Без проблем, как раз мне скоро нужно возвращаться, сразу отозвался он, я сидела между Лиамом и Людмилой, мы всегда сидели в таком порядке, потому что только я не могу вымолвить и слова, и обоим приходится читать, если я хочу к кому-нибудь обратиться. Пока Людмила и Лиам разговаривали, я смотрела вверх, изучая клён: на некоторых ветках были видны белки, что перетаскивали орехи, разные птицы, что сидели почти на всех деревьях, и такой же воробей, что не так давно залетел ко мне в комнату когда-то. В основном, такие воробьи сидели на персиковых деревьях, все они были белые маленькие, с красными головами. И один из этих воробьёв сел мне на плечо, и это была та самая птичка, которую мы выхаживали. Её отличительной чертой было колечко на лапке. Она прыгнула мне в ладонь, когда я сложила руки и улеглась, повторяя за Лиамом, я аккуратно погладила её по голове, как делала всё то время, что она жила у меня. Людмила заинтересованно посмотрела на меня, а после заметила, что в руках у меня воробей.
Ой, да это же тот самый воробей! Она помнит твою заботу! с улыбкой произнесла она, и тоже погладила его. Лиам сказал, что это девочка, и мы назвали её Мара, в честь одной из богинь. Хоть и богиня Мара была богом смерти, ночи и зимы, но она у нас больше ассоциировалась именно с комочком снега. В любом случае мы не сильно придавали этому значение, но у нас только всё началось. У Людмилы начались отношения, у Лиама тренировки, а в последние время он начал частенько пропадать, и, судя по всему, он тоже уже кем-то заинтересовался. А я начала узнавать правду о том, что происходит и наконец-то лично увидела Джека. Но как он сумел меня нарисовать, если ранее мы не виделись?
У Людмилы завибрировал телефон и, прочитав сообщение, она покраснела, после, словно быстро вернувшись из мыслей на землю, сказала:
Думаю, вам пора молодые люди, с широкой улыбкой произнесла она. Мы с Лиамом не стали ничего говорить, лишь попрощались с ней и пошли. В этот раз весь путь говорил только Лиам, он рассказывал о новых книгах, которые успел приобрести и прочесть, и то, что начал понемногу изучать медицину, уже как углубленную. Решил, что хочет стать кардиохирургом, а параллельно психологом.
Ты же тоже заметила, как нарядилась Людмила? У неё точно свидание. Вот только с кем? удивлённо спросил он, я даже была удивлена, что он не заметил связь на моём новоселье. «Кацман», написала на доске и показала ему.
Да нееее, шутишь! Лиам явно не верил, и он это даже не пытался скрыть. «Я говорю правду, если не веришь, давай подсмотрим?» дочитав послание, глаза его словно загорелись азартно, и мы тут же пошли обратно. Но как только мы приблизились, начали потихоньку красться, чтобы нас не увидели, и нам очень повезло, что кусты крыжовника были больше полуметра и мы подкрались очень близко, насколько это было возможно. На скамейке сидел доктор Кацман, а у него на коленях сидела Людмила. Они о чём-то говорили, нам было не слышно. Но между разговорами они целовали друг друга, даже несмотря на возраст, они смотрелись очень гармоничными, и было очень непривычно видеть Доктора Кацмана в смокинге и новых туфлях, хоть они были тоже ортопедическими. А что ещё больше удивило, так это то, что Кацман привёл себя в порядок, придал форму бороде и подстригся, сделав укладку назад. Они улыбались, смеялись и перешёптывались, их пальцы были перекрещены. Если бы не знали их приблизительного возраста и их самих, то со стороны решили, что это весьма молодая пара, ну если Кацмана ещё и перекрасить в какого-нибудь шатена, то выглядели бы они лет на 30-35.
Глазам не верю, они действительно встречаются! Лиам чуть не споткнулся от удивления, но ветками зашелестел, пытаясь остановить своё падение. Я же сидела на корточках, прикрывая вид на своё нижнее белье. Людмила явно услышала шум и посмотрела в нашу сторону, нам очень подфартило, когда из соседнего куста вышла кошка. Хотя это было странно, что делала здесь эта белоснежная кошка, которую я видела обычно в саду у Джека на ногах.
Боже. Это просто кошка! произнесла Людмила и засмеялась.
