Мотаю головой, но Влад хмурится, глядя на меня. Видимо, такого ответа ему все же мало.
Нет, с трудом выдыхаю, чувствуя, как внизу живота уже начинаются легкие подрагивания.
Черт, да какую же власть он надо мной имеет?
Над разумом, над сердцем и над телом?
С ума схожу и голова кружится, стоит ему только прикоснуться, только посмотреть!
Вся отдаваться и распахиваться ему навстречу готова!
Маленькая моя Ты с ума меня сводишь, ты хоть понимаешь? его рука скользит по моему животу, а я вся съеживаюсь в комок.
И задыхаюсь, когда его губы опускаются на мою шею.
Медленно.
Мучительно нежно и запредельно осторожно.
Чуть втягивает кожу губами, проводит горячим языком, заставляя вспыхивать и дергаться, оставляя по себе целый сомн сумасшедших мурашек и тут же просто проводит чуть приоткрытыми губами.
Пальцы немеют от волн, что проносятся по всему телу.
Совсем свела, шепчет, опускаясь ниже, покрывая такими же мучительными поцелуями мой живот.
Тихо стону, теперь уже сама распахивая ноги.
Но Влад не торопится, он будто изучает мое тело, каждую клеточку, каждый миллиметр кожи не оставляя без прикосновения, без поцелуя, от которого я растекаюсь и плавлюсь одновременно.
Медленно, предельно медленно, настолько, что я закусываю губу и тихонько всхлипываю от нетерпения, разводит в стороны мои ноги, поднимая их вверх.
Не отрывая от меня горящего пронзающего насквозь взгляда, проводит руками вниз, от самых пяток.
И я улетаю от этого прикосновения, от этих глаз. Улетаю окончательно.
Девочка моя, хрипло шепчет, медленно входя с меня. По миллиметру, растягивая момент, так, что я ощущаю всю кожу его огромное органа, каждую венку, чувствую, как капелька его смазки смешивается с моей.
Распирает меня медленно, сдавливая собой все стенки, до тех пор, пока не входит до упора.
Резко ударяет, почти не выходя из меня.
И ослепительный оргазм в один момент накрывает с головой.
Я выкрикиваю имя, видя самого Влада, нависающего надо мной, будто через пелену.
Только его глаза и держат меня, черные, жгучие, наполняющие всю лихорадочным безумием и жаждой.
Вся извиваюсь, сжимаюсь и выстреливаю, но глаза эти меня держат, не дают провалиться, потерять сознание, как в прошлый раз.
И, черт, этими глазами Влад берет самую мою душу!
Онне человек. Он самый настоящий дьявол. Но я не могу, не хочу сопротивляться.
Обхватываю его голову обеими руками, притягиваю к себе под мощные все ускоряющиеся толчки.
Сама впиваюсь в губы, кусая их, задыхаясь, выкрикивая его имя.
И наполняюсь бешеной дрожью, когда глотаю его рычащий хрип
Теперь уже отключаясь окончательно. Выпадая из реальности. Только чувствуя его толчки и судорожно сдавливающиеся собственные стенки
Влад.
Он заклеймил меня окончательно.
Пропитал собой.
Проник и в сердце и в душу.
Взял все, не только тело, всю менянасквозь. Окончательно. Я всядействительно его.
Глава 8
Влад.
Сладкая-сладкая моя девочка
Снова отключилась, а я повалился рядом и смотрю на нее. Век любоваться бы способен.
Провожу подушками пальцев по подрагивающим ресницам.
Глажу лицо, щеки, веки, осторожно, чтобы не разбудить.
Вдыхаю аромат невозможный золотых волос.
Свежесть. Свежесть нетронутого снега. Она такой и остается.
Даже несмотря на то, что уже тронул. Так тронул, что вся в следах моих осталась.
Нежная.
Такая нежная, такая невинная, но под оболочкой ураган страсти, что просто сбивает с ног.
Никогда бы не подумал.
Никогда бы не рассмотрел это безумие страсти в такой невинной девочке.
Прячется в ней эта чувственность, страсть, всю душу на хрен переворачивающая.
Сердце дергается, как подумаю, что мог пройти мимо. Что другому бы кому-то досталась и вот эти все слова ему бы могла выкрикивать.
Не отпущу уже.
Сама ко мне пришла, сама согласилась.
Чувственная, такая чувственная моя девочка.
Да я бы и не отпустил.
Все равно у себя бы держал. Ждал бы.
Дерьмо бы это закончилось и тогда больше бы внимания уделил.
