Диана Батай, Жорж БатайАнгелы с плетками
Елена ГальцоваДиана Батай и ее «порочный» роман
Без малого 20 лет Диана Кочубей де Богарнэ была спутницей французского писателя и мыслителя Жоржа Батая (18971962). Это была самая продолжительная история любви в жизни Батая, продлившаясяи счастливо, и мучительнос 1943 г., когда они познакомились, до его смерти в 1962 г. Это было и творческое содружество, хотя не на равных: Диана помогала мужу в осуществлении издательских проектов, особенно в последние годы, когда он был тяжело болен, а после его смерти передала Таде Клоссовски рукописи Батая для полного собрания сочинений и в определенной степени влияла на отбор материалов. У этого творческого содружества была и тайная сторонаДиана неоднократно начинала писать романы и даже опубликовала анонимно один из них, «Ангелы с плетками»: в этой талантливой книге слышны отголоски текстов Батая. Французский мыслитель притягивал к себе одаренных женщин, среди его спутниц были известная актриса Сильвия Маклес (первая его жена), фотограф Дора Маар и очень интересная писательница Колетт Пеньо (Лаура).
Портрет Дианы Кочубей, 1943 г. Художник неизвестен
И все же в истории культуры Диана остается прежде всего персонажем творчества Батая, причем она не только стала источником нового вдохновения, но и, если воспользоваться одним из любимых батаевских терминов, вдохновила моменты «совпадения» предшествующих тем его творчества, в какой-то степени даже узурпировав то, что, казалось бы, бесспорно относилось к другим женщинам. Этими моментами совпадения были тема Диануса, персонажа, с которым Батай отождествлял себя с 1940 г., и тема удачишанса, волновавшая его с конца 1930х годов. Наконец, любопытным образом к концу жизни Батай создал в книге «Эротика» своеобразную апологию супружеских отношений, противоречащую прославлению оргии, столь характерному для всего его творчества может быть, в этом проявилось некоторое влияние его жены Дианы
Псевдоним «Дианус» появляется в творчестве Батая в 1940 г.так он подписывает публикацию первого фрагмента книги «Виновный» (1944), обобщившей философские искания Батая 1930х годов и обладавшей биографическим подтекстом: в книге отразились переживания Батая после смерти Лауры, умершей от туберкулеза в 1938 г. В псевдониме Дианус доминирует именно тема смерти. В начале «Виновного» Батай говорил: «Названный Дианусом написал эти заметки и умер. Он сам обозначил себя (это антифраза?) именем виновного».
У имени Дианусдва источника. Это персонаж древнеримской мифологии, упоминавшийся в книге Джеймса Джорджа Фрэзера «Золотая ветвь». Дианусжрец в храме богини Дианы в Немийском лесу. Причем это жрец-убийца, ибо он мог получить место священнослужителя только в том случае, если убивал своего предшественника. Должность жреца подразумевала и титул царя Немийского леса. Древнеримский миф соответствовал философским исканиям Батая 1930х гг., где центральное место занимали проблемы насилия, жертвоприношения и власти (или, в терминологии Батая, «суверенности»). Дианус, облеченный божественной властью, должен быть a priori виновным в смерти своего предшественника. «Ябог леса, Зевс, преступник»,писал Батай в заключительной части «Виновного».
Вторым источником является творчество Фридриха Ницше; в имени Диануса звучит имя одного из любимых мифологических персонажей НицшеДиониса. Эта связь прослеживается в черновиках философской книги «Внутренний опыт» (1943) Батая (раздел «Принципы метода и сообщества»), где рассуждения о ницшеанской «вакхической философии» дополняются фразой: «Мне кажется, что в псевдониме Дианус объединяются вкус бородатой женщины и бога, который умирает, а из его горла вытекает ручьем кровь».
Ассоциативный ряд, порождаемый именем Диануса, насыщен разнообразными значениями. Вслед за Фрэзером, отождествлявшим Диануса с двуликим Янусом, Батай воспринимал этого персонажа как воплощение своих собственных исканий, посвященных личности, которая никогда не равна сама себе. Батай также использовал игру словв повести «Маленький» (1943) Дианус оказывается обнаженным Богом (Dieu à nu).
