Так иди, сделай ей что-то прямо сейчас.
Ты дурак, Эдик? Что я ей сделаю? понуро опустил голову. Вздохнул как-то тяжко. Считай, родня Почти.
Сводная сестра родня? Ну, ты и задрот, заржал Нургалинский, толкая Макса в плечо.
Мне бы такую «сестру» организовали, с широкой ухмылкой поддержал его Град. Я бы с ней точно подружился.
Может, Карп и подружился, только не признается
Может.
Так вдул или нет? по своему обыкновению задал Градский вопрос напрямую. Выкладывай уже, Карп.
Идите вы на х**, ***нутые извращенцы, раздраженно пробурчал Макс, избегая при этом зрительного контакта с кем-либо из парней.
Может, выйдем во двор невнятно выдвинул предложение Олег Быков.
Стой уже, Бык. Приплыл. Не рыпайся. А лучше присядь.
Отставив вторую пустую бутылку на стол позади себя, Серега извлек из кармана джинсов помятую пачку сигарет. Подкуривая, мельком поймал изумленный взгляд малой Кузнецовой. Видок у нее еще тот был! Словно она мультики смотрела, а кто-то резко переключил на порно.
«И хорошо».
«Быстрее поймет, что ей здесь не место».
Пи*дец, медленно выдохнув сигаретный дым, смачно выругался Градский, не сводя с девчонки взгляда. Такой тухляк Как вообще подобное можно слушать?
Вообще-то, это Антон Курков, подала та свой изнеженный голосок. Никакой не тухляк, выпалила на одном дыхании с неприкрытым возмущением, словно это ее собственное творение оскорбили. Чем снова напомнила его высоконравственных предков. Песня хорошая очень.
Ну ребята заржали. Серега громче всех. Самозабвенно, откидывая голову назад. Хохотали даже девчонки, которые наверняка не единожды прокручивали эту композицию на своих плеерах и телефонах.
Ты свою очень хорошую песню можешь слушать у себя дома хоть до глухоты, с небрежной насмешкой ответил ей Градский, так как выпад все-таки был в его сторону. А здесь такое не катит. Верка просто прикольнулась. Так что не привыкай, у нас тебе не будет уютно. По крайней мере, пока не подрастешь.
Взгляд малой из возмущенного стал по-настоящему злым. Мысленно она с него скальп снимала, не меньше.
И Градский вдруг залип, наблюдая за резкой сменой человеческих эмоций. Казалось, время замедлилось, ибо как иначе объяснить то, что он расщепил каждую секунду этих перемен на лице Кузнецовой?
Выцепил взглядом отдельные фрагменты. Ее сверкающие зеленые глаза коридоры ярких живых эмоций. Напряжение в острых скулах. Поджимающиеся розовые губы. Беглое скольжение языка по ним. Рваный и гневный выдох.
Изменилась энергетика вокруг нее. Пространство качнулось, и воздух внезапно стал тяжелым и горячим.
Она вдруг нарушила целостность его энергетической стены, оцепляя и создавая вокруг невидимый эмоционально-токсичный купол.
Выброс этих эмоций подействовал на Града, как удар в солнечное сплетение. Горячий поток, обжигая нутро, толкнул воздух вверх по груди, и у него перекрыло дыхание.
Гнев являлся сильной базовой эмоцией, совершить переход в которую можно из любой другой. И при этом из гнева возможно переключение на любую другую эмоцию. С гневом люди появлялись на свет, преодолевая дискомфорт и боль. Гнев служил толчком для многих сверхдостижений, часто являлся неким прорывом.
Град знал всю эту информацию в теории, но впервые ощутил столь ярко физиологически. А ведь эти чувства даже ему не принадлежали. Злилась девчонка, не он.
Не бузи так, Серега, вклинилась Руслана.
Странное энергетическое поле разорвалось, и поток энергии резко схлынул, оставляя после себя непонятную пустоту.
А я и не бузил. Пока что.
Ты тоже не начинай, Ник. Не заводись по пустякам, мягко пристыдила младшую сестру Алина, дернув тонкую косичку, затесавшуюся между распущенными светлыми прядями.
Малая шарахнулась от нее, обиженно засопела, а потом резко развернулась и прошагала через импровизированный танцпол к парням, подпирающим дальнюю стену цокольного помещения. Не было похоже на то, что она их знает или что обращается к кому-то одному. Она, вроде как, предложила выбрать, кто из них хочет с ней танцевать.
