Музыка МаксаЧасть 3. Ad libitumHelga Duran
1. Ольга
«Данная книга является художественным произведением, не пропагандирует и не призывает к употреблению наркотиков, алкоголя и сигарет. Книга содержит изобразительные описания противоправных действий, но такие описания являются художественным, образным, и творческим замыслом, не являются призывом к совершению запрещенных действий. Автор осуждает употребление наркотиков, алкоголя и сигарет. Пожалуйста, обратитесь к врачу для получения помощи и борьбы с зависимостью».
Русская шлюха! с акцентом, но на русском языке, вопил под балконом Жак.
Его гневная речь была адресована мне. Мог бы не утруждаться и орать на родном языке. Французский я знала теперь отлично. Я методично вынимала из шкафа Алонсе вещи парня и скидывала ему их с балкона вниз. Вот, кажется, последние, подумала я о красивых шёлковых рубашках, сгребая их в кучу вместе с плечиками, на которых они висели. Я сбросила вниз ворох цветастой одежды и посмотрела на беснующегося внизу Жака. Друг от друга нас отделяли два этажа огромного загородного дома моего покойного мужа и охранник, стоящий внизу и зорко следящий за всем происходящим.
Было раннее утро. Солнце ласково перебирало макушки деревьев в саду, ветерок трепал мои волосы, норовя сорвать с моей головы чёрный траурный платок. Прекрасный день, чтобы выставить вон этого ублюдка.
Жак выборочно подобрал с земли свои дорогущие пидорские шмотки и небрежно столкал их в свой небольшой чемодан. Затем, застегнул его, оставив остальные вещи лежать на земле. Он отошёл от пёстрой кучи на пару шагов и вскинул голову вверх. С высоты второго этажа мне было прекрасно видно злобное выражение его лица.
Я найду тебя, тварь, куда бы ты ни уехала! пригрозил мне Жак. И, так же как ты, отниму у тебя самое дорогое, что есть в твоей жизни!
Я ничего не ответила, высокомерно вскинув голову, и смерила фигуру парня презрительным взглядом, чувствуя, как по спине пробежал предательский холодок страха.
Жак Морель был настоящим красавцем: высокий, литой, широкоплечий, обладающий элегантной грацией, как и Алонсе, темные вьющиеся волосы, безупречная кожа оливкового цвета, большие зелёные глаза, невероятного оттенка, почти изумрудного. Я могла бы привести ещё много восхитительных эпитетов в его адрес, если бы мне не так сильно хотелось плюнуть в его рожу. Я воздержалась только потому, что с такого расстояния процент вероятности попадания был слишком мал. Морель был наглым и дерзким любовником моего покойного мужа, за что и был безжалостно выставлен из дома, принадлежавшего теперь мне. Я искренне надеялась, что в данный момент он понимал, как было глупо соревноваться в наглости и дерзости со мной.
Я продолжала стоять, величественно облокотившись на перила, провожая глазами Жака, волочившего по земле чемодан, в сторону ворот, пока охранник не закрыл их за его спиной. Взглянув еще раз на ворох тряпья, который раздувал по двору ветер, я вернулась в дом.
Закрывшись в спальне, я подошла к огромному зеркалу, висевшему на стене. Сдёрнув с головы дурацкий лицемерный платок, я отбросила его в сторону, рассматривая с пристрастием свой заживающий левый глаз. Опухоль спала, уступая место бардовому синяку. Я знала, что вскоре он станет синим, затем жёлто-зелёным, а потом всё пройдёт. Через пару недель я смогу снова делать макияж. А вот тонкий шрам, от рассечённой брови, захватывающий частично щёку останется навсегда.
В дверь постучали. Я подняла с пола платок и наспех повязала его снова на голову.
Да-да! крикнула я.
Дверь приоткрылась и вошла горничная Розита.
Мадам, к вам месье Робер, не глядя на меня, произнесла девушка.
После того, как я со скандалом вышвырнула экономку Алонсе. Прислуга относилась ко мне с опаской.
Пригласи его в кабинет месье Вирьена. Я сейчас спущусь, холодным тоном распорядилась я.
Что прикажете сделать с одеждой месьё Мореля?
Всё, что хотите, ответила я, мне было всё равно.
