Кто бы мог подумать, что волки были такими суеверными!
Гриша с Серым долго рассматривали снимки усадьбы со спутника, прикидывая маршруты или что-то в этом роде, но судя по их переглядываниям место для встречи было выбрано максимально в пользу Ибрагимова.
Я лишь бегло взглянула на них, но сразу поняла, что даже в темноте подъехать к усадьбе незаметно было невозможно, а выбраться в случае засады будет очень сложно.
Потирая потевшие ладони, я наблюдала за проверявшими оружие мотоциклистами. Из хранилища они выгребли, наверное, половину и, обвешавшись автоматами, распихивали обоймы и гранаты по карманам.
Я не сомневалась, что у Гриши были свои контакты для приобретения оружия, но все-таки хорошо, что оно было у меня. Хотя и не совсем у меня и вообще благодаря Алеше, но не суть.
Мысли в голове бродили разные. Гриша так и не ответил мне по поводу Ибрагимова и его полезности, но еще раз подчеркнул, что право ехать или отказаться от встречи было за мной.
Так то оно так, но его слова о том, что иногда встреча с союзником и была войной не шли у меня из голову на ряду с известием про мэра.
Один раз я видела его вживую, и он оказался еще более мерзким, чем на фотографиях в интернете. Гриша говорил, что он любил детское порно, и это тоже было отнюдь не в пользу мэра.
Когда Борис был жив, он буквально лизал ему ноги, и я в принципе допускала, что мэр мог быть в курсе того, что на заводе было оружие. И вряд ли было таким уж совпадением, что Ибрагимов отдал жемчужину города, то есть казино, именно ему, не говоря уже о том, что я, как и Гриша, предполагала, что в нем же и затаился Кохан.
Значит, они были заодно? Мэр использовал выручку с казино для оплаты наемников? Зачем?
В голову приходило только одно: наемники были нужны ему для устранения Ибрагимова и всех, кто был с ним. Мэр ведь наверняка знал, как на самом деле все обстояло с наследством Бориса, а Кохан по своей инициативе или по инициативе мэра с убийством Ибрагимова не справился.
Мне вспомнились слова Розы про Кохана: что он получит город и все, что к нему прилагается; что для него убить меня и моего ребенка своего рода посвящение, последний трофей, подтверждающий его полную власть в городе, и что он не остановится.
За это мне следовало сказать отдельное "спасибо" Ибрагимову, но все же даже теперь кое-какие моменты мне были по-прежнему не ясны.
Тот же Ибрагимов Ну, раздал он часть состояния Бориса всяким, как выразился Гриша, горластым п*дарам. Дальше что? Рано или поздно раздавать станет нечего, а без этой своего рода страховки старый волк вряд ли что-то сможет сделать, иначе он бы это уже сделал. Так в чем смысл?
Все эти его байки про Гришу в качестве нового хозяина города Он сам то в них верил? Гриша по ходу не верил, но что-то же побуждало его принимать Ибрагимова в расчет. Что?
Когда-то Гриша сказал мне, что его работа заключалась в том, чтобы видеть то, что не видел его работодатель. Так, может, он и сейчас видел то, что не видела я? Ибрагимова старшего он ведь знал лично в отличие от меня.
И хотя Гриша и дал понять, что не хотел, чтобы я ехала на встречу с адвокатом, все же не препятствовал этому. Значит, какой-то смысл был, просто я его не видела или не хотела видеть, слишком зациклившись на На чем-то, очевидно, не особо существенном, раз я все еще тупила, время от времени жалея себя.
Я почти с тоской вздохнула по тем временам, когда моими единственными проблемами были потеря памяти и Борис, и вновь упрекнула себя в том, что вернулась в город.
Может, быть в бегах была бы не самая лучшая жизнь, но зато я была бы со своим малышом, могла бы защищать его, а так я даже не знала, где он был, как он был и не знала, вернусь ли я вообще сегодня обратно в резиденцию.
Может, мне стоило написать для Никиты письмо? Оставить его Розе, чтобы она Сердце сжалось до невозможности, и я оборвала мысль.
Ну, что я могла написать? Избитые фразы, от которых тянуло бы в сон, и которые не отображали бы даже сотой части того, что я чувствовала?
Гриша уловил мое настроение и подошел ко мне. Космос в его глазах успокаивающе светился, но меня не покидало чувство, будто он не все мне рассказал, как и Роза.
