Великий Айш словно ждал чего-то. Ждал, пока я приду в себя после первого потрясения. А может быть, изучал меня с ничуть не меньшим интересом, чем я его. Впрочем, наверняка такие эмоции, как у меня, ему и не снились.
Его смуглая кожа, напоминающая светлую карамель, сверкала и блестела, будто полированный янтарь, в свете десятка огней, озаряющих полумрак зала, лишенного окон. В этот момент я заметила, что источниками света здесь служило настоящее пламя, горящее в множестве жаровен, расставленных вдоль стен. В них горели какие-то маленькие камушки, от которых вверх тянулись тонкие раскаленные язычки красивого оранжевого цвета, переходящего в оттенок Турмалинового рододендрона.
Ну, з-з-здравствуй, В-в-великий Айш, проговорила я, запинаясь, но постаравшись взять себя в руки и не дрожать. С трудом отвела взгляд и теперь глядела на что угодно, только не на него. На существо, от которого одновременно что-то сжималось внутри и накрывало сбивающей с ног волной жара.
Айш молчал, не двигаясь. И я старалась не думать о том, как сильно он напоминает хищника, приготовившегося к броску. И только глаза его неотрывно следили за мной, как горящие угли в беспросветную ночь. Я чувствовала кожей тяжесть и остроту их внимания, ощущала, когда они скользили по моим плечам, по спине, задерживаясь между лопаток, падали на грудь и бедра
А я медленно двигалась вдоль помещения, огибая огромную фигуру полубога по невидимому кругу, центром которого было его громадное паучье тело. Я смотрела на статуи женщин и мужчин, что были вытесаны прямо в стенах и торчали из них, вытаскивая вперед то руки, то ноги, то грудь или спину в причудливых позах.
Великий Айш так и не ответил на мое приветствие, сливаясь неподвижностью со статуями в его покоях. Нервируя своим взглядом и неизвестностью, которая не торопилась развеиваться.
Казалось, он чего-то ждет и это пугало еще сильнее.
Я остановилась у одной из статуй, что на этот раз располагалась не у стены, а прямо посреди широкого пространства комнаты. Это была фигура женщины, что над головой держала цветы рододендрона, а уже сами цветы уходили каменными соцветиями в потолок. Женская фигура в несколько раз превышала мой рост и оказалась абсолютно обнаженной. Несмотря на то, что вся ее фигура являла собой тот же черный камень, из которого был создан дворец, соски были сделаны из ярко-розового минерала, напоминающего аметист. Из него же неизвестный мастер сотворил и губы девы, глаза же сверкали топазовой голубизной, а треугольничек внизу живота был украшен мелкой, сверкающей белизной крошкой.
Я засмущалась и отвернулась, невольно вновь посмотрев на мужчину, который не отводил от меня глаз. Мужчину, у которого двигалась лишь мощная грудная клетка и изредка опускались и поднимались веки.
Стоило вновь пересечься с пылающим зеленым взглядом, как под ребрами будто зашевелилась стая зубастых мурен, выпускающих яд при каждом движении.
Я громко сглотнула и решила, что пора поговорить с Айшем начистоту. Ведь мог же он разговаривать прежде? Там, в пещере, у него проблем с речью не наблюдалось. Да и вообще казалось, что у моего спасителя проблем и вовсе не было, и тогда я пребывала в наивной уверенности, что он сможет вызволить меня из любой беды.
Сейчас же бедой практически стал он сам
Я думала о тебе, проговорила, сглатывая ком в горле. С трудом шевеля языком.
Как это, оказывается, трудно говорить, когда организм отказывается подчиняться! От страха, от переживаний, от эмоций, которые сжимают горло.
Как красиво, бывает, пишут в романах: «героиня взяла и высказала все, что думает, несмотря на бурю, бушующую в ее мятежной душе».
А что делать, если в реальности от этой бури ты не можешь связать и двух слов?
Ты помнишь меня? спросила я, неожиданно испугавшись услышать ответ. Мне ведь не приходило в голову, что Айш вообще мог меня забыть. Не приходило в голову, что, может, передо мной вовсе не тот мужчина, которого я встретила пару дней назад.
Но нет, это просто страх. Наверняка он все помнит! И вот прямо сейчас распахнет свои алые губы, которые
Проклятье.
