Ай, Кирочка! всплеснула руками Роза, любуясь Никитой. Он просто прелесть!
Очень на папу похож! заметила Марта. Глаза один в один, как у ГригорияМарта запнулась под взглядом Розы. Проститетут же залепетала она, чуть не выронив нож. Простите, пожалуйста Я не подумала
Вот именно, что не подумала! строго сказала ей Роза, кинув настороженный взгляд на дверь кухни.
Я успела взглянуть еще раз на Никиту прежде чем экран погас. Неужели это так было заметно, что даже Марта едва ли видевшая Астахова заметила сходство с четырехмесячным ребенком? Или о том, кто был отцом Никиты, не так уж и сложно было догадаться?
Мне вдруг вспомнились слова волкодава про то, что он хотел убедиться, что мой сын от него. А я Я на самом деле хотела знать, кто был отцом? Или же мне просто хотелось видеть в Никите Астахова и не думать о том, что самый ценный подарок в моей жизни мне сделал Борис, которого я убила? Может, это мне на самом деле не так уж было все равно от кого он был?
Может и было когда-то, а может и нет. Сейчас в своей бесконечной любви к сыну мне не нужен был ответ. Он был в первую очередь моим. Ну, а во вторую Похоже, что все-таки он все-таки был от волкодава, хоть я и решила для себя лишить его права зваться отцом Никиты.
В груди заныло с новой силой. Сын был моей слабостью и силой одновременно. Сейчас мне необходимо было черпать именно силу.
Поговори со мной, Роза, вполголоса сказала я, посмотрев кухарке в глаза.
Старая волчица поняла меня без лишних слов и, кивнув Марте, чтобы та следила за не нужными ушами, повела меня в кладовую, дверь которой плотно закрыла за нами.
Ты не представляешь, что творилось в городе, когда вы с Алешей уехали, начала Роза. Часа не прошло, как стало известно, что Ангелова завалил его же волкодав, а уже каждая подзаборная шваль начала тявкать о каких-то правах, да рвать себе территорию, притоны, наркоточки. Гришка твой почти неделю вырваться из города не мог, все со своими по канавам отсиживался, от ментов прятался. Хотя они и не особо-то виновных искали. Как и все гребли себе, что могли.
Я нетерпеливо потерла вспотевшие ладони. О том, что происходило в городе, я могла и сама узнать из интернета.
Почему не тронули ничего в доме? спросила я.
Побоялись, ответила Роза.
Кого? удивилась я. Призрака Ангелова?
Роза очень странно на меня посмотрела и совсем понизила голос до едва уловимого шепота.
Ты этого не знаешь, Кирочка, но я работала в этом доме еще при твоем отце. Сейчас мало, кто помнит, как было при нем
Так это его призрака боятся? перебила я, с сомнением посмотрев на кухарку. Или ты хочешь сказать, что жив? с еще большим сомнением спросила я.
Да уж! Вот это был бы поворот!
Ты не слушаешь меня, Кира! Роза с упреком посмотрела на меня и отошла еще больше вглубь кладовой. Твой отец мертв, но Ангелов тогда перебил не всех, кто был при нем. Некоторым удалось уйти, а некоторым даже удалось остаться при Ангелове.
Ибрагимов, догадалась я.
Да, подтвердила Роза. Он и другие приложили не мало сил и средств, чтобы удержать город после смерти Ангелова и не допустить никого к власти.
Я обвела взглядом пустую кладовку, обдумывая ее слова. В принципе почему нет? Ангелов был сильным противном, которого не смогли сдержать после убийства моего отца, но вот после смерти уже Ангелова Нет! Все равно что-то не сходилось!
Ибрагимов старший уже полгода, как отошел от дел, возразила я. Почему? Если он так
Полгода назад к нему пришел один волк, перебила меня Роза, с таким выражением на лице, будто собиралась рассказать мне старую престарую страшилку для детей. Точнее полукровка, продолжила она. Он представился братом Ангелова. Сказал, что может предъявить доказательства кровного родства и потребовал передать ему все, что принадлежало Ангелову. Менты считали, что ты, как жена Ангелова, была также убита волкодавом, но так как твое тело не нашли, тебя просто признали пропавшей без вести, то есть попросту списали и даже не стали искать. Ибрагимов знал, что ты жива, и что находишься в положении. Он думал, что ребенок от Ангелова, что давало тебе преимущество в плане наследства, поэтому он отшил брата и подделал документы, что ты якобы вступила в наследство, и сделал все, чтобы бизнес заработал стабильно.
