в сексуальных вопросах девушки нужны были лишь некоторые триггеры: член, приятно, сосать, женщина и мужчина, не измена, не секс, дружба и так далее. Словесная шелухаэто как красивая шуршащая обёртка для женского подсознания, без неё воспринимать чужую речь оно будет совсем по-другому. Можно говорить хоть о географии, только иногда вставлять нечто вроде «если бы у материка с названием мужского рода был бы член, то его бы очень хотел бы отсосать остров с женским именем». Ах да, конкретно в моём случае я потому нёс чушь и не собирался особо стараться, так как был уверен в действенности работы моей харизмы и любовного таланта. Чтобы у тебя остались обо мне только приятные воспоминания, я хочу лишь этого. Просто попробуй полминутки подержать самый кончик в своём ротике, полизать его язычком, и если будет очень неприятно, то так и скажешь. Просто попробуй, милая Люсия.
Ну, хорошо, несколько неуверенно сказала она и наклонилась.
Стоп-стоп-стоп, малышка, остановил я её, не нужно так напрягаться. Это же всё ради удовольствия, тебе должно быть удобно и приятно. Давай на кровать. Я сяду вот так, а ты забирайся с этой стороны и встань на четвереньки Ага, вот так.
Я расстегнул ширинку и вытащил своего бойца, который уже покраснел и налился силой от желания.
Поцелуй его, я стал гладить девушку по голове и понемногу давить ладонью на макушку, опуская к члену. Вот так да хорошо, милая.