Отец, то ли настороженный этими увещеваниями, то ли увязший в своих собственных горестных думах, не набирал скорость больше шестидесяти. Полдороги и вовсе тряслись за каким-то ободранным грузовиком. Пешком быстрее бы добрались
В белых стенах комфортабельной больничной палаты перед Градом предстала синюшно-бледная сестра. За эти проклятые сутки она невообразимо похудела. Наверное, такое впечатление возникало из-за отсутствия огромного выпирающего живота. Его больше не было. Точнее, ее. Девочки, к рождению которой Леська так одержимо готовилась. Серега видел все эти разноцветные микровещицы, мультяшную детскую комнату кроватку с нелепой балдахинной конструкцией, ряды тюля, рюшей и бантов, навороченную коляску, разнообразные игрушки, черно-белые снимки УЗИ Он, вроде как, тоже привык к мысли, что ОНА появится в их семье.
«И что теперь?»
Серый, обрадовалась. Серый
Улыбнулась. Пошевелиться не пыталась. В руке сидела игла капельницы, а Леська боялась одного их вида.
Серый
Машинально двинулся к больничной койке.
Никакие слова на ум не приходили. Что тут скажешь? Не спросишь, как самочувствие и психосостояние. Понятное дело, очень хр*ново.
Мать ударилась в плач. Отец, и тот туда же. Не скулил и не завывал, конечно. Скорбно утирал обильно скатывающиеся по щекам слезы.
Мам, пап, как-то слишком сурово одернула их Леська. Езжайте домой.
Ну, как же? тут же воспротивилась мать. Мы тебя не оставим. В такое время Мы должны все вместе Ой, Божечки За что нам?
Алеся осталась непреклонной. Заявила даже, что от их стенаний ей только хуже становится, и потребовала оставить ее до утра.
Жизнь такая скотская тихо прошептала после ухода родителей. Я так устала. У меня сил совсем не осталось.
Он сидел на краю койки и смотрел в ее несчастные глаза, практически не мигая. Пытался понять, почему же он, сволочь, в эту минуту так спокоен? Нет, он, конечно, не хотел, чтобы сестра горевала. Желал ей исключительно добра и счастья. Ненавидел, когда ей делали больно. Но осознать чувства Леськи, разделить эти мучительные переживания у него не получалось. Внутри, будто неживое, все застыло.
Они вынули ее из моего живота мертвой, делилась Алеся, не поднимая взгляда. Я думала, трагедия когда выкидыш на десятой, двенадцатой Потерять ребенка, которого чувствуешь знаешь, что она вот-вот родиться по имени ее зовешь Серый, вот это настоящий ад.
Не понимал, зачем она говорит, если все слова настолько тяжело ей даются. Но хранил молчание, как и всегда, давая ей возможность высказаться.
Я больше не хочу пытаться. Я не буду. Ни за что. Никогда. Я так устала. От боли. От слез. От взглядов этих сомкнув веки, откинула голову на подушку. Тяжело перевела дыхание. Слава, мама, папа они умирают от своего чувства горя. Мне же приходится справляться самой, словно мои чувства, моя трагедия равносильны их. Посмотрела на брата, в поисках поддержки. Серый, разве моя боль не смертельнее? Я мать. Я погибаю с каждым своим ребенком.
Кивнул, неспособный на что-то большее. Взял за руку. Ему ничего не стоило, а ей было необходимо. Сжала его ладонь изо всех сил и, наконец, заплакала.
Обещай, что женишься и заведешь детей, после слез на сухих губах сестры появилась слабая улыбка. А я обещаю любыми путями подружиться с твоей женой, чтобы она разрешала мне возиться с племянниками.
Град никогда никому ничего не обещал. И в этот раз промолчал, зная, что сестра не станет требовать словесных клятв.
Где твой муж?
Ты же знаешь Славу. Ему тяжело. Я просила его побыть у матери. Славе нужна поддержка, а я не вариант сейчас.
«А я разве вариант для тебя?»
Смотрел же на нее Слушал.
Но мысли стали укладываться в совершенно другую плоскость. Вспомнилась вдруг эта проклятая Кузнецова! Хуже всего, что без пошлости и какой-то подобной озабоченности. Лицо ее встало перед глазами. Не понимал, почему. В тот момент просто так получилось. Сердце в груди загремело, толкая дремучую, словно китайская грамота, религию. Чего оно хотело? На какие действия провоцировало?
Не принимал. Не слушал. Занято.