Зачем?
Я по-прежнему не понимала, с какого перепуга какой-то старый перебежчик от одного хозяина города к другому впутал во все это дело с наследством меня.
Затем, ответила Роза, что Ибрагимов знал, что Астахов за тобой таскался, что был влюблен в тебя. Много лет волкодав работал на Ангелова, но до этого он был предан твоему отцу.
Я невольно фыркнула: вот и нарисовался еще один перебежчик. Кажется, я начинала понимать, к чему все клонилось.
Когда стало известно, что он завалил Ангелова, не обратив на мое фырканье внимания, продолжила Роза, многие посчитали, что это была месть за Станиславского и за его детей, в первую очередь за тебя, и во главе города видели именно его. Ибрагимов думал, что подделав документы, он обезопасит твое возвращение, и Астахов согласится возглавить город, но твое вступлении в наследство и то, что ты вынашивала ребенка Ангелова каким-то образом стало известно, и тот полукровка организовал покушение на адвоката. Ибрагимов выжил, а вот его старший сын нет. Вот почему, Роза взяла меня за руки и многозначительно посмотрела мне в глаза, тебе необходимо расположить к себе его младшего сына.
Он считает меня дурой, выдохнула я, испытывая информационную перегрузку.
Похоже, что Роза только что озвучила факт того, что Ибрагимова старшего кто-то очень вовремя сдал. Значит, в его фирме сидела как минимум одна милая крыса.
Если бы это было так, с напором возразила Роза, он бы не согласился что-либо для тебя делать. Он присматривается к тебе, и ты должна показать себя в лучшем виде.
Мне это не нужно! упрямо заявила я.
Послушай меня, Кира! Роза сильнее сжала мои руки. Не всем пришлось по нраву, что Ибрагимов подделал документы. Астахов отмалчивался и практически не появлялся в городе, а брат Ангелова все больше наступал, зарабатывал, так сказать, себе репутацию. Причем успешно. Мнения разделились: чужака не хотели видеть при власти, но теперь в твоем волкодаве уже не так уверенны, а ты так и вообще не вызывала ни у кого доверия, хоть ты и старшая дочь Валерия Станиславского. Ты темная лошадка, Кира, а для брата Ангелова ты и твой сын, которого он считает племянником, прямая угроза.
Звучит так, будто с ним можно договориться, вспыхнув надеждой, сказала я. Мне не нужен
Ты снова меня не слушаешь! Роза дернула меня на себя. Один раз я видела брата Ангелова, и мне этого хватило. Он получит город и все, что к этому прилагается. Поверь, это всего лишь вопрос времени. Гришку твоего он как пить дать давно занес в черный список, но ты Убить тебя и твоего сына станет для него своего рода посвящением, последним трофеем, подтверждающим его полную власть в городе. И если раньше у тебя был шанс, то теперь, когда ты вернуласьРоза многозначительно посмотрела мне в глаза. Он не остановится. Уж поверь старой волчице!
Глава 8
Сказать, что слова Розы оставили у меня неприятный осадок было ничего не сказать. Одно дело было допускать, что я совершила ошибку вернувшись в город, и совсем другое было услышать этому подтверждение. Укусить бы себя за локоть, да уже поздно было кусать даже за два.
У меня не было причин не верить ей, но с другой стороны мне так и хотелось выкрикнуть "Что за бред?!"
В детстве мы часто с братом слышали в наших трущобах сказки про великого Валерия Станиславского, которые слезливо подпитывала мать, рассказывая по вечерам о том, каким отец был нежным, и как бы он нас любил, и как бы заботился, и о прочей х*йне, невеяной одиночеством, страхом и тоской.
Сейчас, спустя много лет я сидела в его доме, но уже в кресле волка, который организовал его убийство и занял место хозяина города, который приказал меня избить, изнасиловать и убить, а потом трахал меня в этом же доме, пел дифирамбы, дарил украшения, который сделал меня своей женой, и который сдох от моего выстрела. Так, простите, о каком на х*й величии шла вообще речь?