Розита тут же молчаливо и тихо удалилась, снова оставив меня одну. Я не ждала Робера так скоро, поэтому не была готова к разговору с ним. Он был поверенным Алонсе. Вероятно, он хотел поговорить о его наследстве. Можно было сослаться на плохое самочувствие и встретиться с ним в другой день, но мне хотелось поскорее закончить все дела во Франции и вернуться домой.
Когда я вошла в кабинет покойного мужа, Винсент уже ждал меня там. Грузный мужчина лет пятидесяти в очках поднялся со стула, чтобы поприветствовать меня. Я протянула ему руку, и он рассеянно её пожал, уставившись на мой подбитый глаз. Я прошагала мимо него с гордо поднятой головой и села в кресло Алонсе. Откинувшись на спинку, я выжидающе посмотрела на мужчину.
Мадам Вирьен, начал он, тяжело опускаясь на стул напротив меня.
Зовите меня Ольга! перебила я Винсента.
Прошу прощения, Ольга! Я пришёл поговорить о делах вашего покойного мужа и о его наследстве.
Мужчина замолчал, ожидая моей ответной реакции.
Ну, так говорите! поторопила я его.
Дело в том, что по законам Франции вам положена лишь четверть от имущества мужа, ведь у него осталась его законнорожденная дочь. И вам нужно заплатить налоги А как же быть с Жаком Морелем? Ведь он
Месье Робер! грубо перебила я поверенного. Я поднялась из кресла и принялась расхаживать по кабинету. Во сколько вы оцениваете наследство моего мужа?
Оценка только пока приблизительная около десяти миллионов евро Плюс недвижимость и
Послушайте! снова перебила я мужчину. У меня нет времени и желания пересчитывать всё до евро. Я упрощу вам задачу. Мне нужны два миллиона наличными и деньги от продажи этого дома. Остальное меня не интересует. И Жак не получит ничего, кроме какой-нибудь вещицы в память об Алонсе. Пусть выберет сам. Я отдам ему всё, что он пожелает.
Винсент уставился на меня поверх очков, потеряв дар речи.
Но, мадам, как быть с остальным имуществом? А ваша дочь? наконец, выдавил он из себя.
Можете оставить себе, с улыбкой произнесла я. О своей дочери я в состоянии позаботиться сама. Ещё мне нужны документы на имя Надин Тома. Я дала несколько минут Роберу, чтобы обдумать сказанное мной. Я не шучу! Решайте сейчас же, или я найду другого человека, который всё устроит!
Ольга, мне нужно время
С этим проблемы! У вас две недели! До встречи, месьё Робер!
С этими словами я вышла из кабинета, оставив поверенного в полнейшем шоке. Я была уверена, что Винсент подсуетится и всё сделает, как я попросила. За такой откат он должен был порвать свою толстую жопу и выполнить любое моё пожелание.
В коридоре я столкнулась с няней моей дочери.
Доброе утро, мадам! поприветствовала она меня. Варя завтракает. Мы можем поиграть потом в саду?
Надин, зови меня Ольга, прошу тебя! выдохнула я, взяв её за руку. Теперь тебе не нужно спрашивать ни у кого разрешения. Дом мой и вы с Варей можете играть там, где вам вздумается!
Ольга, испуганно прошептала няня, схватив меня за обе руки. Мне так страшно! Что теперь с нами будет?
Успокойся! Скоро мы уедем в Москву!
Вы же не бросите меня? Молю, не оставляйте меня здесь! Этот Жак
Надин! остановила я стенания девушки. Через две недели мы все уедем. Я сделаю всё что нужно. Обещаю!
Надин отпустила мои руки и, кивнув головой, пошла дальше по коридору. Я спустилась в гостиную в поисках выпивки. Мне нужно было снять стресс. С некоторых пор, каждый мой день был сплошным стрессом. Я открыла сломанную дверцу бара и достала бутылку шотландского виски. Щедро плеснув себе в стакан, я села в кресло напротив камина и подняла глаза на портрет Алонсе Вирьена. Этот, некогда красивый и утончённый мужчина, смотрел на меня с горечью и осуждением. Я снова сняла с головы траурный платок и тряхнула головой, распуская свои длинные, вновь отросшие волосы по плечам.
Надеюсь, ты уже в аду, любимый! с улыбкой обратилась я к портрету, поднимая перед собой свой стакан.