«Сука»
Абсурднее всего было то, что он мыслями об этой заразной плюшке столько часов намотал, сколько не лицезрел ее в реальности. Ведь не видел ее пару недель! А до этого, что? Честное слово, смешно вспоминать эти бесконтактные дурацкие встречи.
«Смешно, сука?»
Хочу сменить обстановку, решительный тон Леськи прорвался в мутные дебри его сознания. Подвесило нехило. Упустил что-что из ее речей, прежде такого бы не случилось. Ему должно быть стыдно. Особенно в свете последних событий. В Киев поеду, мне в «Home Continental» давно место предлагали. Слава не будет против, и ему работу найдем специальность у него востребованная. Ты как считаешь?
Чуть сжал ее пальцы.
Езжай, конечно.
Лицо Леськи прояснилось, будто она крайне нуждалась в его одобрении. В глазах вместе со слезами проступила робкая надежда.
Все наладится?
Все наладится.
Заглянула медсестра, и Сергею минут двадцать пришлось слоняться в коридоре. Из других палат доносились крики, писк и кряхтение младенцев. Только за Леськиной дверью стояла тишина.
Как-никак, это угнетало даже каменного Града.
Позже, глубокой ночью, когда он бесцельно пялился на открывающийся из окна вид больничного двора, Алеся проснулась и снова долго плакала. Обнять ее не получалось. Ей пока не разрешали подниматься на ноги. Да и опасался он ненароком ей навредить. Сжимал пальцы, гладил по голове. Только слов для нее так и не нашел.
* * *
Мать с отцом потеряли к нему интерес. В доме поселилась угрюмая тишина. Без острой надобности не показывалась даже прислуга. Все затаились по своим углам.
Граду не спалось несколько ночей подряд. Сдавшись, вытаскивал из глубины своей холодной души какое-то подобие эмоций и чувств.
Сбежавшие дети поют и смеются,
Танец заводят, кружат хоровод.
Над осью земной белая карусель
Завершает дежурный дневной переход.
Новая девочка в розовом платье
Ищет глазами знакомую стать.
Нет, ей не страшно и не тоскливо.
Мир незнакомый уж ею любим.
За руку девочку берет мальчуган.
Веселый и смелый,
Он из банды смутьян.
В прошлом году они спутали звезды,
Долго же Богу их пришлось разбирать.
Идут и воркуют,
Это для них долгожданная встреча.
Схожи у двоицы губы и нос,
А еще отцовский светлых кудрей скос.
С севера сада пару встречает крайне серьезный школяр.
Младшей сестре он дарует три леденца и бирюзовый шар.
Дети не плачут
И не тоскуют.
Некогда детям скучать по Земле.
В мире своем они реки рисуют,
Травы и косы, молочные горы.
Смехом звеня, ставят в небе новые звезды.
Лишь с приходом ночным
К Богу приходит долгожданный покой.
Тихо в раю,
Дети все спят.
В путах Морфея с каждым младенцем спит мать.
* * *
Хорошо, что ты спустился. Мы в церковь едем.
Сдвинув козырек, Серега глянул отцу в лицо.
У меня дела.
Какие еще дела? едва не задохнулся негодованием.
Недолго же длилось спокойствие.
В семье горе у него дела! Нужно службу заказать, помолиться.
Я потом, дома помолюсь, соврал, глядя отцу прямо в глаза.
Николай Иванович приложил усилия, чтобы соединить внешний вид Сергея и его слова воедино. Джинсы эти подранные, футболку с черепом и воронами, торчащий набекрень козырек бейсболки, взгляд пустой. Помолится? Он, совершенно точно, и креститься-то не умеет. Да и словарный запас далек от библейского, как Пномпень от Вифлеема! Привык жаргонами да матами изъясняться.
Что ты за ирод, твою ж скрипнул зубами. Оглянулся на дверь, убеждаясь, что жена еще не спустилась. Хоть вид сделай, что тебе не безразлично! Тебя же учили смотреть собеседнику в глаза, отражать реакции, проявлять сопереживания Ты же лучше меня знаешь, как действовать! Потрудись хоть что-то сделать для матери, осознал, что не дышит, когда речь из-за недостатка кислорода резко оборвалась. Ослабляя галстук, вдохнул. И сестры, добавил хрипло.
Вот только направить «ирода» на путь праведный уж целую вечность являлось невыполнимой задачей.
Бать, что угодно, но в церковь не зайду. Меня там выворачивает.