Мой отце был дураком, раз не усмотрел в Борисе угрозы. Моя мать была слабой человеческой женщиной, сломанной страхом. Мой брат был слабаком и придурком, привыкшим прятаться под бабскими юбками. Бориса убила не столько я, сколько его страсть, которую он годами подавлял в себе, и которая в итоге ослепила его настолько, что ему нанесли удар в спину сразу двоея и Астахов. И мы, разделившие одну ночь, и связанные сыном, все еще были здесь, проверяли себя на прочность любовью и ненавистью.
Что ж, теперь мне было понятно, что подразумевал волкодав, когда говорил, что все не так просто. В этой истории была некая кучка старперов, которые возомнили себя чуть ли не тайными стражами города и посмели взять на себя право вмешиваться в мою жизнь и жизнь моего ребенка.
Просто любопытно, к этому "все не так просто" относился брат Бориса?
Я достала из кармана послание от Алеши и перечитала имя, написанное под контактами Ибрагимова.
Владислав Кохан. Полукровка согласно Розе. Претендент на империю брата.
Знал ли Борис о его существовании? Если знал, то почему не убил его? Почему оставил в живых? И где он скрывался все время? Как узнал про смерть брата?
Роза еще сказала, что он создал в городе себе не плохую репутацию. Каким образом? Убивая? Покупая? Убивая и покупая? На какие деньги? Где он был сейчас? Собирался прийти ко мне? Предложить сделку? Взять силой? Может, он хотел поиграть? Вдруг он все-таки искал Никиту? Или же того гостя ко мне в коттедж прислали бывшие товарищи моего отца? Хотели похитить его и таким образом воздействовать на Астахова и на меня? Может, они знали, что волкодав делал тест, и что именно он, а не Ангелов был отцом?
Твари! не сдержалась я и со злостью смахнула со стола бутылку бурбона.
Толстое стекло выдержало удар, и бутылка покатилась по полу, пока не уперлась в грязный ботинок.
Не слышала, как ты вернулся, сказала я, вращая пустой стакан.
Я взглянула на мобильник: надо же, полтора часа после разговора с Розой просто провалились.
Серый поднял бутылку и, молча наполнив мой стакан, предложил мне еще и сигарету.
Я задумчиво посмотрела на нее: давненько я не курила. Говорили, что это привычка убивала, но что нас не убивало, делало сильней. Разве нет?
Сигарета приятно пахла, но табак был очень крепкий, и я закашлялась от первой же не глубокой затяжки. Серый усмехнулся и тоже закурил.
Я договорился за ворота, нарушил он молчание. Ребята проверенные. Все сделают в лучшем виде.
Я пробежала по нему оценивающим взглядом: кое-кто только что поставил одну ногу на пьедестал Астахова. Неожиданно
Судя по всему в банде он занимал второе место, но похоже, что был не против изменить это. Или же его цель была иная? Получить, например, еще один алмаз, хотя по большому счету ему не так уж и было нужно ко мне подлизываться: при желании он мог легко забрать у меня не только все алмазы, но и жизнь.
Астахов вернул алмаз, сказала я, внимательно наблюдая за Серым.
У него было самое обычное лицо: глаза, казавшиеся подведенными из-за очень темных и густых, как для мужчины ресниц, были светло-серыми и из-за маленького зрачка выглядели какими-то острыми, а время от времени вспыхивающая на солнце радужка придавала его взгляду пугающий характер.
В целом мне он импонировал своей непринужденностью, которая раньше была и у Астахова, но ведь всегда было какое-то "но".
У акулы стало бы на один зуб меньше, если бы Гришка его взял, ответил Серый со странной улыбкой.
Он твой, если хочешь, выпустив дым, предложила я.
Смысл его фразы остался для меня загадкой, впрочем, как и смысл моего предложения. Что я хотела этим показать? Что я, как хозяйка, поощряла его действия? Что я отчаянно нуждалась в мужике?
"Ошибка за ошибкой, Кира! Ошибка за ошибкой!" горько промелькнуло в голове.
Серый медленно поднес сигарету к губам, изучающе пробежав по мне взглядом. Не знаю, что он искал или что видел, но вместо ответа он достал из карманы мотоциклетной курточки обойму и, положив передо мной на стол, просто ушел.
Я допила бурбон и загасила остаток сигареты в стакане. Жест был красивый. Крутой такой. Не знаю По чести. По какому-то кодексу банды или же из-за Астахова, но мне стало очень неприятно.
Не взяв алмаз и дав мне обойму, Серый будто позволил мне взглянуть на себя со стороны, и от того, что я увидела захотелось помыться.
