Не знаю, кто из нас кого будет согревать, внезапно над её ухом раздался голос Сатара, а в следующее мгновение он, одетый в белое полотняное бельё, опустился на девушку. Ничего не бойся, моя принцесса, я не причиню тебе зла! Ты же видишь, мы оба с тобой одеты, и мы не собираемся делать ничего плохого, просто полежим, согреем друг друга. От одного твоего присутствия, душа моя, я чувствую, что мне уже становится легче, глядишь, быть может, ещё и выздоровею! Бывают на свете чудеса.
На мгновение чуть приподнявшись над девушкой, Сатар вновь опустился на неё всей массой своего тяжёлого, немного грузного тела, опустился так сильно, словно хотел вдавить её в ложе. Ещё не успевшая прийти в себя Эльнара не смогла сдержать стона. Сообразив, что он находится на верном пути, Сатар, в планы которого вовсе не входило, чтобы Эльнара приходила в себя, принялся ритмично двигаться, то приподнимаясь, то вновь опускаясь на хрупкое девичье тело, дабы оно как следует ощутило мужскую силу и власть, уже оказавшихся для него настолько притягательными, что оно даже и не пыталось сопротивляться, всё теснее прижимаясь к возбуждающетяжелой плоти, безжалостно подминавшей его под себя.
Чёрные волосы Эльнары разметались по белоснежной подушке, подчёркивавшей благородную бледность её утончённого лица, густые длинные ресницы отбрасывали загадочную тень, чувственный вишнёвый рот слегка приоткрылся, ещё более возбуждая восхищённого происходящим действом Сатара. Медленно, со вкусом он покрыл поцелуями её лицо, а потом, резко и сильно опустившись на неё, Сатар жадно впился в сводивший его с ума нежный рот, проталкивая свой, алчущий наслаждений язык, в самую глубь гортани сильными и ритмичными движениями.
Позабывшая начисто о том, кто она, где и с кем, повинуясь внутреннему инстинкту, Эли потянулась руками к той невероятноогромной и твёрдой плоти, что, прикрытая лёгкой тканью, уже давно терзала своими ударами её невинное лоно так, что на шальварах в этом месте разошёлся шов. Потом, словно вдруг опомнившись или чего-то испугавшись, девушка хотела убрать свои руки, но Сатар властным движением не позволил ей это сделать, шепнув на ушко:
Ничего не бойся, мы же оба с тобой в одежде, просто поласкай и подержись за него, пусть даже через ткань, но мне это будет приятно, после чего вновь принялся проталкивать язык внутрь рта Эли, причём он делал это так умело, что разгорячённая девушка, впервые познавшая сладость этой любовной игры с Фарухом, очень даже ярко представляла себе, что у неё во рту находится кое-что другое.
Тем временем Сатар развязал шнуровку на девичьей сорочке, обнажив чудную маленькую грудь с торчащими розовыми сосками. Едва не рыча от удовольствия, он принялся нетерпеливо целовать эти восхитительные округлости, тискать, вытягиватьвыкручивать соски, оставляя на белой коже красные следы своей страсти. Извивающаяся под ним Эльнара стонала не переставая, невольно подогревая своими стонами до предела возбуждённого мужчину. От переполнявшего её возбуждения она царапала ему плечи и спину своими острыми ноготками, но он не замечал боли. Склонившись над её пупком, Сатар жадно принялся вбирать ртом это небольшое, но очень чувственное отверстие, одновременно запустив свою руку в прореху, образовавшуюся ранее на девичьих шальварах, благодаря ударам его твердого, как железо, дружка. Эльнара вмиг напряглась.
Мы не делаем с тобой ничего плохого, тихонько повторил Сатар. Я только хочу доставить тебе как можно больше удовольствия, душа моя. Расслабься и доверься мне. Знай, я не войду в тебя, если только ты сама меня об этом вдруг не попросишь.
В памяти возникло лицо Шакиры, какое-то усталое, но всё равно жёсткое:
Я свою задачу, Сатар, выполнила. Можешь считать, что девица в твоих руках, точнеев постели! После того бальзама, что я буквально заставила выпить её перед прогулкой в саду, она уже не сможет сопротивляться. Правда, твоя внучка, Сатар, довольно крепкая штучка! Мне не удалось, как я ни старалась, вызвать у неё любовь к тебе, или хотя бы вырвать признание, что она хочет мужчину. Но я знаю, что она, как никто другой, уже готова принять мужчину, и если тебе удастся на время усыпить её бдительность, всё остальное не составит труда. Я думаю, ты будешь очень доволен ею: Эльнара на редкость горячая женщина, у тебя губа не дура!