Потому что ты чертяка!
Коля, прекрати немедленно, подоспела-таки незаметно мать. Сколько можно оскорблять мальчика? Ну, не хочет, пусть не едет. Не всем комфортно находиться в церкви, и это никакой не приговор! Чертяка Господи, прости. Думай, что говоришь, Коля!
Я не понимаю, почему ты вечно ему потакаешь? «Мальчику» с его грешками к Богу не помешает!
Коля, мне сейчас совсем не до споров, информировала категорично. Чтобы молиться, не обязательно ходить в церковь.
Мыслишь прямо как твой сынок. А я думаю, откуда это у него?
Кроме того, с нажимом добавила Валентина Алексеевна. Кто-то должен поехать в Алесину квартиру, там рабочие приедут, чтобы заняться демонтажем мебели.
Отец Давид каждый раз спрашивает, почему Сергей не появляется. Не сбился ли с пути, не загубил ли душу продолжал гнуть свою линию отец. Стыдно в глаза ему смотреть!
Естественно, спрашивает. Ему же обо мне давно донесли твои разлюбезные соседи и друзья, вот он и жаждет подробностей из первых уст, ухмыльнулся Серега.
И правильно он, Николай Иванович, заметил вид, как у чертяки!
Так я ему и расскажу. Пусть помолится о твоей грешной душе.
Фотографию мою возьми, чтобы наверняка, подкинул идею отпрыск. А воду он заряжает? Ты тару приготовил? Будем умываться и чай заваривать.
Освящает! Это тебе не Кашпировский.
Это еще кто? Хотя лучше не рассказывай. Я и без того в аху крайне удивлен.
Крутанувшись на мысках сверкающих темно-коричневых туфель, Николай Иванович дернул лацканы пиджака и принялся застегивать пуговицы.
Где Слава? Который уже час?
Я здесь.
Леськин муж резво сбежал со второго этажа. У Сереги возникло подозрение, что он стоял за углом от лестницы и ждал окончания семейного консилиума.
Тогда по коням, выдал отец машинально затертое и полушутливое выражение. А ты рабочими займись, бросил Сереге связку ключей. И чтобы без глупостей, а то я тебя
Пришлось звонить старику-доценту и переносить встречу. Тот новость воспринял не слишком позитивно. Задобрил его, скинув на карту аванс. После чего старик пообещал закончить первый раздел, из-за которого мать съела ему мозги, к среде.
Наяривали то Карп, то Бык. Звали на пиво и поговорить. Град отмахнулся, не вдаваясь в подробности. Мол, дома проблемы небольшие образовались, нужно помочь. Звучало, видимо, не очень правдоподобно. Карп потерял нить разговора и что-то промямлил о предстоящем землетрясении, который день о нем трубили по телевизору. Бык отключился, даже не попрощавшись.
Пока ходил по разнесенной на дощечки детской комнате, думал о том, что, на самом деле, никто другой, кроме него, не мог заняться этим вопросом. Морально никто из членов их семьи не был готов. Так на кой черт отец метал бисер, создавая вокруг его сволочной персоны никому не нужный ажиотаж?
Глава 6
Она все-таки заболела.
Не успела сделать аварийный вдох. Не успела разбежаться. Без подготовки сиганула в неизведанную ледяную бездну. И зависла в этой пустоте, изнывая от холода.
Душу сковало беспросветное уныние. Ничего ей не хотелось, ничто не вызывало бывалый интерес.
Алина отпаивала чаями с травами, имбирем и медом, закармливала малиновым вареньем, по настоянию бабушки растирала водкой. Ника поначалу пыталась возражать, что все эти народные рецепты бесполезны и отчасти даже вредны. Однако, устав от суетливого беспокойства, которое выказывала старшая сестра, быстро сдалась и послушно приступила к выполнению ее указаний и предписаний. Лишь бы скорее отвоевать обратно свое личное пространство.
Что ж ты такая кислая? Температуры нет А может, еще чаю выпей?
Аля, пожалуйста, успокойся. Меня уже тошнит от пряностей, сладостей и паров алкоголя, отбрасывая одеяло, проворчала Доминика. Дима тебе столько названивает Займись лучше им.
Ты болеешь, а я к Диме поеду? И речи быть не может.
Я уже не болею, возразила бодрее, чем себя ощущала. Вот, поднимаюсь! Возьмусь за задания, которые принесла Катюха.