В 1943 г. к личным ассоциациям Батая прибавилась еще однаон встретил и полюбил женщину по имени Диана, которая впоследствии стала его женой. Еще одно совпадение: по приведенным у Фрэзера мифам, Немийский жрец был возлюбленным богини Дианы. Таким образом, мрачный миф о «виновном» обретет просветленные оттенки надежды Тогда же, под непосредственным впечатлением от встречи с Дианой, Батай начинает писать Катехизис Диануса под названием «Аллилуйя» (опубл. в 1947 г. с иллюстрациями Жана Фотрие в издательстве Огюста Блезо)текст, построенный в форме ответов на вопросы Дианы. Так Батай-Дианус стал служителем реальной Дианы.
Новая любовь оказывается продолжением экзистенциальных и философских исканий Батая, который собирался объединить «Виновного» и «Аллилуйю» в единый грандиозный опус. Оба произведения должны были образовать второй том «Суммы атеологии» (а первый том объединял бы «Внутренний опыт» и «Метод медитации»). Об этом Батай говорил в предисловии к первому изданию «Виновного»: «"Виновный"это рассказ о парадоксальном "мистическом" опыте Этот опыт не относится ни к одной из известных религий. Он парадоксален и вовсе не противоречит эротике: он разыгрывается в экстазе; он имморален, у него нет другой возможности, кроме шанса. Это нечто вроде игры, в которой нет убежища, это заблуждение, тревога с самого начала, по сути своей внутреннее насилие. К "Виновному" присоединяется "Аллилуйя", обжигающий призыв к эротикеот любовника к любовнице». В 1961 г. замысел был осуществленбыли опубликованы оба тома «Суммы атеологии», дополненной «Введением» и «Аллилуйей».
Жорж и Диана Батай в Везле
Проблематика случайности, совпадений обретает в «Виновном» новую трактовкуБатай пишет об «удаче» (la chance). «Шанс»так называется отдельная часть книги. Осмысление шанса происходит через глобальную для Батая категорию смерти. Казалось бы, пишет Батай в «Виновном», шансэто противоположность смерти. Но «смерть может быть матерью шанса». Соотношение между шансом и смертью парадоксально: «Шанс может любить смерть, и все же это желание ее уничтожает».
В «Виновном» этим шансом была Лаура, но после встречи с Дианой вся тематика шанса переходит к ней. В воображении Батая образ Дианы подчас сливался с трагическим образом Лауры, но теперь происходила некая де-трагедизация, из метафизического понятия неожиданно возникала настоящая, реальная удача. Батай видел в Диане незаслуженную радостьнезаслуженный шанс. И поражался «совпадениям» своих давних размышлений и образовс ней. Биограф Мишель Сюриа приводит рассуждения Батая о Диане (обозначенной как К.Кочубей): «Решив воплотить шанс ad unguem, К. не могла сделать лучше: появляясь, но только в моменты тревоги исчезая так внезапно, что снова возникала тревога Словно она приходила на смену ночи, словно только ночь могла прийти ей на смену».
В 1944 г. Батай начинает писать книгу о Ницше, в которой все личные ассоциации связаны с его любовью к Диане, его новым шансом, его новой удачей. Третья часть произведения состоит из дневника, который Батай вел с февраля по август 1944 г. Он с упоением пишет о «любимом существе»женщине, названной инициалом К. (Кочубей): «Мое желание сегодня направлено в одну точку. Я ассоциирую этот предмет, лишенный объективной истинности и вместе с тем самый пронзительный, какой я только могу вообразить,с улыбкой, с ясностью любимого существа И я узнал это существо: я всегда его ждал Но эта женщина, которую я обнимаю, ускользает от меня только отсутствие продолжает постигать ее через ощущение недостачи Только что мы с К. проверили все. На какой-то мигстоль краткиймы были счастливы». Диана ассоциируется и с исторической подоплекой книгиосвобождением Франции от нацистов: «Видел К., грохочут пушки и слышны автоматные очереди» (август 1944). В 1945 г. книга увидела свет: «Ницше, или воля к удаче».