Однако не забудь своего обещания мне! Я зайду к тебе после того, как ты овладеешь красавицей и, прежде чем ты захочешь повторить свой любовный опыт, ты должен будешь рассчитаться со мной. И помни, Сатар: если ты хочешь, чтобы у тебя и впредь всё получалось в постели, если ты хочешь удержать Эльнару, ты должен сделать так, чтобы она сама захотела, чтоб ты вошёл в неё. Только в этом случае любовное зелье, которым я столько времени поила девушку, не утратит своей силы. Она, конечно, временами будет плакать и капризничать, но всё равно никуда от тебя не денется, а ведь тебе только это и нужно, старый развратник, совращающий свою внучку!
Ещё немного, и я войду в свою внучку! Пусть когда-то это не получилось с дочерью, зато случится с внучкой, с моей родной плотью и кровью. О, как меня возбуждает эта мысль! думал Сатар, осторожно проникая в святая святых каждой женщины.
Кровь бросилась в голову Сатара, когда его нетерпеливые жадные пальцы, немало чего перепробовавшие на своём веку, ощутили волнующую нежность и восхитительную упругость маленького девичьего лона.
В этой пещерке ещё никто до меня не бывал. Я стану не только первым, но и единственным её хозяином, навстречу которому она будет распахиваться, открывать свой вход, едва только почуяв моё приближение к ней. О, как хорошо! Ничего слаще и нежнее я в своей жизни ещё не встречал, хотя встречал, казалось бы, всякое. Но недаром эта пещерка принадлежит представительнице славного рода Каиров, и поэтому в том числе она должна была достаться именно мне. О, Эльнара, любовь моя, ты не представляешь, как ты сейчас хороша в своём любовном томлении! восхищённо думал Сатар, ещё глубже запуская свои бесстыдные пальцы, заставлявшие содрогаться хрупкое тело Эли, изливаясь обильными соками, которым, казалось, конца и края не будет.
Ты создана для меня, милая! Со временем я научу тебя любить боль. Это будет так чудесно, когда я буду топтать тебя своими ногами, хлестать тебя по щекам, стегать плёткой, водить за собой на поводке, как породистую собаку, полностью обнаженную и прекрасную. А ты, моя милая, будешь ползать у моих ног, умоляя взять тебя побыстрее, потому что после моих побоев ты необыкновенно сильно возбудилась. Тебе придётся долго меня просить, соблазняя своими дырками, которые ты, подвывая от нетерпения, будешь подставлять мне по очереди, раскрывая каждую из них как можно шире, дабы я снизошёл до тебя. А потом, если меня что-либо не устроит в том, как ты занималась любовью, я буду вынужден опять избить тебя, на сей раз ещё крепче! И ты, уже зная, как меня возбуждают твои крики и слёзы, вновь будешь целовать мои ноги в робкой надежде, что я опять войду в тебя, войду грубо и сильно, как подобает истинному самцу. А сейчас, ради нашего будущего счастья, моё сокровище, ты должна сделать первый шаг. Что же ты молчишь, милая? Ну же, попроси меня: одно твоё словои мы улетим на небеса!
Под непрекращающимся натиском мужчины Эльнара ещё сильнее застонала, но заветное слово всё не слетало с её вишнёвых, безумножеланных губ.
Ах ты, маленькая упрямая потаскуха! мысленно выругался начинающий терять терпение Сатар. Думаешь, я не знаю о твоих играх с бутылками и другими штучками, после которых ты едва не лезла на стенку? Да тебя, чтоб ты насытилась, нужно топтать и топтать, маленькая похотливая сука! Бальзамбальзамом, но если б в твоих жилах не текла кровь Каиров, всегда отличавшихся неумеренным аппетитом в этом сладком деле, Шакире наверняка пришлось бы ещё долго возиться с этой по-хоршикски упрямой девчонкой, ради которой я пошёл на такие немыслимые жертвы!
Сатар помрачнел.
Ах, Шакира, старая чертовка! Сегодня, как только я добьюсь своей цели, она придёт ко мне, чтобы скрепить кровью наш договор, по которому после смерти моя душа отойдёт прямиком в ад, ведь я собираюсь продать свою душу дьяволу, дабы мужская сила никогда больше не покидала меня. Какое же мерзкое создание эта Шакира! Я предлагал ей золото и драгоценности, дворцы и плодородные земли, но она, столько лет поставлявшая мне наложниц, веселивших мою душу, когда тело отказалось служить мне, причём делавшая это всегда совершенно бесплатно, вдруг выдвинула мне условие, стоило появиться в моей жизни Эльнаре. Конечно, Шакира сдержала своё слово: я вновь обрёл мужскую силу, которую уже не хочу больше терять, но зато какой ценой!