От стены отлепилась высокая фигура безмозглого укурка Стаса Закревича, он и повел ее в середину зала. По мнению Града, которое он, конечно же, тогда не высказал, старшие Кузнецовы отреагировали на выходку Ники с преступным снисхождением. Покачиваясь под медленный ритм музыки, они лишь периодически поглядывали на то, как Закревич притискивал их «младшенькую».
«Малая, конечно»
У Градского приличных слов на нее не нашлось. То, как импульсивно и самонадеянно она себя вела, граничило с самой обыкновенной дуростью.
Кому и что она хотела доказать?
С виду воспитанная и правильная, а на деле мелкая пакостная интриганка. Манипулировала старшими сестрами, как вздумается.
«Да пошла она»
Стал бы он еще о ней думать. Знать ее не знал. И не хотел узнавать.
«Жестокая любовь» Куркова показалась Граду самой тупой, сюрреалистичной и вызывающе длинной композицией, которую он когда-либо слышал.
«Сочинил же кто-то»
«Бредятина»
Окончательно пропал положительный настрой. Замутило, несмотря на приличное количество алкоголя в крови. Курил сигарету за сигаретой и даже не замечал.
Град, харэ уже. Как паровоз, ей Богу
Следующей композицией понеслась поднадоевшая «Голая», но даже это воспринималось приятнее предыдущего треша. Вернувшись в их компанию, Доминика общалась исключительно с сестрами. В его сторону какого-то хр*на больше не смотрела. Будто он ей резко разонравился.
«Отвернуло, значит?»
«И слава Богу!»
Как только звучал какой-то тягомотный бред, Закревич подходил к ним и уводил девчонку танцевать.
А Градскому, что до этого? По боку.
Обратно переключил внимание на понравившуюся рыжую, и, пожалуйста, не прошло десяти минут, она сама к нему подошла. Представилась Светланой или Миланой, из-за шума не расслышал. Не в этом суть, впрочем. Как раз к тому времени, когда они собирались подняться наверх, в одну из свободных спален, Смирнова дошла до градуса невменяемости и, набравшись смелости, потребовала Градского на разговор.
Сначала собирался ее послать. Потом, ни с того ни с сего, эта рыжая Светлана или Милана, глянув на него с раздражающим изумлением, настоятельно шепнула:
Ты же не станешь ее позорить на виду у всех? Иди, поговори, я подожду.
Портить налаженный контакт, когда «уже горело», Граду вовсе не хотелось. А Наташка все не унималась и за руку его стала тянуть в сторону. Дура дурой. Решил сообщить ей об этом прямым текстом. Чтобы отлипла уже раз и навсегда.
В полутьме прохладного холла поднялись на один пролет вверх, остановившись между цокольным и первым этажами.
Слушай, Град, начала Наташка и тут же пьяно рассмеялась.
Серега недовольно скрипнул зубами. Ожидая продолжения, не смотрел на нее.
Серег обхватив ладонями его лицо, настырно заглянула в холодные глаза. Я тебя
Ты перебрала, Смирнова. Сильно. Если не хочешь завтра гореть от стыда в моем присутствии, на этом и закончи свою пламенную речь. Нам еще год вместе учиться.
Отпихнул ее от себя. Наташка дернулась и, оступившись, задела полуободранную пальму в большом напольном вазоне.
После секса с тобой не горю Мы же не «зеленые», можем говорить откровенно о своих чувствах.
Каких чувствах? сделал еще одну попытку ее остудить. О чем ты вообще?
Ты был у меня первым, знаешь?
Градский хохотнул.
Ты за идиота меня принимаешь?
Растерявшись, Наташка замолчала. Ресницами захлопала. Видимо, пыталась продумать дальнейшую тактику. Градский же решил сворачивать разыгравшийся спектакль.
Кончай позориться. У нас с тобой ничего больше не будет.
Увидев, что он уходит, Смирнова побежала следом.
Но ты мне нравишься, Град! Неужели непонятно?
Обернулся, только чтобы она шею себе на лестнице не свернула.
Угомонись.
Я сказала: ты мне нравишься! в ее голосе зазвучали истерические нотки.
Отлично, буркнул Сергей отрешенно. Чем я могу помочь?
Правда, не понимал, что он должен делать в этой ситуации. Как это его вообще касалось?