Мне вот только сейчас пришло в голову, что она подозрительно точно знала про то, что Ибрагимов переписал все на меня. Откуда она могла это знать? Она общалась с ним? Пусть так, но с чего бы это старому волку было отчитываться какой-то кухарке?
А еще меня посетили сомнения по поводу Алеши и его наводок. Он общался с Гришей в тайне от меня, знал про хранилище с оружием, знал про Кохана Что еще он знал? Почему так легко сошелся с Гришей и увез Никиту, пока я спала? Почему тот же Гриша сначала чуть ли не настаивал на встрече с Ибрагимовым, а потом сдал назад, мол решение за тобой, и начал вдруг усердно работать, наводить справки и так далее? Что на него так повлияло? Не наши же с ним тупые откровения?!
Ничего не хочешь мне сказать?
Вопреки моему ожиданию, что он будет отшучиваться, Гриша остался серьезным, но отвечать не спешил. По крайней мере, конкретно на мой вопрос.
Поедешь с Чечиком на внедорожнике. Он кивнул на какого-то мотоциклиста. И возьми с собой все-таки пистолет, добавил он, нежно заправив мне за ухо прядь волос.
Я нисколько не верила в то, что Гришу могли привлекать покладистые женщины, но в данный момент он ожидал подчинения, что в мои планы не входило, причем вовсе не потому, что я хотела сделать ему назло.
Ничего не ответив Грише, я поднялась наверх и прошла в кабинет. Помню, когда Борис забрал меня из больницы и я только исследовала дом, то наткнулась на одну единственную фотографию, которая до сих пор стояла на продолговатом трюмо позади массивного стола в кабинете.
Не знаю, что или кого я хотела на ней увидеть, но черно-белая фотография меня манила. Особенно отец.
Иногда мне приходило в голову, что мать могла врать насчет того, какая у них с ним была любовь. Если это было так, то почему он не позаботился о том, чтобы в случае чего у нее и его детей была хоть какая-то страховка? Он ведь был убит, когда мне было пять, а брату три, значит он должен был знать нас.
Вообще странно, что я его не помнила, хотя, может, в этом как раз и был ответ: помнить было нечего, потому что Валерий Станиславский скрывал нас не только от своего окружения, но и от самого себя. Может, даже где-то были еще его дети и женщины, которым он обещал все тоже фуфло, что и моей матери. Все могло быть.
"Умел любить нежно"раздались в голове слова матери.
Я поставила фотографию обратно на трюмо и выглянула в окно, под которым собирались мотоциклисты во главе с Гришей.
Да Может, кто-то и умел любить нежно, но ведь этого всегда было недостаточно.
Я спустилась вниз и, перехватив многозначительный взгляд Розы, пошла в гараж.
Ты же оставляешь кого-нибудь здесь? спросила я нагнавшего меня Гришу.
Катя остается и еще несколько ребят, быстро ответил он.
Для поездки было подготовлено два внедорожника: один для меня, второй для отвода глаз. Обогнав меня, Гриша прошел к первому из них и открыл для меня дверь, но я прошла мимо.
У Бориса был обширный автопарк. В него входили не только уродливые внедорожники, которым он отдавал предпочтение в повседневной жизни, но и ряд спортивных машин, одна из которых мне очень приглянулась: темно-синяя красавица Porsche Carrera, которая могла разгоняться до 100 км/ч за каких-то 3-4 секунды.
Не спрашивайте, откуда я это знала. У меня ведь была жизнь и до всего этого дерьма, хоть и тоже паскудная.
Кира Валерьевна! Гриша хлопнул дверцей внедорожника и в мгновение ока оказался передо мной, хлопнув еще и дверцей Porsche, которую открыла я. Я думал, что мы с вами понимаем друг друга.
Я не поеду на внедорожнике, категорично заявила я.
Почему?
Потому, что не хочу. Я повторно открыла дверь машины, но Гриша опять ее захлопнул.
Я не поеду на внедорожнике, повторила я, выдерживая его тяжелый взгляд.
Ладно, разумно пошел на попятную Гриша и оценивающе осмотрел машину. Поедем на ней.
Спасибо, улыбнулась я.
Гриша открыл мне дверцу, и я быстро юркнула в салон и заблокировала двери. Если бы я хотела ехать в компании, то согласилась бы на внедорожник.
Кира! прорычал Гриша, дернув дверцу с пассажирской стороны. Открой дверь или я ее выломаю!
