Она сердито лупит ладонями по матрасу, но проглатывает. Смешная такая поруганная невеста с всклоченной фатой. Смешная и охрененно возбуждающая.
Ноги хоть сведи. Не смотри так.
Вали, на хрен.
Подскакивает и слетает с кровати с дикой скоростью. Невольно напрягаюсь: не свернула бы шею, дура.
Взметнув наэлектризованной фатой воздух, проносится мимо меня к ванной и запирается там. Слышу, как щелкает замок. Учитывая ее состояние, это надолго.
Из номера никуда не денется. На дверях ребята дежурят. Можно ложиться спать. Обтершись простыней, так и делаю.
Глава 6. Юля
Страха в реальности нет.
Дом Сауля ничуть не меньше отцовского. Я бы сказала, мало чем отличается. Те же габариты, та же роскошь, вечно снующие по территории люди. Сколько их здесь живет? Одни занимают гостевой домик, другие комнаты первого этажа в главном, остальные лишь иногда остаются ночевать. Все это мне хорошо знакомо. В этом плане слишком резкой перестройки внутри меня не происходит. Скучаю по папе. Волнуюсь за него. Поел ли? Как себя чувствует? Не забывает принимать лекарства? Достаточно ли отдыхает? Осталась последняя «химия». Отсрочивают ее, потому как лейкоциты в крови критически упали. Никак поднять не могут. Капают, препараты колют. Надо быстрее, в Израиле уже на операцию ждут. Это ожидание так расшатывает, а я ведь и так вся на нерве! Едва держусь. Хорошо, что папа настоял, и няня со мной, а то и высказаться не было бы кому.
Пять дней со свадьбы прошло, Сауля практически не вижу. Если проснусь достаточно рано, в столовой столкнемся. Он не завтракает. Только кофе пьет, пока Тоня суетится, предлагая ему всё на свете. Всё, что Саульский не заслуживает! Я в этом не участвую. Сама прекрасно наедаюсь, а он пусть голодный ходит.
Какие-то дела у него. Все его люди мечутся. Что-то обсуждают, хлещут друг друга напряженными взглядами. Черным караваном выезжают. Возвращаются ночью. Слышу, как собаки лают и стихают двигатели во дворе. По ярким огонькам сигарет вижу, что стоят в мангальной, курят и тихо переговариваются. Окно открыто, а сколько ни пытаюсь, слов разобрать не получается.
У меня последние недели каникул, но отдыхать некогда. К папе в больницу езжу каждый день. Не одна, в сопровождении бритоголового амбала, которого Саульский ко мне приставил. Человек, очевидно, немой. Ни слова из него не вытащить. Даже не здоровается. Смотрит словно сквозь. Явно не в себе чудак. Может, и правда, немой.
Здесь подожди, Чарли, останавливаю его попытку выбраться из машины.
Не нравится, когда идет за мной. Все взгляды к нам притягивает как магнит этот уголовник в черном костюме.
Чарли не имя. Представиться бритоголовый не пожелал. За «беззвучный режим» шикарную кличку получил Чарли Чаплин. И пусть скажет спасибо, что не Герасим.
Ну, как ты, пап?
Отец цепляет на измученное лицо улыбку.
Все отлично. Сегодня анализы лучше. Ставлю, что завтра будет нужный набор цифр и сделают «химию». Ты не приезжай. Нечего тебе здесь сидеть целый день.
Как не приезжай теряюсь я, замирая у распахнутого пакета. Стучу апельсином себе по лбу. Придумал тоже! на эмоциях перегибаю, но папа, конечно, благодушно прощает. Я фильмы наши любимые принесу, будем «капаться» и смотреть.
Его аж передёргивает.
Знаю Знаю, что не до фильмов ему. И даже не до меня. Но нужно же как-то держаться?!
А хочешь, просто полежим. Тихо. Хватит храбриться. Я все понимаю, папочка. Знаю, что устал. Расслабься. Со мной можно. Вдвоем не страшно.
Замечая, как папа хмурится, игнорирую недовольство. Взбиваю подушку у него за спиной и улыбаюсь.
Лучше все же, чтобы ты не приходила.
Я, естественно, прихожу. Никто и ничто не может удержать меня дома. DVD-диски остаются нетронутыми. Папа почти всё время спит. Сижу рядом. Слежу, чтобы «система» нормально капала, хотя медсестра и заверила меня, что проблем быть не может. Моментами тихонько плачу, а когда папа просыпается, улыбаюсь и ерунду всякую рассказываю.