Знаю, любовь не купишь. Не подведешь к ней.
Но я бы, блядь, подвел.
Я бы ее каждый день с ума сводил бы, пока не сдалась, пока не согласилась бы. Не было у нее шанса не быть моей. С того самого момента, как глаза еенебесные, голубые, невозможные, мне в душу острыми льдинками своими впились. Никаких шансов у тебя, девочка, не было.
Моя.
Сразу же в сердце у меня отбилась.
Может, сам тогда не понимал, насколько.
И вотлежит этот чистый нетронутый снег, что лавиной меня задавить на хрен способен, а сама не понимает.
Лежит рядом, а я все дела, блядь, похерил.
Как пацан беззаботный глажу волосы и дурею, забыв обо всем на свете. Как будто и всего мира, на хрен, нет за окном.
И войны нет и смертей и похищенной Регины.
Как будто мы с ней на окраине мира, а за нашими окнамитишина. И снег. И ничего, блядь, больше нет, кроме нашего сплетающегося дыхания.
Никогда такого не чувствовал.
Но, блядь, кажется теперь, что вот этооно самое правильное в жизни, самое верное на всей земле.
Лежать вот так вот рядом.
С отпечатком своего имени на губах. Которое она в них кричала, содрогаясь.
Вот ничего главнее будто и правильнее вот этого в жизни нет.
Разнеженная и измученная одновременно.
Сладкая моя.
Укрыть хочется. Собой укрыть. От всего.
Вся ведь жизнь нашаблядская война. Без права на отдых. На передышку. На, блядь, любовь.
Никогда Назара с Диной не понимал. Никогда.
Как можно семью строить, когда столько, блядь, всего удержать надо?
Когда опасность каждый миг, и пальба, и врагов до хрена в спину дышит.
Какая там на хрен может быть любовь? Семьявообще из разряда абсурда. Я не забыл, как своих родителей потерял. Не забыл, что значит детям сиротами остаться.
Все думалстанет спокойнее, тогда
В жизни даже мало-мальских коротких отношений не заводил.
Пар спускал со своими девочкамии хватит. Что еще нужно?
Не время за кого-то переживать, кого-то оберегать. Это нас, блядь, слабее делает. Отвлекает по полной программе. Не развернешься.
Но, блядь, кажется, это война никогда не закончится!
Последние события кричат об этом, а ведь вроде и поутихло, вроде и думали, что спокойствие наше, выстраданное, заработанное, блядь, пусть не совсем, но пришло.
Нет. Я ни хера, конечно, не представлял себе спокойствия у камина в халате и тапочках. Но чтоб хотя бы без открытой войны.
Без опасности и пули из-за любого угла.
Цивилизованностью в последнее время все-таки запахло.
Пусть подковерные интриги, пусть кто-то под бизнес копает с свергнуть хочет, с трона того же Грача скинуть, но, блядь, возврата в крошево и беспредел такой я не ожидал!
И не время. Блядь, как же сейчас не время для всего!
Для нежной девочки, что так внезапно появилась в моей жизни!
Для того, чтобы лежать вот так рядом и просто перебирать золотые волосы. Прислушиваться к тихому, уже спокойному дыханию, пить ее сладкие губы, пить и не напиваться, когда все больше, все сильней хочется, так, что сердце, блядь, ударяет по ребрам и сдерживаюсь, все силы прилагаю, чтобы губами не накрыть, потому что, блядь, не остановлюсь
А она хоть и страстнаядо искр, до безумия, а все равно напор мой не выдержит. С ней по-другому, мягче надо. Осторожно. Чтобы хрупкий цветок не переломить.
И так сорвался, башню снесло на максимум.
Вроде и сдерживаться пытался, а вон каких отметин по себе оставил.
Маленькая моя. Нежная. Моя, шепчу, как ненормальный, гладя нежную белоснежную кожу.
Не время.
Но, блядь, а будет ли оно когда-нибудь, это время?
Может, сам через пять минут сдохну, рядом с Грачом в землю лягу?
Никто не застрахован. И каждая минутана вес золота. В ней, в каждойцелая жизнь, которая в любой момент оборваться может.
Так какого хрена всего себя на войну эту блядскую бросать?
Какого хрена не впиться в этот крышесносный глоток жизни, что мне на голову нежданно свалился?
Заглотить.
Сойти с ума.
Позволить вечно спавшим чувствам вырваться наружу.
Неправ.
Конечно, весь мой здравый смысл вопит о том, что я неправ.
Что все порешать сначала нужно. Во всем разобраться.
