Я убежала.
Она махнула ему рукой и шустро засеменила ножками, будто и правда уже опаздывала, хотя на часах было еще 15:45. Юноша посмотрел, как она перебежала дорогу, махнула ему рукой и скрылась за углом дома. Уже конец мая, стало жарко, листва давно распустилась, а на следующей неделе первые экзамены. Стас развернулся и быстро пошел по кривой дорожке вглубь парка.
Здравствуйте, а можно услышать Максима Геннадьевича? этот телефон, как и обещала, дала ей завуч.
Слушаю, уж слишком сухо ответили в трубку.
Я Явдруг заикаясь, начала Оля. Мне Светлана Геннадьевна дала ваш телефон с просьбой попросить вас позаниматься по английскому.
Ну
Можно? она не поняла, то ли ей уже отказали, то ли еще пока нет.
Он тут же начал говорить по-английски, а она, путаясь в словах, все сразу забыла. И все же ей назначили первый урок. Оля волновалась, словно уже сдает экзамен, мужчина почти не обращал на нее внимание, рылся в бумагах, задавал вопросы, на которые она пыталась ответить.
Произношение нормальное, это был комплемент или наоборот, Оля сжалась и приготовилась выслушать его вердикт. Знание есть, с глаголами и временем поработаем. Куда будешь поступать?
Думала в ГУУ.
Что так?
Не знаю, она и правда не знала, почему именно туда.
Я преподаю в МУМ, могу немного посодействовать. Если у тебя будет золотая медаль, то примут.
Честно?
Да, опять сухо ответил он и поднял толстую кипу бумаг, которая тут же посыпалась на пол. Оля соскочила с кресла и стала помогать собирать разлетевшиеся, словно осеннюю листву, бумагу. Но
Как она не любила это слово «но», вроде и не отрицание, но уже на гране дефолта.
Вот дом, вот подъезд, вот этаж, а вот и дверь. Оля успела, не любила опаздывать. Нажала на звонок, последовала тишина, но сдуру жать кнопку не было смысла. Сама злилась, когда приходила Надя, а та вечно звонила не переставая, пока не откроется дверь.
Щелкнул замок, ручка повернулась, и дверь сразу распахнулась. Он только молча кивнул и ушел обратно в комнату, откуда доносился чей-то голос. «Такой же бедолага как я», подумала Оля и, стараясь не шуметь, сняла кроссовки и тихо прошмыгнула в зал.
Сам по себе Максим Геннадьевич нормальный мужчина, вежливый, разговаривает на равных, аккуратный в одежде, но дома, похоже, не очень любит порядок. Нет гармонии, хотя может в хаосе есть своя красота. Куча книг на полу, засохшие цветы, покосившиеся картины, целый шкаф статуэток и какие-то рекламные путеводители. Еще в прошлый раз она поняла, что Максим Геннадьевич не только преподает в институте, но и занимается переводом книг.
Оль, можешь готовиться, мы все закончили.
В коридоре появился какой-то хлыщ, весь из себя такой деловой, сразу взял телефон и начал кому-то звонить. «Протеже», сразу промелькнула мысль. Она только молча кивнула и тихо шмыгнула в соседнюю комнату.
Опять сердце защемило, как первый раз, так протяжно, так нудно, словно заскрипели ржавые ставни. Стало тяжело дышать и пальцы почему-то мелко задрожали. В коридоре еще какое-то время слышались разговоры, а Оля все никак не могла собраться с мыслями. Знала, что надо сделать, уже не боялась и все же робела, ужасно стеснялась его.
Хлопнула входная дверь, хлыщ смылся, она с облегчением вздохнула и прикоснулась к пуговице на вороте. Зачем она это делала? Оля сама не знала. Нет, она не глупая и не наивная девочка, знала, что к чему и все же, почему? Может, настало время, может любопытство, а может и желание или риск? Нет, наверное, Оля решилась не от безвыходного положения, если бы было время, она точно выучила все вопросы и сдала английский на отлично, но Опять это «но». За спиной послышались шаги. Она чуть сжалась, и опять сердце защемило, в животе забулькало.
Ты готова? спросил ее Максим Геннадьевич.
Да-да, сейчас, она быстро повернулась.