так сладко касались моих ребер, и скажет, что все в порядке! Что он не мог забыть меня, потому что я не выхожу у него из головы вот уже третьи сутки. И вообще, мол, не стоит бояться его странной внешности. Все это лишь обман и морок. А затем передо мной снова появится тот же мужчина с двумя ногами и самыми потрясающими поцелуями во всей Шейсаре. И наверняка во всем Стеклянном каньоне.
Но он молчал. И дикая животная природа его существа продолжала распространять вокруг атмосферу хищной охоты. Страха и голода, от которого все скручивалось в животе узлом, а думать становилось трудно.
В виски громко ударил пульс.
Я стиснула зубы, прикусив губу изнутри, чтобы почувствовать боль. Чтобы вырваться из невидимого липкого плена его взгляда.
Как бабочке из паутины.
А затем воскликнула, нарочно пытаясь себя разозлить:
Ты так и будешь делать вид, что не узнаешь меня? Так и будешь молчать и не шевелиться, чтобы нагнать на меня побольше страха? фыркнула я, повернувшись к нему всем телом и нарочно сложив руки на груди. Делая вид, что вовсе не боюсь, хотя ноги подкашивались, а руки Именно они и должны были стать «замком», который отгородил бы меня от сверкающего пластинчатым хитином тела шаррвальского полубога.
Айш склонил голову набок, и мне показалось, что одна его бровь насмешливо приподнялась вместе с уголками красивых губ. Его горящие глаза чуть прищурились, и меня облило очередной волной жара.
Он изучал меня! Смотрел, как я буду себя вести. Как отреагирую
Но за какой сколопендрой ему это надо? Я не зверушка в клетке, чтобы наблюдать за мной!
Ну и ладно! воскликнула я, чувствуя, как краснею с ног до головы. До корней волос, если это вообще возможно. Знаешь, я тоже тебя впервые вижу, махнула я рукой, нарочито вставая к Айшу вполоборота, будто он больше не волнует меня ни капли. Ошиблась! фыркнула я.
А потом, к сожалению, меня совершенно занесло от страха:
Конечно, я ошиблась. Не думала я о тебе ни разу! Не гадала, как тебя зовут. Не надеялась снова встретить тебя в ваших дурацких пещерах. Тебя-то я первый раз вижу, потому что такую паучью задницу я бы точно запомнила!
И мир стремительно перевернулся. Лишь краем глаза я заметила в самый последний момент, как на губах Великого Айша сверкнула широкая хищная улыбка, а глаза опасно сверкнули, будто распространяя вокруг колдовской зеленовато-желтый туман.
И меня тут же обволокло паутиной, а земля ушла из-под ног.
В голове мелькнуло: «Это конец. И кто меня за язык тянул?..»
Когда глаза, наконец, сумели сфокусироваться на происходящем, я поняла, что буквально вишу в воздухе, прикованная к потолку какими-то белыми цепями
Нитями паутины.
Руки развело в стороны, на запястьях зафиксировались мягкие, но прочные, как металл, петли. Лодыжки и колени были связаны подобным же образом.
Сердце едва не остановилось.
Я беспомощно оглядывалась по сторонам, чтобы понять, какого демона произошло. Голова двигалась свободно, но все остальные части тела были жестко связаны либо просто каким-то неведомым образом прилипли к огромной прочной сети, которая была нежной, как пух, но при этом легко удерживала над полом моей вес, не давая пошевелиться.
Фактически я стала той самой влипшей в паутину бабочкой, с которой совсем недавно себя сравнивала. И осознание этого простого факта едва не вышибло из головы все самообладание, разорвав нервы здравого рассудка в клочья.
А Айш стоял напротив меня. Ошеломительно близко. И теперь его лицо, прежде находящееся на недостижимой высоте из-за громадного паучьего тела, сейчас было со мной на одном уровне. Его колдовские горящие глаза смотрели на меня, а губы слегка улыбались, словно он ждал какой-то реакции. Словно играл. Как кот играет с мышью перед тем, как съесть. Возможно, так и пауки играют с мушками перед тем, как выпить их содержимое, словно бутылку вина, кто знает?..
Я была готова закричать. Не будет же он меня есть?
Или будет?..
Кто их знает, этих шаррвальских полубогов
Я должна была что-то сказать, выдавить из себя хоть слово. Попросить не убивать меня, не есть, не кусать, не дегустировать на вкусовые качества. Попросить отпустить. Но я судорожно вздохнула и закрыла глаза, потому что каждая крохотная часть тела дрожала, каждую мышцу свело судорогой ужаса. Нервы натянулись, как проклятая паутина.