Дианусодин из главных персонажей в романе Батая «Ненависть к поэзии» (1947, переиздано в 1962 под названием «Невозможное»), причем часть, которая так и называется «Дианус», посвящена мертвому герою, в полном согласии с упомянутым замыслом «Виновного». А Диана становится прототипом женских образов, насколько вообще можно говорить о «прототипах» по отношению к художественным произведениям Батая. Но в случае с «Ненавистью к поэзии» существует любопытное косвенное доказательство автобиографических ассоциаций. Перед публикацией книги Батай выпустил отдельным изданием одну ее часть «Крысиная история. Дневник Диануса» (1947), иллюстрациями к которой служили офорты итальянского скульптора и художника Альберто Джакометти. Художник изобразил Диану, подписав офорт буквой Б. (Богарнэ), философа Александра Кожева (подпись А.Александр), и Батая (подпись Д.Дианус). Будучи эротическим персонажемобъектом желанияДиана оказалась вовлеченной в философский подтекст романа. В том же 1947 г., уже независимо от «Крысиной истории», Джакометти создал «Бюст Дианы Батай».
Иллюстрация Альберто Джакометти к «Крысиной истории». ААлександр Кожев, ВДиана Богарнэ, DБатай-Дианус
Головокружительное смешение жизни и литературы происходит и в романе «Жюли», написанном в 1944 г. под впечатлением от встречи с Дианой и томительного ожидания страсти. Роман так и не был опубликован при жизни Батая, но осталось предисловие, подписанное псевдонимом Дианус Когда в 1948 г. у Батая и Дианы рождается дочь, ее называют Жюли
В 1950е годы Батай пишет большой труд «Эротика». В центре внимания авторазапрет, трансгрессия, жертвоприношение, сакральное, то есть понятия, противоположные представлениям о традиционных ценностях семейной жизни. И, любопытным образом, мысль Батая порой выходит за пределы своего яростно нонконформистского русла, стремясь найти некоторые преимущества эротики в браке. В Главе X «Трансгрессия при браке и при оргии» Батай напоминает: «Брак чаще всего представляют так, словно у него мало общего с эротикой Прежде всего, бракрамки дозволенной законом сексуальности». И вместе с тем брак не чужд трансгрессии: «И все же я говорю о трансгрессивности, которая сохраняется в основе брака. На первый взгляд это противоречие, но следует помнить и о других случаях трансгрессии, вполне согласных с общим смыслом нарушаемого закона. В частности, жертвоприношение, как уже сказано, есть по сути своей ритуальное нарушение запрета; сквозь все развитие религии проходит парадоксправило, допускающее в некоторых случаях регулярное нарушение этого правила. Так что трансгрессия, каковой, как я полагаю, является брак, несомненно, парадоксальна, но этот парадокс входит в состав закона, который предполагает собственное нарушение и считает его законным; как убийство, совершаемое во время жертвоприношения, запретно, но и ритуально, так и половой акт, изначально лежащий в основе брака, есть санкционированное нарушение». И далее«Без тайного взаимопонимания между телами, которое может установиться лишь со временем, любовные объятия мимолетны и поверхностны, не могут организовываться, они происходят почти по-звериному, слишком быстро, и ожидаемое удовольствие не всегда удается получить». Но кто же в действительности была эта женщина? Фактов о ее жизни известно не так уж много, она оставалась в тени мифов, созданных ее гениальным мужем.
Диана Жозефина Евгеньевна Кочубей де Богарнэ происходила из знатного рода, среди ее предков были представители европейских королевских и императорских династий. Ее отецкнязь Евгений Львович Кочубей герцог де Богарнэ (18941951) родился в Петергофе. Он был владельцем знаменитого Дворца на Английской набережной (д. 44) в Санкт-Петербурге, пока не разыгралась революция 1917 года. Евгений Львович принадлежал к прославленному малороссийскому роду Кочубеев: его прадедом был крупный государственный деятелькнязь Виктор Павлович Кочубей (17681834), служивший в 18021807 гг. и 18191825 гг. министром внутренних дел, а в 1827 председателем Госсовета и Комитета министров. А по матери, Дарье Евгеньевне де Богарнэ, Е. Л. Кочубей оказался связан одновременно с российской императорской фамилией Pомановых, княжеским родом ГоленищевыхКутузовых и косвенно с Наполеоном I. Он был внуком Евгения Максимилиановича де Богарнэгерцога Лейхтенбергского, князя Pомановского, отец которого, Максимилиан Жозеф Эжен Огюст Наполеон де Богарнэ, доводился внуком Жозефине де Богарнэжене императора Наполеона I, а мать, Мария Николаевна Pоманова, была дочерью российского императора Николая I. Супруга же Е. М. де БогарнэДарья Константиновна Опочининаприходилась правнучкой полководцу М. И. Кутузову
О родителях Дианы известно немного. Евгений Львович Кочубей де Богарнэ провел детство в Санкт-Петербурге, а затем был отправлен в Германию к родственнику по материнской линии, принцу Максимилиану Баденскому, который занимался его воспитанием и образованием вместе со своей женой Луизой, принцессой Ганноверской. После объявления войны в 1914 г. Е. Л. Кочубей де Богарнэ, будучи российским подданным, вынужден был покинуть Германию. Он отправился в Канаду, где и познакомился со своей будущей женойангличанкой Хелен Джеральдин Пирс (18981980), родившейся в южноафриканском городе Рэдхаус в семье банкира. Они поженились в 1917 г., а 4 июня 1918 г. в канадском городе Виктория (на острове Ванкувер, провинция Британская Колумбия) родилась их первая дочь Диана. Через полтора года семья переехала в Англию, затем во Францию, в Париж, где появились на свет еще три девочкиНаталия (1923), Елена (1928) и Гортензия (1935).