Мы тихонько выползли обратно к выходу по направлению к пансионату, весь путь Лиам бубнил о том, как он мог не замечать столь очевидной вещи. Я лишь шла и удивлялась, не быть ему психологом, а вот кардиохирургом возможно. Через какое-то время мы вышли к фонтану и сели на скамейку, Лиам так был поражён новостью, что даже и не заметил, что от него справа на соседней скамейке сидел Джек, на которого я сейчас смотрела.
Ты на что так отвлеклась? Я же спросил, как давно они встречаются? Элейн? слегка толкнув в моё плечо, устроил допрос он. Я лишь показала ему пальцем на спящего сидя Джека Шеппарда, рядом у его ног стояла миска с едой, но кошки ещё не было. Лиам повернулся и замер, он явно не ожидал его увидеть в такое время, на часах было около шести вечера.
Он же обычно у себя сидит до заката, а до него ещё около часа! Лиам посмотрел на часы, а потом на меня и кивнул в сторону входных дверей.
Лиам, от тебя как всегда много шума! продолжая сидеть с закрытыми глазами, прорычал Джек Шеппард. Лиам вздрогнул, он явно испугался.
А твоя подружка чего молчит? открыв глаза, спросил Джек. Немного наклонился он и посмотрел на миску с едой. Лиам ещё пару минут молча смотрел то на меня, то на него.
Она не умеет говоритьеле слышно произнёс Лиам, смотря куда-то сквозь Джека, он явно не хотел пересекаться с ним взглядом.
Понятно, ты же в курсе, что скоро возвращается мелкий? И будет празднование? облокотившись на спинку скамейки, спросил он с ехидной улыбкой. Такой, словно хотел пригвоздить Лиама на месте. Лиам ничего не ответил и лишь только кивнул головой.
Извини, но нам уже пора! Лиам взял меня за руку и повёл к входу. Мы зашли в холл и прошли до моей комнаты. Мы зашли, и Лиам быстро занял место за рабочим столом. Его глаза были словно стеклянные, я до сих пор не могу понять, к чему такая реакция, но видимо на то была причина. «Кто такой малой?», сев на свою кровать, написала на доске и показала Лиаму. Он посмотрел на меня очень отстранённо, глубоко вдохнул, что-то посмотрел на телефоне, и снова посмотрел на меня.
Ладно, думаю, ты так и так скоро узнаешь, но лучше будешь готова столкнуться с этим адом, пока он просто не обрушился на тебя, глаза Лиама стали полностью безразличными, его мимика словно замерла в каком-то странном моменте, и он, словно подбирая слова, посмотрел в потолок и начал:
В нашем пансионе живёт ещё один человек, с виду безобидный мальчик, 9 лет. Его зовут Даниель Ксандес. Он родился здесь. Кацман пошёл дальше со своим проектом, и искусственно получил истинного. Правда, характер у него просто кошмарный, его шутки и приколы просто катастрофичны. И единственный, кто может хоть как-то его сдерживатьэто Джек, Дэн воспринимает Джека как старшего брата. Сама понимаешь, чему он у него учится. Но ребёнок этот всё ещё является экспериментом, и на данный моментЛиам не договорил, его рассказ прервал стук в дверь. Мы промолчали и дверь просто открылась. В неё ввалился Джек, бесцеремонно прошёл до центра комнаты, держа руки в карманах своей толстовки. Посмотрел на нас.
А с каких пор нам можно захаживать в комнаты к девочкам? А? его улыбка была пугающей, но Лиам встал перед ним, загораживая ему доступ ко мне.
Джек, не забывай, я тут работаю! Это пациентам нельзя ходить без присмотра друг к другу! Лиам никогда прежде не выглядел таким мужественным, но сейчас он защищал меня. И Лиам всё ещё не знает, что он уже был в моей комнате и был в моей кровати, о чём я сейчас жалела. Где-то отдалённо я услышала голос: «Очнись, молю тебя, очнись», словно кто-то за окном еле слышно шептал. Я подошла к окну, но там никого не было. Я посмотрела на Джека и Лиама, и, кажется, что это слышала только я, потому что парни смотрели на меня с удивлением. «Мне нужно побыть одной» написав на дощечке, показала им, парни переглянулись между собой:
На трезвую голову твоя комната выглядит куда интереснее! целенаправленно Джек этой фразой хотел задеть Лиама, и, похоже, что у него это получилось. Лиам сразу понял, что Джек уже заходил сюда, но то, что произошло, он ещё не знает и, скорее всего, скоро попытается узнать.