Я не хотела видеть, что произойдет дальше. Ведь я уже ощущала его дыхание на своей коже. И стоило закрыть глаза, как это тонкое ощущение стало еще сильнее. Еще отчетливее.
Словно Великий Айш наклонился ко мне
Кровь начала закипать. Новая порция страха ударила по нервам, тело бросило в жар. А затем начало происходить что-то ненормальное.
Возможно, я все же сошла с ума перед неминуемой смертью, Потому что огонь страха снова отозвался в голове головокружением и новой волной эйфории.
Мне стало жарко, очень жарко.
А затем, когда я уже думала, что мне вот-вот перегрызут горло или что-то в этом роде, основания шеи коснулись раскаленные губы.
Тело прошила судорога. И это была не судорога боли, а вовсе даже наоборот. С растущим беспокойством я вдруг поняла, что напиток из сока тираана и настойки черногриба, похоже, очень даже работает.
Самое малейшее прикосновение Айша вызывало под кожей бурю огня.
Он отстранился в тот же миг, а я распахнула глаза, чувствуя, как меня начинает бить дрожь. И я не могу ее остановить. Страх смешался с огнем и стал чем-то большим. Чем-то совсем иным.
Снова Айш смотрел на меня широко распахнутыми темными изумрудами глаз. И улыбался клыкастой улыбкой, какая бывает только у нагов
У него были клыки мирая.
Дыхание вырвалось из горла судорожной волной. Я не могла отвести взгляд от него и его губ. От глаз и клыков чувствуя, как от этого зрелища меня продолжает кидать в лихорадку темного возбуждения.
А полубог внезапно покачал головой. Поднял руку, на каждом пальце которой сверкало по одному черному каменному кольцу. И накрыл мои глаза.
Я попыталась дернуться, чтобы отвернуться, инстинктивно отстраняясь. Но не успела. Потому что уже в следующий момент на глазах оказалась мягкая белая повязка, сквозь которую было совершенно ничего не видно.
Паутина! У меня на глазах была паутина. Но на этот раз она оказалась совершенно лишена липких свойств. Словно по желанию Айша эта странная материя могла менять свои характеристики.
Удивительно.
Но думать об этом не представлялось возможным, потому что едва на меня вновь опустилась блаженная темнота, на этот раз окончательно скрыв от меня облик Великого Айша, как я вновь ощутила на своей шее его губы.
Позвоночник будто прострелила молния. Но прикосновение больше не исчезало, раздувая уголья под кожей в настоящий пожар.
Айш распахнул губы, не отрываясь от меня ни на миг, и провел горячим языком вниз, спускаясь к ямочке над ключицей, ныряя в нее и выводя по кругу пьянящие, сводящие с ума узоры.
Я выдохнула через рот, чувствуя, словно захлебываюсь.
Это снова были ЕГО губы. Губы мужчины, что спас меня в пещерах. Он прикасался ко мне точно так же, как и тогда разве что сейчас это прикосновение стало гораздо более жгучим, полным голода и желания, от которого все органы внутри будто переворачивались и менялись местами.
А потом я ощутила, как талию стискивают его руки. Сквозь тонкую ткань белого платья легко проникал жар его ладоней, отзывающийся в теле мгновенным горячим откликом. Он сжимал меня аккуратно, но сильно, вдавливая пальцы, притягивая к себе и я уже чувствовала его мощную грудную клетку, прижавшуюся к моему телу, его живот, касающийся моего живота
Под повязкой-паутиной вспыхнули разноцветные круги. Если бы глаза были открыты, перед ними бы потемнело.
А затем внезапно веревки, стягивающие руки и ноги, пришли в движение. Я тихо вскрикнула, не понимая, что происходит. Но в тот же миг губы Айша стали опускаться с шеи еще ниже, а его ладони оглушительно медленно двинулись вверх по ребрам, поглаживая, выбивая из груди остатки дыхания. И замерли на кромке платья, одним неторопливым движением опустив мягкий лиф и обнажив грудь.
Я едва успела ощутить прохладу окружающего воздуха, судорожно вдыхая, как один сосок накрыли раскаленные губы, а второй мягко сжали пальцы.
Из горла вырвался тихий крик, превратившийся в отрывистый и жалкий хрип. Тысячи иголочек словно начали покалывать кожу изнутри, царапая крыльями огненных мотыльков.