Слышал, что их уединение нарушили. Но останавливаться не собирался. Наташка стояла к подножью лестницы лицом, и ей, судя по всему, было плевать на свидетелей, а ему-то что тогда?
Я думала засомневалась, но все-таки продолжила девушка. Я думала, что тоже нравлюсь тебе. После прошлого вечера у Карпа. Ты же сказал, что я красивая.
Нравишься не больше, чем другие. Ты красивая, только таких дофига. Понимаешь? Я был пьян и, если быть до конца откровенным, мало, что помню.
И тут Наташка ни с того, ни с сего, словно по команде, разрыдалась. Пронеслась мимо него.
«Истеричка».
Хорошо, хоть не свалилась с лестницы.
«Пьяная дурь».
Когда же Серега обернулся, взглядами его мозолила добрая половина их группы. Смирнова со своими рыданиями пристроилась на плече у сопереживающей всем и каждому Алины.
Мы в бар за бухлом собираемся, а то закончилось. Ты с нами? отозвался Нургалинский, словно ничего из ряда вон выходящего не происходило.
Все остальные разумно молчали.
Нет, глянул на Наташку. Подумал, что она тоже попрется. Не хочу.
К недоумению Градского, пока все старательно игнорировали неприятный инцидент, за Смирнову вдруг впряглась эта раздражающая высокомерная малолетка.
Было бы из-за кого плакать, ободряюще прошлась рукой по подрагивающим плечам Наташки. А встретившись взглядом с Сергеем, презрительно сострила: У него даже вид отталкивающий. Пустой и холодный.
Все присутствующие замерли, некоторые и дышать перестали. Ни один разумный человек не смел бы так разговаривать с Градским. Даже Карп себе бы такого никогда не позволил, а ближе него у Сереги друзей не было. Девчонкам так вообще банально вести диалог с ним бывало некомфортно, не то, что совершать какие-то наезды относительно его характера и поведения.
А тут какая-то малознакомая придурочная малолетка
Это ты ко мне сейчас обращаешься?
Крутанув бейсболку козырьком назад, спустился к подножью лестницы. Приперев мини-Кузнецову спиной к застывшей толпе, глянул с высоты своего роста. Она ему и до подбородка не доставала, а все равно голову закинула и нагло смотрела прямо в глаза.
Все знали, Град умел действовать агрессивно и жестоко. Зная, чего от него ожидают, научился поступать согласно выбранному макету поведения, хотя часто ничего вообще не ощущал.
Вот только сейчас он не пытался на ходу воссоздать эмоции, которых от него ждут.
Слова девчонки его задели.
Он на самом деле разозлился.
Ощущения Ощущения Ощущения Их так много. Внутрь него словно закинули гранату. Каркас грудной клетки выдержал, а внутренности нет. Все разлетелось. Горячими пульсирующими ошметками ударилось о стены, отскочило и по инерции обратно вернулось.
Сердце яростно носилось по грудной клетке то вниз, то вверх, и вперед по ребрам. Фонило по всему телу стучало в висках, гудело по венам.
Град, Град, Град доносился со стороны приглушенный голос Карпа.
Не сразу услышал. В голове стояли туман, гул и шум, как после тяжелой наркоты. Зрение поплыло. И дышать приходилось, словно сквозь фильтры респиратора.
Сергею никогда не доводилось справляться со своим гневом. Он знал, что должен это сделать, а как не понимал.
От толпы отделилась Руслана и уперлась ладонью в его напряженное плечо.
Тормозни, Град, он и не подумал сдвинуться. Ника не хотела сказать ничего плохого. Иногда она просто забывает фильтровать свои эмоции, на последней фразе предупреждающе глянула на сестру.
Не нужно говорить за меня, Руся, с ледяным спокойствием отозвалась малая и гадко усмехнулась. Но Градскому почему-то сразу легче дышать стало. Пока она не добавила следующее: Я не к нему обращалась. Но говорила о нем.
Ника, замолчи ты уже
То есть? выдохнул он. Ты же понимаешь, что это неуважительно?
В мыслях непрошено возник облик матери. Она выразилась бы подобным образом, но не Град.
«Нашел, что сказать»
И вообще, не в его натуре спорить с девками. Хотя и они обычно его не провоцируют. А тут будто сглазил кто сначала Смирнова, теперь еще эта выскочка
А ты, что, обиделся? Отлично. Чем я могу помочь? ехидно повторила недавние слова Сергея Доминика. Стреляться будем? Или, может, драться?