Судя по отрывочным воспоминаниям Жюли Батай, дочери Дианы и Жоржа, в Париже семейство вело отнюдь не богатую жизнь. Ее бабушка-англичанка была превосходной швеей, и, благодаря ее труду, удавалось пережить трудные времена. Она была также одаренным музыкантом и мечтала стать актрисой, что, по мнению Жюли Батай, свидетельствовало в ту эпоху о сильном характере. О знатном деде Жюли помнит лишь то, что он увлекался коллекционированием географических карт и атласов. В семье говорили по-английски, и Диана не знала русского языка, а родным языком Жюли Батай был французский.
Как говорят современники, княжна Диана относилась с иронией к своей аристократической родословной. Она была атеисткой и придерживалась левых взглядов. Первый раз Диана вышла замуж в 1939 г. за Жоржа Снопко (18951975), у них родилась дочь Катрин (19411990). Во время войны Диана попала вместе с маленькой дочкой в лагерь для интернированных лиц неподалеку от Безансона, а после освобождения в апреле 1943 г. приехала для поправления здоровья в небольшой бургундский городок Везле, где и познакомилась с Батаем.
И Батай, и Диана видели в этой встрече мистическое совпадениетот самый шанс,и любили о ней рассказывать.
Батай, у которого обнаружили туберкулез в 1942 г., отчего он был вынужден уволиться из Национальной библиотеки, приехал в Везле в марте 1943 г. вместе с возлюбленной Денизой Роллен, с которой он жил уже около трех лет, и ее сыном Жаном. Он поселился в центральной части городка на улице Сент-Этьенн в доме 59. Как заметил французский исследователь Мишель Сюриа, для Батая это было «родственное по духу место», похожее на Бийом, где он родился. К деревенской атмосфере добавляется также и связь Везле с евангельской святой блудницей, одной из любимых Батаем героинь. В центре Везле находится базилика Св. Марии Магдалины (XIIXIII вв.), где хранятся мощи Марии Магдалины. В 1943 г. Батай снял дом для себя и договорился с хозяевами другого дома, находящегося на соборной площади, о том, что к ним в ближайшее время приедет его бывшая жена Сильвия вместе со своим новым мужем Жаком Лаканом. В результате Сильвия и Лакан так и не добрались до Везле, но к Батаю приехала его с Сильвией дочь Лоранс.
Диана же оказалась в Везле совершенно случайно. После лагеря и лечащий врач, и супруг настаивали на том, чтобы она поехала отдохнуть, на что она капризно ответила, что поедет туда, куда наугад ткнет булавкой. Булавка попала в городок Везле. На этом совпадения не заканчиваются. Диана сняла именно тот дом, который Батай выбрал для Сильвии и Лакана. Будущая жена заняла место бывшей И последнее совпадениеДиана встретила в Везле знакомых русских, которые дали ей почитать только что напечатанную книгу Батая «Внутренний опыт». По всей вероятности, этими русскими были давние друзья Батаяписатели Ирина Одоевцева и Георгий Иванов. Батай знакомится с Дианой в июне 1943 г. при случайном посредничестве мужа Денизы Pоллен, заехавшего в Везле повидаться с сыном.