Элейн, не забудь закрыть дверь на ключ! Лиам, пропихивая его к выходу, произнёс с настороженным видом. Ему явно это не понравилось. Когда я осталась одна, то закрыла дверь на ключ, мне совсем не хотелось, чтобы кто-то вновь без разрешения ко мне вошёл. К этому времени часы уже показывали полседьмого вечера, а усталость ощущалась, словно пробежала марафон. Мне хотелось поскорее расслабиться под струями воды, прихватив собой лишь полотенце, отправилась в душ. У меня уже вошло в привычку при любой непонятной ситуации сбегать в душ. Сегодня Людмила принесла новый гель для душа с кофейным запахом, такой же шампунь и бальзам для волос. Но мне так хотелось поговорить наедине с Джеком, и важным тем было всего две, как мне казалось. Первое, кто попросил нарисовать меня в таком стиле, а второечто же произошло недавней ночью, мысли разрывали голову словно изнутри, и я почувствовала странное движение за спиной, словно из рюкзака кто-то или что-то пыталось выйти. Я даже испугалась, когда увидела движение в сумке, поскользнулась и упала. Разбила колено, кровь пошла обильно, встать было больно, а на помощь никого не позовёшь, дверь заперта на ключ. Закрывая рану руками и прижимая как можно плотнее, старалась не думать о боли, но взглянув на зеркало, вспомнила, что за ним есть аптечка. Мне стоило немало сил приложить, чтобы встать и достать её, открыв назеркаленную дверцу. Мне повезло, в аптечке было всё необходимое, присев на сетчатое бамбуковое кресло, я обработала рану и закрыла специальным лейкопластырем прозрачного цвета словно плёнка, хоть больше напоминало накладную кожу. Боль достаточно быстро начала отходить, видимо, обезболивающее в нём очень хорошее. В рюкзаке снова начало что-то двигаться, сейчас прислушиваясь к своим ощущениям, поняла, что то, что бы ни было в сумке, управляется мной, но каким образом пока не понятно. Со всеми этими событиями у меня совсем выпало из памяти, что у меня за спиной биомеханизм, недолго думая, я начала осматривать своеобразный кофр, что больше напоминал переносной гроб, нашла надрыв, и из него выглядывало перо насыщенно-чёрного цвета. Чуть ниже смогла дотянуться до застёжки, и когда расстегнула, была поражена, сколько перьев я ношу в этой сумке, но полностью открыть у меня не получилось, молнию заело. Теперь, имея хоть какое-то представление о том, что у меня что-то собрано из перьев, и оно двигается, стало интересно, что же за прибор такой, и ответ на этот вопрос лучше искать в старой комнате, которая с самого начала принадлежала Кацману. Как-то Людмила и Лиам упоминали, что в комнате никто не живет, и весь этот корпус будут переделывать для новых жильцов. Но это будет примерно через полгода, а пока комнаты используются как склад. Закрыв обратно, я застегнула кофр, и вернулась под душ. Стараясь ни о чём не думать, помылась, завернулась в полотенца и вышла из душа, выпуская из ванной комнаты глыбу пара. Не знаю почему, но с самого начала всегда принимала такой горячий душ, что даже Лиам удивлялся, как я не подпаливаю свою кожу, принимая душ. А я же её называю тёплой, а то, что он называет тёплой, для меня являлась прохладной, вот такая особенность моего тела. Закрыв шторы в комнате, оставив, приоткрыла кверху сами окна, легла на кровать и быстро уснула.