Осознал только, когда ощутил, как свирепо сжимаются его челюсти. Не искрошил бы зубы.
Раз ты предоставляешь выбор мне, тянул время, думая, как бы не свалиться к жалким угрозам и пошлым обещаниям. Слушай сюда, маленький злобный гном: следующая пятница, парк возле универа, после четвертой пары. Один на один.
* * *
«Пустой и холодный»
«Пустой и холодный»
«Пустой и холодный»
«Пустой»
«Холодный»
«Пустой»
Ее мерзкий мелодичный голос засел у него в голове. Шел на повторе. Бесконечное количество кругов.
Она, конечно же, попала в яблочко. Шах и мат. Градский, и правда, был пустым, холодным и безмятежным. Всегда. И не сказать, чтобы это его хоть как-то раньше волновало.
А сегодня, когда Кузнецова прилюдно бросила эти заскорузлые слова ему прямо в лицо, вдруг взволновало. Словно эта мелкая сорвала с него какую-то внешнюю защитную оболочку. Оставила корчиться и извиваться под гнетом этих обвинений.
Серега раньше не понимал, когда кто-то нервничал или психовал. Сейчас же у него самого разыгралось в груди какое-то муторное тошнотворное чувство тревоги. Что-то там внутри монотонно гудело и ныло.
Градский не понимал, как и почему это случилось. Столько лет видел гнев отца и не ощущал его. А тут совершенно чужой человек Он ее чувствовал. Каждую ее эмоцию.
«Возможно, все дело в ней»
«Может, она действует так на всех»
Секс с рыжей на некоторое время притупил внутренний нервный зуд. Но голова, как была тяжелой, так и осталась. Приходилось надеяться, что все-таки перебрал с алкоголем. На трезвую должно полегчать.
Уже дома, после ледяного душа, открыл настежь окна и сел за письменный стол. Со двора доносился лай собак и монотонное пение сверчков. Стрелки часов двигались и двигались, а Град безостановочно царапал старенькую тетрадь своим размашистым почерком.
Лучше бы ты промолчала
Лучше бы никогда на меня не смотрела.
Люди бывают злыми, я же просто спокойный.
Независимый, монолитный, абстрактный.
Лучше бы ты промолчала
Все эти взгляды и фразы,
Все эти бл*дские моменты типа душевные
Губы твои нежные,
Милый румянец на атласной коже,
Дрожь пушистых ресниц
Не пытайся даже понравиться.
Я на таких не ведусь.
Лучше бы ты промолчала
И думать о тебе никогда не пришлось бы.
Теперь же в пустой и холодной душе
Мы с тобой на выбывание.
Тебя нет.
Меня нет.
Глава 3
Нервное возбуждение отпустило. Тревога и гнев схлынули. Уже наутро после той злополучной вечеринки Сергей проснулся с безмятежной и непоколебимой тишиной в душе. В понедельник, столкнувшись с малолеткой в фойе универа, смотрел на нее пристально, дольше положенного, и ничего не чувствовал.
«Отлично!»
Он был в норме.
Она же продолжала вести себя, как дикарка.
В моменты случайных столкновений Сергей улавливал в ее взгляде вспышку узнавания, а следом за этим просто немыслимое раздражение и даже откровенную злобу. Выказав свое молчаливое презрение, эта ненормальная обычно отворачивалась. Градский особо не реагировал, плевать он хотел на ее к нему отношение. Один раз, так, эксперимента ради, снизошел, сам с ней поздоровался. Она не ответила.
Надеялся, что нервничает в ожидании условленной встречи. Ждал, что попытается извиниться и взять свои слова обратно. Его бы это устроило, так и быть. Не было никакого желания хоть как-нибудь возиться с неуравновешенной малолетней выскочкой.
Только вот Кузнецова к нему не подходила.
А с приближением часа Х, в промежутках этих убийственных переглядок, вопреки упорным сопротивлениям Градского, рос между ними какой-то странный градус напряжения. Пересекался с ней только в коридорах универа. Ни разу не разговаривал, дольше нескольких секунд не смотрел. А в груди вновь проснулось и закопошилось какое-то неуместное и неуютное чувство. Руки чесались грубо тормознуть девчонку, хорошенько встряхнуть и потребовать, чтобы вела себя адекватно.