Перед уходом захожу к ведущему доктору. Он заверяет, что, учитывая диагноз, прогнозы достаточно оптимистические. Обещает, что недели за три подготовят папу к перелёту. Необходимо, чтобы организм после химического удара восстановился.
Диски с фильмами оставляю постовой медсестре. В холле есть телевизор и DVD-плеер. Много временных жителей сидят на диванчиках, смотрят и обсуждают. Улыбаюсь этим людям. Для меня они герои! Их ответные улыбки, как самые добрые жизненные знаки. Веру не теряют. Это вызывает восхищение. После онкодиспансера, выходя под теплое и безмятёжное солнце, совсем по-другому смотрю на мир.
В магазин заедем, Чарли. На Алеутской. Хочу папе кое-что докупить обращаясь к водителю, смотрюсь в зеркало и промокаю влажной салфеткой уголки глаз. Езжай медленно, я скажу, где остановиться.
Но этот отморозок пилит совсем по другому пути, сразу за город. Когда я возмущаюсь и пытаюсь в очередной раз вызвать его на разговор, бровью не ведет.
Да что с тобой такое??? Ты еще и глухой? Кто тебе права выдал? Остановись сейчас же! Меня тошнит! Плохо мне, понимаешь? Чарли В бетон закатаю! Слышишь? Черт тебя подери! На ходу сейчас выпрыгну!
Отмирает глыба. Бросает в зеркало заднего вида настороженный взгляд, но голос не подает. Я выпрыгивать, безусловно, не планирую, но дверь на эмоциях, для красоты момента, открываю.
Жмёт по тормозам.
Отлично!
Под гул клаксонов выскакиваю посреди дороги. Выставляя ладонь, убеждаюсь, что водитель с правой полосы меня заметил и успевает среагировать, только после этого перебегаю на обочину. Стараюсь быстрее слиться с толпой. Понимаю, что мой поступок чистой воды ребячество. Осознаю, что делаю себе же хуже, но по какой-то причине не могу остановиться.
Убедившись, что Чарли не преследует меня, заскакиваю в такси и диктую адрес Савельевой. После свадьбы мы еще не виделись. Сауль сказал, к нему приглашать нельзя, и меня не отпускал. Злость набирает оборотов, когда представляю, как он отдает Чарли приказ следовать строго «в больницу из больницы».
Хороля! визг подруги слышен до того, как она открывает дверь. Залетай, приглашает после быстрых объятий. Только я не одна. Вадик со Стасом и Маринка завалили.
Вхожу в просторный зал. На первых секундах мне почему-то становится неуютно. Ребята всё те же, а вот я оказывается, другая. Как это произошло? И когда? Что именно поменялось? Ни одного ответа у меня нет. Просто чувствую резкое желание развернуться и уйти.
Справляюсь, конечно. Поймав обращенные на себя взгляды, улыбаюсь и здороваюсь.
Надо же! Какие люди!
И без охраны!
Последнее весьма красноречиво звучит.
Играет легкая ненавязчивая музыка. Мы пьем белое вино и болтаем о всяких пустяках. Ребята с зажравшейся сытостью вяло делятся, на каких «заграницах» провели лето.
Всепоглощающее чувство неприятия возвращается.
Тошнотики.
Желание уйти усиливается, но я зачем-то остаюсь. Мне, вроде как, больше некуда пойти.
А Сауль тебя не убьет? бросается в переживания Рита после моего короткого пересказа, как я к ней попала.
Сауль меня, может, и убьет, но только после того, как я потреплю ему нервы, беспечно улыбаюсь, хотя никакой беззаботности во мне и близко нет. Сосёт под ложечкой, когда о нем думаю. Папа меня в передвижениях никогда не ограничивал. Ладно бы сам сказал! Как-то объяснил! Попросил! Так нет, приставил ко мне этого Герасима с навигатором в заднице Я в магазин не имею права заехать??? А как же мои личные желания? Будет зверствовать, вернусь к отцу!
Разве так можно? У них же уговор бормочет Ритка.
Ну, пусть подавится этими причалами! Ему же они нужны были? Не я.
Это им я говорю. А сама знаю, что так не может быть. Я уже Саульская. Я гарант мира. Я уязвимый элемент в его стае. Начну метаться из лагеря в лагерь, не только себя под угрозу подставлю, всех Архангельских и Хорольских.
Заталкиваю эти жёсткие мысли подальше. Друзьям не рассказываю. И так слишком многое выплеснула.
Юлька, Юлька подает голос Вадик. Если бы не отец, танцевала бы со временем в каком-то вонючем кабаке для этого авторитета. А так тебя продали и сделали официальной подстилкой. Придержи гонор, если не хочешь, чтобы менты вылавливали твое бесценное тельце в каком-нибудь Золотом Роге.