Я поеду по окружной, невозмутимо сказала я, не обратив внимания на угрозу.
Он с Серым рассматривал маршрут как через окружную, так и через город. На чем они сошлись я не знала, но поехать по окружной мне казалось лучшим вариантом.
Во-первых, так было гораздо быстрее. Во-вторых, на ее ровной дороге и спортивной машине, и тем более мотоциклам было легче разогнаться и маневрировать в случае чего. Да и вдоль окружной не было многоэтажек с вечно недовольными всяким шумом жильцами, которые могли вызвать ментов, которые точно были мне не нужны.
Я завела машину и слишком резко вывернула из гаража, чуть не зацепив стоявший мотоцикл с висевшим на руле черным шлемом со скрещенными в подобии поцелуя двумя волчьими головами.
По гравию машина неприятно тряслась и ползла, но выехав за ворота я поддала скорости. Подняв пыль меня обогнал Гриша. Остальные мотоциклы с двумя наездниками на каждом выстраивались сзади.
Резиденция Ангелова находилась за городом и от нее до окружной дороги было рукой подать, поэтому проехав железнодорожный переезд, мы быстро выехали на ровную полуосвещенную трассу.
Гриша так и ехал впереди, и я просто следовала за ним, обдумывая предстоящую встречу. Я чувствовала себя глупо в этом новом амплуа даже не знаю кого. Мне даже было смешно немного, с каким серьезным видом я ехала в окружении вооруженных наемников на встречу с криминальным адвокатом. И главное: зачем?
Любитель детских кукол и так дал мне подсказку, где его можно было найти, так зачем я все-таки ехала? Зачем тратила время и рисковала, ведь в дороге могло произойти, что угодно?
Мысленно я расставляла на шахматной доске фигуры: я, Гриша, Кохан, Ибрагимов, мэр. Кто еще? Алеша? Роза?
Почему-то мне пришло в голову, что войны в городе было не избежать, но за город ли она была бы?
При Борисе мэр был слугой, после его смерти он почувствовал свободу, а получив казино, вкусил власть и настоящие деньги, и захотел большего, но он был всего лишь человеком, а человеку бы никогда не позволили бы стоять над волками. Для этого ему и мог понадобиться брат Бориса, который так удобно был еще и полукровкой, под шумок нестабильности вполне способного подбить других полукровок, притесненных волками, побороться за права и сделать город своим.
Кохан мог легко подыгрывать, преследуя при этом свои цели, первой в очереди которых было по идеи наследство, которое благодаря стараниям адвоката помахало ему лапкой, то есть перешло ко мне, хоть и не в полной мере все из-за того же адвоката, что сделало меня целью Кохана.
Однако что-то тут все равно не вязалось. Я ставила себя на место Кохана и прикидывала, что бы сделала я, но чем больше я это продумывала, тем больше приходила к выводу, что действия Кохана были не рациональными.
Во-первых, он попытался убить Ибрагимова, что было не очень умно, ведь без адвоката он не мог получить то, что хотел.
Ладно, пускай Кохан сорвался, но что сделал дальше? Точнее: чего не сделал?
Он мог похитить Михаила и, угрожая Ибрагимову, заставить его переписать весь бизнес и все активы Бориса на него. Так почему он этого не сделал, а залег на дно, сосредоточившись на заводе и оружии, которое было там, и которое было просто ничем по сравнению с наследством?
Ибрагимов знал, что я была жива и была беременна, и как-то об этом узнал Кохан, но они оба ждали, пока я рожу, и только потом кто-то из них подослал ко мне в дом волка с дурными намерениями.
Теперь же я была в городе: Ибрагимов вышел на связь только, когда я его дернула, точнее дернула его сына; мэр играл роль добропорядочного человека, восхваляя запуск завода и открытие новых рабочих мест; Кохан же просто таился, слал мне жуткие подарки и цветы, но при этом буквально приглашал в казино.
Странная какая-то получалась схема, и моя роль в ней казалась мне все менее существенной.
Даже если Кохан был больным на голову и хотел получить наследство и город, растерзав меня и моего ребенка, чтобы действительно таким образом закрепить свой авторитет, то чего он ждал? На фиг ему был нужен тот мэр, если он и так отжал казино, которое Ибрагимов отдал мэру? И откуда Кохан узнал обо мне и моем сыне?
Пускай он как-то узнал про Гришу и проследил за ним, но почему тогда ничего не сделал, а ждал столько времени?