Оказавшись на ногах, тут же почувствовала головокружение. И все-таки, превозмогая слабость, под дерганые порывы сестры заправила постель. Переоделась из пижамы в домашний костюм и уселась за письменный стол.
Правда, Аль. Суббота же разложив книги и тетради, постаралась вникнуть в смысл первого вопроса к семинару по философии. Иди уже.
Я так сильно тебе надоела?
Не только мне. Руся вон даже домой поехала, чтобы не видеть твое безумное лицо.
Руся предательница.
Усевшись на соседний стул, Алина ненадолго притихла.
Перестань меня сканировать.
Выпей хотя бы бульон. И я уйду, встретив изумленный взгляд, поспешила уточнить: На два часа.
Боже, я тебя ненавижу, засмеялась Ника.
И все-таки позволила сестре усадить себя за маленький обеденный стол в конце комнаты.
Когда нам будет за тридцать, я с тобой вообще никаких контактов не буду поддерживать.
Почему именно тогда?
Чтобы ты не позорила меня перед моими детьми, буркнула, отламывая от ломтика хлеба небольшой кусочек.
Ха-ха, посмеялась Аля. Не надейся, что от меня будет легко избавиться. Так что, советую с детьми не спешить.
Я сказала, за тридцать. Какая уж спешка?
Ну, это как посмотреть Некоторые и в сорок не решаются на первенца.
Наша мама, как медик, против таких крайностей.
Наша мама, как медик, за обдуманное материнство.
Ну, все, отвянь, шикнула Доминика. Не понимаю, зачем нам это обсуждать? Я просто так сказала, а ты прицепилась Некоторые и в восемнадцать рожают.
Боже упаси! всполошилась старшая сестра. Меня удар хватит! Да и папу И что ты там собираешь?
Убираю жир, сосредоточенно вылавливала плавающие в чаше желтые кляксы.
Какой жир в бульоне?
Это домашняя курица!
Это второй бульон!
У меня толстые ляжки!
У тебя вавка в голове!
Для наглядности постучала по лбу кулаком. Этого хватило, чтобы Ника обиделась.
Я сейчас вообще не буду есть.
Тогда я остаюсь.
Шантажистка.
Кто бы говорил!
Прожевав хлеб, Ника сделала осторожный глоток бульона. Вкус ей понравился, и аппетит неожиданно проснулся.
Я тут одну статью на днях читала. Симптомы, прям как у тебя прожевала хлеб. Тебе совершенно точно пора рожать!
Алина неприлично громко захохотала.
Какие чудные статьи ты читаешь. Научные исследования?
Ага, из «Космополитен».
Да ладно? снова рассмеялась Аля.
Ты как предохраняешься? А то там сказано, что ППА оставляет чувство неудовлетворения обоим партнерам.
Я принимаю таблетки. Стой, ты знаешь, что такое ППА?
Из-за этого ты раздражительная. Из-за таблеток, в смысле, выдала Ника новую информацию с набитым ртом. Уже знаю, гуглила это ППА.
Ты поняла, что это ненадежно? тут же включилась Аля. Самый фиговый метод контрацепции. Подожди, у меня где-то брошюры были. Мама дала, я девчонкам привозила.
Порывшись в небольшой картонной коробке, выложила на поверхность столика несколько цветных книжек.
Фу! Что за гадость? Я же ем!
Это сперматозоиды.
Я знаю, что это сперматозоиды.
Зачем тогда спрашиваешь?
Машинально, скривившись, ответила Ника, и они вместе захохотали.
Когда же Алина, наконец, ушла, Доминике совершенно неожиданно сделалось очень грустно. Не отдавая отчета причинам своей тоски, она даже тихонько поплакала. Только легче, как обычно случалось, не стало.
Уставившись невидящим взглядом в окно, разобрала все, что в душе накопилось. Переезд, смена обстановки, адаптация в социуме, яркие впечатления, новые знакомства, этот проклятый Градский Он не предпринимал никаких попыток с ней поговорить. Он ее, в принципе, не замечал. До той злополучной встречи в парке ловила его взгляды в коридорах, в столовой, на лестнице: по вторникам и четвергам их группа на вторую пару из двести пятой в сто двенадцатую спускалась, а Никина поднималась. Пока мимо его широкой фигуры протиснется, чувствовала, что смотрит, бесцеремонно и сосредоточенно изучая. Непонятно, чего хотел добиться этими взглядами? То ли изъяны выискивал, то ли просто смутить пытался