Вернуть Регину, найти того, кто уничтожил Назара, кто под нас копает.
Теперь, тем более, полегче будет.
Морок приехал, подтащил Тигра, да и Лютый займет свое место, никуда не денется.
Убивать сначала всех бросится и шеи скручивать, конечно. Его теперь из норы приличной и жизни без криминала не так просто выковырять. Но норов возьмет свое, а он у негомама не горюй.
Головы, конечно, полетят. Не без этого.
Теперь я не один в этом дерьме возиться должен.
Но
Блядь, кто знает, сколько ее, этой жизни, все-таки осталось?
Кто скажет?
Грача на фоне тишины подрезали. Мне умудрились ножом живот продырявить.
Нельзя жизнь свою откладывать, ни минуты из нее просрать нельзя.
Тем более, когда вот онажизнь.
Светлая, такая тихая. Золотом волос своих отливает, а мне, блядь, на блики, что на животе моем отдаются, любоваться хочется. Дышит так нежно, что, блядь, как музыку слушаю.
Ни хера.
Откладывать эту жизнь ни хера нельзя.
Девочку свою на потом откладывать. Которого и не случится может вовсе.
И на войне есть место радости. Иначе совсем с катушек слететь можно, окончательно. Иначеради чего все это? Вся наша жизниради чего она? Ради того, чтобы тупо воевать?
Тсссссс, Даша дергается во сне, как тогда, когда в горячке металась.
Обнимаю. Прижимаю к себе крепче. Глажу золотые волосы, и груди, блядь, щемит.
Тссссс, девочка, маленькая моя. Все хорошо.
Влад?
Чуть приоткрывает сонные глаза, смотрит на меня мутным еще взглядом, чуть прищурясь, а мне тепло от этого. Счастливо, блядь, как-то.
Улыбаюсь, как сопляк, обкурившийся.
Провожу рукой по щеке. Носом трусь о волосы.
И, блядь, реальнодергает там, в сердце. Так дергает, что рукой удержать хочется.
От того, что смотрит на меняне шарахаясь. Расплывается в счастливой улыбке от того, что я рядом.
Не контракт. Не сделка. Не за бабло и безопасность.
Потому что такого не сыграешь, я, блядь, столько актрис повидал, сколько ни один театр и киностудия не видели. И почти всех в своей постели. Я знаю, как играют.
Проснулась?
Уже смелее прижимаюсь к теплому телу, чувствуя, как кровь из головы уплывает на хрен в член.
Хочу ее. До одури. До ломоты в зубах хочу.
Мало.
Мало мне ее.
Раздвинуть ноги и врезаться. Хлопками тел, криками ее упиваться. Пьянеть от них. Рвать нежное тело, вгрызаться зубами в белую кожу.
Блядь.
Ногти ее в спине своей чувствовать хочу. Ощущать, как дергается подо мной всем телом. Как глаза ее закатываются в оргазме.
Хочу.
Так хочу, что зарычать готов.
Но ведь нельзя.
Не привыкла еще.
И так ее замучил, кажется.
Ох, девочка.
Придется тебе терпеть.
А мне покасдержаться.
Кивает, а я прикусываю подбородок. Такой нежный. Острый. Сладкий.
Тогда собирайся. Завтракать поедем.
Завтракать? округляет глаза, смотрит на окно и смеется.
Ну да. Солнце давно перевалило за полдень.
Когда проснулись, тогда и утро, ухмыляюсь, притягиваю к себе как почти сытый кот. Сильно почти. Но долго нам в постели лучше не оставаться. Иначе кот станет очень голодным и растерзает маленькую птичку. Испугаю еще. Сбежит.
Давай, маленькая. Собирайся. Я душ в другой комнате приму. Пятнадцать минут тебе на сборы. Жду одетую у двери. Давай.
Кивает. Пытается шевельнуться под моим тяжелым и очень напрягшемся телом. Округляет глаза, понимая, чем упираюсь в нее.
Давай, нехотя отрываюсь от моей сладости. Заставляю себя.
Со временемпиздец, понимаю, бросая взгляд на часы, пока Даша упархивает в ванную, бросив на меня странный взгляд и залившись краской до корней волос.
Ее смущает, что у меня член колом?
Серьезно?
После всего, что было?
Забавная малышка.
Нежная и чистая, блядь.
На руках таких носить надо. Цветами засыпать.
Василий, набираю, выходя из комнаты, как только слышу за захлопнувшейся и закрывшейся на замок дверью шум воды.
Дурочка, запирается от меня в душе. Надо же!