Почему она ему доверяла? Он обещал, что ее примут в институт, а она как девчонка поверила. Но ее и так примут, если что все сдаст, и все же верила, что он сдержит свое обещание.
Возьми свою тетрадь, и идем, он вышел в зал, а она, схватив голубую тетрадь, быстро последовала за ним.
Время тикало, и Оля знала, что надо спешить. Подошла к столу, положила рядом тетрадь и, повернувшись к нему, как-то уж слишком робко спросила:
Мне снимать?
Да, тут же ответил он.
Она не стала больше задавать вопросов, все и так уже давно сказано и решено. Это была всего лишь сделка, она платила, он выполнял.
Оля расстегнула первую пуговицу, стало легче, всегда трудно сделать первый шаг. Вторая пуговица, похоже, сама выскользнула из петельки, за ней третья и четвертая. Она уже дышала спокойнее и, чуть косясь в его сторону, быстро сняла через голову платье. Еще мгновениеи лифчик упал рядом с тетрадью, а после желтые, нелепого цвета трусики.
Обнаженная девушка стояла напротив мужчины. «Зачем раздеваться», спрашивала она себя, если он всегда делал одно и то же.
Она просто повернулась к нему спиной, нагнулась вперед и уперлась руками в стол. Розовые ногти, она их накрасила еще вчера вечером и сделала на них рисунок в виде лилии, хотела поразить Стаса, но он, похоже, даже не заметил. Оля наклонилась чуть ниже, осторожно коснулась животом прохладной столешницы. Выдохнула и окончательно легла на стол.
«Странно это, никогда не предполагала, что все вот так произойдет», думала Оля, готовая принять его. Мужчина не стал заставлять ждать девушку, он пристроился сзади. Она замерла, рука коснулась спины, дрожь в ногах и этот щенячий восторг, когда он ткнул им ей в щелочку. Ей хотелось взвизгнуть от удовольствия. Но почему так? Ведь она не хотела, но согласилась, никто никого не заставлял. Оля просто хотела и все.
Он входил в нее осторожно, так всегда делал, будто боялся ее сломать. Девушка чувствовала его, смотрела вперед, словно могла что-то пропустить. Он вошел глубоко, аж дальше некуда. Оля охнула, давая понять, что это предел, и он остановился.
Почему в этот момент она всегда слушала шум улицы, когда он ритмично двигал бедрами. Где-то кричали дети, а он то входил, то выходил. Завизжала сирена скорой помощи, а ее тело, толкаемое им, чуть покачивалось то вперед, то назад. Она прислушалась, пищали стрижи, наверное, уже высиживают птенцов, ведь они рано улетают обратно на юг. Какие-то глупые мысли, зачем они ей? Но Оле так было легче пережить эти минуты. Ей хотелось ощутить, окунуться с головой в эротические чувства, но не могла себе этого позволить, боялась.
Он еще немного потрясся, а после затих. Сразу пропал уличный шум, послушалось тиканье часов. Через секунду он выскользнул, не забыв при этом что-то одобрительное сказать. Она встала, улыбнулась ему и шустро убежала в ванную. Все так просто, ничего лишнего, просто сделка. Она платит, а он выполняет обещание.
К шести часам появились тучки, они клочками были разбросаны по небу. Одни плыли вправо, а другие, что были выше, плыли влево. Резко подул ветер, деревья зашептались, и на землю полетели тополиные сережки. Стас соскочил и посмотрел по сторонам, но люди шли не спеша, будто ничего и не происходило. Он еще раз взглянул на небо. «Может дождя не будет», подумал он и уселся обратно на скамейку.
Заждался?
Вдруг откуда-то появилась Оля и, протянув ему свой пакет с тетрадями, улыбнувшись, юркнула под руку и тут же оказалась у него за спиной.
Сегодня быстро, сказал он.
Ага, все сделала, сказала она и, обняв Стаса, прижалась к нему.
Как он любил, когда она так делала. Он замер, постарался продлить момент глупого наслаждения.
Ну что, пойдем? вдруг резко сказала она и тут же очутилась у него перед носом.
Куда? от такого поворота события он даже чуточку растерялся.
В магазин, сам же хотел.
А, да, точно, идем.