Вадюша, приторно вздыхаю. Я понимаю, что тебя личная обидка кроет. Но можно же не так явно желчью метать? Мм-м? Попрошу, заканчиваю с нажимом. Не хотелось бы, чтобы тебя в Золотом вылавливали. Раньше меня.
За меня не переживай.
А я и не переживаю.
Все замолкают. Обстановка не на шутку накаляется. Ритка громко сглатывает и натянуто хихикает.
Ха-ха, Хороля, Вадос, ну вы, как всегда
Да ваще!
Выйдем. Поговорить хочу.
Никуда я с тобой, Вадик, не пойду.
Выйдем, говорю.
Отвянь.
То, что он продолжает настаивать, довольно неожиданно. Упорство не его стезя.
Вадик поднимается. Я тоже. Выступаем друг против друга. Прожигаем взглядами. И в этот напряженный момент в дверь звонят.
Каким-то шестым чувством я знаю, кто пришел.
Это за мной, информирую с фальшивым достоинством. Дерганым движением подхватываю с дивана сумочку. Рита, проводи.
Подруга волочится за мной траурной поступью. Меня и саму, если честно, по пути к двери, то в жар, то в холод бросает. Руки и ноги свинцом наливаются. А дыхание невольно становится поверхностным.
Ладно, все. Иди. Я захлопну.
Едва прикоснувшись к замку, испуганно отпрыгиваю от глухого удара. В дверь долбят кулаком.
Мамочки Может, не надо Не открывай! заходится приглушенным писком Ритка.
Но я открываю. И, получая подтверждение своим предчувствиям, перестаю дышать.
Глава 7. Сауль
Будь готов удары держать.
Что значит, потерял? грудь одномоментно стягивает жгучими кольцами напряжения. Все внутри цепенеет. Ты гонишь, Макар? Как можно потерять девчонку? выступая из-за стола, пронизываю водителя убийственным взглядом.
Да она вольтанутая, басит тот на срыве. Не обессудь, Сауль, ей-богу, за неделю замахала меня твоя мурка. Борзота вшивая! Что угодно готов делать, только не с ней
Ближе к делу, Макар! Где она, твою мать?
Мурманский покрывается багровыми пятнами. Дергая ворот, резко выдыхает, прежде чем принимается за пересказ событий:
Захотела она в магазин. Я, ясное дело, как ты постановил, отказал. Не положено же Так она будто с цепи сорвалась! Давай арапа заправлять: в бетон закатаю, на ходу выпрыгну Я, х** знает, хозяйка все-таки За ручку схватилась, дверь открыла я по тормозам дал. Она и выскочила. Пока перестроился, нашел место для парковки ее след простыл. Искал. Весь район промахал. Людишек, бл*, спрашивал. Бегал, как сайгак. Ничего.
Смещая вес потяжелевшего тела, пытаюсь сохранять холодный рассудок.
Макар, сука Сейчас, когда у нас тёрки с Амурскими? Ты не в курсе, как в Мерсе двери блокировать?
Бл*, Сауль, ну, тупанул, растерялся
Как можно так тупить?
Машинально оцениваю степень его напряжения: красные щеки и шею, взмокший лоб, взгляд потерянный.
А позвонить нельзя было?
Кому? Ей? Так она вне зоны. До сих пор.
Мне, Макар. Мне, говорю почти спокойно.
Мурманский плывет от облегчения, но инстинктивно сохраняет пассивную настороженность. Это качество в нашей среде пожизненное, знаю.
Как-то не подумал вздыхая, чешет бритый затылок.
Хоролу за помощью звонить не дело, размышляю вслух. Алла, Семёна с бумагами по Хорольской ко мне. Срочно, отдаю распоряжение по селектору.
Отключаюсь, не дожидаясь ответа. Уверен, что все сделает максимально оперативно. Вернувшись в кресло, прижимаю к губам кулак и давлю Мурманского взглядом.
Сауль, ну пойми ты
Не сейчас, Макар.
Мысленно накидываю варианты, куда она может пойти, кроме больницы и дома. Практически сразу вспоминаю эту ее подружку в овечьей шкуре.
Вызывал? замирает на пороге запыхавшийся Семён.
Давай, давай, не стой в дверях, тороплю словами и жестом.
А что случилось?
Внеплановая охота. Волчонок отбился от стаи.
Подкидыш? чуть усмехается Семён.
Он самый.
Какие варианты? Где ищем?
Адрес подружки, Сеня. Ты же пробивал?
Обижаешь, звучит довольно. Сейчас.