Я потеряла связь с реальностью.
Контраст прохладного воздуха и горячих губ оказался нестерпимо приятным. Мне было стыдно, но отказаться от подобного было невозможно.
О том, что меня там пугало еще секунду назад, я забыла почти мгновенно. В ту же секунду, как Айш слегка сжал зубы, одновременно стискивая в пальцах твердую вершинку.
Позвоночник словно прострелило волной: удар по нервам и сладкое касание языка следом. Мягкая ладонь, скользящая по груди, легким трением погружающая в патоку оцепенения, отрывистого дыхания, жадных всхлипов. И тихий мужской голос, перекатывающийся на границе слышимости, ласкающий хриплыми, таинственно-шипящими нотами:
Эвиссаэш ильяни шей
Что это значит? Проклятье, что?!
Мозг едва не взорвался от необходимости понять. Словно это было нечто невообразимо важное.
Может, так показалось мне лишь потому, что это была первая фраза, услышанная мной от Великого Айша. Фраза, отличная от холодного слова «согласен», которое он произнес, приняв меня в качестве новой алы. Как вещь или подношение.
А может, я решила, что это важно, потому что от мягкого шелеста его голоса, произнесшего часть моего имени «Эвисса», у меня внутри словно начали расти огненные цветы.
Как ты сладко пахнешь, бархатным, грудным голосом добавил мужчина, перейдя на нормальный язык, и от очередной его легко брошенной фразы меня, как проливным дождем, накрыло всплеском жара.
И вдруг мое платье, которое еще секунду назад было целым, разошлось на две половинки.
Разгоряченную кожу обожгла острая прохлада наготы.
Стой, нет одними губами произнесла я, понимая, что не могу контролировать происходящее.
Я была не способна двигаться и ничего не видела. Фактически в моем распоряжении оставались лишь слух и осязание, усиленные многократно. А голос все равно не подчинялся, прирученный удовольствием от ласк незнакомца из пещер.
Ведь теперь за закрытыми глазами я видела только его. Его смуглое лицо с легкой улыбкой, обнаженный торс, украшенный половинным доспехом, как в первый день нашей встречи. Меч, висящий в ножнах на поясе рядом с человеческими ногами в плотных штанах.
Паука больше не было. Было только нескромное наслаждение, которое вроде бы не должна получать приличная девушка в присутствии едва знакомого мужчины. От его прикосновений, от того, как он носом касается моего живота, шумно втягивая воздух возле моего тела. Как прихватывает губами мягкую кожу, словно хочет укусить или съесть. А я чувствую, как едва заметно царапают меня его клыки
Все это не должно сводить с ума приличную девушку.
Впрочем, я была готова признать, что тех «счастливиц», которых приносят в дар полубогам, это не касается.
Едва я пришла к соглашению с собственной совестью, как Айш опустился губами к пупку, проникая горячим языком внутрь, дотрагиваясь до какого-то остро чувствительного места, от которого все внутри свело судорогой, начиная болезненно пульсировать, словно прибой, бьющий волнами к основанию бедер.
Эвиссаэш хрипло повторил Айш.
Я тихо вскрикнула, и вместе с этим звуком потеряла остатки воздуха в легких, не в силах больше вздохнуть. Голова закружилась. Перемежая острый стыд и удовольствие, в ней тут же всплыло воспоминание:
«Эвиссаэш по-мирайски означает сокровище».
Он помнил мое имя! Помнил слова, которые сказал мне тогда в пещере! Но почему-то вел себя совсем иначе. Дико, властно, пугающе горячо
Однако, пока я пыталась соотнести того мужчину из прошлого и этого из настоящего, с горящими глазами и совершенно бесстыдными губами, Айш опустился еще ниже и языком прочертил дорожку от основания живота, вдоль выступающих косточек таза к чувствительному треугольничку между ног.
Я хотела сказать что-то возмущенное, что-то недовольное. Но горло сдавило, а все слова вылетели из головы, словно их там никогда и не было. Паутина за моей спиной снова зашевелилась, чтобы привести запутавшуюся бабочку в движение. И мои бедра совершенно бесстыдно раздвинулись.
Я покраснела с ног до головы, больно прикусила губу, завертев головой, словно это могло помочь вырваться. Бесполезное дело! А откуда-то снизу раздался тихий смешок, словно трепыхание жертвы веселило охотника.