Впрочем, я ни о чём не жалею! Моя внучка Эльнаратакая красивая, юная, страстная, заслуживает этой жертвы. Зачем думать о том, что будет после смерти, если сейчас у меня есть возможность насладиться любовью женщины, лучше которой эта грешная древняя земля ещё не видела? Вот только что-то она не спешит мне полностью отдаться Ясное дело, все хоршики страдают упрямством и гордыней, но всё равно это уже никуда не годится! Другая на её месте давно сама полезла б на меня, а моя маленькая сучка всё никак не желает сдаваться. Ну, сейчас ты у меня попляшешь!
Руки Сатара уже давно были залиты чуть ли не по локоть любовными соками, исторгаемыми изнемогающим лоном Эли, так что он вполне мог обойтись без всякой смазки. Осторожно положив стонущую Эльнару на бок, и по-прежнему не вынимая пальцев из её бушующего влагалища, пальцы другой руки Сатар начал медленно вводить в её задний проход, благо, истерзанные в любовной схватке шальвары теперь полностью обнажали красивые девичьи бёдра, лишь в отдельных, чудом уцелевших местах, прикрывая их стыдливыми голубыми лоскутками. Как только опытные мужские руки принялись совершать вращательные движения одновременно и спереди, и сзади, бедная девушка, опоенная зельем и уже давно потерявшаяся во времени и в пространстве, беспомощно затрепыхалась, словно пойманная в сети птица. До крови закусив губы, она пыталась удержать стоны, рвавшиеся из её обессилевшей гортани. Чёрные глаза Сатара загорелись дьявольским огнём. Резко откинув девушку на спину и уже ничуть не сомневаясь, что сейчас до предела возбуждённая Эли сама бросится ему на грудь, он принялся спешно спускать с себя штаны.
И в этот долгожданный миг в дверь его покоев неожиданно громко постучали.
Что там за собачье отродье смеет беспокоить меня? Или кому-то жить надоело? взревел разъярённый донельзя Сатар.
За дверью раздался робкий голос Ахмеда:
Мой светлейший господин, я стучусь к вам уже добрых четверть часа, а вы всё не слышите! Умоляю не гневаться и выслушать меня! У ворот дворца вас ждёт посланник самого хана Тани. Он настолько торопится, что даже отказался спешиться с коня и пройти в дом. Говорит, что хоршикскому владыке понадобилось очень срочно увидеть вас. Ему велено лично сопроводить вас к хану Тани. Я ни за что не осмелился бы потревожить вас, мой светлейший господин, но посланник настаивает на важности порученного ему дела.
Чертыхаясь от злости, Сатар нехотя поднялся с Эли. До конца его службы оставалось каких-то полгода, и он не мог ослушаться воли могущественного азиатского владыки, подставив под удар всё своё будущее. Очнувшаяся Эльнара растерянно взирала на деда, не понимая, где она и что с ней? Сатар попытался улыбнуться:
Всё хорошо, моя маленькая принцесса! Я скоро вернусь, а ты побудь здесь и дождись меня. Я всё объясню тебе, когда приду. Ты же, милая, попытайся заснуть, дабы набраться сил, они тебе сегодня ещё понадобятся!
Сатар вышел из комнаты. Девушка услышала, как в дверном замке повернулся ключ, и этот негромкий звук вдруг очень насторожил её.
Эльнара огляделась по сторонам. Открывшаяся её взору картина привела девушку просто в ужас! Её платье находилось на полу, а она сама в расшнурованной сорочке и разорванных шальварах лежала на нещадно измятой дедовой постели. Опустив глаза, Эли обнаружила на своей груди синяки, царапины и следы от зубов. Она хотела встать, но в следующее мгновение со стоном опустилась обратно на постель: её влажное раскрасневшееся лоно болело так сильно, словно внутри него погуляла горячая кочерга. При мысли, что они с дедом совершили тяжкий грех, Эльнару бросило в жар. Обхватив голову обеими руками, она принялась перекатываться на широком ложе, не зная, куда же ей себя теперь деть, где скрыться от нахлынувшей на неё огромной душевной боли, перехватившей горло так, что больно было дышать.