Глава 9
В последующие пару дней я старалась избегать Лиама и Джека, в основном общалась только с Людмилой и Кацманом. Благо, подозрения это не вызвало, так как они были заняты возращением в ряды некого Дэниела, хоть и стала любопытна его история, то всё же было странным то, что он местное чудо и потому его характер видимо весьма разбалован. Пока я сидела и читала новую книгу, что мне недавно передал Лиам, в комнату постучали. В комнату зашла Людмила, сегодня она была в своей рабочей форме, её волосы были так же собраны в высокий тугой хвост, она всегда собирает волосы, когда работает. Её лёгкий макияж лишь подчёркивал её глаза и слегка делал более выразительными губы, она редко использовала косметику, но сегодня она выглядела более бодрой, даже более чем обычно, но проглядывалось одно «но». Её глаза были немного грустными, и она явно старалась это скрыть. Она прошла ко мне в комнату и села на кровать:
Элейн, извини, что отвлекаю, но мне хотелось тебе кое-что показать. Ты здесь не так давно, как многие из нас, но думаю тебе пора всё увидеть самой, её голос звучал не особо звонко, и это мне показалось странным. Замяв уголочек книги и закрыв её, подошла к ней; Людмила, не спеша, встала, взяла меня под руку и повела за собой в холл. Мы вышли из комнаты и если по обычному маршруту мы всегда поворачивали направо, то сегодня повернули налево, в другой отрезок коридора, что был значительно длиннее. Мы шли вдоль коридора, в той стороне были ещё комнаты с такими же именными табличками, мы ещё два раза по пути заворачивали налево, а после направо, по коридору были расставлены большие горшки с цветами, в основном, в них были посажены китайские розы. Они не требовали много внимания, скорее всего, потому их и выбрали. Мы дошли до двери рядом с чёрным выходом, на которой был номер вместо имени, и этим номером было «0», Людмила отпустила мою руку и замерла на какое-то время, словно готовила себя к тому, что было за этой дверью. Она тяжело вздохнула, не говоря ни слова, она открыла дверь. Она прошла первая и, отходя в сторону, жестом пригласила меня войти, неуверенно я прошла в комнату, и Людмила закрыла за мной дверь. На кровати лежал парень с белоснежными волосами и бледной кожей, в нём я признала Джека Шеппарда, но не понимала, почему он на кровати среди белого дня. К нему была подключена капельница, цвет жидкости я уже видела, именно тогда, когда очнулась как-то в один из первых моментов. Парень лежал неподвижно, дышал размеренно, словно спал в этот момент. Всё тот же чёрный рюкзак, как и у меня, и многих, кого мне доводилось видеть мельком. Людмила подошла к парню и села рядом с ним, держа его за руку, она тихо заплакала. От этой картины мне стало не по себе и захотелось уйти, мне было очень сложно понять ситуацию, происходящую у меня на глазах. Ещё пару дней назад этот парень был в моей комнате живой и здоровый, а сейчас он здесь лежит и его мать проливает слёзы. Я ждала ответы, но вопросов не задавала.
Элейн, ты же знаешь, что он мой сын? И то, что Кацман его когда-то давно спас от смерти. Время от времени он погружается в сон, обычно это происходит раз в год, но сроки его сна всегда разные. Кацман говорит, что однажды он может не проснуться, так как давно живёт взаймы, глаза Людмилы были мокрыми и опухшими от слёз, но слёзы её текли тихо, она явно не хотела, чтобы её кто-нибудь услышал. Её спина сейчас сутулилась, и это было видно, по тому, как она сидела, можно было сказать, что сейчас она поникшая, хоть и старается это скрыть за своей тёплой и нежной улыбкой.