А ведь всё так неплохо начиналось
2. Ольга
Казалось, Алонсе так сильно мной гордится и восхищается, что готов был хоть каждый день устраивать такие пышные приёмы, как сегодня. В его загородном доме, где мы жили с ним с момента свадьбы, было полно народа. Именитые гости вальяжно расхаживали взад и вперёд, наслаждаясь замечательной выпивкой и живым оркестром. Праздник был по поводу его дня рождения.
Любовь моя, познакомься! Комиссар полиции Поль Бертран.
Мадам, приятный, слегка полноватый мужчина поцеловал мою руку. Примите мои поздравления! Он жестом указал на мой округлившийся живот. Я была уже на седьмом месяце беременности. Уже известно, кто у вас родится? с улыбкой поинтересовался комиссар.
Девочка! ответил за меня Алонсе. Он с нежностью погладил мой живот. У меня родится дочь!
В интонации Алонсе было столько гордости, что не было сомнений в том, что он скоро станет счастливым отцом долгожданного ребёнка. Я была счастлива не меньше. Беременность протекала нормально. Мой «рыбный» токсикоз давно закончился. Если не считать того, что я набрала почти пятнадцать килограммов, и мне с каждым днём всё труднее становилось передвигаться, жила я, как в сказке.
Алонсе меня не обманул, сказав, что я стану женой очень влиятельного, богатого и уважаемого человека. Всё было так. Он заботился обо мне с таким трепетом и любовью, как будто и был настоящим отцом моей дочери. Он даже помогал мне выбрать для неё имя, настояв на том, чтобы оно было русским. Мы сошлись на имени Варвара.
Варвара Вирьен звучит замечательно! сказал Алонсе.
А я подумала в этот момент о том, как звучало бы: Варвара Максимовна Глинская. Скучала ли я по Максу? Каждый Божий день я просыпалась с мыслью о нём и с мыслью о нём засыпала. После того, как ужасно мы расстались с моим отцом, Вирьен был против моего общения вообще с кем-либо из Росии. Что ж, два года можно было и потерпеть. Я и сама не горела желанием разговаривать с человеком, считавшим теперь меня врагом народа, поэтому я не особо удивилась, когда Вирьен, выслушав мою очередную беременную слезливую истерику по поводу моих близких, забрал у меня мой телефон.
Ни соцсетей, ни телефона. Ребёнок Макса и Евы уже должен был родиться, но теперь мне оставалось только гадать, дочь у них или сын. В полной изоляции от мира я жалела только о том, что не могу общаться с бабушкой и Натальей Сергеевной.
Детская для Вари тоже была обставлена под чутким контролем Алонсе. Надо признать, вкус у него был превосходный. С такой же тщательностью мой муж уже начинал подыскивать няню для дочери. Отношения у меня с мужем были доверительными, поэтому я полностью полагалась на его выбор.
В целом мы выглядели, как счастливые молодожёны. Алонсе много времени проводил со мной. Мы смотрели фильмы, много гуляли, обсуждали литературу. Он был интересным собеседником и очень заботливым мужем. Я могла обратиться к нему с абсолютно любыми просьбами или проблемами, которые Алонсе выполнял и решал незамедлительно. Я часто сравнивала его с Максом. Как муж, Алонсе был на сто шагов во всём впереди. Только одно обстоятельство делало наш брак фиктивным мы спали в разных комнатах.
Алонсе часто не ночевал дома. Я догадывалась, что у него есть любовник, а, возможно, и не один, но он никогда не знакомил меня с ними и уж тем более не приводил никого из них домой. Жак был первым, кого он мне представил, как своего друга. С первого взгляда на этого парня, который был чуть старше меня, мне стало понятно, что это за «друг». И с первого взгляда мы с ним невзлюбили друг друга. Я знала, за кого выхожу замуж, поэтому нормально отнеслась к тому, что Алонсе познакомил меня со своим любовником, но Жак был настолько импульсивен и настолько явно выставлял напоказ свою неприязнь ко мне, что мне ничего не оставалось, как отвечать ему тем же. Вот и сейчас он стоял неподалёку и смотрел на меня с нескрываемым презрением.
Алонсе, шёпотом обратилась я к мужу, чтобы не услышал комиссар. Он опять на меня смотрит! пожаловалась я на Жака.
Алонсе бросил взгляд в сторону, где стоял парень и улыбнулся мне.
Хельга, любовь моя, он просто ревнует, успокоил меня муж.