Ягрязное падшее создание, таким людям нет места на земле! То, что произошло, слишком ужасно, чтобы с этим можно было жить дальше, в отчаянии думала девушка, хватая ртом воздух: Я должна умереть. Сейчас, немедленно! Нужно найти какую-нибудь верёвку покрепче, а лучшетонкий шнурок, способный перетянуть горло так, чтоб я сразу же отошла в мир иной. О Аллах, как я предстану перед глазами моей бедной мамы? Что я скажу ей? Сумею ли вымолить у неё прощение? Впрочем, такой грешнице, как я, не место в раю, где обитает моя добрая мама. Я не увидела её при жизни, и мне не удастся это сделать и после смерти, как обидно!
А ад, какой он? Интересно, мне будет там очень больно? Неужто я буду там вечно, или когда-нибудь мне будет дозволено перейти в рай? В рай, с его нежным пением птиц, вечноцветущими садами и головокружительным благоуханием цветов Но сначала мне нужно подмыться, привести себя в порядок. Где здесь кувшин и таз? Представляю, какой аромат сейчас исходит от меня!
Эли брезгливо поморщилась и запустила руку в промежность. К своему искреннему изумлению, характерного запаха мужской спермы Эльнара не почувствовала, как бы старательно она ни принюхивалась к пальцам, смоченным почти прозрачной жидкостью.
Озадаченная девушка присела на постель, попытавшись восстановить в памяти события этого дня. Значит, так: она собралась на прогулку в сад, и тут к ней в комнату вошла Шакира, настойчиво уговаривая её одеть материнский наряд, а потом выпить приготовленный ею бальзам. Эльнара отчётливо помнила, что у напитка был другой, на редкость кислый вкус в отличие от тех, что она пробовала раньше.
В сад Шакира почему-то не пришла, хоть и обещала, но зато пришёл Ахмед с ужасной вестью, вынудившей её сломя голову броситься в покои деда. Кстати, а ведь именно Ахмед некоторое время тому назад постучался в дверь господской опочивальни, сообщив, что деда срочно ожидает ханский посланник. Такое было бы невозможно, если бы Сатар действительно собрался умирать. Выходит, её подло обманули?
Эльнара в ярости сжала свои маленькие кулачки. Гнусный развратник заманил её в свою постель, чтобы надругаться над ней. Но почему она не сумела постоять за себя? Эли вдруг вспомнила появившуюся на губах Шакиры загадочную улыбку, когда, осушив напиток до дна, она протянула ей чашу обратно. Так, значит, это был не целительный бальзам, а нечто другое, усиливающее в человеке любовное влечение, а вместе с тем, отнимающее у него волю? Получается, что Шакиравраг ей? Уж не она ли осматривала её, когда Эльнару в бессознательном состоянии доставили в дом деда, а потом сообщила Сатару, что Эли уже была с мужчиной, несмотря на целостность девственной плевы?
В самом деле, увидев Шакиру впервые, Эльнара подумала, что её лицо она уже где-то раньше видела. Наверное, тогда, когда Шакира осматривала её, Эли на миг пришла в себя, после чего вновь потеряла сознание. Зачем же она с ней так поступила, ведь Эльнара ничего плохого ей не делала? А теперь наверняка Шакира торжествует свою победу над ней, коварная и злая женщина, притворявшаяся подругой!
На глазах девушки закипели слёзы отчаяния, и вдруг они резко высохли. Эльнара вновь запустила руку в промежность: не было никакого запаха спермы! Ей вспомнился взгляд Сатара, брошенный на неё перед уходом: в нём сквозило явное сожаление и одновременно какой-то страх. О чём мог сожалеть, и чего боялся её самоуверенный жестокий дед? Эльнара попыталась представить себя на его месте, и тут её осенило: Сатар не успел войти в неё!
Да, благодаря действию дурманящего напитка, он затащил Эли в постель, он раздел и ласкал её во всех интимных местах, но самого-то главного сделать не успел! Вот об этом Сатар и сожалел, вынужденный отправиться из дома по долгу службы, когда до цели оставалось всего ничего. А теперь опасался, что у него второй раз не получится, ведь Эльнара пришла в себя, освободившись от действия бальзама, потому и закрыл её в своих покоях, дабы она от него не сбежала.
Эли вскочила на ноги, сбросила с себя уже ни к чему не пригодные шальвары, быстренько одела платье, поправила волос, а потом принялась тщательно исследовать жилище Сатара. Увы, узкие окна оказались забраны железными решётками. На всякий случай подошла к дверям: бесполезно, массивная дверь не шелохнулась. Тогда она, сама, не зная зачем, стала заглядывать за ковры, развешанные по стенам. И вдруг в тёмном углу комнаты Эли нашла маленькую, низенькую, деревянную дверь, задрапированную плотной тканью, и выходившую, по всей видимости, прямо на улицу.