Каким бы закрытым и холодным ни был бы Джек, он мой сын и не любить я не могу. Мальчик, которого все ждут, он никогда не покидал острова. Он с момента своего зарождения был здесь, просто он год живёт полной жизнью и на год засыпает. Такой его побочный эффект. Он очнулся вчера, и вчера уснул Джек. Прям как в прошлом году, глаза Людмилы всё так же смотрели на своего сына, её руки крепко сжимали руку парня. Её пейджер завибрировал, она неохотно посмотрела на сообщение, её глаза округлились, и она посмотрела на меня:
Мне пора идти! быстро встала Людмила и после этих слов вылетела из комнаты. Эта комната была странной, может, потому что я видела всего две. Как говорил Лиам, каждая комната обустраивается под своего обладателя, но если присмотреться, эта комната больше напоминала медпункт, нежели комнату, в которой можно жить. Здесь было большое витражное окно, на котором было изображение белого ангела, и фон его был цветным, но у ног его были лотосы, точно такие же, как в главном фонтане. Так же тут было ещё две кровати, подставки для капельниц, рабочий стол и компьютер, большой сейф серого цвета и несколько стеллажей с папками. Сама комната была выкрашена в холодные оттенки бирюзы и цвета морской волны, большой во весь пол ковёр с большим ворсом, как ни странно, видимо, длинный ворс для ковров тут был общепринятым украшением любого помещения. Шторы висели тяжёлые, прочные, на таких же громоздких гобеленах, только здесь были все стены абсолютно пустые, как и подоконники, и стойкий запах спирта. Не удержавшись от своего любопытства, я подошла к стеллажам и решила поискать хоть что-нибудь, связанное с теми папками, что находила в старой комнате Кацмана. Были папки разными именами, и большую часть этих имён я не видела на дверях, словно этих людей и не было никогда. Взяв первую папку с незнакомым именем, я открыла её, и поняла, почему их имён нет. На первой же странице была печать «провал», как причина была указана смерть головного мозга, взяв вторую папку с таким же безымянным, была с такой же печатью, но как причину смерти указали отторжение биомеханики, я посмотрела на низ своего рюкзака, и перо в своём кармане. Я ношу его ещё с того раза, как обнаружила, что ношу на спине мешок с перьями, но сейчас, пока парень прикован к постели, можно было бы узнать, что же у нас на самом деле за такой биомеханизм. Просмотрев ещё несколько папок с безымянными покойниками и теми, кто жив, описания были одинаковые, но не было даже схемы биомеханизма.
Ты чего творишь? Нам запрещено просматривать материалы! резко раздался голос, что испугавшись, выронила папку из рук, по полу рассыпались фотографии. Я обернулась назад и увидела, что на кровати сидел Джек Шеппард, снимающий с себя приборы, предварительно выключив. Он смотрел пристально, так, словно хочет сжечь меня взглядом здесь и сейчас. «Прости» всё, что мне пришло в голову, написала на доске. Он лишь ухмыльнулся и посмотрел мне под ноги. Я посмотрела на фотографии, что выпали из папки, на них был очень симпатичный парень. Подняв фотографии на первой, парень с крашеными волосами средней длины, примерно до плеч, сидел на скамейке посреди аллеи под фонарем. По фону видно, что это была прекрасная звёздная ночь и средь звёзд ярко светила полная луна. Парень казался таким счастливым, на руках у него сидела белая кошка, а рядом с этим парнем сидела девушка с каре, она смотрела на небо своими карими глазами и тоже улыбалась. Он смотрел на неё так нежно, словно дорожил ею больше чем чем-либо. Парень казался знакомым, может быть, я его где-то видела?
«Столько времени прошло ну когда же ты вернёшься?» отдалённо послышался голос, я обернулась снова в сторону Джека, но он лишь приподнял одну бровь от удивления. Посмотрел по сторонам в комнате, больше никого не было, голос звучал отчётливо, но словно издалека, и почему же его слышу только я? Ко мне резко подошёл парень и забрал фотографии. Не показывая имени на папке, он положил фотографии в неё и убрал на место. Повернувшись ко мне, он начал на меня наступать, заставляя отступать назад, взгляд его был холодный, а улыбка как у хищника, что поймала жертву в свою ловушку. Я отходила назад, пока не упёрлась спиной в стену и только собиралась отойти в сторону двери, как он перекрыл мне путь рукой, сделав шаг в другую сторону, он закрыл второй. В итоге я оказалась в его ловушке, мне было немного страшно, и опустив глаза вниз, вспомнила фрагмент той ночи, его обнажённые бёдра, крепкий пресс, нежная кожа. Мои щёки пылали от стеснения, а сейчас у меня нет возможности спрятаться от него прямо сейчас, Джек наклонился ко мне, прижимая своим телом к стене.