Свалив на стол папку, шуршит бумагами, а я уже поднимаюсь. Хватаю зажигалку с сигаретами.
Есть.
Едем. Ты за руль, Макар. Семён, с нами. Еще Назара возьмем. Набирай ему, пусть ждёт на парковке.
* * *
Молодые люди Молодые люди! Да что вы себе позволяете? орёт сбоку возмущенная соседка. Сейчас милицию вызову!
Дверь открывается, когда Макар с Сеней готовятся выносить ее вместе с коробкой. А эта мелкая зараза, жена, мать ее, которая, стоит на пороге и улыбается.
Привет! А я как раз собиралась домой. Хорошо, что ты приехал!
Хорошо, что приехал???
Да ты, девочка, озверела так зарываться!
Столько людей поднял. Сам сорвался. А она стоит мне тут, выкаблучивается и овцой прикидывается.
Успокойся, женщина, смещаясь к соседской двери, елейным голосом басит Сеня. Жить хочешь? Я тебя спрашиваю, хочешь? Звук убавь. Вернись в хоромы. И зарубку себе на будущее поставь, не мешать серьезным людям дела делать. На, вот, на гречку и апельсины, за беспокойство, на этом бы и закончить, но нет же, Семён знатный понторез. Иногда забывает, где и с кем находится. А лучше цацку себе какую купи. Красивая ты баба, западло быть такой визгливой. Мужик у тебя есть? Почему это не мое дело? А если я интересуюсь?
Сейчас же отойдите. Мне ваши деньги и интересы не нужны!
Семён, это не так делается, вываливается на площадку мелкая торпеда.
Прищурившись, наблюдаю за тем, как она имеет наглость еще и в этот замес мешаться:
Вас как зовут?
Света.
Простите нас, пожалуйста, Света. У вас есть телефон? Есть, да? Можно попросить? Семён хочет вас в ресторан пригласить. Какой ресторан? Приличный. Улыбнись, Семён. Покажи себя с лучшей стороны.
С лучшей стороны, мать твою
Дернув удавку, ослабл*ю ворот рубашки. Медленно перевожу дыхание, чтобы не выписать ей п**** прямо здесь.
В машину! Быстро.
Ее счастье, хватает ума не препираться. Сбегает по лестнице с такой скоростью, словно я, бл*дь, за ней гнаться собираюсь.
Острых ощущений захотелось, девочка?
Я тебе их устрою.
Спокойно спускаюсь, давая себе время немного остыть.
Макар зло скалится. Семён, допетрив, что тоже малость рамсы попутал, помалкивает. Отправив его на заднее сиденье к Назару и девчонке, сам сажусь на переднее.
Торпеда сопит молча до самого дома. Все правильно. Чувствует наверняка, что скоро будем грехи отпускать. Дай только доехать.
Казаха к скольким ждём? между тем интересуется Макар.
К девяти договорились.
Баньку истопить?
Можно, даю добро. Назар, ты мясом займись. Сеня, все остальное проконтролируй.
Не вопрос.
Обращаясь к парням, ловлю обеспокоенный взгляд девчонки. Навострила защитные механизмы. Поздняком метнулась. И не в первый раз. Решительно не понимаю, какого хрена она такая импульсивная? Разве не должен был Хорол научить понимать мир, в котором она варится с детства? Если баловал и ограждал глупость сотворил. В нашем деле даже самый младший должен соблюдать ряд правил.
Едва Макар глушит мотор во дворе, выталкиваю для девчонки:
В дом пошла.
Эмм в зеркало заднего вида наблюдаю, как эта выскочка поднимает указательный палец вверх, призывая всех к вниманию. А можно, пожалуйста, поласковее?
Юля! Пошла отсюда. Быстро!
На выдохе, который совершает, у нее едва пар из ноздрей не валит.
Долбанув дверью, виляет задницей в направлении главного входа. Следом выбираюсь из салона. Жестом показываю ребятам, чтобы все оставались на улице, и тоже вхожу в дом.
По пути в ее комнату напоминаю себе, что ей всего восемнадцать. Молодая. Совсем девчонка. Оттого и дурная такая. Надо как-то культурно ее подмять. Надо
К *беням ее возраст!
Я тебе сейчас устрою поласковее!
Глава 8. Юля
Ты в моём теле разливаешься ядерным взрывом
Раздевайся.
Указание прилетает неожиданно. Встрепенувшись, быстро оборачиваюсь. Не слышала, как Сауль вошел в комнату. Более того, не предполагала, что пойдет следом за мной. Успела расслабиться, решив, что он вместе со всеми будет готовиться к встрече с неким казахом.