Произнося «любовь моя», Алонсе говорил это искренне. Я тоже любила этого человека. Пусть не как мужчину, но, как друга, как человека. Я питала к нему очень нежные чувства, и за то время, что мы провели вместе, он стал мне очень дорог и близок.
Я боюсь его, прошептала я, для убедительности схватив Алонсе за руку.
Хорошо, я с ним поговорю, пообещал Алонсе.
Может быть, ты уделяешь ему не достаточно внимания? предположила я. Мне хотелось, чтобы Алонсе знал, что я не враг его «другу». Я взяла его лицо в свои ладони и заглянула в глаза. Алонсе, я люблю тебя и хочу, чтобы ты был так же счастлив, как и я. Объясни Жаку, что в твоём огромном сердце есть место и для него. А лучше покажи!
Алонсе расплылся в улыбке и, взяв меня за руки, поочерёдно поднёс их к губам.
Я каждый день благодарю Бога, что сделал правильный выбор, взяв тебя в жёны, с благодарностью сказал Алонсе. О такой мудрости можно только мечтать!
Алонсе тут же поспешил успокоить своего любовничка, оставив меня в компании комиссара Бертрана.
Как вам живётся в Париже? с улыбкой обратился ко мне мужчина.
Как видите, прекрасно, ответила я.
Общаться с Полем мне совсем не хотелось. Я очень устала, и уже подумывала о том, чтобы покинуть праздник.
Ваш муж рассказал мне о том, что вы юрист.
Да, это так, подтвердила я. Но во Франции от этого мало толку. Наши законы сильно рознятся.
Я наслышан о методах работы российской полиции. Это кажется дикостью. Цивилизованные страны так не поступают.
Я рассмеялась Полю в лицо. Раз он жаждет дискуссии, что ж, в этом я мастер!
Комиссар, наверняка вы также знаете, что мой отец полицейский, поэтому мне известно всё о методах работы российской полиции. Какими бы дикими они не казались, уровень преступлений, например, в части незаконного оборота наркотиков, во Франции намного выше, чем в моей родной стране. А ведь Россия почти в 30 раз больше по площади, и её население больше в три раза. Я не знаю, на что рассчитывали Гитлер или Наполеон, ввязываясь в войну с русскими, но мне импонирует в этом плане политика Китая, где преступников нещадно расстреливают.
Комиссар выглядел растерянным. Он был явно не готов к такому повороту. Может быть виной тому мой возраст, раз Поль меня недооценил, посчитав нарядной беременной куклой?
Что скажете, комиссар? вывела я его из ступора. Давайте сравним наши тюрьмы? Разве убийцы и насильники должны сидеть в уюте и комфорте, прикрываясь своими конституционными правами и Декларацией по правам человека? Или же они всё-таки отбывают наказание?
Вы так юны, но так жестоки! Вы будущая мать! напомнил мне Поль, как будто я могла хоть на секунду об этом забыть. Неужели вы желаете такой цивилизации своей дочери?
О цивилизации и социуме рассуждают только те, кто не видел смерти даже издалека! Комиссар, скажите, вас пытались когда-нибудь убить? Поль покачал головой. А ваших близких? У вас есть жена? Дети?
Есть, но я не понимаю
Мою мать убил наркоман, когда мне было девять, поспешила объяснить я. Несколько лет назад меня пытались похитить и убить. Мой отец делает всё, чтобы защитить свою семью и очистить общество от человеческого мусора. И не важно, действует ли он в рамках закона или нарушает его. А как бы действовали вы, если бы вашей жизни угрожала опасность? Вы бы опирались на закон? Или пошли на всё, чтобы сохранить свою жизнь и жизни людей, которых вы любите?
А вы? задал мне Поль встречный вопрос.
Я думаю, что вы сами знаете, что бы сделала я. И я сделала бы это, не задумываясь, так что давайте оставим эти благочестивые разговоры о добре, зле и цивилизации для церковных стен. Вы не так дружны с законом, как пытаетесь показать. Я прекрасно понимаю, что вы здесь делаете.
О чём это вы? напрягся комиссар.
Я о том, ЧТО ВЫ ЗДЕСЬ ДЕЛАЕТЕ, повторила я. Врядли вы друг детства моего мужа или одноклассник. Ответ напрашивается сам: вас связывают какие-то дела.