Ухмыляюсь, давно такого не видел. Или вообще никогда? Обычно двери в душ остаются заманчиво приоткрытыми.
Но мне всегда без интереса. Я утоляю свою страсть и сразу же переключаюсь на дела. Всегда. Со всеми.
Кроме этой невозможной крошки.
К которой мне сейчас хочется вломиться, выбив на хрен дверь плечом.
Но я помню. С ней надо сдерживаться.
А жаль.
Стоит только представить себе, как подрагивает ее тело под струями воды, как я, блядь, сам готов этой самой водой стать.
Член разрывается от бешеного неконтролируемого желания.
Стиснув зубы, возвращаюсь к разговору.
Даже, блядь, Гордея заменить ради нее пришлось.
Понятно, что ни хрена бы он ей не сделал. Только говорить мне о том, какое идиотское решение я принял может. И прекрасно знает об этом.
Как знаю и я. Решение реальносамое идиотское за всю мою жизнь.
И, кажется, далеко не первое с золотоволосой девочкой Дашей.
Но, блядь, оно того стоит!
Потому что мое сердце никогда еще за всю жизнь так не дергалось.
А сам Гордей только пугал бы мою малышку. Мне же она нужна спокойной и счастливой.
Да, через двадцать минут. Прямо ко входу. И в зале там. Устрой все. Завтрак на двоих.
Хмуро оскаливаюсь.
В жизни так долго в постели не валялся.
Небо на голову валится, а я завтраки планирую в обед. Пиздец.
Гордей, вспоминаю все-таки и о главном. Что там у тебя?
Ничего, шеф, вот кто уж точно этой ночью глаз не сомкнул. Голос хриплый, промороженный, уставший до ужаса. Ни одной зацепки.
Блядь. Как я устал снова и снова это выслушивать!
Прочесали леса рядом с владениями Кобры. Ничего.
К Греку наведывались?
Тут тоже надо осторожно. Реальной предъявы у меня к нему нет. По сути, он первый среди тех, кто создал в нашей иерархии противовес Грачу. Пытался, по крайней мере.
Все равно они слушались нас и подчинялись.
Нехотя, со скрипом зубами.
Действовали отдельно, но свою часть отстегивали. Подчинялись нашим законам, дорогу нигде не переходили. И все же По всему, именно он станет хозяином города, если наша верхушка провалится. Плюс косяки, подставы в бизнесе, уплывающие на сторону бабки.
Но не настолько, чтобы я сейчас смог к нему со стволами заявиться. Копать аккуратно надо.
Осмотрели все его места. Склады, подвалы, в дом тоже проникли. Ничего, Влад. Ни следа Регины.
Встречи его? Чем занимался?
Все как обычно. Рабочие встречи, светские мероприятия. Ничего левого.
Прочесывай все заброшенные места, кидаю в трубку, сжимая зубы.
Не думал, что до такого дойдет. Что мою сестру в заложницах держать будут в таких местах, где смертников держат или пытают. Скотобойни, заброшенные дома, выглядящие вроде и под снос, но с пиздец какой звукоизоляцией и крепкими подвалами. У меня даже карта таких мест есть.
Но, блядь, там реально не жильцов держат. Тех, кто очень серьезно накосячил. И все равно не все такие места в столице я вычислил. Это нереально.
Регину, по идее, в другом месте держать должны.
В подвале где-то в доме. С комфортом. И недалеко от похитителей. Глаз с нее должны не спускать. Но и условиями обеспечить.
Какого хрена с меня до сих пор ничего не стребовали?
Вот это, блядь, больше всего и настораживает.
Разве что ждут, когда Лютый прибудет и возьмет все в свои руки. Хотят на расклад посмотреть, а после и стребуют. Других идей я тупо не вижу.
Отключаюсь, направляясь в душ.
Блядь, тело пахнет моей девочкой. Вся кожа. Даже смывать жалко.
Через пару секунд выхожу.
Даша уже топчется у двери.
В той же одежде, что я в прошлый раз ей давал. Что у Регинки взял. И, блядь, сердце щемит.
Если бы не сестра, реально, вот на все бы на хрен плюнул!
Схватил бы в охапку и утащил бы в спальню. Месяцами бы не выпускал.
Вся война, все разборкигорели бы на хрен синим пламенем.
В конце концов, у меня вполне нормальные источники дохода, на десять жизней вперед хватит. Я бы от всего бы отошел. Клубами своими бы тихо занимался. Не вылезая из постели с моей малышкой.
Если бы только не Регина
Ты чудо, притягиваю к себе, не удержавшись и впиваясь в губы.