Даже не надейся убежать от меня, я больше тебя не оставлю одну! его губы еле касались моего уха и горячее его дыхание словно обжигало. Всё тело затрепетало, запылало, но страх весь моментально испарился, его слова звучали так искренне, но что же он имел в виду? Я закрыла глаза, чтобы не пересекаться с ним взглядом, как только его лицо оказалось рядом с моим. Мне сейчас так хотелось провалиться сквозь землю, настолько меня парализовало от волнения. Я ждала, когда он сделает следующий шаг, и простояла ещё несколько минут, но, когда открыла, его не было, тело отпустило, и я сползла по стене на пол. Что это вообще было? И почему он так завёлся из-за фотографий и документов, когда мне захотелось вновь вернуться к папкам, то увидела на подоконнике белую кошку, ту самую, что почти каждый вечер сидела у Джека на ногах. Окно было раскрыто настежь, и в комнату задувал ветер с ароматами свежескошенной травы и плодовых деревьев вперемешку с цветочным запахом. Собравшись с мыслями и силами, я всё же смогла встать и, подходя к окну, кошка посмотрела на меня и выпрыгнула в окно, испугавшись за неё, я выглянула в окно, но оказалось, что высота всего полметра. До меня донёсся голос Джека, он с кем-то поздоровался и голос затих. По рукам пробежали мурашки, словно меня ударило небольшим разрядом тока, ища взглядом Джека, нашла его у кустов с розами, по его жестам рук можно было догадаться, что он с кем-то разговаривает, но собеседника видно не было. Услышав мяуканье кошки, я посмотрела вниз, она смотрела на меня своими разноцветными глазами, у неё была ярко выраженная гетерохромия, один глаз был зелёным, а другой голубым. Последовав её примеру, я выпрыгнула в окно и упала прямо на горку скошенной травы, отряхнувшись, я подошла к кошке, но та снова пошла вперёд, Джека видно уже не было, и голос его тоже уже нигде не звучал. Кошка поластилась у ног, словно прося пойти за ней, и всё равно планов на сегодня не было, я отправилась за ней следом. Я пошла за ней через кусты, колючки шиповника оцарапали руки и ноги, пробираясь минут двадцать напролом. Выйдя из кустов, я начала её искать, здесь был целый лабиринт. Найдя её у поворота, вновь последовала за ней. Зачем я это делаю, я не понимала, но ощущение было такое, что мне это нужно. На этот раз она уже шла поспокойнее, точно зная путь, вела меня за собой словно гид. По пути у меня порвались сланцы, в которых я была, и один потеряла по пути, пока шла через кусты, возвращаться было бессмысленно и пришлось остальную часть пути идти босиком. В основном, мы шли по траве и через кусты шиповника, крыжовника и кустов роз, не самый-то приятный маршрут. Шли мы около часа, а может и дольше, стопы покрылись кровавыми ранками, руки и лодыжки были покрыты лёгкими порезами, где-то местами запутались в волосах колючки шиповника и несколько иголочек ели. Раздвинув последние кусты, вышли к узкой тропинке, ведущей к цветущей живой арке, за ней дорога, тротуар небольшие дома двухэтажные и люди. Пройдя через арку, мы словно оказались в другом мире, некоторые ездили на велосипедах, кто-то катался на скейтборде. Возвышались отдельно стоящие продуктовые магазинчики, и также в поле зрения попало несколько магазинчиков с одеждой. Людей было немного, все они были по виду молодыми, примерно от пятнадцати до тридцати лет. У всех была молочно-белая кожа и светлые глаза, волосы были белыми, у кого-то ярко рыжие, и также встречались и светло-русые. Моё внимание переключилось на мяуканье, ища по сторонам, нашла источник быстро, это звала меня та самая белая кошка. Других кошек я пока не встречала, если они вообще тут есть. Я последовала за ней вдоль зелёного ограждения высотой около трёх метров, люди всё шли, не спеша, и никто не обращал внимания на мои босые ноги. Через несколько улиц нос к носу кошка столкнулась с собакой и со страху забралась на дерево, а хозяйка собаки, как и сама собака, прошли мимо. Как только они прошли метров пятнадцать, я полезла на дерево спасать своего гида, не думаю, что без неё смогу вернуться домой. Ветвистое дерево, всё извивающееся в разные стороны, обладало запахом вишни, этот сладкий и дразнящий запах напомнил мне, что сегодня я ещё ничего не ела. Желудок заурчал в тот момент, когда до кошки оставалось каких-то полметра, протягивая к ней руку, почувствовала, как ветка начала прогибаться, и я потеряла равновесие. Падая вниз, я почувствовала, что рюкзак снова зашевелился, и я ощутила что-то, что внутри это часть меня, и эта часть пытается остановить падение. В следующее мгновение Джек оказался подо мной, надеюсь, он не ушибся. Быстро слезая с него, подобрала дощечку и написала: «Извини, я не хотела!», ведь я совсем не планировала падать и уж тем более на него. Меня переполняло чувство беспокойности и растерянности.