Девушка взяла его за руки, опять подул резкий ветер. Переглянувшись и не дожидаясь, когда пойдет дождь, они быстро побежали.
Коленки или вечерний этюд
Цените моменты до того, как они станут воспоминаниями.
Сказать, что я не знала, что со мной происходит, значит ничего не сказать. Я все же могла анализировать обстановку, но не могла ничего делать, как будто из меня вынули стержень самозащиты, возможности оценивать, контролировать и моментально реагировать на опасность. Но я не могла. Во мне это просто пропало, как будто никакой самозащиты и не было. Это состояние я не могла ни с чем сравнить, просто не с чем было, и поэтому оставалась совершенно спокойной.
Голова не кружилась и не гудела, внутри не тошнило и на горло ничего не давило, но мысли Да их просто не было. Я не испугалась этого состояния. Так бывало со мной, когда хотелось просто отдохнуть, ни о чем не думать, просто отдыхать и все. Вот и сейчас Мыслей не было и ничего взамен. Ни действий, ни эмоций, вообще ничего.
Я чувствовала, что лежу на какой-то плоскости, что она достаточно находится высоко над полом, поскольку мои ноги свисали и не касались пола. Я пошевелила ими, постаралась вытянуть кончики пальцев. Так и есть. Это, наверное, стол. Люстра висела прямо над головой и ее яркий свет резал мне глаза. Закрыв веки, я продолжала видеть желтые пятна. Они то прыгали, то медленно плавали. Сквозь веки я видела эту люстру. Повернула голову. Мне ничего не хотелось делать, только лежать и все.
Где-то шумела музыка. Лишь она напоминала мне о сегодняшней вечеринке, как меня пригласила к себе Татьяна. С ней мы учились еще в девятом классе, но после того, как я переехала в другой микрорайон, на некоторое время мы расстались, но недавно снова встретились и вот, я у нее. Она была одной из моих лучших подружек. Были времена, когда мы не только сорились, но даже дрались, а после плакали и мирились. Глупости все это.
Мысли путались, они перепрыгивали с одного жизненного сюжета на другой. Вот мы едем в колхоз на уборку моркови, а вот момент, когда я лежу в больнице на операции, мне удаляют аппендикс. В голову лезла всякая чушь. Как будто кто-то в моей памяти листал страницы и все никак не мог найти нужную главу.
Я сильнее сжала веки в надежде вытеснить этот кавардак из головы. Листы памяти перестали переворачиваться. Мое безвольное тело раскисло, хотелось просто раствориться в себе. Шум вечеринки не прекращался, но мне совершенно не хотелось идти туда, странно Странно, что здесь никого нет. У Татьяны только три комнаты, а гостей пришло очень много. Пришлось сваливать одежду прямо на кровать. Наверное, это комната ее родителей, поэтому сюда никто и не заходит. От этой мысли мне стало очень приятно, значит можно немного отдохнуть. Но этот свет Как он мешает.
Как я вообще попала сюда? Вот только что танцевала, смеялась, с Валеркой спорила, и вот я уже здесь. Что случилось? Не может быть, чтобы я так много выпила. Нет, только два фужера. И почему здесь? Какая-то ерунда, надо вставать, а то Татьяна обидится. Лежала, а мысли вяло пытались повлиять на мое тело.
Руки не хотели слушаться. Они нехотя прореагировали на ее желание встать, лишь слегка коснулись живота и снова безвольно легли на стол, ноги качнулись и затихли. Вот черт. Тяжелая мысль проползла по моему сознанию. Ладно, сейчас отдохну и после Мысли запутались, мне опять стало совершенно все равно, что вокруг происходит. Глубоко вдохнув, я расслабилась.
Услышала далекий щелчок. Кто-то был рядом. Почувствовала, как кто-то прошел совсем близко, ощутила слабый ветерок, создаваемый от его движения. Глаза не хотели открываться, я как будто находилась в глубоком сне, и веки не намерены были мне подчинятся. Они давили вниз, они как будто склеились. Попыталась еще раз их приоткрыть, но те не поддавались. Моя власть над веками была почему-то недоступна, как будто перерезали кабель электропитания. Они даже не шевелились. Еще раз попыталась это сделать, но ничего не получилось и тогда я оставила эти безнадежные попытки.