Бред, бред, бред и еще раз какой-то бред получался, полностью лишенный хоть какой-то логики и целенаправленности.
Приехав ко мне, Гриша сказал, что меня искали из-за бизнеса Бориса, и я тогда подумала, что это было глупо и получить все можно было без меня, но неоспоримым фактом было то, что кто-то в ту ночь подбирался ко мне, значит, кому-то я все-таки была нужна. И этому кому-то вместе с тем уродом, который прислал мне куклу, и подкинул карту, угрожая моему ребенку и его отцу, я готова была оторвать голову голыми руками, не зависимо от причин, по которым они делали то, что делали.
Гриша тем временем съехал с трассы в сторону поселка, в котором и находилась заброшенная усадьба, окруженная полуразрушенными стенами и дико заросшим парком, когда-то прельщавшем взгляд красотой и ухоженностью.
Ее территория охватывала около 40 га, а сам по меньшей мере дворец был построен из белого камня в неоготическом стиле, и даже в темноте его обшарпанный вид навевал смешанные впечатления, граничившие с восторгом от его красоты и величия, и страхом того, что могло скрываться в его пустых комнатах.
Впрочем, не только они таили в себе невидимое, и пока мы подъезжали к центральному входу, я повсеместно замечала светящиеся в зарослях огоньки.
Судя по запахам, которые просачивались в салон сквозь люк, охрана у усадьбы была не слабой и, по мере приближения дома, светящиеся огоньки выходили из своих укрытий, замыкая нашу колону.
Я дождалась, когда Гриша поставит мотоцикл на подножку и откроет мне дверцу, и только тогда вышла из машины. Да Запахи волков, окруживших нас, были очень мощными. Куда там нам, полукровкам!
Все были молодыми, чистокровными, сильными и вряд ли наемными. Стало быть старая гвардия не стеснялась привлекать своих детей в темные дела.
Гриша в лучших традициях своей банды, которую Алеша называл бандой отморозков, не стал снимать шлем, а только расстегнул куртку, чтобы легче было достать пистолеты.
Один из наиболее крупных волков, чей запах был мне знаком, кивнул мне головой и пошел в дом. Мы пошли следом.
Трое из двенадцати мотоциклистов остались снаружи, еще трое остались в холле. Остальные пошли с нами и волками.
Внутри дома было пыльно и темно. Каблуки звонко стучали, перебивая царапающий звук когтей Михаила, провожавшего нас до самой задней части дома.
У массивной двери, из-под которой проступала тонкая полоска света и тянуло запахом кофе, волк остановился и, привстав за задние лапы, превратился в человека.
Открыв дверь, он оглянулся на меня, и я заметила при свете, что в нем что-то переменилось, будто он больше ничего не изображал. Михаил поймал мой взгляд и, сверкнув подсвеченными после превращения глазами, посмотрел на Гришу.
Оружие оставьте здесь. У нас мирная встреча.
Гриша будто с насмешкой склонил голову на бок, но его запах выдал куда более агрессивный ответ. Я напряглась, опасаясь, что они сцепятся, но, к счастью, из комнаты раздался смех.
Ну, хватит! Хватит! весело произнес мужской голос. Покрасуетесь перед Кирой в другой раз! Дайте мне на нее посмотреть!
Ведомая тем, что голос показался мне знакомым, я обошла Михаила и Гришу, и вошла в комнату.
О, деточка! Как же ты выросла с момента нашей последней встречи!
Глава 17
Я, как никто другой, прекрасно знала, что такое память, и как она устроена, и мне было очень хорошо известно, как это бывало, когда воспоминания начинали выплывать из таких глубин, что тело буквально выворачивало наизнанку, настолько неприятным было то, что вспоминалось, причем как всегда не вовремя.
Ты меня помнишь, удовлетворительно заметил старый волк в инвалидном кресле. Его сын, надев брюки и пиджак, висевшие на стуле, стал за ним.
Я не спешила с ответом, сортируя давно забытые моменты из детства. Бл*дь! Ну, какая же жестокая ирония, что Ибрагимов старший был тем самым волком, что время от времени навещал мою мать, когда мы с Сашей были маленькими.
Это было уже после смерти отца, и я вспомнила, что Ибрагимов, тогда еще не инвалид, всегда приносил всякие сладости и игрушки. Что-то из них, кажется, даже у меня сохранилось на старой квартире, где мы жили тогда.