Вернувшись к себе в комнату, я сорвала с себя одежду и босоножки, сняла кольцо, которое, казалось, жгло палец, наспех смыла косметику и стала под душ.
Я терлась мочалкой, намыливалась снова и снова, но никак не могла ни смыть с себя ощущение грязи, ни стоявший перед глазами образ молодой женщины, властно восседавшей в кресле, как на троне. Печальное было зрелище. Печальное и смешное до слез.
Когда я жила с Борисом, то прощупывала его, обрабатывала, потом упивалась тем, кем стала для него, было даже несколько моментов, когда я сомневалась в том, что смогу убить его. Что захочу убить его. Но я все равно была одержима желанием отомстить за себя, за брата, за врача, чья доброта ко мне стоила ему жизни, и даже за отца, которого вообще не знала.
Я ставила себе эту цель и смогла достичь ее благодаря тому, что не ценила свою жизнь, хоть и держалась за нее мертвой хваткой, но по большому счету мне просто подфартило соответствовать образу идеальной женщины для Бориса.
Помню, как за неделю до бойни я сидела в ванной, ожидая результата теста на беременность, и испытывала страх. Ночь с Астаховым, его слова Они заставили меня действительно всерьез задуматься о своем будущем. Меня посещали мысли не вмешиваться и позволить ему исполнить задуманное, убить Бориса. Я бы тогда осталась с ним, и мы бы умчались в закат, а потом тест показал две очень четкие полоски и от заката не осталось ничего, а мне стало еще страшнее.
Да, тест мог врать, но лишь на секундочку представив себе ситуацию, в которой я говорила Астахову, что беременна Черт! Вот тогда, наверное, у меня и появилась самая здравая за всю жизнь идеябежать из города.
Борис хоть и одержимо, но любил меня, заботился обо мне, оберегал от всего и мог быть отцом Никиты. Астахов Он тоже говорил, что полюбил меня, но он был ветром в поле, как и его любовь, все тем же ветром гулявшая вокруг, да около меня в течении года.
Где-то в глубине души я знала, что влюбилась в него по-настоящему, но из-за внезапной беременности, в корне изменившей весь расклад, я хоть и мечтала о том, чтобы он нашел меня, то есть уже нас с Никитой, но разумно усомнилась в нем и в той жизни, которую мы могли бы прожить.
По его словам он год оберегал меня, присматривал. Я видела, как он смотрел на Никиту, но разве это не была из-за того, что он знал, что сын от него?
Впрочем, если так уж честно, то я не могла осуждать его за это, ведь и сама порой думала, каково будет растить ребенка, отцом которого был Борис, особенно если он будет на него похож внешне.
Черт! Как же это отвратительно звучало! Будто я прямо признавала, что в таком случае не любила бы сына, хотя и уезжая из города думала Нет, была уверенна, что отцовство Бориса ни на что не повлияет и И оно не повлияло, ведь еще до того, как я рассмотрела космос в глазах сына, я полюбила его всем сердцем. И никакой тест на отцовство не мог этого изменить. Никогда.
Но Никиты со мной не было, и вот это уже изменить было возможно.
То, что я увидела Глазами Серого или же все-таки собственными Мне не понравилось. Я говорила, что меня не особо волновало, что я производила впечатление дуры, но вот тут я, наверное, и заложила главную свою ошибку, взявшую начало в тот самый момент, когда я пересекла порог резиденции Ангелова.
Не важно собиралась ли я играть по чужим правилам, устанавливать свои, подыгрывать Важно было понять, что вопреки моим громким заявлениям, я неосознанно вернулась не только в резиденцию, но и к себе той, что жила в ней с хозяином города, ограждавшим меня от всех и всего. И это было не правильно: у меня больше не было его защиты.
Я была вроде известна, как его вдова, и его фамилия, которая теперь была моей, имела определенную силу, как и весь его бизнес, который теперь был моим, но это не делало меня Борисом, не делало меня хозяйкой города и тем более не делало какой-то особенной, какой я отчаянно пыталась показаться перед адвокатом и даже перед Серым.
Особенной я была при Борисе потому, что его, как врага, знала. Сейчас же я словно рисовала картину: одни черные пятна на алом фоне и ни одного четкого лица ни врага, ни друга. Кроме, разве что, Розы, хотя я пока и не знала, как правильно было воспользоваться ее знаниями и советом касательно адвоката.